Стерильность

— Что насчёт меня? — лепетала девочка, закутываясь посильнее в одеяло. Её тело горело, а голова болела настолько сильно, что казалось, будто ещё чуть-чуть и мозг юной Дюшарм взорвётся. Шевелиться абсолютно не хотелось, но, как говорила Флорет, «болезнь не освобождает от ответственности». — Я напишу тебе на листке бумаги список лекарств, которые тебе нужно будет принять до и после школы. Оставлю на кухне, — ответила женщина, пытаясь ровно накрасить губы специальным розовым карандашом. — Ты оставишь меня вот так? Ответ на вопрос Эстель не услышала, продолжая внимательно наблюдать за суетливой матерью, которая после пробуждения «обрадовала» дочь новостью, что вернётся сегодня после полуночи, списывая поздний приход на надоедливую работу. Вот только Эстель знала. Её рабочий день заканчивается в девять часов вечера. Выбора нет, прогулять школу в самом начале учебного года было явно плохой идеей, которая не принесёт ничего хорошего. Да и остаться в одиночестве в болезненном состоянии тоже не казалось отличным выбором. И пока младшая Дюшарм с тяжелым вздохом поднималась с кровати, абсолютно не желая выпускать из рук мягкое одеяло, Флорет уже с щебетом покинула квартиру, напевая себе под нос любовную французскую песню. — Как обычно. Девочка заходит на кухню, надеясь на столе увидеть список с нужными лекарствами, однако его там не оказалось. Эстель снова тяжело вздохнула, всеми силами пытаясь игнорировать боль в горле. — Ничего нового, — тихо пробормотала она, уже не сдерживая приступ сухого кашля. — lieu maudit. На кухне была аптечка, и там наверняка были нужные лекарства, вот только есть одна небольшая проблема — Дюшарм абсолютно не знает, какие лекарства нужно принимать в таком случае, а лечиться непонятно чем не хотелось, она уже видела последствия от этого, когда её мама после приёма большого количества, видимо, незнакомых таблеток несколько дней пролежала в постели, систематически проклиная мир и прочищая желудок. Выход был только один — вода. Зайдя в ванную, девочка открыла холодную воду, надеясь хотя бы так понизить температуру тела и охладиться. Но даже после умывания легче не стало, сил не было даже на то, чтобы сделать одну неряшливую косичку, заставляя девочку просто собрать волосы в низкий хвост. После всех сборов осталось самое сложное — пойти в школу и после неё благополучно вернуться домой. Погода была как назло прекрасной, а люди в школе особенно громкими, что было неудивительно: именно сегодня первый майский день, которым она совсем не могла насладиться. Легче совсем не становилось. И как только Эстель села за парту, недалеко от неё раздался голос. — Гайдзин, у тебя сегодня кастинг на роль служанки в какой-нибудь второсортной пьесе? — язвительно сказал уже знакомый мальчишка. — Нет, — только успела она ответить, но её тут же перебили. — Нет-нет, Ясухиро-кун, наверное, она сегодня ночью помогала своей мамочке зарабатывать, — продолжила рядом сидящая с ним девочка. — Вот это да! Какое благородство, гайдзин! Наверное, твоя мать очень гордится твоими усилиями, — подхватил ещё один одноклассник. «Грязные, — промелькнула мысль в голове Дюшарм. — Вы все такие грязные», — подумала она и закашлялась, искренне не понимая, почему именно сегодня эти несносные отпрыски решили зайти так далеко. Видимо, на них так повлияло отсутствие учителя в классе. — О боже мой! У гайдзин туберкулёз! — воскликнул Ясухиро, заливаясь смехом. — Гайдзин, не стоило зарабатывать в борделях, там и не такое подцепить можно. Сил спорить с ними не было, хотелось только вернуться домой, завернуться в одеяло и уснуть вечным сном. Может быть, её мама тогда не перепутала таблетки? — Почему ты такая мерзопакостная, а, Дзьюшарм? — Что я сделала, чтобы заслужить такое обращение? — с хрипом ответила Эстель, не смея поднять взгляд с лежащей на парте сумки, игнорируя свою исковерканную фамилию. Сейчас её волновало лишь одно: — За что? — А тебе бы понравилась рядом сидящая с тобой крыса, которая недавно сбежала из канализации? — лениво сказала девочка, Аика, которая сидела за соседней партой, увлечённо крутя пальцами ручку. «Мистер Холмс наверняка смог бы достойно ответить на такое, но что я могу?» — продолжала думать Дюшарм, пытаясь усмирить учащенное дыхание и предательские слезы, которые вот-вот покатятся по лицу. Секунда. Гайдзин. Две. Мама проститутка. Три. Сбежавшая канализационная крыса. Проиграла. В этот раз она проиграла. Хватает сумку и вылетает из класса, совсем не понимая, куда бежит. Дышать тяжело, а впереди почти ничего не видно из-за слез. — Эй, блондиночка с бэнто! — где-то сбоку слышится уже знакомый голос, но сейчас совершенно нет на него времени. Нужно на улицу. Ей просто необходимо остаться в одиночестве и подышать свежим воздухом, чтобы успокоиться. «Устала», — тут же думает она, сбегая вниз по лестнице в направлении запасного выхода. До двери остаётся еще пара шагов. Эстель открывает дверь и перед её глазами снова появляется тот красивый расплывчатый образ. Уже знакомый парень сидит на корточках, только в этот раз в чёрной школьной форме, в его руках тлеет какая-то дешёвая сигарета без надписи, а в глазах снова виднеется удивление. На секунду он даже застыл, совсем не понимая происходящего, пока рядом сидящий с ним парень, с рыжими крашенными волосами, не выкрикнул что-то вроде «Твою мать, ты почему такая жуткая?» — О, garçon lilas, сегодня точно не мой день, — лишь успела она сказать, цепляясь за стену одной рукой, а второй лишь крепче сжимая школьную сумку, пытаясь удержать равновесие, но болезнь и нестабильное эмоциональное состояние одержали победу, погружая её сознание в такую тёплую и совсем не болезненную темноту. — Какого хрена? — тут же растерянно сказал Ран, выкидывая сигарету в непонятную сторону и подходя ближе к малоизвестной школьнице, которую Риндо прозвал «девочкой с бэнто». Судя по всему, она была ровесницей младшего Хайтани и училась в параллельном классе. Он подставил ладонь к её лицу, а после к шее. Она тяжело дышала, но сердцебиение было в порядке, чего не скажешь о горящем теле и ярко пылающих щеках, что намекали на болезненное состояние. — Открой дверь, — сказал юноша своему спутнику, закидывая потрёпанный рюкзак за спину и хватая школьницу двумя руками, пытаясь более-менее аккуратно придерживать её спину и прижимать локтем юбку. — И точно, возьми её сумку. Второй парень лишь недовольно фыркнул, совсем не понимая такого рвения школьного друга. Разве Рану Хайтани, который в пятнадцать лет уже набедокурил на десять лет строгого режима и успел посетить детскую колонию, должно быть дело до полудохлой девочки? Вот только кем бы Ран ни был, но оставлять эту странную девчонку и дальше валяться на земле он не собирался. Даже для него это было слишком, да и узнай об этом Риндо, обязательно бы начал свою тираду о том, как важно временами подчищать карму хорошими поступками. Его шаги были быстрыми, а взгляды вокруг них колкими. Отпетый придурок несет на руках презренную гайдзин в отключке? Звучит как прекрасная тема для разговоров на ближайшие пару дней. Разве кто-то может быть интереснее, чем два человека, которым явно закрыта дорога в нормальное будущее? — Открой, — в приказном тоне сказал Ран, кивком указывая на дверь в медицинский кабинет. — Есть, командир! — ответил парень, получая в ответ недовольный взгляд одноклассника. — Здесь заперто, — вынес он вердикт, несколько раз поворачивая дверную ручку. — Проклятое место, — с шипением говорил Ран, — приведи Риндо, он больше разбирается во всей этой медицинской херне. Спустя мгновение Иоши, а этого парня так и звали, скрылся из поля зрения. — Какого хрена ты каждый раз попадаешь в передряги? — уже шёпотом продолжил, пытаясь игнорировать затекающие руки. И ведь правда, сначала Риндо бьёт какого-то паренька её бэнто, потом Ран абсолютно случайно попадает ей мячом в голову, а в итоге они здесь, стоят в этом проклятом школьном коридоре в ожидании младшего Хайтани, который не заставил себя долго ждать. — Ох черт, а я-то думал, куда она пошла? — вполголоса спросил он, заглядывая на руки брата. — Ты её сегодня уже видел? — Да, она пронеслась мимо меня прям как Наруто, только в слезах и в непонятном направлении, — объяснил Риндо. — Видимо, перепутала тебя с Хинатой, — младший протянул руку, касаясь лба уже знакомой девочки, — у неё жар. — Спасибо, капитан очевидность, а я не заметил, — ехидно ответил старший, желая поскорее разобраться с новой проблемой, которая свалилась ему на голову, точнее говоря, под ноги. — Может быть, надо отвести её к врачу? — задаёт очевидный вопрос младший. — У тебя есть лишние деньги для этого? — Хайтани старший приподнимает бровь, внимательно рассматривая лицо брата. — Почему эта сраная школьная тётка в халате постоянно хрен знает где? — А мне откуда знать? — К чёрту, — раздражённо говорит Ран, разворачиваясь в сторону выхода. — Что ты делаешь? — Импровизирую. Как обычно болеют дети в нормальных семьях? Им дают горькие лекарства, после которых идёт сладкая конфета? Ласково измеряют температуру поцелуем в лоб? Готовят вкусный куриный суп, приносят в кровать и кормят с ложечки? Эстель ничего из этого никогда не видела по отношению к себе. Это она приносила больной матери чистый таз, горячий чай и вытирала её рот сухим полотенцем. Никак иначе, это она заботились о своей матери, а не наоборот. А что сейчас? Почему она лежит явно не в своей квартире, судя по потолку, и отчётливо чувствует что-то холодное на лбу? — Zut? — хриплым голосом пробормотала Эстель, быстро принимая сидячее положение, совсем позабыв о мокром полотенце. И лучше бы она этого не делала, ведь голова начала болеть с новой силой. Оно и неудивительно, какой адекватный больной человек будет плакать, бегать и так резко шевелиться? — Господи, да ты с ума сошла, что ли? — как ни в чём не бывало спросил кто-то сбоку. — Ложись, — продолжил он, рукой надавливая на её лоб, заставляя вернуться в лежачее положение. Эстель не видела рядом сидящего, но перед глазами промелькнула одна блондинистая косичка. В этом городе она не видела ни одного парня с такими, не считая брата феечки с бэнто. — Почему я здесь? — А мне нужно было бросить тебя прямо в курилке, где ты шлёпнулась? — Нет?.. — Братишка, не будь таким грубым. — В дверном проёме появился уже знакомый хулиган-фея с пучком на голове, и протянул ей кружку с тёплым напитком. — Вот, выпей, это жаропонижающее. — Спасибо. — Эстель протянула дрожащие руки в сторону парня, но её прервали. — Что ж ты такая слабачка, — озабоченным голосом сказал старший, выхватывая кружку из рук Риндо и поднося её к лицу Эстель. — Пей. — Я… — Да-да, ты, пей, — он снова перебивает, смотря на неё ожидающим взглядом. И она выпила, попутно заглядывая в сиреневые глаза с надеждой. Он ведь сейчас не выльет содержимое кружки ей на голову? Хоть он и немного грубый, но ведь помог ей, так? — Désolé, то есть простите, — она быстро себя поправила, — я не хотела доставлять вам двоим неудобства, — смущённо пролепетала Эстель, немного наклоняясь вперёд, придерживая полотенце рукой. — Перестань, считай, что это плата за то, что я использовал твоё бэнто, — отмахиваясь ответил младший, забирая пустую кружку из рук брата. — Кстати, как тебя зовут? Меня Риндо, а это, — он указал рукой на парня с косичками, — мой старший брат Ран. — Эстель, — сказала она, отводя взгляд в сторону, мысленно подмечая, что она при первой встрече действительно угадала, они братья, — Эстель Дюшарм. — Тебе стало лучше? — снова задает вопрос Риндо. — Да-да, конечно, мне сейчас гораздо легче, — начала тараторить девочка, быстро вскакивая с, как оказалось, чёрного дивана. — Я не смею больше тратить ваше время, — она посмотрела в окно за спиной старшего Хайтани, подмечая, что уже темнеет. Сколько же она пролежала в этом доме? — Мне нужно вернуться домой до того, как стемнеет. — Её голова все ещё кружилась, а жар не спал, но выбора не было, ей необходимо вернуться домой, пока это давящее чувство смущения не задушило её. — Без проблем. Ну что, Эстель Дюшарм, — начал говорить Ран, поднимаясь с кресла, — где ты живёшь?