О бармене из бара «Феникс», баристе из кофейни «У дядюшки Фу». И немножко о коте по кличке Трактор

В этом конце хутуна Наньлуогусян, ровно посередине улицы рос гигантский, в несколько обхватов вековой платан. И одного его было бы достаточно, чтобы объявить хутун пешеходным. Ни одна машина не смогла бы протиснуться между необхватным стволом и стенами старых, видавших еще времена династий Мин и Цин, домов. Сяо Чжань подозревал, что этот патриарх древесного мира –ровесник самого хутуна, а тому уже 700 с хвостом лет. Но старик был кряжист, могуч, рассыпаться на опилки не собирался и укрывал своей плотной кроной строения по обе стороны улицы так плотно, что, как подозревал Сяо Чжань, можно было бы обойтись и без крыш. Однако складной навес-маркизу над вынесенными на улицу ротанговыми столиками своей кофейни все же выдвинул. Мало ли, вдруг дождь? Посетителям будет неуютно. Сяо Чжань любил этот старый платан, любил эту древнюю горбатую улицу-сороконожку, любил свою крошечную и тоже старую кофейню, ровесницу Наньлуогусян. Ему вообще нравилось тут все – и неистребимый дух старого Пекина с неизменными красными бумажными фонариками над входом в дома, и сновавшие туда-сюда юркие велорикши, и шумные толпы туристов по праздникам и выходным. Но больше всего он любил Наньлуогусян тихим. Умиротворенным. Почти безлюдным. Вот как сегодня. Так бывало не часто, но нынче выдался именно такой день. Во-первых, раннее утро (Сяо Чжань привык открывать свою старенькую кофейню «У дядюшки Фу» чуть не с рассветом), во-вторых, будни, улица только-только приходила в себя после наплыва туристов. По будням тут тоже хватало праздных зевак, как никак хутун был одной из туристических достопримечательностей, но появлялись они ближе к вечеру. Отсыпались, видимо, после бурных выходных. Так что в этот ранний утренний час тут было тихо и умиротворенно, на ближайшие пару-тройку дней клиенты будут привычные, местные завсегдатаи, каждого из которых Сяо Чжань знал в лицо и по имени. Подметая вымощенную булыжником мостовую от нападавших за ночь листьев, Сяо Чжань тихонько напевал себе под нос «Белую ветряную мельницу» Джэя Чоу и краем глаза следил за соседом. Через дорогу от его кофейни, под сенью все того же платана располагался небольшой уютный бар с гордым названием «Феникс», почти такой же старый, как и кофейня. Сяо Чжань не был большим приверженцем ночной клубной жизни, но к соседям относился с симпатией. Во-первых, потому что соседи и было бы глупо ссориться, во-вторых, соседи эти шумными и громкими не были. Напротив – публика в баре была сдержанная, интеллигентная, по ночам там звучала приятная живая музыка, играл маленький джазовый оркестрик, частенько на крошечной сцене пела симпатичная девушка с необычным для китаянки низким голосом, а на пятачке перед ней иногда танцевали пары. Их конец Наньлуогусян вообще не был шумным, туристы забредали сюда только по выходным и большим праздникам, и «Феникс», как и кофейня «У дядюшки Фу» вполне соответствовали здешнему уютному, неспешному темпу жизни. Двери бара негромко хлопнули, Сяо Чжань поднял голову – заведение снова закрывал примеченный им еще накануне молодой парень. Сунув ключ в стоявшую у дверей кадку с роскошным цветущим гибискусом, парень заметил Сяо Чжаня, тут же вежливо поклонился, пожелав доброго утра. И умчался на ярком скейте вниз по улице, в сторону Старого дома Цзинь Юнпэна, в котором теперь располагалась Пекинская академия драмы. Сяо Чжань улыбнулся ему вслед. «Студент? Интересно, на каком факультете учится». Новый бармен «Феникса» был очень красив. И заметил это не только Сяо Чжань. Поэтому-то в последние несколько дней у «Феникса» отбоя не было от посетителей. Сяо Чжань снова улыбнулся и продолжил сметать уже начавшие желтеть листья платана. Еще тепло, но уже осень. И скоро старик совсем облысеет, а столики из ротанга оправятся в кладовку. До весны. Сметя в кучу последние листья и упаковав их в мешок для мусора, Сяо Чжань придирчиво осмотрел свое хозяйство, поправил стулья возле столиков и настежь распахнул двери кофейни. По улице мгновенно разнеслись теплые запахи свежей выпечки, и почти тут же раздался звонкий голосок: - Сяо-шушу, Сяо-шушу, ты уже пожарил свои ютяо? Соседская девчонка неслась вприпрыжку, косички задорно топорщились по бокам, пестрый ранец шлепал по спине в такт припрыжке. - Маленькая госпожа Мянь-Мянь снова не завтракала? Девчонка замерла на месте, потупилась и робко заскребла по брусчатке сандаликом. И для полноты картины еще и носом хлюпнула. - Ладно-ладно, я не скажу тетушке Мо, что Мянь-Мянь нарочно забыла позавтракать перед школой. Сяо Чжань подхватил малышку на руки, усадил за столик и выставил перед ней стакан теплого соевого молока и тарелку еще горячих, только что из печи, ютяо, посыпанных кунжутом и сахарной пудрой. - Сяо-шушу очень вкусно готовит, - уплетая угощение, лукаво поблескивала глазами утренняя гостья. - Подхалимка, - Сяо Чжань погрозил ей пальцем. – Беги давай, а то в школу опоздаешь. - Спасибо, Сяо-шушу! У мамы так вкусно не получается! Мянь-Мянь снова заставила его улыбнуться. День начинался просто прекрасно! Провозившись в кофейне почти до вечера, поболтав за жизнь со всеми, не слишком многочисленными после выходных посетителями, привычно выслушав жалобы тетушки Мо на непоседу Мянь-Мянь, Сяо Чжань начал готовить кофейню к закрытию. Перемыл всю посуду, упаковал оставшуюся нераскупленной утреннюю выпечку так, чтобы не сильно зачерствела (будет чем позавтракать утром), привычно замесил и поставил тесто для свежей. Вышел из дверей, чтобы собрать и занести с улицы столики и стулья, уже сложил все пирамидкой и приготовился тащить свою ношу, как услышал со спины: - Вам помочь? Оглянулся и с удивлением увидел того самого парня, за которым наблюдал утром. Тот стоял в паре шагов и смотрел из-под челки, слегка склонив голову. - Если это не затруднит молодого господина, - улыбнулся Сяо Чжань. - Молодого господина не затруднит, - сверкнул тот ответной улыбкой и потащил внутрь кофейни стопку легких стульев. Сгрузив ношу в том углу, на который указал Сяо Чжань, добровольный помощник вдруг потянул носом и голодно сглотнул. Сяо Чжань заметил, поднял бровь. - Молодой господин голоден? Могу предложить чашку чая или кофе и разогреть утреннюю выпечку. - Ой, что вы, - смутился тот, трогательно краснея ушами (Сяо Чжаня это ужасно умилило), - не стоит беспокоиться. - Да бросьте. Я сам недавно был студентом и тоже не успевал перекусить между лекциями и работой. Сяо Чжань говорил, а сам уже готовил к заварке чай, свой любимый лунцзин. - Что вам разогреть, молодой господин? Есть дань та, есть махуа, есть цзянь дуи с начинкой из фруктовой пасты и орехов, есть… - Пожалуйста, перестаньте, - внезапно раздалось жалобное, - а то я захлебнусь слюной и не смогу выйти на работу! Меня уволят. И виноваты будете вы. Сяо Чжань удивленно обернулся и напоролся взглядом на лукавую, хотя и чуть смущенную улыбку. «Вот же юный поганец!» - Так что вам разогреть? - Махуа будет достаточно. Сяо Чжань кивнул сам себе и вместе с чашей-гайвань с готовым чаем выставил перед гостем блюдо, на котором были не только махуа, но и дань та, и цзянь дуи, и мяньтоу, и даже парочка баоцзы. Сяо Чжань и сам не очень понимал, почему ему так хочется угодить гостю, однако ставшие круглыми глаза парня доставили ему несказанное удовольствие. - Ешьте и пейте, красивый молодой господин. Что не съедите, упакую вам с собой. Студенты же вечно голодные, а у вас в «Фениксе» разве что микроскопическими канапе разжиться можно. Если бы Сяо Чжань сейчас видел себя со стороны, то, вероятно, сгорел бы со стыда, заметив, что ушами краснеть умеет не только его нежданный посетитель. Внутренне он признавал, что сейчас больше всего похож на мать-наседку, хлопочущую возле голодного сына. Было немножко стыдно и в то же время приятно. Сяо Чжань вообще любил заботиться о людях. Тем более о таких красивых. - А канапе – это что? – с набитым ртом спросил этот самый красивый посетитель и тут же снова покраснел, смутившись, что болтает с полным ртом. – Простите. - Канапе – это те маленькие штучки на шпажках, которые в вашем баре подают в качестве легкой закуски. Это я научил готовить их вашего шефа. - Нам нельзя их есть, - тщательно прожевав маньтоу с кунжутом, буквально таявшую на языке, проговорил гость. И слизнул с губ приставшее семечко кунжута. Сяо Чжань завис, уж больно соблазнительно выглядело движение кончика языка по этим полным влажным губам. «Интересно, он знает, как это смотрится со стороны?» - Спасибо, вы спасли мне жизнь, - улыбнулся парень и вежливо поклонился, пряча эту улыбку за челкой. «Точно знает. Паршивец!» - Мне пора бежать. А чай у вас ужасно вкусный. Но у вас же кофейня, почему чай? - Чай быстрее. Но в следующий раз угощу вас кофе. Боги, почему он это сказал?! Он ведь даже имени его не знает… *** Эту вакансию Ван Ибо обнаружил совершенно случайно – одна из его сокурсниц, Мэн Мэйци, проговорилась, что ее пекинский родственник, какой-то там четвертый или пятый троюродный дядя, держащий бар в старинном хутуне Наньлуогусян, никак не может найти бармена взамен уволившегося. Ван Ибо, которому позарез нужна была подработка, клещом вцепился в подругу. Мэйци пришлось тащиться с ним в гости к дяде и льстиво убеждать того взять на работу совершенно ничего не умевшего в этой сфере Ибо. - Он учится всему со сверхсветовой скоростью! Вот увидите – через пару дней будет жонглировать шейкером так, словно для этого родился. Однако взять неумеху-студента на работу дядю сподвигли не его мифические таланты к обучению, а внешность – парень был высок, строен и очень красив и отлично смотрелся в униформе бара, ну и тот факт, что он соглашался работать в вечерне-ночную смену практически каждый день. Приобретение «Феникса» оказалось более чем выгодным. Полюбоваться на красивого бармена клиент повалил пачками. К тому же Ибо действительно почти мгновенно научился готовить все популярные коктейли и даже отваживался вносить в каждый что-то свое, наизусть выучил карту вин, запомнил в лицо постоянных посетителей и их вкусы. И работал настолько добросовестно, что хозяин уже через пару дней стал доверять ему подсчитывать выручку и закрывать бар по утрам. Ибо с удивлением понял, что ему тут нравится все. Нравится эта старая горбатая улочка, нравится ее воскресная суета и тишина по будням, нравится гигантский старый платан, росший посередине, нравится даже атмосфера «Феникса». Он не очень любил шумные людские сборища, потому что сложно сходился с новыми людьми, однако тут ему было на удивление комфортно. Публика была необычная для баров, не шумная, спокойная, интеллигентная, потому что бар был очень старый и со своими традиционным укладом и атмосферой. Еще Ибо нравилось, что до академии тут было рукой подать – можно добраться быстро, встав на скейт и как следует оттолкнувшись, да и до кампуса близко. У него вошло в привычку, закрыв бар, нестись домой, где он успевал подремать часа три, а иногда четыре до занятий. Конечно, Ибо уставал и мало высыпался, но в теплой атмосфере бара он отдыхал душой, подавая выпивку, готовя коктейли (он даже пару своих фирменных рецептов изобрел!) и ведя неспешные беседы с завсегдатаями, в которых его роль состояла в том, чтобы к месту кивать и вставлять короткие междометия. И это его вполне устраивало. Да и люди по большей части были интересные с интересными историями. Даже повышенное внимание к своей персоне особенно не напрягало. Нравится людям смотреть на него и на то, как он жонглирует шейкером, да на здоровье! Главное – чтобы про чаевые не забывали. Ибо был настолько погружен в себя и в свой новый мир, что парня из кофейни напротив заметил не сразу. Знал, конечно, что на другой стороне улицы, под сенью того же платана-гиганта, есть кофейня, и что открывается она почти в тот же час, когда Ибо закрывает бар, а закрывается одновременно с тем, как «Феникс» вечерами распахивает двери, но не обращал внимания на ее то ли сотрудника, то ли хозяина, гуй его разберет. Но однажды Ибо, замешкавшись в дверях, бросил взгляд на противоположную сторону Наньлуогусян и обомлел. Он разглядел этого человека! Парень был молод, может, немного старше Ибо, и умопомрачительно красив. Ибо тогда засмотрелся, как тот, что-то напевая себе под нос, расставлял на улице столики и стулья, а когда потянулся, чтобы опустить маркизу, Ибо почти умер, пялясь на узкую гибкую талию и самую красивую задницу, которую он когда-либо видел. Он уже достаточно давно все про себя понял и смирился с этим. Смирились даже его родители. Поэтому сейчас Ибо стоял, пожирал глазами парня напротив и строил планы, как ненавязчиво познакомиться. Потому что он умрет, если не. Случай представился довольно скоро. Ибо даже чуть было не поверил, что кто-то на небесах, возможно даже сам Нефритовый император Юй-ди, услышал его желание и немедленно приступил к исполнению. Хотя если быть честным, Ибо сам был творцом своей судьбы, потому что в этот день специально явился на работу пораньше. Красивый сосед из кофейни напротив как раз собирал столики и стулья с открытой веранды и снова что-то напевал себе под нос. Понаблюдав пару минут, Ибо решился. - Вам помочь? Парень вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил стопку ротанговых стульев, которую собирался занести внутрь кофейни. Тихо выругался, оглянувшись и смерив Ибо удивленным взглядом. А потом улыбнулся – и Ибо ослеп. И понял, что пропал окончательно, потому что никто не имел права на такую улыбку! - Если это не затруднит молодого господина. Ибо так засмотрелся, что не сразу понял, что обращаются к нему. Он настолько обалдел от того, что на этого красавца уже можно смотреть не через улицу, а вот так, почти в упор, что словно плавал в каком-то тумане. «Ибо, мать твою! Ты не в пубертате, чтобы так залипать!» Ибо отвесил себе мысленную оплеуху, слегка пришел в себя и покладисто потащил стопку стульев внутрь. А через каких-то пару минут обнаружил себя, сидящим за столиком с чашкой вкуснейшего ароматного чая в руке и уплетающим вкуснейшие маньтоу. На блюдо с обилием выпечки он смотрел круглыми голодными глазами и готов был съесть все, что хозяин кофейни на него вывалил. Останавливало только легкое чувство стыда и неловкости. Поэтому он только сглатывал слюну и слизывал с губ семечки кунжута, однако, несмотря на все свое обалдение и растерянность, Ибо не мог не заметить, как бариста на него смотрел и как расширились его зрачки, когда Ибо облизывался. Если бы не работа, он так бы и сидел, уплетая вкусное, и смотрел, смотрел, смотрел на этого улыбчивого красивого гэ. Но работа… Из-за столика он вытаскивал себя буквально насильно. - Мне пора бежать. А чай у вас ужасно вкусный. Но у вас же кофейня, почему чай? - Чай быстрее. Но в следующий раз угощу вас кофе. Ибо даже споткнулся. Значит, будет следующий раз?! Он сам не верил своему счастью. И он ведь даже имени красивого баристы не спросил… *** Сяо Чжань, исподволь продолжая наблюдать за своим новым знакомым незнакомцем, ждал развития событий (а что оно последует, он не сомневался) и сам же всячески этот процесс тормозил. Словно испугавшись того эффекта, который оказал на него красавец бармен, Сяо Чжань нарочно несколько дней подряд открывал кофейню позже обычного, только после того, как закрывался бар и парень не скейте исчезал из виду, уносясь по Наньлуогусян в сторону академии драмы. Стоял у окна кофейни, скрываясь в тени, наблюдал. Любовался. И прятался. И от него, и от себя. Этим утром парень из бара напротив что-то запаздывал, и Сяо Чжаню показалось глупым дожидаться дольше. Но едва Сяо Чжань выставил на улицу столики и опустил маркизу, пошел дождь. Сяо Чжань любил дождь. Любил шорох капель по старой крыше, любил смотреть, как по стеклу бегут тоненькие струйки, как печально шелестят под дождем листья старого платана, словно шепчутся о чем-то своем. Вот и сейчас он стоял в проеме распахнутых настежь дверей кофейни, прислонившись плечом к косяку, слушал дождь, бездумно глядя на пузырящиеся под каплями лужи, и думал о чем-то своем. Под шум дождя ему всегда хорошо думалось. Донесшееся с другой стороны улицы ругательство выдернуло его из размышлений. Бармен из «Феникса» явно опаздывал, поэтому выскочил из бара, даже не сообразив, что идет дождь. Он на мгновение замер посреди улицы, выругался и попытался спрятаться под кроной платана. Увы, она уже изрядно поредела и не спасала от влаги. Сяо Чжань качнул головой, усмехнулся. - Молодой господин! – окликнул бедолагу. – Бегите сюда. Тот на секунду замер, а потом шагнул под маркизу. - Почему именно сюда? – парень встряхнул волосами, разбрызгивая воду. – Бар на таком же расстоянии от дерева. - Господин Ван Ибо не учел, что над входом в его бар нет навеса и дверь уже заперта. Он бы промок до нитки. - Откуда вы знаете мое имя? Сяо Чжань, увидев этот подозрительный взгляд из-под мокрой челки, не удержался и рассмеялся. - Бэйджик, - указал подбородком. – Вы так спешили, что забыли переодеться. Ван Ибо оглядел себя, выругался и вознамерился снова шагнуть под дождь. - Могу я предложить господину Ван Ибо зонтик? Сяо Чжань вынул из стоявшей у входа в кофейню высокой плетеной корзины зонтик веселенькой расцветки и протянул Ибо. - Предусмотрительно, - покивал головой тот, забирая зонт из рук Сяо Чжаня. – Я верну. - Сяо Чжань. Ибо вздернул бровь. - Мое имя. - Я верну зонт господину Сяо Чжаню в целости и сохранности. Сяо Чжань проводил задумчивым взглядом прыгающего через лужи Ван Ибо и отправился варить свой самый лучший кофе. Он ведь обещал. Тщательно смолов лично им подобранную смесь кофейных зерен, две трети арабики и треть робусты, добавив ложку сахара, щепотку соли и немного черного перца, Сяо Чжань как раз снимал турку с огня, в третий раз доведя кофе до кипения, когда услышал за спиной судорожный вздох. Аккуратно сняв турку и перелив готовый кофе в чашку так, чтобы сохранить пенку, обернулся. Ибо замер на пороге кофейни с полураскрытым зонтом и таким выражением лица, что Сяо Чжаню стоило большого труда не расхохотаться в голос. - С-спасибо, - почему-то заикнувшись, произнес Ибо, - я возвращаю зонт. А чем у вас тут так пахнет? - Я обещал сварить для господина Ван Ибо кофе. Я выполнил обещание. Ибо судорожно сглотнул. Сяо Чжань, снова улыбнувшись, аккуратно поставил чашку на тот столик у окна, его любимый, на котором уже высилась горка свежайшей выпечки. Сегодня он немного изменил традиции – обычно по будням он пек в основном китайские вкусности, а европейскую выпечку, обычно французскую, по выходным, для туристов. Но сегодня он, словно что-то чувствуя, только что вынул из печи именно французские булочки из слоеного теста. И сейчас горка этих булочек возвышалась на старинном фарфоровом блюде посреди стола. Именно на эту горку и смотрел его посетитель, голодно сглатывая и втягивая носом аромат свежесваренного кофе. - Садитесь, господин Ван Ибо. И угощайтесь. Вы явно опаздываете, поэтому, чтобы вы не уснули на занятиях, я сварил для вас свой самый бодрящий кофе. И испек самые вкусные французские булочки. Я не знаю ваших вкусов, поэтому выбрал нейтральные рецепты – круассаны, бриоши. Они без начинки, просто посыпаны сверху сахарной пудрой и ореховой стружкой. Желудок Ибо издал совершенно неприличный звук. Тот смутился, покраснел, а Сяо Чжань только ласково улыбнулся. От этой улыбки Ибо стало еще хуже – теперь все внутренности скрутило тугим сладким жгутом. Невнятно пробормотав извинения, Ибо плюхнулся на стул и схватил чашку с кофе. Сделав глоток, замер с вытаращенными глазами. - Что такое? – забеспокоился Сяо Чжань. – Не вкусно? Сварить обычный? - Нет-нет, господин Сяо! - Ибо, наконец, проглотил жидкость и зажмурился. – Я не знаю, что такое вы сварили, в жизни подобного не пробовал, но оно божественно! - Ну что вы, - почему-то смутился Сяо Чжань, - обычный турецкий кофе с солью и перцем. По утрам очень бодрит. И он украдкой подвинул поближе к Ибо блюдо с круассанами и бриошами. Откусив сразу половину странной серповидной булки, Ибо аж зажмурился от удовольствия. - Господин Сяо Чжань натуральный волшебник. Таких булочек я тоже в жизни не пробовал! - Но это же обычный круассан! - Обычный? Это круассан, сделанный руками очень красивого господина Сяо, который не только отличный бариста, но и волшебно печет булочки! Ибо, заметив, что испачкал пальцы в сахарной пудре, бездумно их облизал (видела бы мама, он получил бы по пальцам! «Где твои манеры, Ибо?!» - словно наяву услышал он ее голос) и завис, поймав странный тяжелый взгляд Сяо Чжаня. «О. – подумал Ибо. – О-о-о-о!!!» И еще раз, уже нарочно, облизал пальцы. Сяо Чжань как-то судорожно коротко выдохнул и отошел к стойке. Ибо проводил взглядом его напряженную прямую спину. - Сварить еще кофе для господина Ван Ибо? - Да. Вышло странно хрипло. Ибо откашлялся и повторил: - Да, спасибо. - Повторить? Или сварить по какому-то другому рецепту? - Рецепту? Я всегда думал, что кофе это просто… кофе. А сколько рецептов вы знаете? - А сколько рецептов коктейлей знает господин Ван? Ибо задумался. - Ну… Десятка два точно. Или даже три. - Я знаю больше пяти десятков способов варить кофе. На самом деле их еще больше. - Да ладно?! - Господин Ван думает, что я преувеличиваю? Могу предложить только один способ проверить – попробовать их все. Сяо Чжань поставил перед Ибо чашку обычного эспрессо с нарисованной сливками камелией и лукаво глянул из-под бровей. Ибо картинно застонал и прикрыл лицо руками. - Господин Сяо играет нечестно! Мне не хватит жизни, чтобы попробовать все! - Что я слышу? Господин Ван сдается? - Ни в коем случае, - Ибо очень осторожно сделал первый глоток, чтобы не испортить рисунок на поверхности. – Господин Ван принимает вызов. Но с условием, что господин Сяо попробует все коктейли, которые этот недостойный научился смешивать. - Господин Ван бросает мне вызов? - Мгм. Рот Ибо снова был набит – на этот раз воздушным, буквально тающим бриошем, поэтому ничего более членораздельного произнести не получилось. - Отлично, господин Ван, - наклоняясь к нему через столик, негромко проговорил Сяо Чжань. – Вызов принят. Ибо, изо всех сил постаравшись не подавиться, заглотил сразу половину бриоша, с трудом отвел взгляд и увидел, что дождь кончился. - Дождь кончился. Ибо послышалось, или в голосе Сяо Чжаня прозвучало сожаление? - Кончился, - Ибо повторил эхом. – Мне пора. Благодарю господина Сяо за спасение жизни этого несчастного невыспавшегося и голодного студента, совершенно недостойного такой щедрости. Поднявшись со стула, Ибо церемонно сложил ладони и поклонился. Сяо Чжань мог поклясться, что где-то там, за благочинно сложенными ладонями таится шаловливая улыбка. - Сколько я вам должен? Сяо Чжань посмотрел на него очень внимательно и махнул рукой: - За счет заведения. - Я… - Ибо запнулся, а потом лукаво глянул из-под бровей. – Я обязательно расплачусь с щедрым господином Сяо. - М?.. - Коктейлями! Ибо рассмеялся на немного ошарашенный вид Сяо Чжаня, выскочил за дверь, вскочил на свой скейт и умчался вниз по улице. Сяо Чжань долго смотрел ему вслед, задумчиво жуя круассан. «Вкусно получилось», - вынес он вердикт. И облизал обсыпанные пудрой пальцы. *** Ван Ибо любил дождь. Не проливной, конечно, когда за стеной воды ни зги не видно, а такой… неспешный, умиротворенно шуршащий за окном. Классно было валяться в теплой койке, слушать дождь, смотреть, как по стеклу сбегают прозрачные струи, и медленно задремывать. Под шум дождя обычно снились ужасно красивые и романтичные сны, от которых не хотелось просыпаться. Впрочем в том, что такие сны ему ужасно нравились, Ван Ибо не признался бы и под пытками. Короче, Ван Ибо любил дождь. Но не такой же! Он здорово припозднился с закрытием бара, завозился до такой степени, что, очнувшись, сообразил – он, блин, категорически опаздывает! А сегодня опаздывать было никак нельзя, можно было нарваться на незачет по теории танца, а этого допускать было никак нельзя! Матерясь под нос, Ибо как ошпаренный вылетел из бара. И замер посередине улицы, сообразив, что льет как из ведра. Спасла крона старого платана, уже начавшая редеть по осени, но все еще достаточно плотная для того, чтобы не промокнуть сразу до трусов. Замерев под деревом, Ибо судорожно соображал, как выкрутиться, ведь зонта у него не было (крутые парни зонтов не носят!), как увидел, что с другой стороны Наньлуогусян ему семафорит уже знакомый бариста. - Молодой господин! Идите сюда! Ибо почти без раздумий нырнул по навес маркизы, однако для того, чтобы сохранить, так сказать, лицо, пробурчал: - Почему именно сюда? До бара расстояние точно такое же. - Господин Ван Ибо не учел, что над входом в бар нет навеса и он бы сразу промок до нитки, пока искал ключи. Ибо замер. - Откуда вы знаете мое имя? Красивый бариста мягко и чуть лукаво улыбнулся. - Бэйджик. Господин Ван так спешил, что забыл переодеться. Ибо оглядел себя и громко выругался. Он, видимо, совсем задолбался, раз выскочил из бара в форменных узких брюках, белой рубашке с бабочкой и жилете. И с бэйджиком, да. - Сяо Чжань, - вдруг прозвучало со спины. - М?.. - Мое имя. И я могу предложить господину Вану зонтик, чтобы сбегать переодеться. Ибо, замявшись на секунду, благодарно принял из рук Сяо Чжаня зонт. Такой веселенькой расцветки, с каким-то то ли зайчиками, то ли кошечками. «Надо мной никак издеваются?!», - уловив лукавую улыбку, подумал Ибо, потому что крутые парни не могут прятаться от дождя под ТАКИМИ зонтиками! Об этом Ибо размышлял, прыгая через лужи. Переоделся в привычные джинсы и худи, сграбастал под мышку скейт, и поскакал через ставшие еще больше лужи обратно. Зонтик вернуть. На пороге кофейни замер – до его носа донесся невозможно будоражащий вкусный аромат кофе. Желудок помимо воли издал просительное бурчание. - Чем это у вас так вкусно пахнет? Сяо Чжань, возившийся у стойки, обернулся. - Я обещал сварить для господина Ван Ибо кофе. Я выполнил обещание. Ибо судорожно сглотнул. Сяо Чжань, аккуратно перелив кофе из турки в чашку, поставил ее на столик у окна, на середине которого на большом, явно старинном фарфоровом блюде высилась горка аппетитно выглядевших булочек. Именно на эту горку голодно смотрел Ибо, стараясь не слишком явно сглатывать слюну. - Садитесь, господин Ван. И угощайтесь. Вы явно опаздываете, поэтому я сварил для вас самый бодрящий кофе, чтобы вы не уснули на лекции. И испек вкусные булочки. Правда, они самые обычные, просто слоеное тесто, присыпанное сахарной пудрой и ореховой стружкой. Но они правда вкусные, я уже попробовал. У Ибо снова забурчало в желудке. Он отчаянно покраснел, прижимая ладонь к животу, пробормотал «Извините», уселся, обхватывая руками чашку с дымящимся кофе, сделал первый глоток и замер с вытаращенными глазами. Вот это он, конечно, зря, потому что Сяо Чжань тут же уставился на него испуганными глазами. - Не вкусно? Сварить господину Вану по другому рецепту? Ибо отчаянно замотал головой, потому что говорить он пока не мог. Ему казалось, что он проглотил язык, настолько необычным и потрясающе вкусным оказался этот первый глоток. Ибо никогда раньше не пробовал ничего подобного! - Нет-нет, господин Сяо! Я не знаю, что такое вы сварили, в жизни подобного не пробовал, но оно божественно! Сяо Чжань очень мило смутился. Так. Стоп. Это Ибо сейчас подумал про Сяо Чжаня, что он милый?! Ибо прикусил щеку изнутри. Какого хрена?! - Обычный турецкий кофе с щепоткой соли и черного перца, - донеслось до Ибо словно сквозь вату. – Очень бодрит по утрам. Ибо закивал головой и, чтобы скрыть смущение, ухватил с блюда странную серповидную булку и откусил сразу половину. От того, чтобы не замычать от удовольствия, его удержало только чувство такта и привитые с детства хорошие манеры. Прожевал, проглотил. Зажмурился. - Господин Сяо просто какой-то волшебник. Что я сейчас ем? Это какая-то пища богов? - Господин Ван переоценивает мои таланты. Это обычный круассан. - Обычный?! Ну нет! Это круассан, сделанный руками очень красивого господина Сяо, который не только отличный бариста, но и волшебно печет булочки! Ибо заметил, что испачкал пальцы в сахарной пудре, и без всякой задней мысли их облизал. Было ужасно вкусно для того, чтобы он помнил про манеры, но стыдно ему не было, хотя, будь тут его мама, он точно получил бы по пальцам. «Ван Ибо! Манеры!», - сам собой зазвучал в голове строгий мамин голос. Ибо усмехнулся и слизнул языком пудру из угла рта. С той стороны стола, где примостился Сяо Чжань, раздался странный сдавленный звук. Ибо поднял глаза и увидел, каким взглядом тот смотрел на то, как он облизывается, как судорожно дернулся на его шее кадык. «О. О-о-о!!!» И Ибо еще раз, уже целенаправленно, облизал пальцы. Сяо Чжань немедленно поднялся со стула и деревянной походкой, с прямой напряженной спиной отошел к стойке. Ибо с удовольствием обласкал глазами эту спину и эту красивую задницу. Ухмыльнулся про себя. Так засмотрелся, что вздрогнул, когда услышал вопрос. - Сварить еще кофе для господина Вана? - А?.. Да. Почему его голос внезапно охрип? Ибо тряхнул головой, откашлялся и повторил: - Да. Спасибо. - Повторить? – Сяо Чжань коротко глянул из-за плеча и снова отвернулся. – Или сварить по какому-нибудь другому рецепту? Поначалу Ибо даже не понял, о чем его спрашивают. - В смысле – другому рецепту? Я думал, что кофе – ну это… просто кофе. Более крепкий, менее крепкий, с молоком или сливками или без. Но все равно просто кофе! От стойки донесся сдержанный смешок. Ах так?! - И сколько же рецептов знает господин Сяо? Господин Сяо наконец отвернулся от стойки, оперся на нее бедром (от этой позы Ибо проглотил слюну) и глянул лукаво: - А сколько рецептов коктейлей знает господин Ван? - Десятка два, - после короткой паузы ответил Ибо, принимая игру. – Или даже три. Сяо Чжань задумчиво постучал себя по кончику носа. - Впечатляет. Но. Я знаю больше пятидесяти рецептов приготовления кофе, хотя на самом деле их еще больше. - Да ладно?! - Господин Ван думает, что я преувеличиваю? – Ибо показалось, что в голосе Сяо Чжаня прозвучал оттенок обиды. - Могу предложить только один способ проверить – попробовать их все. Сяо Чжань поставил перед Ибо чашку обычного эспрессо с нарисованной сливками камелией и лукаво глянул из-под бровей. Ох, дьявол, какое заманчивое предложение! Ибо был готов согласиться на него сразу же, но сдаваться все же было рановато. Поэтому Ибо картинно застонал и прикрыл лицо руками. - Господин Сяо играет нечестно! Мне не хватит жизни, чтобы попробовать все! - Что я слышу? Господин Ван сдается? - Ни в коем случае, - Ибо очень осторожно сделал первый глоток, чтобы не испортить рисунок на поверхности. – Господин Ван принимает вызов. Но с условием, что господин Сяо попробует все коктейли, которые этот недостойный научился смешивать. - Господин Ван бросает мне вызов? - Мгм. Рот Ибо снова был набит – на этот раз воздушным, буквально тающим на языке бриошем, поэтому ничего более членораздельного произнести не получилось. - Я сопьюсь, - с печалью в голосе произнес Сяо Чжань. Хотя глаза его смеялись. А после короткой паузы он, прищурившись, наклонился к Ибо через столик и негромко произнес: - Отлично, господин Ван. Вызов принят. Его лицо было так близко, что Ибо ощущал его дыхание на своих губах, а глаза смотрели так жарко, что у Ибо все волоски на теле встали дыбом. Кажется, его провоцировали?.. Не поддаваться! Ибо, изо всех сил постаравшись не подавиться, заглотил сразу половину бриоша, с трудом отвел взгляд и увидел, что дождь кончился. - Дождь кончился, - Сяо Чжань тоже отвел взгляд. Ибо послышалось, или в голосе Сяо Чжаня прозвучало сожаление? - Кончился, - Ибо повторил эхом. – Мне пора. Благодарю господина Сяо за спасение жизни этого несчастного невыспавшегося и голодного студента, совершенно недостойного такой щедрости. Поднявшись со стула, Ибо церемонно сложил ладони и поклонился. Ему ужасно понравилась тень разочарования на лице Сяо Чжаня, поэтому за благочинно сложенными ладонями он старательно прятал улыбку. - Сколько я вам должен? Сяо Чжань посмотрел на него очень внимательно и махнул рукой: - За счет заведения. Ибо опешил. Он-то мысленно подсчитывал, хватит ли у него денег на карте, чтобы расплатиться за все это великолепие! А оно вон как… Отлично же! В эту игру можно играть вдвоем. - Я… - Ибо запнулся, а потом лукаво глянул из-под бровей. – Я обязательно расплачусь с щедрым господином Сяо. - М?.. - Коктейлями! Теперь слегка опешил уже Сяо Чжань, и Ибо почувствовал, что, во-первых, отмщен, а во-вторых ужасно горд собой. Ибо было ужасно досадно, что дождь так быстро закончился. Они ведь только начали эту захватывающую дуэль слов с двойными смыслами и таких же взглядов! Гуев дождь не мог полить еще хотя бы полчасика?! Ибо вскочил на любимый скейт, лихо оттолкнулся и унесся вниз по Наньлуогусян. Он не оглядывался, но точно знал, что ему смотрят вслед. Он спиной чувствовал этот взгляд Сяо Чжаня. Поэтому улыбался во весь рот и мчался как на крыльях, не боясь поскользнуться и свалиться в лужу. Сейчас ему было и море по колено. *** Следующие несколько дней Сяо Чжань посвятил обдумыванию одной простой и одновременно сложной мысли – а что это было?.. К однозначному выводу так и не пришел, только отчетливо осознал, что этот парень, Ван Ибо, очень, просто очень ему понравился. И это было ужасно! Отвлечься от преследовавших его мыслей о красивом бармене на скейте никак не получалось. Каждый день, открывая и закрывая свою кофейню, он исподволь искал глазами уже знакомую фигуру на другой стороне улицы, даже иногда ждал, что вот сейчас тихонько звякнет колокольчик над входной дверью… Колокольчик исправно звякал, ведь в посетителях у уютной кофейни «У дядюшки Фу» недостатка не было. Но входили все время не те! К концу недели, заметив, что в последние дни открывают и закрывают бар «Феникс» все время разные люди, но не Ибо, Сяо Чжань всерьез заволновался. Один раз, задумавшись, чуть не сжег всю утреннюю выпечку! Это уже ни в какие ворота не лезло. Пришлось идти на поклон к хозяину бара. К счастью, господина Цзяо Фэня удалось подкараулить как-то вечером. - Приветствую, Цзяо лаоши, - окликнул Сяо Чжань соседа, делая вид, что вовсе не караулил его, а просто припозднился, закрывая кофейню. - О, Сяо Чжань! Давно не виделись. Как твои дела? Как здоровье? Ты что-то совсем забыл о соседе, не заходишь. - Спасибо, лао Цзяо, у меня все хорошо. Просто что-то дел по горло. - Как обычно, - покивал головой Цзяо Фэнь. – Кстати, зря не заходишь, мой новый бармен просто волшебник, такие коктейли делает! И еще красив как хули-цзин. Сяо Чжань усмехнулся – а ведь верное определение! Может, этот Ван Ибо, так плотно поселившийся в его голове, и вправду мифический лис-соблазнитель? - Да я в курсе про вашего бармена. Ван Ибо, так? Но что-то его давно не видно. - Отпуск взял. На две недели. Сессия у него. Студент, - развел руками Цзяо Фэнь. - Сочувствую, - Сяо Чжань, не сдерживаясь, рассмеялся. – Выручка поди упала! Думаю, минимум половина ваших клиентов приходила поглазеть на красивого… м-м-м… хули-цзина. Цзяо Фэнь шутку оценил. - И не говори, сосед, такой прибыток от этого парня! Но ты не прав – все как ходили, так и ходят, ждут, когда он вернется. Остальные бармены счастливы – чаевые, которые утекали к Ибо, теперь текут к ним. Думаю, расстроятся, когда он снова встанет за стойку. А ты все же зашел бы? Давно не пел у меня. Сяо Чжань смутился. Было время, когда он и правда частенько пел в «Фениксе». Профессионально вокалом он не занимался, но петь любил и голос имел хороший, вот и… развлекался. Пока был жив старый дядюшка Фу, свободного времени у Сяо Чжаня было побольше. - Слушай, ну пойдем, а? Прямо сейчас! – заметив его смущение и неуверенность, Цзяо Фэнь чуть не в рукав ему вцепился. – У нас новый оркестрик, просто виртуозы! Давай! Воспользовавшись минутной заминкой, Цзяо Фэнь просто затолкал Сяо Чжаня в бар и тут же громогласно объявил: - Дорогие гости! Смотрите, кто к нам заглянул! Большинство посетителей были завсегдатаями и прекрасно знали, кто такой Сяо Чжань. Да и в его кофейню частенько заглядывали. - О, наконец-то наш сяо Йеин про нас вспомнил! – от стойки бара Сяо Чжаню бокалом с соломинкой отсалютовала нарядная госпожа средних лет, все еще очень красивая. – Нехорошо, молодой господин, забывать соседей. Госпожа Ду держала аптеку традиционной народной медицины выше по улице, и Сяо Чжань вежливо ей поклонился. - Этот недостойный искренне сожалеет о своей забывчивости, - пряча улыбку, Сяо Чжань сложил ладони в церемониальном жесте. - Споешь – прощу. - Госпожа Ду такая жестокая. Сяо Чжань огляделся. Он и правда давненько тут не был и с удивлением и удовольствием заметил новинку – в глубине маленькой сцены стоял новенький синтезатор. Лю Чэнь, бармен за стойкой, один из тех, кто работал у Цзяо Фэня уже несколько лет, проследил его взгляд и одобрительно кивнул. - Мне нравится ход твоих мыслей, лао Сяо! Давай. Люди будут рады снова слушать твои песни. Сяо Чжань перестал колебаться, уселся за синтезатор, легко пробежался длинными изящными пальцами по клавишам, решая, что петь. Дома у него стоял старый патефон, оставшийся еще от дядюшки Фу, и огромная коллекция таких же старых пластинок. Сяо Чжань привык слушать их вечерами, когда работал, поэтому быстро принял решение. Фрэнка Синатру он любил и знал наизусть почти весь его репертуар. Этот голос с дымком, эта неспешная доверительная интонация очень подходили атмосфере «Феникса». Так, по крайней мере, казалось Сяо Чжаню. Поэтому он решился. Его английский был, конечно, весьма кривым, и Сяо Чжань это прекрасно знал, но сейчас ему было на это плевать. Кто из посетителей «Феникса» мог бы предъявить претензии к его произношению, м? Он начал с любимых Strangers in the Night, потом Let it Snow, вспомнил слова Something Stupid. Так увлекся, что не заметил, как песне примерно на третьей или четвертой к нему мягко присоединился тот самый новый оркестрик Цзяо Фэня. Было волшебно! Пока кто-то из-за столиков не спросил: - А молодой красивый гэ не знает китайских песен? Сяо Чжань запнулся и покраснел. Даже слегка разозлился. И спел подряд и “Биение сердца», и «Любить тебя», и «Быть с тобой до конца времен», а на закуску «Ночь в военном порту». Вошел во вкус, короче. Опомнился, когда уже было заполночь, сообразил, что теперь ему грозит бессонная ночь, потому что тесто само себя не поставит и булочки и прочие вкусности сами себя не испекут. Встал из-за синтезатора, раскланялся, прижимая ладонь к сердцу. - Прошу простить этого молодого господина, но ему давно пора идти ставить тесто. - Соловья песнями не накормишь? – госпожа Ду не могла не вставить слова. – А ну-ка, уважаемые гости, давайте как следует отблагодарим нашего милого лао Сяо за чудесный вечер! Она хлопнула в ладоши – и к ногам Сяо Чжаня посыпались… юани. Тот замер с выражением ужаса на лице, смешанного с удивлением, а Цзяо Фэнь хлопнул его по спине: - Эй, не падай в обморок! В «Фениксе» теперь принято одаривать музыкантов. Собирай, это все твое. Сяо Чжань покраснел и замотал головой. - Нет! Нет-нет-нет! Я не возьму. Я не музыкант, я просто… Цзяо Фэнь тем временем принес большое блюдо и уже сгребал на него купюры. - Богатый урожай, Чжань-Чжань. - Я не возьму, - решительно отказался Сяо Чжань. – Отдайте это все барменам и музыкантам. Я не возьму! Тот самый бармен, что подтолкнул Сяо Чжаня на этот «концерт», одобрительно закивал. И тут из-за столиков донеслось: - Цзяо лаоши, когда вернется твой красивый бармен, пригласи этого красивого баристу снова спеть. Гарантирую – за вечер сделаешь годовую выручку! Сяо Чжань вытаращил глаза. Ему захотелось провалиться сквозь землю. А Цзяо Фэнь засмеялся и потер руки: - Отличная идея, господин Дун! - Процент мне отстегнуть не забудь, - весело отозвался все тот же невидимый в полумраке зала господин Дун. - Непременно! И Цзяо Фэнь лихо подмигнул Сяо Чжаню. Который в этот самый момент мысленно клялся себе самыми страшными клятвами, что ноги его больше в гуевом «Фениксе» не будет! Торопливо пробираясь между тесно стоявшими столиками к выходу и буквально каждую минуту вынужденный отвечать на сыпавшиеся на него благодарности и комплименты, Сяо Чжань украдкой бросил взгляд на большое панно в стиле гунби, украшавшее проем стены между барной стойкой и маленькой сценой. На первый взгляд на нем была изображена стлизованная ветка цветущей орхидеи, но если присмотреться, становилось понятно – это не цветок, это сказочный феникс из древних легенд. Сяо Чжань ужасно гордился этим панно. Сам рисовал. Цзяо Фэнь, провожавший своего гостя к выходу, заметил этот взгляд. - Кстати, Чжань-Чжань, если я попрошу тебя придумать бару новую вывеску, согласишься? Надо бы освежить. Заплачу. - Я подумаю. И если соглашусь, то денег не возьму. Сделаю как соседу за простое «Спасибо, Сяо Чжань». - Скромный ты парень. Такой талант – и за простое спасибо? - Я другим зарабатываю, ты же знаешь. И, еще раз оглянувшись на феникса-орхидею, Сяо Чжань шагнул за порог. Дьявол! Он забыл спросить, когда же за стойку снова вернется Ибо. А может, и хорошо, что забыл. *** Ибо все же удалось с головой погрузиться в сессию. Но с колоссальным трудом! Первые пару дней сосредоточиться на учебе было тяжело, из головы не шел гуев Сяо Чжань. У Ибо буквально пятки чесались от желания быстренько сгонять на другой конец Наньлуогусян и хоть одним глазком глянуть, как там дела у красивого баристы, занимавшего все его мысли. Но этот порыв он подавил невероятным усилием воли, потому что понимал – стоит дать слабину и об успешно сданной сессии можно забыть. Вместо этого он дал себе слово сдать сессию досрочно, а оставшиеся до конца учебного отпуска деньки потратить на то, чтобы беспрерывно торчать в кофейне и нервировать Сяо Чжаня. Да, такой вот коварный план! Ван Ибо был из того сорта людей, у которых слова далеко с делами не расходились. Сказал – сделал. Поднапрягшись, сессию он сдал чуть больше, чем за неделю. И теперь оставался последний рывок – отчетный концерт, который проходил в конце каждого семестра. Но, во-первых, до него еще несколько дней, а во-вторых, репетиции это не зачеты и экзамены, это удовольствие! Поэтому Ибо позволил себе поддаться желанию и все же примчался на любимом скейте в кофейню. Через окно увидел, что посетителей было еще немало, на секунду замешкался, но потом отважно шагнул через порог. Колокольчик над дверью привычно звякнул, и навстречу Ибо поспешила… приветливо улыбающаяся молодая и красивая женщина. Женщина?! - Приветствую молодого господина. Вон тот столик у окна свободен, присаживайтесь. Что вам подать? Чай? Кофе? Какую выпечку предпочитаете? - Вы кто? – от неожиданности Ибо забыл о вежливости. – А где Сяо Чжань? - Сяо Чжань отлучился по делам, у него встреча с клиентом, - женщина словно и не заметила грубости. – А я его подруга. Слово «подруга» осело неприятным грузом где-то в животе. Она, кажется, говорила что-то еще, но Ибо не услышал. - Встреча с клиентом? Каким клиентом? - Господин Сяо довольно известный дизайнер, вы разве не знали? Хотя заказы берет редко и стоит его работа довольно дорого. Ну и еще он неплохой художник. Ибо настолько обалдел от свалившейся на него информации, что не нашел ничего лучше, как задать совершенно глупый и беспомощный вопрос: - А… когда он вернется? - Сложно сказать. Но вы можете подождать его вон за тем столиком. И молодой господин не ответил – что приготовить, чай или кофе? Ибо замялся, слово «подруга» все еще мешало ему дышать. Как неприятно… А он-то размечтался! - Нет, спасибо, ничего не надо. Я пожалуй пойду. - И куда это собрался идти господин Ван? – раздался за спиной знакомый веселый голос. – Он не показывался больше недели, только пришел – и снова куда-то уходит? Ибо обернулся и встретился с широкой и явно счастливой улыбкой Сяо Чжаня. Сказать ничего не успел, потому что его мягко подтолкнули в спину, направляя к тому самому столику у окна. - Возражений не принимается. Сейчас я сварю господину Вану… мятный латте. Да, мятный латте. Господин Ван любит мяту? Ибо механически кивнул. - Отлично! К мятному латте подойдут ютяо с карамелью и кунжутом. Сейчас все будет! Кстати, познакомьтесь – это моя подруга Суань Лу, она иногда помогает мне в кофейне. «Подруга», - тоскливо подумал Ибо. Видимо, на его лице отразилось что-то эдакое, потому что эта самая Суань Лу вдруг смешно округлила рот, а потом прикрыла его ладошкой, маскируя смешок. Сяо Чжань тоже заметил странную гримасу Ибо, посмотрел внимательно и мягко улыбнулся: - Лу-Лу моя университетская подруга, моя шицзе. Она замужем и растит чудесного сынишку. Ибо отмер и издал вполне очевидный выдох. Сам себе немедленно отвесил мысленную затрещину. - Да, спасибо, мятный латте будет отлично. - Так, я пошел варить кофе, - Сяо Чжань, наконец, отвел от Ибо взгляд, а то это пристальное внимание начинало нервировать. Суань Лу поспешила следом. - Я смотрю, мой шиди нашел отраду своего сердца? – прошептала она на ухо Сяо Чжаню, приподнявшись на цыпочки. Сяо Чжань шутливо шлепнул ее по губам: - Тшш! Не спугни! - Не спугну. Понимаю теперь, почему он смотрел на меня таким взглядом. - Лу-Лу! - Умолкаю, - она сделала жест, словно застегивает рот на молнию. Ибо показалось или все это он услышал на самом деле?! Он понял, что неудержимо краснеет. Мятный латте оказался очень кстати, был вкусным и потрясающе пах, ютяо нежно и аппетитно похрустывали на зубах. Ибо наконец нашел себе занятие и перестал пялиться на Сяо Чжаня, ну.. почти перестал. Сяо Чжань отвлекся от Ибо и занялся другими посетителями, что позволило последнему слегка перевести дух и взять себя в руки. Суань Лу попрощалась и ушла. Пробегая мимо окна, у которого сидел Ибо, она улыбнулась, помахала рукой, подмигнула и что-то произнесла. «Цзайо», - прочитал Ибо по губам. И снова неудержимо покраснел. Он что, настолько очевиден?! Ибо допивал уже третью, кажется, чашку кофе, когда Сяо Чжань присел к нему за столик, обнимая ладонями кружку с чаем. - Извини, - улыбнулся ему поверх чашки, делая глоток. – Бросил тут тебя скучать одного. Замерли они оба, сообразив, что Сяо Чжань вот так вот, непреднамеренно, словно бы между делом вместо «вы» сказал «ты». Сяо Чжань зарозовел скулами и решительно бросился исправлять ситуацию: - Мне кажется, уже можно перестать выкать? У Ибо так сильно заколотилось сердце, что стало даже больно. Он прижал ладонь к левой стороне груди. - Что такое? Тебе плохо? – Сяо Чжань испуганно приподнялся со стула. - Нет, - у Ибо сел голос, и он вынужден был повторить: - Нет. Наоборот. От того, как улыбнулся в ответ Сяо Чжань, захотелось зажмуриться. - Как твоя сессия? Кстати, на каком факультете ты учишься? - На факультете танца. - Я так и думал, что ты танцуешь! Ты так красиво двигаешься, так владеешь телом! Балет? Ибо, который как раз откусил кусочек ютяо, вытаращил глаза, поперхнулся, закашлялся и рассмеялся. - А?.. - Это я представил себя в балетном трико. - Я бы посмотрел, - задумчиво проговорил Сяо Чжань, мечтательно глядя в окно. Ибо немедленно стукнул его по ноге под столом. - Какая чушь лезет тебе в голову! Я занимаюсь хип-хопом! - О. - Угу. И через четыре дня у нас отчетный концерт. Если хочешь посмотреть, что такое хип-хоп и как я танцую, приходи. И Ибо, подавив смущение, положил перед Сяо Чжанем пригласительный билет. У того азартно разгорелись глаза: - Обязательно приду! Спасибо! Наконец Ибо заметил, что в кофейне кроме них уже больше никого нет. И засобирался. - Все, мне пора. - Завтра зайдешь? - Не получится. Репетиции весь день. - Жаль. Я бы сварил тебе кофе по-карибски. - В другой раз. Колокольчик над дверью прощально звякнул за спиной Ибо. Он встал на скейт и, пролетая мимо окна, из которого за ним с улыбкой следил Сяо Чжань, послал тому воздушный поцелуй. «Боги, что я творю?! Но… Я же вроде отрада его сердца? Имею право!» *** Став хозяином кофейни, Сяо Чжань стал брать заказы на разработку дизайна очень редко и только такие, которые были интересны ему самому. Нынешний был как раз из их числа: владелец компании захотел, чтобы клиенты сразу с порога понимали, что попали в уникальное место, в котором работают уникальные люди, способные делать уникальные вещи. Сегодня Сяо Чжань к полному удовлетворению клиента заказ сдал и ему на счет упала приятно кругленькая сумма. Меряя своими длинными ногами брусчатку Наньлуогусян (к нему несколько раз приставали рикши, предлагая подвезти, но он предпочел прогуляться пешочком, чтобы проветрить голову), Сяо Чжань на ходу прикидывал, на что потратит эти деньги. Перво-наперво решил, что обязательно сделает стеклянную крышу над тем крылом дома, где у него была студия. Там утром и вечером был совершенно волшебный свет, и он как художник просто обязан был этим воспользоваться! Уже подходя к кофейне, Сяо Чжань заприметил в проеме двери знакомые широкие плечи. «Ибо!» От того, чтобы не перейти на бег, он удержал себя буквально силой. Несолидно же! - Я пожалуй пойду, - эти слова Ибо его ужасно расстроили. - Куда это собрался господин Ван? Только пришел – и уже уходит? Ибо обернулся, широко распахнув глаза, в которых Сяо Чжань прочитал какое-то странное выражение. Шагнув через порог и подталкивая перед собой Ибо, наклонился чмокнуть в щечку Суань Лу: - Привет. Я вернулся. Краем глаза увидел, как насупился и помрачнел Ибо, и, кажется, понял причину того странного выражения его глаз. «Ого! Да меня тут никак ревнуют?» Понимая, что ведет себя по-свински, Сяо Чжань тем не менее внутренне ужасно забавлялся. Ревнующий насупленный Ибо был чудо каким милым! - Знакомьтесь, это моя подруга… При слове «подруга» Ибо ощутимо напрягся и тяжело посмотрел из-под бровей. Сяо Чжань решил его пожалеть. - Моя университетская подруга, моя шицзе, Суань Лу. Она замужем и растит прелестного сынишку. От тонкого слуха Сяо Чжаня не укрылся глубокий облегченный выдох. Он внутренне улыбнулся и пошел готовить для Ибо мятный латте. - Смотрю, мой шиди нашел отраду своего сердца? – Суань Лу произнесла эти слова громким театральным шепотом. Сяо Чжань слишком хорошо знал подругу, чтобы не сомневаться – это было сделано специально, чтобы услышал Ибо. - Не спугни, - произнес серьезно. - Не спугну, - отмахнулась Лу-Лу. – Фиг такого спугнешь, вцепился – не отодрать. Сяо Чжань не удержался и с нежной улыбкой посмотрел в сторону Ибо из-за плеча. - Оу, - Лу-Лу округлила глаза, - да и ты, как я погляжу, влип по самую маковку. - Лу-Лу! Сяо Чжань тряхнул головой и тихонько рассмеялся. Как спорить, если подруга целиком права? Сяо Чжань так закрутился с другими посетителями, с каждым из которых надо было перемолвиться хотя бы парой слов, что до столика Ибо добрался нескоро. - Извини, - произнес с облегченным вздохом, опускаясь на стул и обнимая ладонями чашку свежезаваренного чая, - бросил тут тебя скучать одного. И замер, сообразив, что только что на автомате обратился к Ибо на «ты». Почувствовал, как неотвратимо краснеет. Осторожно поднял на Ибо глаза и увидел, что тот в ответ смотрит так же обалдело и настороженно. - Думаю, уже можно перестать выкать, - не очень ловко постарался спасти ситуацию Сяо Чжань. Ибо вдруг вдздрогнул и прижал ладонь к левой стороне груди. - Что такое? – Сяо Чжань испугался. – Тебе плохо?! - Нет, - хрипло выдавил Ибо, чем напугал еще сильнее. – Нет. Наоборот. Сяо Чжань от облегчения улыбнулся так широко, что еще чуть-чуть и треснули бы щеки. Ибо от этой улыбки даже на секунду зажмурился. И улыбнулся в ответ. Сяо Чжань выдохнул – теперь можно продолжать разговор. - Как твоя сессия? Кстати, на каком факультете ты учишься? - На факультете танца. - Я так и думал, что ты танцуешь! Ты так красиво двигаешься, так владеешь телом! Балет? Ибо смешно вытаращил глаза, поперхнулся, закашлялся и рассмеялся. - А?.. - Это я представил себя в балетном трико. А вот это он зря. Сяо Чжань все же был не только дизайнером, но и художником, и воображение у него было весьма, скажем так, живое. - Я бы посмотрел, - задумчиво проговорил Сяо Чжань, мечтательно глядя в окно. Ибо немедленно стукнул его по ноге под столом. «Мой бог, я что, произнес это вслух?!» - Какая чушь лезет тебе в голову! Я занимаюсь хип-хопом! - О. Сяо Чжань весьма приблизительно знал, что такое хип-хоп. Это когда люди совершают под музыку какие-то конвульсивные движения, да? - Угу. И через четыре дня у нас отчетный концерт. Если хочешь посмотреть, что такое хип-хоп и как я танцую, приходи. «Кажется, он читает мои мысли». Сяо Чжань видел, что Ибо смущен, но, преодолев это, он положил перед Сяо Чжанем пригласительный билет. Конечно, он придет! Нет, примчится, чтобы увидеть, как танцует этот потрясающий парень! … Танец Ибо произвел на Сяо Чжаня неизгладимое впечатление. Особенно финальное «Why so serious?». От поглощенного танцем Ибо веяло удивительной, волнующей силой, движения были отточены, законченны, совершенны, акценты расставлены настолько точно, что казалось – это не Ибо танцует под музыку, это музыка угадывает его движения и подстраивается под них. Ибо не просто танцевал – он сам был танцем! Сяо Чжань был заворожен, околдован и окончательно порабощен. Пропал, короче. С концами. Дома никак не мог уснуть, слишком сильным оказалось впечатление. В конце концов, устав вертеться с боку на бок, плюнул, встал, достал блокнот и принялся рисовать. К утру пол в гостиной был усыпан набросками, и на каждом был танцующий Ибо. А посреди низкого журнального столика лежал плод ночных трудов. В процессе своего судорожного рисования, которое, пришлось признать, было ничем иным, как сублимацией, Сяо Чжань вспомнил про просьбу Цзяо Фэня нарисовать для «Феникса» новую вывеску. И идея родилась почти мгновенно! Теперь на листе ватмана красовался изящно стилизованный под древнюю гравюру феникс, сидящий на ветке дерева, чей длинный хвост спускался вниз, и его изгиб, если присмотреться, образовывал силуэт танцующего парня. Очень узнаваемый силуэт. Сяо Чжань уже придумал, как это будет выглядеть в готовом виде. По линиям рисунка будут загораться и гаснуть крошечные неоновые лампочки, волнами, сверху вниз и снизу вверх, от маленькой алой точки на хохолке феникса до изящно приподнятой на носок ноги танцора. Сяо Чжань был уверен – смотреться это будет потрясающе! *** Ибо честно собирался сразу с утра, как только продерет глаза после отчетного концерта, отправиться в кофейню к Сяо Чжаню. Ему не терпелось узнать, понравился ли тому его Джокер. Даже не так – это было жизненно необходимо! Но не зря говорят, что благими намерениями вымощена дорога в Диюй. Когда Ибо наконец смог разлепить глаза и отодрать голову от подушки, было уже далеко за полдень. Голова гудела как гигантский тангу, ритуальный барабан, потому что вчера Ибо не смог отбрыкаться от сокурсников, все же утащивших его праздновать окончание сессии. И кто-то из них подло подлил ему в коктейль байцзю, а водка его организму была категорически противопоказана! Вот почему сейчас Ибо, поднявшись таки на нетвердо державшие его ноги, застонал и постарался придержать гудящую голову руками, потому что было отчетливое ощущение – сейчас она просто взорвется! В ванной с ужасом уставился на собственное отражение в зеркале. Честно, зомбаки из «Ходячих мертвецов» в сравнении с ним выглядели как топовые азиатские айдолы. То есть писаными красавчиками. Нет, показываться на глаза Сяо Чжаню в таком виде было категорически нельзя! Под практически ледяным душем он стоял до тех пор, пока зубы не начали выбивать дробь. Вылез, дрожа, заставил себя почистить зубы, достал из холодильника бутылку апельсинового сока и разом выхлебал половину, а потом завернулся в одеяло и снова рухнул в койку, с трудом справляясь с головокружением. Такого ломового отходняка от похмелья у него еще не было! Очнулся от того, что в животе, в котором с вечера кроме коктейлей с байцзю не было ни маковой росинки, громко забурчало. И вовремя – на часах было пять вечера, а значит через час начиналась его смена в «Фениксе!» Собирался лихорадочно, стараясь не смотреть на себя в зеркало, чтобы, испугавшись собственного отражение, не позвонить мастеру Цзяо и не отпроситься еще хотя бы на день. Он, конечно, понимал, что за прошедшие несколько часов краше выглядеть не стал, но мысль о том, что с Сяо Чжанем он не увидится еще сутки, была еще более невыносима. На работу Ибо плелся нога за ногу. Добредя до того конца Наньлуогусян, где рос этот самый необхватный платан и друг напротив друга светили окнами бар и кофейня, Ибо на секунду замешкался, а потом обошел платан слева, так, чтобы мимоходом заглянуть в окна кофейни. Панорамные окна мягко отбрасывали на каменную кладку мостовой желтоватые отблески горевших на столиках настольных ламп, стилизованных под китайские фонарики и создававших неповторимую атмосферу уюта. Большинство столиков было занято, и между ними, озорно и ласково улыбаясь, сновал Сяо Чжань. Ибо спрятался в тень платана и несколько минут любовался этим зрелищем. Но когда Сяо Чжань, словно почувствовав его взгляд, посмотрел в окно, улыбнулся и приветственно махнул рукой, выматерился про себя и позорно сбежал. На спине у него глаз не было, поэтому он и не увидел, как Сяо Чжань проводил его глазами, покачав головой каким-то своим мыслям. - У-у-у, - окинув его внимательным взглядом, вместо приветствия протянул Лю Чэнь, второй бармен, подменявший Ибо во время каникул, - красавчик! Хорошо вчера погуляли? Ибо досадливо дернул головой. - А ну-ка иди сюда, лечиться будем. - Ни за что! Я не буду ничего пить! - Травяной отвар моей бабушки – лучшее средство от похмелья. Проверено. Лю Чэнь протянул Ибо высокий стакан, почти до краев наполненный мутновато-желтой жидкостью. Выглядело настолько неаппетитно, что Ибо затошнило. - Да ты понюхай, болезный! Ибо чисто автоматически потянул носом – пахло свежо и приятно, медом, мятой и лимонником. - Пей, - подпихнул его Лю Чэнь. Ибо глубоко вздохнул, задержал дыхание, зажмурился и выпил. Горло обожгло чем-то не то ледяным, не то пылающим, он не разобрал. На глазах выступили слезы. - Лю Чэнь, я тебя… - Ибо закашлялся и показал кулак хохочущему напарнику. - Лихое лихим лечится, так говорит моя бабушка, а она зря не скажет, - подмигнул Лю Чэнь. – Иди переодевайся, открываемся через полчаса. Гарантирую – вернешься за стойку свеженьким, как огурчик. В пупырышках. Переодеваясь в форменные узкие брюки, белую рубашку с бабочкой и жилет, Ибо в самом деле почувствовал себя намного лучше. Заглянув же в зеркало, поразился тому, как порозовело и посвежело его лицо, еще пару часов назад пугавшее его зеленоватым оттенком. В общем, Лю Чэнь не соврал – за стойку Ибо вернулся прежним красавчиком. Ну почти. Если не присматриваться. Но посетители бара, соскучившиеся по нему, не присматривались, наперебой заказывая выпивку, отвешивая комплименты и оставляя щедрые чаевые. Ибо быстро втянулся в привычный ритм, наливая спиртное, жонглируя шейкером и поддерживая легкую беседу. Время снова бежало привычно быстро. Было, наверное, уже часов восемь или девять, когда он почему-то отреагировал на звякнувший над дверью колокольчик, хотя обычно не обращал внимания на этот фоновый звук. Ибо поднял голову и замер на половине движения, чуть не выронив шейкер – на пороге, слегка щурясь сквозь очки на освещение бара, стоял Сяо Чжань. Ибо никогда не видел его в очках! Дьявол, о чем он думает?! Ибо никогда не видел его на пороге «Феникса»! Посетители у стойки, заметив странную реакцию любимого бармена, тоже начали оглядываться на дверь. - Вау-вау, кто к нам пожаловал! – госпожа Ду, отставив в сторону свой дайкири, что само по себе уже было чем-то невиданным (чтобы госпожа Ду да рассталась со своей выпивкой?!), соскользнула с высокого барного стула и с распростертыми объятиями ринулась к Сяо Чжаню. – Наш соловушка, наш сяо Йеин, снова о нас вспомнил! Заходи, дорогой, не стесняйся, тут все свои! Иди-ка, я познакомлю тебя с нашим красивым барменом, Ван Ибо-шуай. Сяо Чжань поднял на Ибо чуть смеющийся взгляд: - Спасибо, госпожа Ду, но мы знакомы. - Чудесно, чудесно! Лао Цзяо, у тебя сегодня будет продуктивный вечер! - Я так рад! – с лестницы, ведущей на второй этаж, уже спускался Цзяо Фэнь, улыбаясь и потирая руки. – Добро пожаловать, дорогой сосед! Что привело тебя на этот раз? Хочешь попробовать фирменных коктейлей от нашего Ибо? Ибо покраснел и затряс шейкером с еще большим энтузиазмом, про себя панически соображая, что смешать для Сяо Чжаня, если тот действительно захочет. Сяо Чжань быстро глянул в его сторону, от чего Ибо опять чуть не выронил шейкер, улыбнулся мимолетно, едва заметно кивнул и снова обратил свое внимание на Цзяо Фэня. - Вообще-то я зашел отдать лао Цзяо вот это, - он протянул хозяину бара тубус, - но от коктейля не откажусь. Тем более что господин Ван обещал угостить чем-то необычным. Ибо понял, что сейчас провалится сквозь пол бара, ведь специального рецепта для Сяо Чжаня он пока не придумал. Придется изобретать на ходу! А еще ему ужасно любопытно было, что такое принес Сяо Чжань в этом тубусе. И почему госпожа Ду назвала его соловушкой. Лю Чэнь заметил его смятение, наклонился к уху: - Пока ты сдавал свои экзамены, пропустил такое шоу! - О чем ты?.. - Мастер Цзяо затащил к нам мастера Сяо, а госпожа Ду заставила его снова петь. Раньше, когда еще был жив старый мастер Фу, Сяо Чжань бывало пел у нас по вечерам. - Пел?.. - У него прекрасный голос! Если повезет, услышишь. Ибо закусил губу и уставился на госпожу Ду, которая уже снова нянчила в руках свой дайкири. И улыбалась Ибо, слегка подмигивая. - Сяо Чжань сегодня обязательно споет, - шепнула доверительно, - обещаю. И опять подмигнула. Ибо, проклиная себя, снова покраснел кончиками ушей. А Цзяо Фэнь тем временем вытряс из тубуса и развернул большой узкий лист ватмана. И замер с восторженным выражением на лице. - Сяо лаоши, да ты волшебник! Господа, вы только посмотрите, какой эскиз новой вывески «Феникса» нарисовал наш лао Сяо! Цзяо Фэнь, растянув лист во всю длину, показал его сначала гостям за столиками, а потом развернул его и к барной стойке. На этот раз Ибо шейкер таки уронил. Сначала под тихий восторженный гул голосов он разглядывал просто сам рисунок, эти уверенные четкие штрихи, силуэт феникса на ветке – Ибо готов был поклясться, что знает эту ветку, он каждый день, открывая и закрывая бар, подныривает под нее! – длинную шею птицы, изящную головку с хохолком, повернутую в пол-оборота… А потом, проследив глазами свешивающийся к земле длинный хвост, замер с открытым ртом. И осторожно покосился на Цзяо Фэня, госпожу Ду, Лю Чэня и остальных посетителей бара, пытаясь понять – они тоже видят это или ему мерещиться? Длинное хвостовое перо феникса совершенно явно обрисовывало силуэт танцующего парня, и Ибо был готов поклясться, что это… он?! Он, стараясь не привлекать внимания, искоса бросил взгляд на Сяо Чжаня – тот смотрел в ответ с легкой улыбкой на губах. Поймав взгляд Ибо, едва заметно кивнул. У Ибо перехватило дыхание. Ему не показалось! - Ой, друзья мои, вы только посмотрите! – раздался восторженный голос госпожи Ду. – Наш лао Сяо нарисовал для нас нашего Ибо-шуай! Это же Ибо, я не могу ошибаться! Лао Сяо, где ты видел, как танцует наш Ибо?! Ибо проклял глазастую госпожу Ду от всей души и постарался спрятаться за шейкером, в котором как раз смешивал коктейль для Сяо Чжаня. Особенный коктейль, который сам придумал вот только что. А Сяо Чжань, гуев Сяо Чжань, в ответ госпоже Ду только улыбнулся: - Господин Ван был так щедр, что пригласил меня на отчетный концерт их факультета. Должен сказать, что танцует господин Ван действительно замечательно. Я даже представить себе не мог, что человеческое тело на такое способно. Собственно, его танец и вдохновил меня на этот рисунок. Я вовремя вспомнил, что обещал лао Цзяо новую вывеску. И вот результат. Посетители повылезали из-за столиков и окружили Цзяо Фэня, разглядывая рисунок и одобрительно цокая языком. Сяо Чжань тем временем подсел к стойке возле Ибо и, пользуясь тем, что все отвлеклись, украдкой передал пакет. - Я видел, как ты прятался под платаном, - шепнул заговорщически, - сразу понял, что ты голодный и головка у тебя болит после вчерашнего, так что принес тебе парочку баоцзы со свининой и стакан кофе по-турецки. У Ибо рот мгновенное наполнился слюной, а желудок снова выдал предательскую руладу. - Если бы ты вдохновился моим танцем, рисовал бы Джокера, а не это вот все, - пробурчал, забирая из рук Сяо Чжаня пакет, а вместо него вручая высокий бокал с чем-то разноцветным. - Что это? - Коктейль. Смешал специально для тебя. - И сколько там крепкого алкоголя? – Сяо Чжань подозрительно принюхался. Ибо, пользуясь тем, что на них по-прежнему никто не смотрел, даже госпожа Ду, сделал глоток кофе, блаженно зажмурился и вгрызся в баоцзы. Пирожок неожиданно брызнул соком, и Ибо с мстительным удовольствием наблюдал, как тяжело сглотнул Сяо Чжань, когда он слизал каплю сока из угла губ. - Ты не ответил про спиртное, - проговорил, отворачиваясь. - Грамм двадцать дынного ликера Midori, - облизнув губы, проговорил Ибо и снова порадовался, поймав тяжелый взгляд Сяо Чжаня, - для запаха, так сказать. Сяо Чжань наконец отвел глаза от рта Ибо и сделал первый неуверенный глоток. Зажмурился от удовольствия. - Вкусно как! Что ты туда намешал? - Грейпфрут, лайм, лимон, апельсин, немного сока агавы и османтуса. - А сам-то пробовал? Ибо не сдержался, заржал: - Я что, больной такое пробовать?! Ты первый подопытный! Сяо Чжань опасно прищурился, но тянуть напиток через толстую соломинку не перестал. - Ты же понимаешь, что я отомщу? Ибо перегнулся к нему через стойку и прошептал: - На то и расчет. Боги, вдруг дошло до Ибо, да они же флиртуют! Причем, кажется, уже давно. Он буквально отшатнулся от Сяо Чжаня и поспешно отвернулся к полкам со спиртным, чтобы скрыть заливший скулы румянец. - Милый лао Сяо, - раздался за его спиной кокетливый голос госпожи Ду, - ты нам не споешь сегодня? Мы просим! - Извините этого недостойного, госпожа Ду, но – нет. Пора идти ставить тесто, я и так сильно припозднился, и завтра посетители моей кофейни рискуют остаться без вкусной выпечки. Ибо про себя в очередной раз проклял госпожу Ду, потому что, когда он снова обернулся, за спиной Сяо Чжаня уже закрывалась входная дверь, печально звякнувшая колокольчиком. «Даже не попрощался!» - Не расстраивайся, дорогой, - госпожа Ду, потянувшись через стойку, похлопала Ибо по руке, - Чжань-Чжань обязательно споет нам в другой раз. «Если он будет, этот другой раз…» - Обязательно будет, - госпожа Ду лукаво улыбнулась. - Вы читаете мысли или я сказал это вслух?.. - Ты слишком громко подумал, дорогой. Взболтай-ка мне еще дайкири. Не знаю, как ты это делаешь, но твой дайкири самый вкусный из всех, что я пробовала. *** Утром, после того, как бар закрылся, Ибо специально задержался, чтобы сделать вид, что опаздывает и заскочить к Сяо Чжаню за порцией бодрящего кофе. Уже перебегая улицу, увидел, что в кофейне Сяо Чжань не один – за столиком у окна, болтая ногами, сидела маленькая девчушка и что-то рассказывала Сяо Чжаню. Сяо Чжань опять увидел его до того, как Ибо перешагнул порог кофейни. Колокольчик приветственно звякнул и одновременно с ним Сяо Чжань, радостно улыбнувшись, произнес: - Привет. Девчонка за столиком тут же уставилась на Ибо любопытным и одновременно грозным взглядом: - Ты кто? - А ты кто? – не удержавшись, передразнил ее Ибо. - Взрослый, а дразнишься, - надулась девчонка. Ибо не успел устыдиться, потому что вмешался Сяо Чжань. - Знакомьтесь: это Мянь-Мянь, дочка тетушки Мо, она опять специально не позавтракала перед школой, чтобы выпросить у меня стакан соевого молока и свежие ютяо. А это Ван Ибо, он бармен из «Феникса» и он специально задержался в баре, чтобы выпросить у меня чашку кофе и свежей выпечки. - И ничего не специально! – сказали гости неожиданно хором. Сяо Чжань не выдержал и расхохотался. Мянь-Мянь внимательно посмотрела на Ибо и серьезно произнесла: - Я тебя понимаю, Ван Ибо. У Сяо Чжаня-гэгэ самые вкусные ютяо. Моя мама так не умеет. И она, отхлебнув молока, вгрызлась в посыпанную сахарной пудрой жареную хрустящую «косичку». И сделала это с таким аппетитом, что у Ибо рот наполнился слюной. И тут же перед его носом появилась дымящаяся, исходящая ароматом чашка только что… заваренного чая. Чая?! Ибо поднял на Сяо Чжаня удивленный взгляд, а тот ласково подтолкнул его к столу: - Садись и пей. Мянь-Мянь поделится с тобой ютяо, потому что остальная выпечка еще не готова. - А кофе? - А кофе и все остальное будет, когда ты проснешься. Тебе в академию к какому часу? - К двенадцати, - автоматически ответил Ибо и спохватился: - Что значит – когда проснусь?.. - Ну, - Ибо показалось, или Сяо Чжань на самом деле сильно смутился? – У меня тут возникла идея. Вместо того, чтобы нестись на кампус, чтобы подремать пару-тройку часов, ты можешь остаться у меня и выспаться более-менее нормально. А я потом приготовлю тебе нормальный завтрак и сварю хороший кофе. Ибо постарался как можно более аккуратно поставить на стол чашку, которую держал навесу, потому что рука задрожала так сильно, что чай выплеснулся через край и немного обжег пальцы. - Я все правильно услышал? - Мне показалось, что я говорил на китайском. Тебе не понравилась идея? «Боги, что он такое говорит?! Как только язык поворачивается?! Не понравилась! ПОНРАВИЛАСЬ! И еще как!» Видимо, госпожа Ду была права – Ибо слишком громко думает. Потому что Сяо Чжань улыбнулся и кивнул: - Вот и отлично. Мянь-Мянь, тебе пора, а то опоздаешь в школу, и тогда от тетушки Мо влетит нам обоим. Девчонка допила молоко, вылезла из-за стола и вежливо поклонилась, сложив ладошки: - Спасибо, Сяо-шушу, было очень вкусно. Сяо Чжань поклонился в ответ, а потом помог девчонке надеть куртку и замотать шею шарфом, потому что по утрам в Пекине становилось уже холодно. Проводив взглядом несшуюся вприпрыжку Мянь-Мянь, Сяо Чжань кивнул Ибо: - Идем. Стойку они обогнули справа. Слева, Ибо это уже знал, был вход на кухню, святая святых Сяо Чжаня. Здесь из короткого коридора, освещенного настенным бра в виде все того же фонарика, наверх вела деревянная лестница. - Там мой кабинет, - проследив взгляд Ибо, сказал Сяо Чжань. – Обычно там я работаю над дизайнерскими проектами. Ты же уже знаешь, что я дизайнер? - А еще художник, да? - Ну… немножко. Ибо ухмыльнулся. - Немножко. Лю Чэнь уже просветил меня, кто автор той картины у нас в баре. С орхидеей-фениксом. - Картины… Скажешь тоже. Ибо показалось, или Сяо Чжань покраснел?.. Миновав лестницу, они вышли во двор – оказалось, что здание кофейни это сихэюань с внутренним двориком и всеми полагающимися традиционному жилищу атрибутами. Рассмотреть Ибо не успел, Сяо Чжань подтолкнул его к одноэтажному цзинши слева. За раздвижными дверями пряталась довольно просторная комната с электрокамином, широким диваном перед ним, за разрисованной драконами ширмой («Интересно, ширму тоже он сам расписывал?») было что-то вроде маленькой кухни-столовой, а слева на возвышении стояла просторная низкая деревянная кровать-архата, отделенная от общего пространства плотными шелковыми драпировками. Ибо присвистнул. - Нравится? Тут удобно, только прохладно, так что надень-ка, пожалуй, вот эту пижаму и возьми два одеяла. Я камин не включал. Из небольшого шкафа-купе Сяо Чжань достал мягкую флисовую пижаму фисташкового цвета и бросил на кровать. Ибо наблюдал за ним молча, расширившимися глазами. - Все нормально? – заволновался Сяо Чжань. - Более чем, - это все, что смог выдавить из себя Ибо, слишком потрясенный происходящим. - Вот и отлично. Я разбужу тебя около одиннадцати, хорошо? Ибо только кивнул. Когда Сяо Чжань ушел, постоял пару минут, приходя в себя, и переоделся в пижаму. Вообще-то он не любил надевать чужие вещи, как не любил и когда кто-то надевает его, но тут почему-то не испытал ни малейшей неловкости. Штаны и толстовка были мягкими, теплыми, уютными. Поэтому в сон потянуло практически сразу. А ведь Ибо обычно очень тяжело засыпал в незнакомом месте. Проснулся он от того, что кто-то осторожно тронул его за плечо. Открыв глаза, Ибо увидел сначала ласковую улыбку, и только потом - склонившегося над ним Сяо Чжаня. - С добрым утром. Ибо зажмурился и кивнул: - С добрым. «Я хочу просыпаться так всегда!» - Душ там, - Сяо Чжань качнул головой куда-то влево. – Завтрак тебя ждет. - А какой кофе ты сварил для меня на этот раз? – откидывая одеяло и потягиваясь, немножко сонно спросил Ибо. Сяо Чжань, прикипевший глазами к обнажившейся между толстовкой и поясом штанов полоске кожи, не сразу понял, о чем его спрашивают. - А?. Эм. С апельсином. Эндорфины с утра очень способствуют продуктивному дню. Давай в душ и завтракать. Сяо Чжань ушел, а Ибо послушно пошагал в душ, внутренне поражаясь тому, как естественно все происходило. Словно он тут дома, а не в гостях. Утром Ибо не рассмотрел дворика, зато теперь изучил во всех деталях. Это был классический китайский внутренний двор сихэюаня. В углу рос явно старый красный пекинский клен, раскидистый, укрывавший ветвями низкие крыши боковых цзинши. Они были одноэтажными, слева и справа от главного, в два этажа, где, как решил Ибо, живет сам Сяо Чжань. Было ужасно любопытно заглянуть, но туда его не приглашали. Хотелось верить, что пока. В центре двора был оборудован небольшой пруд, посередине которого красовалась чайная беседка, а к ней вел узенький деревянный горбатый мостик с ажурными перилами. Двор был усажен какими-то кустами, которые сейчас, в преддверии зимы, уныло и голо шевелили ветвями на небольшом ветру. Среди них Ибо опознал два деревца мэйхуа и вроде бы одно персиковое. Наверное, подумал, когда тут все цветет и зеленеет, этот двор уютен и очень красив. - А у тебя в пруду есть карпы кои? – спросил с порога, выруливая из коридора в кофейню. - Есть, - Сяо Чжань обернулся с улыбкой. – На зиму я пересаживаю их в аквариум. - А куда выходит твой дом с другой стороны? - Это настоящий сихэюань, там есть еще один небольшой передний двор и ворота, они выходят на хутун Байлуогусян. Я как-нибудь тебе покажу. Кофе с апельсином имел необычный вкус, а пах просто одуряюще. А еще Ибо ждали свежие цзяньбины, которые он уплетал за обе щеки, ни мало не обращая внимания на то, с каким умилением наблюдает за ним Сяо Чжань. Покончив с цзяньбинами, Ибо принялся за обсыпанные кунжутом и сахарной пудрой махуа. Сяо Чжань, пользуясь тем, что в кофейне не было посетителей, сидел напротив и что-то рисовал. - Ты не похож на дядюшку, - слизнув с верхней губы сахарную пудру, от чего у Сяо Чжаня уже традиционно перехватило дыхание, произнес Ибо. - С чего такое умозаключение? - Ну как. Кофейня называется «У дядюшки Фу», а какой из тебя дядюшка? - Дядюшка Фу не я, а вот он. Сяо Чжань кивком показал на явно старинный портрет, висевший на стене над стойкой. На пожелтевшей от времени рисовой бумаге был изображен величественный сурового вида старик с длинной седой бородой и усами в обрамлении изломанных ветвей мэйхуа и бамбука. Рисунок был выполнен в стиле гохуа, и каждую деталь можно было и сейчас рассмотреть во всех подробностях. - Не понял, - вытаращил глаза Ибо. - Я не знаю его полного имени, но это тот самый дядюшка Фу, который и основал это место. Говорят, он был воином империи Сун, был ранен, покинул службу и, вернувшись домой, в своем родовом сихэюане создал вот это вот все. Жить-то нужно было на что-то. - Ты хочешь сказать, что этому портрету семьсот с лишним лет? - Примерно, - кивнул Сяо Чжань. – Неизвестно, прижизненный он или нет. - Только не говори, что и этому дому столько же. - Почему же? Нашему хутуну семьсот пятьдесят, кажется. И многие старые дома стоят тут с тех самых пор. Твой бар, как мне кажется, не исключение. Все это Сяо Чжань рассказывал словно между делом, не прекращая что-то рисовать в блокноте. - Что ты рисуешь? - Эскиз к обложке меню. Ну и фирменные салфетки закончились, надо новые заказывать. Ибо вытянул шею, стараясь рассмотреть рисунок. На нем красовался слон с воинственно задранным кверху хоботом, а силуэт его уха плавно перетекал в силуэт ноги сидевшего на его шее воина. - Почему слон? - Говорят, первый дядюшка Фу был дасянцзянцзюнем. - Генералом слонов?.. - Ага. Командовал слоновьей… как это… кавалерией. - Так вот почему на твоей вывеске слон! А я всю голову сломал. - А спросить? Или ты не ищешь легких путей? Ибо рассмеялся. - А как ты-то сюда попал? - Как и ты, пока учился в академии, подрабатывал тут у последнего дядюшки Фу, пра-пра-пра… да не знаю я, сколько там этих пра- набежало за семьсот-то лет! Родственников у него не было, поэтому он и оставил мне все это богатство, попросив сохранить. - И ты из дизайнера и художника превратился в баристу и кондитера? Офигеть карьера! - Для начала – дизайнером быть я не перестал. Это раз. А два – мне тут нравится. Нравится варить кофе и печь булочки. Кстати, мы с тобой заболтались, и ты опоздаешь в академию. Ибо улегся грудью на стол, опустив подбородок на сжатый кулак и из-под челки уставился на Сяо Чжаня. - А я никуда не пойду. Останусь тут и буду надоедать лао Сяо. - Прогуливаешь? - Да ну, - Ибо дернул плечом. – Всего-то собрание курса по итогам сессии. Я там ничего не забыл. И так знаю, что среди лучших. - Вот это фанаберия! – Сяо Чжань легонько щелкнул Ибо по носу. Тот забавно сморщился, чихнул и ответил: - И ничего не фанаберия. Простая констатация факта. - То есть ты намерен сидеть здесь и занимать столик, за которым могли бы оказаться посетители, способные принести моей кофейне доход? - Готов заплатить за кофе и булочки. - Да кто ж тебе позволит-то, - тяжело вздохнул Сяо Чжань и поднялся из-за стола. – Натурой отдашь. Ибо закашлялся. Сяо Чжань покосился на него странным взглядом и ухмыльнулся: - Чашки будешь мыть. А ты что подумал? - Тебе лучше не знать. Ибо провозился в кофейне почти до того момента, как пришло время открывать бар. Перебегая через улицу, обернулся и махнул рукой на прощанье. В дверях «Феникса» его уже поджидал Цзяо Фэнь. - Так-так-так, - прищурился хозяин бара, - Сяо лаоши переманивает моего лучшего бармена? Как-то не по-соседски. Ибо рассмеялся. - Никто меня не переманивает, лао Цзяо. Я просто отрабатывал за кофе и булочки. Натурой. У Цзяо Фэня округлились глаза, а Ибо заржал и нырнул в бар готовиться к открытию. Сяо Чжань заявился в «Феникс» ближе к полуночи к полному изумлению Ибо. Уселся возле стойки, подмигнул: - Не люблю быть должен. - Не понял. - Наш соловушка, кажется, собрался нам сегодня спеть? – возле Сяо Чжаня уселась госпожа Ду. - Я вроде как обещал, - улыбнулся Сяо Чжань. И снова подмигнул Ибо. Когда изящные ловкие пальцы Сяо Чжаня пробежались по клавишам синтезатора, Ибо почти полностью выпал из реальности, представив, что эти пальцы могли бы делать с его телом. Вот это он зря! Потому что форменные брюки стали настолько тесны, что даже больно. Хорошо, что за стойкой никто не видел… гм… стояка. А гуев Сяо Чжань ситуацию не облегчал. Наоборот, делал ее еще хуже, потому что у него оказался чудесный голос. И еще более чудесный репертуар. Своим шелковым тенор-баритоном он пел красивые, чуточку печальные любовные баллады и при этом, гуй его побери, то и дело посматривал в сторону Ибо. А Ибо, бедняга, изо всех сил старался не краснеть и вообще не смотреть на Сяо Чжаня, сосредоточившись на смешивании коктейлей. Как ни странно, помогало присутствие госпожи Ду, под чьим пристальным заинтересованным взглядом Ибо удавалось сохранять более или менее профессиональное выражение лица. Которое, впрочем, госпожу Ду не обманывало. - Горжусь твоей выдержкой, Ибо-шуай, - потягивая через трубочку мохито, то ли третий, то ли четвертый за вечер, подмигивала она. – Я бы на твоем месте уже была у его ног. Коварная женщина! Ведь Ибо тут же представил эту картину и вынужден был даже уйти из-за стойки, потому что стояк стал просто невыносимым. Госпожа Ду, понимающе хмыкнув, проводила его взглядом. Прийти в себя Ибо смог только после того, как Сяо Чжань, выпив смешанный лично для него оригинальный коктейль, распрощался и ушел к себе. Ибо мстительно решил, что после закрытия бара в кофейню ни за что не зайдет! *** Слово Ибо сдержал. Но если бы он знал, чем обернется эта сгоряча данная клятва, он скорее язык бы себе откусил, чем произнес ее. Позвонила мать, и Ибо пришлось в спешном порядке лететь домой в Лоян на похороны двоюродного деда. Все, что он успел, это позвонить Цзяо Фэню и отпроситься на неопределенный срок. Телефона Сяо Чжаня он не знал, предупредить его о своем отсутствии не сумел и мог лишь надеться, что лао Цзяо поделится с ним информацией. По-соседски, так сказать. В Пекин Ибо вернулся через неделю. Явившись в бар, первым делом заметил, что кофейня уже закрыта, а вторым – что над входом в «Феникс» красуется новая вывеска с изящно выведенными иероглифами, складывавшимися в слово fenghuang, феникс, а по бокам неоновыми волнами переливались два симметричных панно с тем самым рисунком. - Нравится? – Цзяо Фэнь подмигнул и расплылся в широкой улыбке. – Лао Сяо сам все монтировал. Мастер на все руки. Ибо восхитился. Не мог не. А потом осторожно спросил: - А чего кофейня закрыта? Вроде не поздно еще. - Да что-то второй день мастера Сяо не видно. И вот тут Ибо испугался. Едва смог довести до конца смену, закрыл кассу, запер бар и почти бегом рванул через улицу. Прилип к окну кофейни, пытаясь хоть что-то разглядеть, но внутри было темно и пусто. Потоптался перед дверями, стараясь придумать способ попасть внутрь. - Да вы открывайте, молодой господин, не стесняйтесь, мастер Сяо никогда не запирает двери. Ибо оглянулся – голос за спиной принадлежал среднего возраста невысокой, хрупкой на вид женщине с улыбчивыми морщинками возле глаз, в руку которой вцепилась старая знакомая, Мянь-Мянь. - Тетушка Мо? - Она самая. Пойдем-ка внутрь, я тоже волнуюсь, что Чжань-Чжаня не видно. Мянь-Мянь мне уже всю душу вынула. Женщина уверенно толкнула дверь, та открылась, колокольчик звякнул, и Ибо в этом звуке послышалась тревога. Он сразу, не раздумывая, свернул направо, в коридорчик, тетушка Мо с Мянь-Мянь поспешили следом. Внутренний дворик был припорошен недавно выпавшим снежком, и на белом покрывале не было видно ни единого человеческого следа. Ибо замер на мгновение, а потом бегом кинулся к центральному цзинши. Рывком распахнул двери, ворвался внутрь и замер – Сяо Чжань лежал, свернувшись калачиком, на диване напротив камина. И никак не реагировал на вторжение. - Cāo! - Мянь-Мянь, заткни уши! - Простите, - Ибо смутился всего на мгновение, и тут же кинулся к лежащему. С трудом, преодолевая сопротивление, перевернул Сяо Чжаня на спину и прижал ладонь ко лбу. - Да он весь горит! Тетушка Мо тоже подошла к дивану, тронула лоб, пожевала губами. - Простудился наш Чжань-Чжань. Пока вывеску Цзяо Фэню монтировал, куртку скинул, неудобно ему было, видишь ли. И вот результат. - А что делать-то? – растерялся Ибо. - Мянь-Мянь, бегом на кухню, завари горячего чаю с медом. И принеси тазик холодной воды – компресс сделаю. И ты, молодой господин, беги в лавку к госпоже Ду. Она целительница. Знаешь, где это? Вверх по улице, мимо не пробежишь. Скажешь, что тетушка Мо послала за травяным сбором против горячки. Ну, что стоишь? Бегом! Так быстро Ибо не бегал еще никогда. И чуть не промахнулся мимо лавки целительницы. Точно промахнулся бы, если бы его не окликнула сама госпожа Ду. - Ван Ибо! У нас где-то пожар? - Да! То есть нет. Госпожа Ду, Сяо Чжань заболел, весь горит. Тетушка Мо послала к вам за сбором против горячки. - Против простуды, ты хотел сказать. Так, помогай. Следующие несколько минут Ибо исправно лазил по стремянке, доставая с верхних полок склянки с разными сушеными травами и еще чем-то, происхождение чего Ибо знать не хотел. В итоге получился пакет изрядных размеров, а госпожа Ду, наспех натянув полушубок и намотав на шею шарф, вытолкала его из лавки: - Давай, юный Ван, поспешим. Ибо изо всех сил старался не бежать, но госпожа Ду все равно едва за ним поспевала. - Молодой господин не мог бы шагать помедленнее? Не всех в этом мире боги наградили такими же длинными ногами. Ибо смущался, тормозил, но его терпения хватало ровно на минуту. - Ладно, - в конце концов смирилась госпожа Ду, - беги. Скажи тетушке Мо вскипятить воды и ошпарить керамический чайник, у Сяо Чжаня есть, я знаю. Беги, я догоню. Когда Ибо примчался обратно, Сяо Чжань полулежал на подушках с холодным компрессом на лбу, рядом на низеньком столике стояла чашка с чаем, пахнувшая медом. Глаза Сяо Чжаня были закрыты, дышал он громко, с трудом, над бровями серебрились капельки пота. - Госпожа Ду велела заварить кипяток и ошпарить керамический чайник! – выпалил с порога. – Как он?.. - Тебя не было от силы минут пятнадцать, - тетушка Мо похлопала Ибо по руке. – Что могло измениться? И пошла на кухню заваривать кипяток. Госпожа Ду приготовила густой пахучий травяной отвар и велела выпаивать по полчашки каждые два часа. Ибо вызвался в сиделки, и возразить ему, увидев выражение его глаз, ни одна из женщин не отважилась. - Первые несколько часов он будет очень сильно потеть, - сказала перед уходом госпожа Ду. – Ни в коем случае нельзя оставлять его в мокрой одежде. Найди сухое и переодевай. Справишься? - Справлюсь. - Если что, бегом ко мне, понял? Оставляю его под твою ответственность. - Понял. Спасибо, госпожа Ду. Спасибо, тетушка Мо. - Спасибом не отделаешься, - ухмыльнулась госпожа Ду. - А?.. - Когда наш лао Сяо выздоровеет, ты нам станцуешь. Хочу посмотреть, что так впечатлило нашего Сяо Чжаня, что он тебя на вывеске увековечил. - Госпожа Ду! - Все, я ушла. И она от порога послала Ибо воздушный поцелуй. Несмотря на то, что Ибо не спал уже вторые сутки, сна не было ни в одном глазу. Он сидел возле Сяо Чжаня практически постоянно, отходил только чтобы разогреть отвар и заварить чаю себе. Потеющего Сяо Чжаня, который все еще не приходил в себя, переодевал в сухое дрожащими руками. В спальне на втором этаже нашел шкаф с бельем, набрал ворох штанов и футболок, свалил все это в ногах Сяо Чжаня и по мере нужды вытаскивал из кучи нужное. У Ибо на самом деле сильно дрожали руки, когда он переодевал своего гэ. Он изо всех сил старался быть отстраненным, но, обтирая его насухо и мимолетно касаясь горячей, влажной от пота кожи, гладкой и нежной, чуть не до крови закусывал губу и то и дело делал паузы. Потому что это было выше его сил. Хотелось не отнимать рук, гладить, трогать, ласкать это стройное, подтянутое, сухопарое, такое желанное тело. Хотелось накрыть ртом эти крупные коричневые соски. Но было нельзя. Это была пытка! Днем тетушка Мо принесла кашу чжоу, сваренную на крепком курином бульоне. Горячую, бережно завернутую в мягкий плед, чтобы не остыла, и помогла Ибо накормить простуженного. Еще порцию оставила на вечер, наказав разогреть, как будто Ибо сам бы не догадался! Ближе к полуночи снова заглянула госпожа Ду, проверила температуру, покивала головой – все идет как нужно. Ибо это и сам заметил, потому что потел Сяо Чжань заметно меньше, лоб уже был не такой пылающий, да и дышал он уже не так трудно. Ночью Ибо все же сморило, он задремал, сидя на полу возле дивана и откинувшись головой на кромку. А проснулся он от того, что кто-то осторожно коснулся его волос. Распахнул глаза и уставился на Сяо Чжаня, который, свесившись с дивана, разглядывал его с несмелой улыбкой. - Что ты тут делаешь? - А?.. И ты еще спрашиваешь! Сам заболел, никому не сказал, даже свою Лу-Лу не позвал, лежал тут скомканной тряпочкой, и еще спрашивает, что я тут делаю?! Тебя лечу! - Но откуда ты взялся? Ты же уехал куда-то, ни слова не сказав. - Из Лояна. Домой летал. Предупредить не успел. Надеялся, что Цзяо Фэнь тебе скажет. Прости?.. - А я думал, что ты за что-то на меня обиделся. - Дурак что ли?! Сяо Чжань снова улыбнулся, потом закашлялся и попытался встать. - Ты куда?! – переполошился Ибо. - Мне бы в душ. - Я с тобой. Помогу, а то еще свалишься. - Воу. А естественные надобности тоже поможешь справить? Ибо нащупал на полу смятую футболку и огрел ею Сяо Чжаня. - Будешь плохо себя вести, пожалуюсь госпоже Ду и тетушке Мо. - Обеим сразу? - Именно! - Боюсь-боюсь! Господин Ван такой грозный. - Чжань-гэ не успел как следует прийти в себя, а уже права качает? - В смысле – прийти в себя?.. - Ты был без сознания, когда мы с тетушкой Мо тебя нашли! Кто знает, сколько ты тут валялся. Сяо Чжань нахмурился, сел, отбросив одеяло, нащупал домашние шлепанцы. Попытался встать и пошатнулся. Ибо, подорвавшись, тут же поймал его за руки. - Я вас напугал? - Еще как! Гуев ты Сяо Чжань! – Ибо, не удержавшись, ткнул его кулаком в бок. Легонечко так. Любя. – Ладно, болезный, поползли в душ, а то, чую, скоро тетушка Мо явится со своей целебной кашей. Сяо Чжань встал, опираясь на плечи Ибо, и при упоминании каши сморщился. - Зря морщишься, каша чжоу у тетушки Мо очень даже вкусная. - Я мяса хочу. - Выздоровеешь, - раздался от двери жизнерадостный голос госпожи Ду, - будет тебе мясо. А пока жиденькая кашка. И куда это вы собрались? - По естественной надобности, - осклабился Сяо Чжань. – Или вы напялите на меня памперсы? Предупреждаю – буду брыкаться! Ибо чуть не согнулся от хохота, вовремя вспомнив, что у него на плечах висит Сяо Чжань. Госпожа Ду захлопала в ладоши: - Вижу-вижу, дела идут на поправку! И ускоренными темпами! Вот что делает животворящее присутствие нашего Ибо! - Госпожа Ду! – возмутились они хором. - Ладно, идите куда шли. Но не задерживайтесь, - она подмигнула, - я новый отвар заварю. Пить по стакану пять раз в день. Я проверю! Ибо, под твою ответственность! - Не женщина, а стихийное бедствие, - пробормотал Сяо Чжань, когда они с Ибо доковыляли до лестницы и принялись карабкаться на второй этаж. - Но полезное стихийное бедствие, - покивал, придерживая Сяо Чжаня за талию, Ибо. Когда они снова спустились вниз, причем Сяо Чжань уже вполне самостоятельно (хотя ему хотелось еще повисеть на плечах у Ибо, это было так приятно!), на столе их ждал закутанный в полотенце чайник с отваром и две накрытые крышками миски каши. - А тебя за что? – Сяо Чжань покосился сначала на кашу, потом на Ибо. - За компанию, наверное, - приподняв крышку и втянув носом волнующий аромат, пожал плечами Ибо. - И для профилактики. Через два дня Сяо Чжань окончательно выздоровел. А Ван Ибо так и остался. Поначалу сам перед собой (именно так, потому что Сяо Чжань вопросов не задавал!) он оправдывался тем, что Сяо Чжань еще не до конца здоров и за ним надо присматривать. Но через неделю такие оправдания уже не прокатывали, и Ибо забил на поиски причин оставаться в доме Сяо Чжаня. Просто оставался и все. Его же не прогоняли? Не прогоняли. А даже наоборот – казалось, что Сяо Чжань ужасно доволен тем, что в левом крыле его сихэюаня есть жилец. Перед тем, как туда зайти, Сяо Чжань стал стучаться, чем ужасно смущал Ибо, ведь это было своего рода признание – он тут не в гостях, он тут живет! Их безмолвное согласие на совместное проживание привело к тому, что Ибо постепенно перетаскал из кампуса все свои пожитки и принялся обживать цзинши по-настоящему. Даже отважился развесить по стенкам рисунки, которые нашел в гостиной Сяо Чжаня, пока тот болел. Эти разрозненные листки, вырванные из блокнота, были небрежно сметены в кучу под низеньким чайным столиком. Ибо нашел их, когда перетаскивал столик к дивану, чтобы удобнее было кормить и поить больного. Кучка рассыпалась, а Ибо завис, разглядев, что было нарисовано на этих листочках. Это были наброски, эскизы, вроде бы небрежные, и в то же время детально прорисованные. И на всех был изображен он, Ибо. Танцующий. Ибо тогда поразился тому, с какой точностью и живостью Сяо Чжань зафиксировал на бумаге фрагменты его танца. Он тогда аккуратно сложил их все стопкой и унес к себе в левое крыло дома, надеясь, что Сяо Чжань про них не вспомнит. Трудно сказать вспомнил тот или нет, но о пропаже набросков не обмолвился ни словом. Ибо же, выбрав пару наиболее законченных рисунков, оправил их в тоненькие деревянные рамочки и развесил по стенам. Эта комната становилась его домом. Так они и жили какое-то время – Ибо у себя, Сяо Чжань у себя. Сяо Чжань, открывая кофейню по утрам, специально для Ибо заваривал кофе, каждое утро разный (больше всего Ибо нравились кофе по-турецки и кофе по-карибски), ставил чашку на столик у окна, а рядом с чашкой – то самое старинное фарфоровое блюдо с выпечкой. Ибо же, закрыв бар, быстро перебегал улицу и нырял в тепло кофейни, что стало привычным ритуалом. Выпив свой кофе и слопав все, что приготовил для него Сяо Чжань, он шел отсыпаться, а потом, закутавшись чуть не до бровей в подаренный Сяо Чжанем теплый длинный шарф, бежал в академию, оставляя Сяо Чжаня в его кофейне наедине с постоянными посетителями. Ибо знал, что, вернувшись к вечеру с занятий, найдет на любимом столике у окна неизменную чашку кофе или чая, свежайшие баоцзы с сочной свининой и обязательно миску лапши, или свиные ребрышки, или еще что-нибудь, что Сяо Чжань готовил к его приходу. Если посетителей было немного, обедать-ужинать они садились вместе, после чего Ибо уходил в бар на работу. Сяо Чжань, закрыв кофейню, частенько присоединялся к Ибо в баре, и эти посещения в итоге привели к тому, что в меню «Феникса» появилось около десятка названий коктейлей «от Ван Ибо», приготовленных по оригинальным рецептам. А музыканты Цзяо Фэня выучили весь репертуар Сяо Чжаня. Ибо все это ужасно нравилось. Настолько, что он даже стал позволять себе немножко привередничать, выбрав себе из всего кондитерского арсенала Сяо Чжаня любимые блюда и выклянчивая их у хозяина кофейни. Тот, впрочем, не возражал и охотно готовил то, что особенно нравилось Ибо. Самым любимым блюдом оставалось то, которое Сяо Чжань приготовил в первое после болезни утро в кофейне. Тогда перед Ибо, вернувшимся с работы в баре, была выставлена миска крошечных, буквально на один укус то ли баоцзы, то ли танъюаней, Ибо так и не понял, что это такое. Маленькие, не отваренные, а обжаренные в кунжутном масле, в румяной хрустящей корочке, они так и просились в рот. Ибо, поддавшись соблазну, закинул сразу парочку. - Осторожно! – воскликнул Сяо Чжань. Но было поздно. Пирожок лопнул на языке, брызнув горячим жирным соком. Ибо от неожиданности замер и вытаращил глаза, а капля сока скатилась с губ на подбородок. Сяо Чжань, подавив усмешку, вдруг потянулся через столик и аккуратно стер эту каплю подушечкой большого пальца. Поняв, что сделал, отчаянно покраснел. От шеи до кончиков ушей. Ибо, который так и сидел с полным ртом, боясь жевать, тоже полыхнул румянцем, потому что этот жест вышел до боли интимным. Сделав над собой усилие, Ибо все же проглотил эти сочные, мясные шарики и потянулся за следующими. - Что я ем? - Нравится? - Ужасно. Язык бы проглотил. Так что я ем? - Да я не знаю, как это называется. Сам придумал. Как-то было дурное настроение, от которого я обычно избавляюсь при помощи готовки. Так увлекся, что, опомнившись, обнаружил, что налепил вот этого вот всего несколько сотен. И потом еще добавил. Отлично снимает стресс. - Сотен? – поразился Ибо. - Ну. Не считал. Свалил все в морозилку. Потом как-то решил попробовать не варить, а обжарить в масле. Получилось ужасно вкусно! Потом в начинку к мясу я добавил еще мясного желе, и стало совсем замечательно. Ой, прости, увлекся, тебе вряд ли интересно. - Мне уфасно инферефно, - с полным ртом возразил Ибо. Пока Сяо Чжань говорил, он сам не заметил, как смел все, что было в миске. Сяо Чжань, смерив взглядом пустую посуду, зарделся, теперь от удовольствия. - Еще пожарить? Ибо интенсивно закивал, не сводя с Сяо Чжаня преданного собачьего взгляда. *** Казалось, что такая жизнь обоих полностью устраивала, однако в то же время оба тщательно скрывали друг от друга, что это не совсем так. В этой идиллии им обоим категорически кое-чего не хватало! Но ни один не решался сделать первый шаг. И вот однажды… Был поздний вечер. У Ибо был выходной, тесто для выпечки Сяо Чжань уже поставил и они как раз собирались посмотреть какое-нибудь кино. - Пиво будешь? Сяо Чжань протягивал знакомую синюю бутылку. Ван Ибо вопросительно поднял брови. - Оно безалкогольное, - беспечно пожал плечами Сяо Чжань. – Мне спиртное противопоказано. Развозит с одной бутылочки пива и я начинаю творить всякие непотребства. - М? – Ибо задумчиво провел горлышком бутылки по губам, Сяо Чжань прикипел взглядом и завис. – Надо будет попробовать – напоить Сяо Чжаня-гэгэ и посмотреть, какие такие непотребства он творит. - А?.. – Сяо Чжань силой заставил себя отвести взгляд от этих влажных губ. – Лучше не надо. Я ж потом сгорю со стыда. - А я никому не скажу, - тут же загыгыкал Ибо. – Это будет нашим маленьким грязным секретом, моим и моего гэ. - Моего гэ?.. – Сяо Чжань аж опешил. - А что, есть еще претенденты? - Ну у тебя и самомнение! Ибо хотел ответить очередной шпилькой, но вдруг смутился, полыхнул ушами: - Извини. - Да ладно, - Сяо Чжань с улыбкой отсалютовал пивом. – Мне даже нравится. Меня еще никто так нахально и мило не присваивал. Так какое кино будем смотреть? В итоге они выбрали «Дом летающих кинжалов» Чжан Имоу. Правда, Ибо не столько смотрел на экран, сколько таращился на Сяо Чжаня и размышлял, что будет, если сейчас он подвинется, совсем чуть-чуть, и прикоснется бедром к его бедру? Сяо Чжань казался искренне увлеченным фильмом, и Ибо решился. Поерзал, словно искал более удобное положение, потянулся, чтобы поставить на столик уже пустую бутылку, и таки прикоснулся бедром к бедру Сяо Чжаня. Почему-то сразу стало невыносимо жарко. Замер, ожидая реакции. Он сразу отодвинется, честно-честно, если поймет, что Сяо Чжаню некомфортно! Но вместо того, чтобы отодвинуться, Сяо Чжань, так же наклонившись, чтобы отставить пустую бутылку, прижался бедром к бедру Ибо еще теснее! Ибо затаил дыхание. И понял, что сейчас просто сгорит. Сяо Чжань, не отводя взгляда от экрана, сидел расслабленно, положив ладонь на колено. Ибо посмотрел на эту ладонь, на то, как близко было колено Сяо Чжаня к его собственному, и устроил свою руку так, чтобы едва ощутимо касаться ладони Сяо Чжаня. И опять замер, ожидая реакции. Когда Сяо Чжань пошевелился и мизинцем заплел мизинец Ибо, чуть не лишился чувств. Посидел так несколько минут, замерев и едва дыша, чтобы не спугнуть, потом украдкой сделал глубокий вдох и медленно, осторожно подсунул свою руку под руку Сяо Чжаня и сплел свои пальцы с его, длинными, изящными. Сильными. Что они сильные, Ибо почувствовал, когда Сяо Чжань внезапно сжал его руку. Ибо, тяжко сглотнув, посмотрел на их крепко переплетенные пальцы и бросил косой взгляд на Сяо Чжаня, стараясь прочесть его реакцию. И внезапно напоролся на ответный взгляд. Кажется, про фильм они благополучно забыли. В этой жизни оказалось что-то поважнее хорошего кино, даже если его снял сам Чжан Имоу. Несколько минут они так и сидели, замерев и не отводя друг от друг взглядов. А потом Ибо, решив, что раз уж он наглеет, так надо наглеть по максимуму, тихонько проговорил: - Поцелуй меня?.. Ибо внутренне обмер от собственной наглости, но по-настоящему испугаться не успел. Потому что Сяо Чжань его поцеловал. Когда мягкие, теплые, ласковые губы осторожно коснулись его губ, Ибо издал странный звук. Честно говоря, это был беспомощный писк, но если бы кто-то только попробовал это озвучить, крутой парень Ибо его просто прибил бы на месте. Крутые парни не пищат! Даже если их целует невозможно красивый, самый лучший гэ на свете. Едва Ибо пришел в себя, как немедленно принялся наглеть еще больше, всячески стараясь углубить поцелуй. Сяо Чжань тут же отстранился, игнорируя недовольное шипение, внимательно посмотрел Ибо в глаза и спросил: - У нас пожар? Где-то горит? Ибо с удовольствием ответил бы, где у него горит, но Сяо Чжань, мягко улыбнувшись, бережно взял его за подбородок и снова накрыл губами губы. Ибо немедленно проглотил все возражения! Они целовались до тех пор, пока не заболели губы. Фильм давно кончился, кинжалы перестали летать, а они все никак не могли друг от друга оторваться. Они целовались, целовались, целовались. И чем дольше целовались, тем отчетливее Ибо понимал, что ему мало! Он переполз к Сяо Чжаню на колени, терся об него всем телом, как большой кот, с наслаждением ощущая ответное желание и млея от того, как забравшиеся под толстовку руки нежно и сильно оглаживают его спину и поясницу, а чуткие пальцы то и дело проникают под пояс штанов. - Гэ, - задыхаясь, Ибо уткнулся Сяо Чжаню в шею, - прекращай себя сдерживать. - А то что? – так же задыхаясь, поинтересовался Сяо Чжань. - А то я взорвусь. Тебе же хуже – убираться придется. Наклонился низко к зардевшемуся уху и прошептал хриплым шепотом: - Я устал дрочить на твой светлый образ одинокими холодными ночами. Вот же провокатор! Еще и смотрит так, что волосы дыбом! Ну как тут устоять? Сяо Чжань перестал гладить его спину, чуть отстранился, заглянул в глаза: - Ты уже делал это раньше? - Угу. Чисто в исследовательских целях. - А со мной?.. Тоже исследовать будешь? - С тобой, гэ, я просто хочу быть. И чтобы ты был со мной. Я приму все, что ты будешь готов мне дать, и отдам тебе все, абсолютно все, что есть у меня. Сяо Чжань очень внимательно посмотрел Ибо в глаза, потом спихнул его с колен и взял за руку, переплетая пальцы. - Пойдем. В спальню на второй этаж они неслись, не расцепляя рук и перескакивая через две ступеньки. Старая деревянная лестница уютно и понимающе поскрипывала под их ногами. В эту ночь им пришлось трижды перестилать постель. Трижды! А могло бы быть и четырежды, если бы Сяо Чжаню не нужно было подниматься ни свет, ни заря, чтобы успеть выпечь свои прекрасные булочки к открытию кафе. Остывая после первого оглушительного оргазма, Ибо лежал, распластавшись на Сяо Чжане и уткнувшись лицом в его грудь. Сяо Чжань лениво выписывал на его спине какие-то иероглифы. Ибо подозревал, какие, но старался не вникать. А вдруг ему это только кажется? Вдруг он кое-что вспомнил и мелко затрясся от смеха. - М? – Сяо Чжань перестал рисовать у него на спине. - Вспомнил самый ужасный день в своей жизни. Так смешно. Сяо Чжань намотал на палец прядь его волос и аккуратно потянул, заставляя приподнять лицо: - Это когда ты увидел Лу-Лу в моей кофейне? - Гэ! - Что – гэ? Видел бы ты выражение своего лица! - Тебе смешно, - Ибо выдернул волосы из пальцев Сяо Чжаня и снова уткнулся лицом в его грудь, - а я тогда чуть не умер. И кстати, я видел, что ты надо мной потешаешься и пока еще за это не отомстил! Так что жди. - О-о-о, подозреваю, что месть твоя будет страшна! - Сейчас узнаешь! После второго оргазма они обнаружили себя на полу вместе с матрасом. И, задыхаясь, ржали как не в себя. Ибо еще никогда не было так хорошо. А однажды, одним промозглым предзимним вечером к ним в кофейню пришел кот. Грязный, худой, облезлый, с драным ухом, он сел на пороге и спросил: - Мря?.. Ван Ибо посмотрел на кота, потом на Сяо Чжаня: - Выгонишь? Вместо ответа Сяо Чжань взял белоснежное полотенце, которым протирал чашки, завернул в него грязного уличного кота и куда-то понес. - Куда ты его потащил?! – переполошился Ибо. - Мыть. Сушить. Кормить. Когда пришельца отмыли и высушили, кот оказался белоснежным и очень меховым. Правда, шерсть свалялась уродливыми колтунами, которые пришлось выстригать. Кот странным образом не сопротивлялся, а напротив, громко, утробно и басовито тарахтел. Как трактор. За что и получил свою кличку – Туолацзи. Ибо, возвращаясь домой из академии, получал в руки пуходерку и покладисто вычесывал Трактора, чтобы поскорее привести это драное нечто в товарный вид. Первым оброс хвост. - Это надо же такое богатое боа отрастить! – восхищался Сяо Чжань, пропуская мохнатую роскошь между пальцами под басовитое тарахтение. Когда Трактор оброс окончательно и отъелся, он оказался котом совершенно невероятных размеров. С кисточкой на оставшемся целым ухе. Таких котов никто на Наньлуогусян никогда не видел. Было непонятно, откуда он тут взялся, но прижился плотно. - У нас теперь настоящий дом, - умилялся Ибо, почесывая этому чудовищу квадратный подбородок. – Даже кот есть. Когда Сяо Чжань открывал кофейню, Трактор вальяжно шествовал от дверей через весь зал и укладывался на широкий низкий подоконник панорамного окна, свешивал на пол хвост и, прищурив свои медового цвета глаза, наблюдал за окружающими. Посетителей, надо сказать, прибавилось – многие, особенно дети, приходили полюбоваться диковинным зверем. К детям Трактор относился по-королевски снисходительно, позволяя себя гладить и теребить. Самых нахальных к их полному восторгу лениво лупил лапой, не выпуская, впрочем, когтей. - У вас теперь настоящее котокафе, - смеялась тетушка Мо. – Я таких раньше только на картинках у Мянь-Мянь видела. Забыла, как называется. Ибо заинтересовался и полез на байду. И нашел! - Гэ, Трактор у нас не просто кот, он мейнкун! - Это что-то меняет? - Конечно! Ни у кого такого мейнкуна нет, а у нас есть! Вот! Сяо Чжань мягко улыбался и подсовывал Трактору кусочек мяса, а Ибо – мясной сочный баоцзы. Через какое-то время Трактор повадился ходить с Ибо на работу в «Феникс». Сяо Чжань, закрывая кофейню по вечерам, любил смотреть, как они идут через улицу – Ибо широко шагая своими длинными ногами, а Трактор – вальяжно распушив свой невероятный хвост. В баре кот занимал ставшее привычным место – в самом дальнем углу стойки, подвернув под себя лапы и свесив до пола хвост. Кот стал популярен не только в кофейне, но и в баре, и Ибо даже изобрел рецепт коктейля в его честь. Коктейль «Туолацзи» пользовался у посетителей большим спросом. … Так они и жили втроем, бармен, бариста и громадный белый мейнкун, обожавший спать в ногах у своих человеков. Которым лучше всего спалось в объятиях друг друга под утробное тарахтение их домашнего Трактора.