Теория исцеления

—Чёрт! — Выпалил Мизуки, ударив кулаком по стене. — Как же так вышло?... — Не знаю... но это точно не входило в наши планы. — Задумчиво сказал Руи. — Думаю, всё было бы по-другому, если бы её мать соизволила остаться дома.. — Сквозь зубы выговорила Нэнэ. Вся группа больше не возвращалась в свои номера. Акияма предложил им остаться у него: комнат было предостаточно, чтобы все жили в отдельных комнатах. Оставалось лишь забрать вещи. К тому моменту, как они вошли в здание, Эму наконец проснулась и её кратко ввели в курс событий. Тсукаса пожертвовал собой и не допустил сестёр Хиномори к шоу Мафую, подтвердив, что он дампир. — И когда она собирается провести казнь?.. — Спросила Отори. Пока она слушала рассказ, жизнерадостный блеск в её глазах становился всё более и более тусклым. Она также рассказала Руи, что она делала, пока её не могли найти, и что случилось, когда на неё наткнулся Тсукаса. Она не могла простить себе то, что стала обузой именно в тот момент, когда началось всё самое важное. "Тсукаса не возненавидел меня, у него не было ко мне отвращения и даже смог сохранить мою тайну от лишних глаз... Он хороший человек, но сам почему-то так не считает... И теперь я обязана ему жизнью. Кто знает, чтобы случилось, если бы кто-то увидел, как я жадно вцепилась в его плечо..." — Я не думаю, что она устроила её сразу после бала. — Ответил на вопрос своей подопечной Камиширо. — Но у нас явно не более этого утра, чтобы всё разузнать и найти способ её предотвратить... — И всё же... Шихо, Шизуку... — Обратилась к сёстрам Канадэ. — Почему... Мафую назвала господина Тенму дампиром?... Шизуку потёрла заплаканные глаза и тяжело вздохнула. Она не была уверена, стоит ли рассказать правду. Младшая провела рукой по голове старшей и спокойно сказала: — Я не думаю, что он был бы против того, чтобы мы рассказали это сейчас. Скрывать уже нет смысла. — Ты права. — Сделав вдох и выдох, Шизуку пояснила: — В этом нет большой тайны, и вы уже сами слышали от него всю правду. Он должен был родиться дампиром: его мать была вампиром. А отец человеком. Но почему-то он появился на свет самым обычным человеком... А через год родилась его младшая сестра, оказавшаяся вампиром. — У него есть младшая сестра? — Удивлённо Переспросила Эму. — Именно. Но... — Мне казалось, что она погибла четыре года назад от тяжёлой болезни, после чего он начал странствовать и исцелять проклятых вампиров... — Сказала Йосаки, немного нахмурившись. — Это... — Покачав головой, произнесла Шихо. Она явно увиливала, но на это не обратили внимания. — Почти так. Его сестра жива. Но она в "коме"... — «Так вот оно что...»—Подумал Камиширо. — «Он пытается вернуть свою сестру, используя теорию исцеления!» — Вот как... значит, у него ещё есть шанс... но как это возможно, что родные дети были разных рас?...— Всё ещё в смятении Спросила Йосаки, но младшая Хиномори лишь пожала плечами в ответ. — Ясно... тяжело, наверное, ему пришлось... — Тихо сказал Акияма, а потом более уверенно дополнил:— Нам нужно подумать, как мы вытащим его из лап Мафую. Мы не можем допустить, чтобы он так погиб, не увидевшись с сестрой. — Разумеется. Он буквально пожертвовал собой ради меня и сестры... Это уже дело даже не принципа, а благодарности.— Поддержала Шихо, обнимая Шизуку за плечи. Та кивнула головой, погладив младшую по руке. — И я тоже хочу помочь ему. — Сказала Эму. — Он узнал кое-что обо мне... ни каждый мог бы принять такое...он мог убить меня на месте при желании, а он даже смог сохранить мою тайну. Можно сказать, он тоже спас мне жизнь. Хочу отблагодарить его за это. Все были серьёзно настроены. У них в запасе было около 10 часов, чтобы подготовиться. —«Этот Тсукаса Тенма... Располагающий к себе человек. Мизуки и Канадэ, едва ли его знавшие, так зажглись его спасением... и его мотивы... Даже Нэнэ не против за него заступиться... а его сестра? Это ли он имел в виду, когда говорил, что преследует свои собственные цели?...Быть может, он и сам в этом запутался?» — Задумался Руи. Но долго размышлять он себе не позволил и промолвил: — Ну хорошо. Нужно придумать план... Я почти уверен, что в системе шоу есть проталина. Как, ещё раз, оно устроено? — дампир выходит на проклятую сцену, он получает проклятие и готов убить себя в любой момент... — Задумчиво произнесла Нэнэ. — Да, но... что странно: почему они не убивают себя сразу, как только выходят на сцену? К тому же, охрана всегда выходит вместе с обречённым дампиром, но с ними же ничего не случается?— Спросила Шизуку, и Камиширо продолжила мысль: — Точно. Всегда проходит некоторое время, прежде, чем у них проявляется мания самоубийства... Вряд ли проклятие действует с задержкой. — Кажется, я понял... — Задумчиво протянул Руи и, подняв указательный палец к потолку, воскликнул: — Точно! На самом деле, проклятие накладывается, когда...

***

На руках Тсукасы были специальные наручники, сдерживающие магические способности. Перед ним была та самая "проклятая" сцена, а со всех остальных сторон стояла охрана, не позволявшая ему сдвинуться с места. Но он и не собирался сбегать: без магии он ни на что не способен, да и от его смерти зависят две жизни дорогих ему людей. Они были ему дороже собственной. Голос в голове старался его переубедить его, заставить его попытаться сбежать, позволив Шихо и Шизуку снова оказаться под угрозой. Но он не слушал. —«Что-то ты зачастил, таинственный голос. Раньше я тебя слышал раз в полгода,а теперь разговариваешь со мной днями... так знай же, что теперь тебя буду игнорировать я!»— Старался угомонить его Тенма. — «Я не хочу, чтобы моими последними в рассудке мыслями стали проклинание бесхозного голоса в голове!» И в то же мгновение охране подали знак: время вести Тсукасу на сцену. Страх будто окатил его ледяной водой, все конечности онемели: ещё один шаг, и он уже не будет помнить, ради чего он жил. Его стали подталкивать, и, сделав глубокий вдох и выдох, он ступил на сцену... Но ничего не произошло. Он удивился. Разве он не должен был загореться желанием убить себя сразу, как сделал следующий шаг? Но пройдя ещё дальше в сопровождении охраны, он убедился в том, что с ним ничего не происходит. Его поставили перед столом, на котором лежало множество режущих и колющих предметов. От ножей до иголок. Глядя на этот ужас, Тсукаса поморщился. Он даже предположить не мог, какой извращённый способ самоубийства он выберет, когда проклятие падёт на него, и мысль о самых ужасных видах суицида едва ли не вызывала рвотный рефлекс. Его хотели посадить на длинную цепь, но он запротестовал: —Необязательно. Я не сбегу. Охрана не стала настаивать. Видимо, их предупредили, что юноша оказался здесь при особых обстоятельствах. Он стал искать глазами Мафую среди гостей. Он нашёл её, но её глаз он не видел. Она закрыла их руками. Впервые за долгое время она чётко понимала, чего она желала: она не хотела смотреть на то, как тот, кого она любила, убивает сам себя по её вине. Его оставили одного на сцене. Одного, со страшной мыслью о том, что ещё несколько мгновений, и он возжелает убить себя больше, чем вернуть рассудок самому близкому и родному человеку на земле. Его сердце колотилось так, что брошь на его груди чуть качалась из стороны в сторону. Он положил руку на украшение, и магическим образом он смог себя немного успокоить. —«Саки...надеюсь, ты простишь мне такую оплошность. Я не успел пробудить тебя, не успел показать тебе мир и просто поиграть на пианино в четыре руки, как в детстве... прости меня.» В тот же момент загорелись прожекторы, направленные на юношу. В его голове появился новый голос, самый громкий и ужасающий. Тсукаса обхватил голову руками. Это причиняло адскую боль, пока Тенма не смог к нему привыкнуть. Когда голова перестала раскалываться от проклятия, он чётко слышал те слова, что твердил голос. А он говорил то, что юноша боялся больше всего услышать: —Никчёмность. Ты никого не смог и не сможешь спасти. Ты бесполезен. Ты никогда не принесёшь счастья. Ты никому не нужен. Убей себя. — Замолчи! —Ты даже не смог отговорить Ичику от того, чтобы запереться и наносить себе увечья в ту полночь. Ни ни на что не способен. —Замолчи сейчас же!... —Умри. Всем будет лучше без тебя. Ты даже не смог убить Саки, когда она умоляла тебя об этом. Ты тешишь своё эго-вот, ради чего вся твоя добродетель. Саки не хочет жить. Зачем ты оставил её здесь? —ЗАТКНИСЬ, ЭТО НЕПРАВДА!... —Ты живёшь только ради себя. Ты даже выбрал героическую смерть, пожертвовав собой. А как же Саки, которую ты так хочешь спасти? Вот именно. Ты ей не нужен. Умри. Всё будет лучше, если тебя не станет. Никчёмный. Больше он сопротивляться не смог. —Теперь возьми нож и изрежь каждый сантиметр своей кожи. Дрожащей рукой он потянулся к лезвию... Прошло около 10 минут. В его ногах образовалась небольшая кровавая лужа, но он всё ещё держался стоя. Всё его тело дрожало от усталости, однако, боли он толком не чувствовал из-за проклятия. В зале шептались. На самом деле, он ставил рекорд: ещё никто на этой сцене так зверски не причинял себе вред. Большинство дампиров убивало себя сразу, как получали доступ к ножу. Он понимал, что минуту на минуту его ноги могут подкоситься из-за большой потери крови, и тогда он уже не дотянется до лезвий... может, закончить всё это? Он успел перепробовать все режущие предметы... кроме стекла. Он подумал, а что, если проглотить его? Он взял в руки осколки. Они были разноцветными, в них красиво преломлялся свет... такие стекляшки он и Саки могли в детстве искать на улице, а потом собирать небольшие мозаики...но это осталось всё в прошлом. А прошлое не имело смысла. Он положил одну из стекляшек в рот. Она была острой и резала язык с нёбом... Оставалось лишь проглотить. Набраться мужества, чтобы это сделать... —<«Не сдавайся, братик! Ты ещё нам всем нужен! Не делай этого!»/i> Один нежный и близкий голос смог перекричать сразу два проклятия. Пусть его хозяйка была по прежнему далеко и недосягаема, он всё равно <i>заставил юношу опомниться и заглушить на время то, что он не хотел слышать. Тсукаса тут же выплюнул стекло и упал на колени, закрывая рот ладонью. Кое-как он сдерживал рвотный позыв от болевого шока: он наконец ощутил боль. Но проклятие спало, в его голове было абсолютно чисто, он знал, кто он и что он там делал. В это же мгновение прожектор погас. Зрители поподнимались со своих мест, не понимая, что происходит. Мафую же сорвалась с места и побежала в закулисье. В отличие от зрителей, она уже понимала, что происходит. Пол под юношей резко провалился и, пролетев около метра вниз, он свалился на руки Руи. — Т-ты... — Попытался выговорить через всю боль Тенма, положив руки на плечи вампиру, но тот покачал головой, призывая к тишине: — Всё хорошо. Ты спас меня от проклятия, и теперь я отплачиваю тебе той же монетой. И извини за задержку, нам пришлось сильно попотеть, чтобы пробраться за сцену. Тсукаса немного расслабился, поняв, что он в безопасности на руках друга, однако, чувство спокойствия продлилось не долго: на выходе стояла Мафую. Тенма машинально сжал руки на плечах вампира. Прямо сейчас он был немощным и беззащитным, а также мешал Руи, так как занимал его руки. Но в отличии от него, Камиширо почему-то был абсолютно спокоен. Он был уверен, что девушка больше никому не причинит вреда. — Что такое, госпожа Асахина? — Игриво спросил он. Выражение лица девушки наконец перестало быть поддельным. Её губы слегка дрожали. Брови сведены вместе. Глаза выражали беспокойство и непонимание. — Вы наверняка сейчас в замешательстве. Мы бы с удовольствием поговорили с вами, однако, как видите, наш общий друг истекает кровью, а смерть от потери крови не самая приятная. Увидимся! После этих слов он прошёл вперёд и остановился наравне с девушкой: — Но мой маленький вам совет: на вашем месте Я бы повнимательнее посмотрел на себя и ещё раз убедился, правда ли на мне лежат чары, или мне это навязали? После чего он прошёл мимо её. Тсукаса на мгновение пересёкся взглядом с Мафую. Её глаза наполнились слезами, и они отражали самый настоящий ужас осознания. В тот момент она забыла, как говорить, поэтому не смогла сказать вслух, но по движению её губ он смог догадаться, что она хотела ему сказать. «Прости меня...» Выбежав в коридор, Руи встретил остальную часть команды. Пока он ловил Тсукасу под сценой, Эму дёргала за рычаг, отвечающий за люк в сцене, Мизуки и Шихо ломали проектор, а Канадэ, Нэнэ и Шизуку отвлекали охрану. Их даже особо не преследовали пока они сбегали из дворца, как и предполагал Камиширо. Леди Асахина отозвала всех надзорных после разговора с ним. Из ран Тенмы всё также лилась кровь, и с каждой новой каплей юноша чувствовал, как его сознание покидает его, но из последних сил он держался на адреналине. А когда он услышал заветную фразу: «Мы справились! Мы сбежали!», он с чистой совестью потерял сознание, зная, что он и его близкие в безопасности.

***

Очнулся он лишь спустя часов 8. Большинству из группы сон был не нужен, однако, Мизуки и Руи успели немного вздремнуть. Многие дивились с того, как быстро они устают, но даже к этой особенности Руи они уже успели привыкнуть, а с чего бы это касалось и Акияму? Однако, они оба предпочли уйти отдохнуть сразу, как только убедились, что состояние Тсукасы устойчиво и за ним следят, не ответив ни на один вопрос. К тому моменту, как Тенма открыл глаза, в первую очередь он увидел трёх человек: Эму, сидевшую на его пастели, Шизуку, сжимавшую его руку, и Руи, сидевшего подле последней и читающего книгу. Все трое обратили на него внимание и подняли встревоженные взгляды: — Ты как? — Поинтересовался Камиширо. Тсукаса присел на кровати и прислушался к своим ощущениям, а также оглядел себя. Казалось, что каждый сантиметр его тела был обёрнут в бинты... неужели все эти порезы в самом деле нанёс себе он сам? — Неплохо... — Ответил он, однако, говорить было не очень приятно: всё же весь его язык был изрезан. Вздохнув, он попытался восстановить в памяти последние события, случившиеся прежде, чем потерять сознание. —<«Не сдавайся, братик! Ты ещё нам всем нужен! Не делай этого!» Сердце юноши резко заколотилось. Он наконец понял, что случилось на сцене. Он склонил голову, запустив пальцы в светлые волосы, чем частично закрыл своё лицо. Им одолевала радость и в то же время неверие. Впервые за три с половиной года... —Теория исцеления...начала работать. —В смысле? —Удивился Руи. — Она не работала прежде? Тенма покачал головой: —Практически нет... Помнишь, в ту ночь, когда я освободил тебя от проклятия, я проверял брошь? Она должна была подать хоть какой-то знак... Но этого не происходило на протяжении трёх с половиной лет! — Так вот, почему ты так дорожишь этой брошью... — Верно. Там, на сцене, я услышал её голос... Это был совершенно точно голос Саки, воссозданный теорией исцеления! Брошь начала светиться на мгновение... я точно это помню! —Тсукаса... — Шизуку прекрасно понимала, что он чувствовал в тот момент. И она не могла не разделить его счастье. — я так рада... столько времени прошло... — три с половиной года.. безрезультатно... Наконец-то хоть какой-то прогресс...— Юноша кое-как справлялся с чувствами. Всё снова стало приобретать смысл. Он был так рад этому, что даже не знал, как выражать свои эмоции, которые он испытывал в тот момент. —«Всё не так безнадёжно. Я справлюсь. Я верну Саки...» Глядя на то, как Тенму переполняли эмоции, Руи не осмелился испортить момент распросами. —«Похоже, случился переломный момент... кто ж знал, что теория исцеления не работала всё это время. Хотя, даже если бы я знал, всё равно не отбросил бы надежды, что я тоже мог её использовать, поняв, как она устроена... Спрошу его об этом попозже и приглашу Эму... это ведь касается и её. Настало время расставить некоторые вещи на места. И быть может...»— Вампир снова поднял глаза на друзей и не смог не улыбнуться: Тсукаса раззадорил Отори, молчавшую всё это время, что для неё было не свойственно, и они вместе уже хохотали над чем-то. Похоже, после того, что случилось на балу, Эму немного боялась заговорить с юношей, но он совершенно не злился, а даже наоборот, был только рад лучше понять её и вёл себя с ней более открыто, чем прежде. После случившегося что-то переменилось в его отношении к девушке, а на его лице давно не видели настолько лучезарной улыбки... как и она давненько столь искренне не улыбалась. Это наводило на определённые мысли. Хитро хмыкнув, Камиширо продолжил внутренний монолог: —«...И быть может, Нэнэ была права и в этот раз. Мне стоит поучиться полагаться не только на себя, на неё, Эму и Мизуки, но на кого-то ещё... Например Тсукасу. Ему, похоже, я могу доверить даже самое ценное... Не знаю, смогу ли я рассказать свою историю, но хотя бы я дам знать, что я доверяю ему и также сохраню его секрет, если он его расскажет. А сейчас пускай они все немного отдохнут.» После этого болтовня Отори(Тсукаса в основном молчал, так как ему было больно разговаривать, а Шизуку просто предпочитала слушать) оказала на него успокаивающий эффект, и он умудрился снова задремать, сидя на стуле, будто не спал буквально полчаса назад. Волнуясь о других, Камиширо и сам не заметил, как вымотался сколько физически, столько морально. Ему тоже требовалось немного перевести дух.