Воевать – дело непыльное.
Так думает каждый третий новобранец, приходящий в армию. Служба для них затянута особым флёром романтики и авантюризма. То ли в шутеры переиграли, то ли фильмов пересмотрели, где бритые мужики с пушками и гранатометами наперевес отстреливают врагов один за другим, заслуживая восхищенные взгляды женщин, обращенные на их отфотошопленные мышцы.
Желторотые юнцы хотят также. Они ожидают, что теперь-то деньги посыпятся на них как из рога изобилия. Знай себе, щелкай плохих парней как семечки, держа в каждой руке по стволу с бесконечным числом патронов, или сиди в укрытии, попадая в голову террористов без прицеливания – отдай долг Родине. Однако после первой же вылазки их влажные мечты о пентхаусах и моделях в купальниках разбиваются о грязь, слезы, кровь, оторванные конечности и обосранные от страха штаны.
Себя Кёниг к числу таких мечтателей не причислял. Розовых очков он никогда не носил, на службу записывался в здравом уме и твердой памяти. Однако и самоуверенно утверждать, что был готов к любому дерьму – было бы слишком опрометчиво с его стороны. С чьей-либо стороны в принципе. Можно привыкнуть к свисту пуль в миллиметре от головы – со временем он воспринимается как неотъемлемая часть звуков природы как пение птиц или лай собаки. Можно привыкнуть к тяжести автомата в руках. Можно привыкнуть к запаху пороха. Но есть вещи, которые заставляют вздрогнуть даже прожженного вояку.
Но это всё лирика.
Кёниг не носил розовых очков, но маска стала частью его личности. Социальная тревожность и так неплохо подпортила жизнь, не хватало, чтобы она мешала ему и в работе, когда голову нужно держать холодной, а палец – на спусковом крючке. Приходилось выкручиваться. Надевая маску, он будто закрывался от всего мира, становясь невидимой её частью. Что иронично, именно благодаря этому балахону мужчина превращался в главный объект для наблюдения и пересудов. Некоторые из солдат даже делали ставки, снимает ли он её вообще и что же прячется под тканью. Австрийцу, честно говоря, дела до этого ребячества не было никакого
хотя мысль получить лишние сто долларов невольно грела сердце в особенно мрачные времена. А вот командиры всеобщего ажиотажа не разделяли. Кто-то считал это инфантильной блажью, кто-то – причиной будущих проблем, которые обязательно назреют, если мужчина сейчас же не стянет её со своего лица. И вот вроде бы и приказы начальства оспаривать нельзя, иначе привет выговор, а вроде некий вышестоящий замолвил за Кёнига словечко, из-за чего от него отстали. Косые взгляды бросать не перестали, но навязчивый приказной тон сменился на немое осуждение.
Не то, чтобы они не были правы.
На одной из миссий случилось то, что ему так охотно и со смаком, во всех красках пророчили. Вроде бы ничего сложного – зачистить здание, освободить заложников – маневр не больше чем на день, с учетом транспортировки солдат из точки А в точку Б. Только всё с самого начала пошло не по плану. Террористов оказалось на десяток-другой-третий больше, чем сообщила разведка. Вооружены они были не только списанными в бородатые годы автоматами, но и новенькими моделями. Работали вражеские снайперы. На ожидание обещанной поддержки с воздуха времени не было.
Кёниг проходил третий этаж офисного здания. В кабинеты сначала заглядывало дуло винтовки, а только потом он сам. Рация не переставала трещать командами. Маска впитывала пот, прилипая к лицу как вторая кожа, отчего её время от времени приходилось поправлять. В эти моменты он на пару секунд терял так необходимый боковой обзор. Остальные четыре органа чувств были выкручены на максимум своих возможностей, потому что на базу хотелось вернуться целым, а не расфасованным по пакетам.
Под массивными военными сапогами хрустели осколки стекла. Вперемешку с ними валялись бумаги с финансовой отчетностью, пластиковые стаканчики, окружившие изрешеченный кулер. Что боевикам успел сделать невинный предмет офисного интерьера австрийцу, видимо, никогда узнать не удастся. Даже задуматься не получится – маска опять налипла, мешая нормально дышать. Пришлось на секунду отвлечься, чтобы оттянуть её.
Из-за спины к нему кто-то подкрался. Шорох шагов Кёниг услышал слишком поздно. Один удар под колено со всей силы и скользкий пол от пролившейся воды, и он уже заваливается вперед, чудом успевая опереться на одно колено, чтобы не упасть мордой в пол. Горло плотно сдавило, перекрывая дыхание. Не вдохнуть. На секунду в груди разлилось опасное и неконтролируемое чувство паники. Глаза из-под прорезей злосчастной маски бешено заметались по помещению. Руки инстинктивно потянулись к ножу на поясе, опережая противника в том же намерении. Обхватив прорезиненную рукоять, Кёниг без промедлений вонзил лезвие в тело. Давление сразу пропало, и поступивший в легкие воздух тут же вскружил голову. Извернувшись, уже мужчина оказался за спиной боевика, дергая нож в сторону и вспарывая его живот. Кёниг стоял над давящимся в предсмертных хрипах противником, пока на шее всё ещё оставалось фантомное чувство стягивания. Грудь тяжело вздымалась.
"Противник на лестнице. Кёниг, идут к тебе" - зашипела рация, вырывая мужчину из транса.
Негнущимися пальцами он нажал на кнопку и наклонил голову в бок: "Понял. Направляюсь".
Воевать – дело непыльное.
Но только когда ты лежишь в могиле, а в твою честь три раза расстреливают небо.
Пока нет отзывов.