I will help you, Tyler

/Пов: хайд/ Хм, сама Уэнсдей Аддамс приедем проведать своего ненаглядного Тайлера. Ах, как их жаль, они были бы отличной парой. Но ключевые слова: были бы. Сейчас Тайлер под моим контролем, но препараты, которые ему вкалывают — ослабляют моё влияние на Галпина. И я должен это исправить. Чтобы отомстить Аддамс и всем, кто осмелился хотя бы пальцем меня тронуть, я должен выбраться отсюда. Теперь под угрозой моё существование в теле Тайлера Галпина. /Конец/

***

/Пов: Тайлер/ Глупо было предпологать, что хайд отступит и я верну контроль над телом себе. Хайд… Эти треклятые лекарства всё-таки ослабляют его, и переодически, по ночам, я могу одолевать монстра. И эти периоды становятся всё более длинным. Самый длинный продлился десять минут. Поэтому, если продолжить лечение, хайда можно подавить. А недавно он рассказал о своей жизни человека. Он был брюнетом, с узкими чёрными глазами и крепким телосложением. Красивой правильной внешности. Но, как говориться, внешность обманчива. За обворожительным лицом скрывался сущий дьявол. Его душа была сплатена из нитей злобы, обиды, ненависти ко всему живому. И чтобы не умирать просто так, бесславные и обычным парнем, он провёл обряд, превратив себя в чудовище, переселяясь из одного тела в другое, убивая своих жертв. Чтобы прикончить эту личность, нужны сильные, честные чувства. Чистая любовь, глубокая преданность, моральная сила. Полная противоположность хайду. А, как известно, добро всегда побеждает зло. И я пытался, пытался пробудить эти чувства, клянусь всеми богами! Но… Но за это несколько месяцев я растерял все эти чувства. Ко мне приходил лишь отец, которому я даже не мог ничего сказать. Мы с ним уже давно перестали чувствовать безграничную любовь друг к другу. Да, я любил его, но не настолько, чтобы выполнить хотя бы один пункт для одобрения хайда. Он это понимал и глумился на до мной. А я… А я ничего не мог поделать. Я чувствовал себя зверем, загнанным в клетку. И клеткой стало моё собственное тело.

***

«Чёрт, и о чём я только думала, когда соглашалась на всё это?! Да ещё и этот нервотрёп из телефона, который шлёт мне эти дурацкие эмоджи с моей смертью. Раньше я наверняка бы обрадовалась… Но учитывая последние события это даже настораживает. Но по крайней мере это не Тайлер… О боже, прекрати о нём думать! Да как о нём не думать, если я сейчас еду к нему?!»

***

Шоковая терапия вещь далеко не из приятных. Можете себе представить, что вы сидите на железном стуле, в железных цепях и в грёбаном железном шлеме, и по вам переодически пускают заряды тока в 160 вольт. Обычный человек давно бы сгинул, но во мне чёрт возьми, самое настоящее исчадие ада! И ему неприятно, я чувствую, ахах, ему больно… Чёрт, что со мной?! Видимо, я уже схожу с ума… Где же ты, Уэнсдей?!

***

— О, добрый вечер, шериф. Мисс Аддамс, мы вас давно ждём. — Это ещё почему? — девушка недоверчиво посмотрела на доктора. Мейсон улыбнулась. Ну, попыталась. — Тайлер ждёт вас. К сожалению, если вы нам не поможете, придётся увеличить разряд тока. На ммм… 520 вольт. Не всякий такое выдержит. Но, вы же понимаете ситуацию. Уэнсдей передёрнуло, и она побелела ещё сильнее. Уж какой смерти Тайлеру она точно не хотела, так это такой. Она взяла себя в руки и вошла в этот ад на земле. Коридоры, развилки их, нескончаемое, казалось бы количество кабинетов. Но вот они спустились на -5 этаж. И образ обыкновенной психиатрической больнички для нормисов кончился. Спустившись вниз, перед Уэнсдей внивь раскинулся коридор. Но на этот раз тёмно-серый, а не белый, чтоб его. Сначала были кабинеты в тон цвету стен, а затем… затем они завернули за угол. Снова пошли светлые тона, но на этот раз там были камеры. Этот коридор был настолько длинный, что конца его видно не было. в них были встроены камеры, и одна из стен камер, которая выходила на коридор, была из пуленепробиваемого стекла (максимальный колибр — 118 мм, Уэнсдей в детстве некоторое время коллекционировала огнестрельное оружие), довольно крепкого. Такие ставят на окна машины президента. Вот парень, похожий на крысу пытается выбить стекло. Вот девушка, она рычит на санитара, который пытается сделать ей укол, и в принципе ведёт себя как животное. — Эти пациенты самые спокойные, зелёные, — сказала Мейсон. — те, которые будут следующие, средней степени опасности. Они оранжевые. Ну и собственно красные. Они самые опасные. Многие из них вырезали целые селения. — Где Хайд? — не став медлить спросила Уэнсдей. — Он красный. Ты даже не представляешь насколько он опасен. Уэнсдей закатила глаза. Уж чего чего, а об опасности хайда она знала как никто другой. — Где Хайд? Я хочу как можно быстрее всё закончить. И я буду говорить с ним на едине. Это не вопрос. — Он в конце, самой последней клетке. Ты думаю сразу его узнаешь. — Ещё бы. — хмуро ответила Уэнсдей. Пройдя в конец коридора, девушке пришлось завернуть за угол. Там она едва не врезалась в стекло камеры. И разглядела в ней белые стены, белую койку, похожие она видела как-то придя в тюрьму к отцу, так же раковина для умывания и стул. На нём, сидя и прижав руки к бокам, сидел Тайлер. Его туловище прижимали к стулу толстые кожаные ремни в форме Х. Он сидел уронив голову на грудь будто спал. И лишь Уэнсдей коснулась стекла, как он произнёс: — Ты наконец пришла. Знаешь, я даже не думал тебя здесь увидеть. Уэндей молчала. И тогда Тайлер, нет, Хайд поднял голову. Вроде ничего не изменилось, но Уэнсдей чувствовала, что что-то упускает. Она принялась вглядываться в лицо парня. Губы, нос, скулы, глаза. Стоп, глаза. Уэнсдей замерла. Глаза… Что-то в них было не то. Точнее эти глаза были Тайлера! Они блистали от слёз, зрачки расширены, в них как будто застыл его крик. — Оу, я смотрю что так сильно заинтересовал тебя. — ухмыльнулся Хайд. — Не ты. — холодно ответила Уэнсдей. — Тайлер. — Даааа, он всё сильнее, а я слабею. Знаешь, что заставляет его сражаться? Тыыы. — издевательски протянул монстр. — Его любовь к тебеее. Уэнсдей отшатнулась. И в этот момент она поняла что зделает всё, чтобы спасти Тайлера.