Роза для шалафи

      – Шалафи, я принёс вам это!       Слова «Шалафи, я открыл для вас врата Бездны» не удивили бы Рейстлина сильнее; потому что в руках у Даламара была роза – ярко-алая роза на длинном стебле, и Даламар протягивал её Рейстлину с очень довольным выражением лица, просто светился весь, и, кажется, силой воли заставлял себя неподвижно стоять на месте. Да что вообще происходит?..       – Это зачем? – выдал Рейстлин наконец.       – Чтобы вас порадовать, шалафи. Вы работаете целыми днями, от книг своих головы не поднимаете, из Башни совсем не выходите… а там, снаружи, лето наступило, между прочим, птички поют, цветы распускаются. Красивые, сами посмотрите. Прямо как вы.       И он выставил вперёд розу, как бесценный артефакт, и на губах у него появилась улыбка, которой Рейстлин прежде никогда не видел – гордая и счастливая, словно он открыл невероятную тайну искусства магии и преподнёс её учителю, а теперь ожидает похвалы. Рейстлин понятия не имел, как ему реагировать. И сказал первое, что пришло в голову, даже не задумываясь над своими словами:       – Хм… спасибо, Даламар. Поставь там где-нибудь, я Крисании подарю, ей понравится.       Улыбка эльфа погасла так же стремительно, как появилась. Он больше не выглядел ни довольным, ни счастливым. Несколько секунд Даламар молча смотрел на Рейстлина – абсолютно ничего в этом взгляде прочитать было нельзя, – а потом развернулся и вышел из комнаты, унося с собой злополучную розу. Рейстлин уставился вслед, но сразу же одёрнул себя – какое ему вообще дело до странного поведения ученика? Обиделся он, что ли? Ну, как обиделся, так и перестанет, ещё не хватало об этом раздумывать, есть же куда более важные и срочные дела: Крисания не обманута, Врата в Бездну не открыты, нельзя тратить время попусту!       С Даламаром явно что-то произошло. Он больше не появлялся за спиной Рейстлина по первому зову, не приносил в его покои тарелки с едой и бокалы с вином, если Рейстлин, погрузившись в работу, забывал поужинать, не развлекал его весёлой болтовнёй ни о чём – под звук голоса Даламара Рейстлину проще было уснуть. Он и вовсе перестал попадаться на глаза. Поручения выполнял неохотно и с таким мрачным видом, словно его принуждали угрозой, а ведь раньше сам постоянно спрашивал, чем ещё может услужить своему учителю. Заниматься предпочитал один, в полутёмной библиотеке. На попытки завести с ним разговор и расспросить отмалчивался или отвечал короткими, безликими фразами.       Роза стояла в хрустальной вазе у кровати, Рейстлин, просыпаясь по утрам, смотрел на неё и думал: да неужели всё из-за этого дурацкого цветка? Нет, ерунда какая-то… должно быть иное объяснение происходящему.       И Рейстлин нашёл его. Как-то раз он сидел над тарелкой с давным-давно остывшим ужином (Даламар не озаботился подогреть), и его осенило. Ничего с Даламаром не случилось, просто он впервые показал своё истинное лицо! Столько времени эльф провёл в Башне, скрывая это лицо под маской, а теперь сорвал её, потому что он… он – предатель, шпион Конклава, он хочет овладеть магическими тайнами Рейстлина и вонзить нож в спину! Чем больше Рейстлин думал об этом, тем яснее понимал – других причин поведения ученика нет. Всё обстоит именно так. Даламара послал к нему Конклав… и неспроста эльф так старается угодить ему, спешит исполнить любой приказ, даже предугадать желания Рейстлина, неспроста называет его «шалафи» и без устали восхищается его талантом к магии! И розу эту не просто так притащил. На самом деле Даламар хочет втереться Рейстлину в доверие. Убедить его в своей преданности и безобидности. В своей… привязанности. Но Рейстлин отверг этот глупый подарок, разрушил планы Даламара, и Даламар перестал притворяться, явил наконец себя настоящего!       Рейстлин торжествовал. Вскочил, едва не перевернув стол, и немедля отправился на поиски предателя, чтобы бросить обвинения прямо ему в лицо. Даламар по новой своей привычке сидел в библиотеке один. Когда Рейстлин вошёл, выразительно хлопнув дверью, и остановился перед ним, он даже не поднял головы от книги. Так бы и продолжал делать вид, что ничего не замечает, если бы Рейстлин резким движением посоха не отбросил книгу на пол.       – Я всё знаю!       Взгляд Даламара, которым он всё же соизволил одарить Рейстлина, был наполнен бесконечной усталостью.       – Что вы знаете, шалафи?       – Всё. Я знаю о тебе всё, Даламар! Как долго ты собирался обманывать меня?!       – Обманывать? О чём вы вообще говорите?       – Хватит! Брось изображать из себя святую невинность, это даже у Крисании не всегда получается, а уж ты… Наглый, изворотливый эльф! Вот зачем ты приходил по ночам в мою спальню – вовсе не… не от кошмаров уберечь, а слабости мои вызнать, чтобы потом их против меня использовать! И с Вратами ты помочь мне согласился, чтобы поточнее мой план понять, а потом сдать меня Конклаву… ну конечно, как я раньше-то не заподозрил, когда ты сразу же вызвался во всём меня поддерживать, с Крисанией разговаривать, письма передавать, когда сказал, что в Истар и куда угодно за мной пойдёшь! А я идиотом был и поддался твоему... обаянию, закрыл глаза на истину, решил, что уж ты-то никогда меня не обманешь, что тебе я доверять могу почти как себе самому! Но ты… и с розочкой этой… ещё один глупый жест, чтобы вокруг пальца меня обвести и в доверие втереться, так ведь? «Чтобы порадовать вас, шалафи»… обманщик, предатель, немедленно убирайся из…       Даламар не дал Рейстлину договорить. Тихо выругался сквозь зубы на эльфийском, резко поднялся на ноги, схватил за воротник мантии и, притянув к себе, накрыл его губы своими. Рейстлин успел лишь испуганно вытаращить глаза и сделать слабую попытку вырваться – Даламар отпустил его и спросил насмешливо и зло:       – А это тоже было для того, чтобы в доверие втереться, шалори?       Он смерил учителя взглядом, ничего, кроме холодного презрения, не выражающим, и покинул библиотеку. А Рейстлин тут же бросился к книжным полкам – в поисках словаря эльфийского языка.       – Даламар, я всё понял…       – Вам не кажется, шалафи, что мы это уже проходили?       – Нет, я правда… всё… понял.       – Сомневаюсь. Очень сильно в этом сомневаюсь.       Даламар стоял у окна, скрестив руки на груди и повернувшись к Рейстлину спиной, а Рейстлин в собственной Башне чувствовал себя незваным гостем. Ещё несколько секунд он нерешительно топтался на пороге, потом собрался с силами (кажется, для открытия Врат Бездны их понадобилось бы меньше) и шагнул в комнату. Подошёл к Даламару. Чувствуя, как бешено колотится сердце и шумит кровь в висках – никогда, даже в самые острые приступы болезни, с ним такого не бывало, – протянул руку и неуверенно коснулся его плеча. И это всё, на что хватило величайшего тёмного мага Рейстлина Маджере; так он и замер, а все заготовленные заранее, тщательно продуманные слова встали у него поперёк горла и никак не желали выходить наружу. Да и слова-то эти были… пустые, не значащие ничего. Не мог он произнести вслух то, о чём долго думал в библиотеке, снова и снова вчитываясь в одну и ту же строчку.       Даламар обернулся, и его мрачное лицо внезапно смягчилось.       – Неужто и правда догадались?       Рейстлин с ужасом ощутил, что краснеет. Как… как влюблённая жрица Паладайна краснеет, но ей-то положено, а он взрослый мужчина и могущественный чародей, каких свет ещё ни видывал! Он шарахнулся назад, но уже Даламар перехватил его руки и бережно сжал в своих.       – Знаете, шалафи, вам, конечно, в магическом искусстве равных нет, я всегда это говорил и повторить сколько угодно раз готов… но в некоторых вещах вы абсолютно ничего не понимаете.       Даламар развернул Рейстлина, прижал к оконному проёму и принялся целовать, а руки его ловко расстёгивали пуговицы мантии и забирались под рубаху… делали то, что Рейстлин ни раз представлял себе, но лишь в тех самых стыдных снах, о которых никому и никогда не рассказывал. Волны жара разбегались по телу, ноги подкашивались – Рейстлину пришлось опереться на подоконник, чтобы не рухнуть на пол. Он откинул назад голову, подставляя шею губам Даламарам, – и вдруг острая, страшная мысль пронзила его разум.       – С-стой… Даламар, подожди, я… ты… ты точно не хочешь таким образом втереться мне в доверие?..       Сдавленный стон отчаяния. Ругательства на эльфийском. А потом Даламар без лишних слов стянул с Рейстлина мантию и отшвырнул её прочь.       – Сейчас я докажу вам, что вы ошибаетесь, шалори… и, поверьте, я буду весьма и весьма убедителен.