Вкус

Они на последнем круге гонки, и челюсть Киллуа начинает болеть от того, как сильно он стискивает зубы. Он не паникует. Нет никаких причин для паники, вообще никаких. Он может без проблем победить Гона. Это даже не вопрос. Он намного лучше своего друга практически во всех видеоиграх, в которые они играли, включая эту. У него всё под контролем. Но так уж получилось, что на этом последнем круге может остаться запас супер редких шоколадных роботов на целый месяц. Если он выиграет, то попадет в богатый шоколадный рай. Если он проиграет, то Гон будет выбирать ему одежду, в которой он должен будет ходить следующие полтора месяца. А этого не может случиться. Не с несуществующим вкусом Гона к моде. Они приближаются к последнему повороту. Музыка в игре усиливается, конфетти начинает падать в воздух. Если Киллуа прищурится, то он даже сможет разглядеть цифровую черно-белую финишную черту вдалеке на экране. И они всё ещё стоят плечом к плечу. Как это произошло, Киллуа не знает. Но если он не предпримит что-нибудь сейчас же, то его шоколад, считай, пропал. Он чертыхается себе под нос и краем глаза видит ухмылку Гона. Волна гнева захлестывает его — этого самодовольного маленького дурочка — и Киллуа двигается. Отбросив свой контроллер, Киллуа бросается на Гона. У него есть достаточно времени, чтобы увидеть, как золотые глаза Гона широко распахиваются со смесью тревоги и страха, он слышит звук падающего на пол контроллера друга, а затем он крепко хватает брюнета за щеки, сминая их губы вместе. Он не дает Гону возможности осознать, что происходит. Он оставляет поцелуи на веснушчатых щеках и на носу-пуговке, по всей бронзовой коже и смеющемуся рту, везде и всюду, загораживая Гону обзор с экрана телевизора. — Ки-Киллуа! — Гон задыхается между поцелуями. Он — хихикающее месиво, разрывающееся между тем, чтобы оттолкнуть Киллуа и насладиться редким проявлением очевидной привязанности. — П-Прекрати, я не вижууу… — Идеально! Киллуа в мгновение ока слетает с него, бросаясь к своему контроллеру, прежде чем Гон успевает хотя бы разинуть рот. Он нажимает на кнопку скорости и пролетает мимо бездействующей машины Гона. — ПОБЕДИТЕЛЬ!!! — Киллуа издает громкий вопль, подбрасывая кулак в воздух. — Да! Ха, понял, Гон! АЙ! — Он опрокидывается на спину, и Гон врезается головой ему в грудь. Когда Киллуа, наконец, снова смог дышать, он замечает, что надутое лицо Гона нависает всего в нескольких дюймах над ним. — Это было подло, Киллуа! — Гон скулит. — Ты сделал все это нарочно, не так ли? — Да, ладно. — Киллуа неловко пожимает плечами, его плечи прижаты к полу теплыми руками Гона. — В любви и на войне все честно. Гон качает головой и морщит нос. — Тебе повезло. — Повезло, что я выиграл? Гон фыркает. –Нет. Тебе повезло, что ты такой милый, и что я предпочел бы поцеловать тебя, а не просить о матче-реванше. Губы Киллуа изгибаются в усмешке. — И то верно, — мурлычет он, и глаза Гона блестят. Киллуа зацепляет пальцем воротник рубашки тёмноволосого, сердце начинает учащенно биться в предвкушении, и тянет Гона вниз, чтобы встретить его ждущие губы.