Вкус

— Ты опоздал. От этих слов воздух вылетает из лёгких Гона. Он чувствует себя так, словно, его ударили в живот невидимой силой; это оглушает его, заставляет пошатнуться. У него кружится голова, а сердце сжимается — он знал, что таким будет ответ Киллуа. Но это ранит Гона сильнее, чем он когда-либо думал. Как только он снова смог двигаться, Гон прерывисто выдыхает. Он складывает ладони вместе, чтобы скрыть, как они предательски дрожат, но Киллуа, вероятно, уже заметил. Он слишком умён, слишком сообразителен, слишком невероятен, слишком… — Я знаю. Киллуа поднимает серебристую бровь. — Тогда почему ты это сказал? — Я подумал, что ты заслуживаешь знать. Киллуа усмехается. Он поворачивается спиной к Гону, слегка сгорбив плечи. — Может быть, я заслужил знать это лет пять назад, прежде чем ты решил исчезнуть с лица грёбаной цивилизации? Может быть, я заслужил знать это ещё тогда, когда мы были под Древом Мира? Ты когда-нибудь думал об этом? Голос Киллуа резок, жесток. Он набрасывается на Гона с каждым словом, и Гон принимает это, потому что он заслужил. Он заслужил это за то, что причинил Киллуа боль миллион раз и никогда полностью этого не компенсировал. Он хочет это исправить. В последний раз. — Я тогда не знал, — прерывисто шепчет Гон. — Я не знал, как сильно я…– он тяжело сглатывает комок в горле, чувствуя неприятное жжение. — Я тогда не знал, что был влюблён в тебя. Киллуа поворачивается, чтобы посмотреть на него. На его щеках цвета слоновой кости нет румянца, он не заикается. Его глаза смотрят прямо на Гона без колебаний или смущения, и что-то пронзает сердце Гона снова, и снова, и снова. — Я уже говорил тебе, — наконец отвечает Киллуа. — Ты опоздал. — Я знаю, — повторяет брюнет, и теперь его голос дрожит. — Знаешь… это не единственная причина, по которой я пришёл сюда. Я пришёл сюда, потому что… Я пришёл попрощаться. Я отправляюсь в экспедицию с другими охотниками на неизвестную территорию. Я не знаю, когда вернусь. При этих словах глаза Киллуа округляются. Он понял, что Гон пытается сказать. — О, — это его единственный ответ, и сердце темноволосого обливается кровью. Раньше, Киллуа бы переместил само солнце, чтобы сохранить Гона в безопасности и остаться рядом с ним. Но это было давным-давно. — Могу я быть эгоистом в последний раз? — тихо спрашивает Гон. — Пожалуйста? Киллуа выдыхает, долго и медленно. Затем он кивает. Гон подходит к нему. Он обхватывает челюсть Киллуа руками, и глаза альбиноса закрываются, белоснежные ресницы касаются бледных щёк. Кожа Киллуа прохладная, гладкая под мозолистыми пальцами Гона. Гон чувствует дыхание Киллуа на своих губах, и его сердце начинает учащённо биться, хотя он понимает, что реагировать так — глупо. Но он ничего не может поделать с этим. Это Киллуа. Киллуа не двигается, когда Гон наклоняется вперёд, не встречается с Гоном на полпути, как брюнет всегда представлял в своей голове, но это нормально. Гон слегка прижимается губами к губам Киллуа, крепко зажмурив глаза, чтобы сдержать ужасные жгучие слёзы. Губы беловолосого мягкие и тёплые, и Гон жаждет быть ближе, прижать Киллуа к своей груди и сердцу, но он не будет, он не может, потому что… «Он опоздал. Он опоздал. Он опоздал.»