Блестящая партия

      — Как дела? — войдя в маленький душный трейлер, Александр закрыл дверь и сел на свободный стул, тут же притягивая к себе наушники.       Очередной день, омрачённый бессмысленными действиями, которые не принесут никакого результата. Александру так всё это осточертело за пару недель, что он даже вчера позвонил Гудману с вопросом, когда их вернут в Нью-Йорк. Ответом был тяжёлый вздох, который означал, что его прямой руководитель ничего в этой ситуации не решает, а значит, нужно продолжать наблюдение. Бессмысленное, как светофор на дороге, по которой проезжает десять машин в день, и беспощадное, как сегодняшнее солнце, которое, казалось, мечтало выжечь всё вокруг.       — Молчит как мёртвая рыба, — напарник Александра по имени Сэм оторвался на секунду от монитора.       — Она нам нужна живой, — парировал Нильсен, крутанувшись в кресле.       — Кофе? — Сэм кивнул на одинокий стаканчик в картонной подставке.       — Дерьмо, — поправил Алекс, беря всё-таки стакан; сделал большой глоток и скривился: — называй вещи своими именами. Но лучше, чем ничего, — он отхлебнул ещё немного, поставил кофе рядом с ноутбуком и уставился на монитор, надев наушники.       Тишина. Вот уже почти две недели Агата Харрис вела себя прилежно, проводя большую часть дня на работе и иногда гуляя. Это казалось подозрительным, никто из ФБР не верил, что мошенница превратилась в добропорядочную девушку, но факт оставался фактом — она не связывалась ни с кем из своей прошлой жизни.       — Может, она придумывает план? — Сэм повернулся и постучал пальцами по столешнице, привлекая к себе внимание.       — Какой? — Нильсен снял наушники. — Она не провернëт этого одна. Мы всегда здесь. И она это знает. Ей нужны пешки…       — Мне кажется, мы что-то упускаем, — Сэм вздохнул. — Что-то, что лежит на поверхности.       — …А она королева, — пробормотал федерал уже только для себя, вырисовывая на листе бумаги шахматную доску. — А королева ходит, как ей вздумается.       — Что?       Александр лишь пожал плечами и, не говоря больше ни слова, вновь нацепил на голову наушники, отгораживаясь таким образом от коллеги. Да, там сейчас была тишина, но в любой момент мошенница могла сказать что-то, что можно использовать против неё. Посадить девушку стало не просто стремлением к карьерному росту, за последнюю неделю это превратилось во что-то гораздо большее и личное.       Алекс медленно, но верно сходил с ума по чертовке, сны становились всё ярче, мысли фокусировались лишь на ней. Это не было любовью, конечно нет, просто плотским влечением. Сильным, чёрт возьми, плотским влечением.       Наушники вдруг наполнил звук — Агата включила телевизор. Через пару минут раздался хлопок двери. Одна песня сменяла другую, заполняя эфир. К мелодиям вдруг прибавился приглушённый шум воды, видимо, Агата принимала душ — Алекс непроизвольно прикусил губу, вновь захлестнутый своими фантазиями.       Это определëнно нужно было кончать. В том смысле, что заканчивать. Но сейчас он думал лишь о капельках воды, скользящих вниз по обнажённой коже, о её стройных ногах, точёной талии, чувственных губах. Пытаясь прервать самого себя, Алекс сделал большой глоток горькой жижи, которую в этой дыре называли американо с двумя кубиками сахара. Он попытался сосредоточиться на звуках в наушниках. Но не было ни звонков, ни каких-либо слов, лишь работавший телевизор и шёпот воды. Минут через десять всё стихло, а вскоре вновь хлопнула дверь, оповещая федералов, что мошенница покинула квартиру.       Сегодня была очередь Александра вести наружное наблюдение. Он одёрнул невзрачную футболку-поло, надел бейсболку и вышел из душного фургона на не менее душную улицу.

***

      Агата расставляла консервы на стеллаж, доставая из железной тележки. Она должна быть прилежной девочкой, чтобы федералы утратили бдительность. Она была уверена, что её круглые сутки слушают, что служители закона трутся где-то рядом, и не давала ни единого повода усомниться в своей добропорядочности. Кем бы ни была Эшли Джонсон, Агата Харрис — синоним невинности. Она беспрекословно работала в магазине, куда ей велели устроиться, никогда не опаздывала, даже не пререкалась с мерзким начальником.       До конца рабочего дня оставался почти час, и Агата как раз успевала завершить выкладку к концу своей смены. Такая работа устраивала её абсолютно, хотя и сковывала в определëнной мере действия, но это было лишь мелкими неудобствами. У Агаты был план, который вот-вот должен был претвориться в жизнь.       Завершив с консервами и отойдя на пару шагов назад, Агата оценила свою работу и цокнула, а затем направилась к следующему стеллажу, где находились крупы. Взяв несколько пачек с лапшой в руки, она забралась на стремянку и продолжила своё занятие, поглядывая иногда, как по залу снуют немногочисленные покупатели, наполняя свои корзинки, чтобы приготовить сегодня дома ужины.       Покончив со своим занятием, Агата медленно двинулась к двери в подсобку, толкая перед собой гремевшую на всю округу тележку. Голову полнили разные мысли, но не было ни одной о том, что что-то может не получиться. Изначально Агата думала, что на неё нацепят этот дурацкий браслет, который не позволяет сделать лишний шаг, но ФБР оказалось то ли слишком доверчивым, то ли слишком глупым — разницы не было, важнее был сам факт.       Не замечая ничего вокруг, Агата вдруг ощутила препятствие, которое не давало двигаться дальше, а в ноздри ударил притягательный запах, который, как она уже знала, принадлежал Александру Нильсену.       — Ты когда-нибудь меня убьëшь, — проворчал мужчина, отходя на шаг.       — И ты не сможешь меня посадить, — Агата усмехнулась. — Решил рискнуть и отведать местную кулинарию? Это может плохо кончиться.       — Считай, что я этого не слышал. Где здесь молоко?       — Попросите вежливо, мистер Нильсен, — Агата скрестила руки на груди.       — Чёрт с тобой, сам найду.       — Ладно уж, — она закатила глаза, — идём.       Александр двинулся за ней.       Адреналин в крови бурлил, желание становилось всё сложнее обуздать. Даже сейчас, почти в десять часов вечера, он не случайно оказался в магазине, где работала мошенница. Они должны были вести слежку на расстоянии, не вступая в контакт, но нужно было её увидеть, выслушать поток колкостей и уверить себя, что она отвратительна. Но получалось совсем наоборот.       Агата молча взяла коробку молока и протянула федералу.       — Да… Спасибо, — он таращился на её ноги, которые даже в мешковатых рабочих штанах выглядели привлекательно.       — Ладно, — пожав плечами, Агата готова была уйти, но Алекс поймал её за запястье. — Что?       Взгляд Александра обжигал. В его голубых, казалось бы, таких невинных глазах плясали черти. Агата и Алекс схлестнулись в безмолвной схватке взглядов под повторяющееся оповещение, что через десять минут магазин будет закрыт и покупателям пора бы уже выметаться.       Агата схватила его за руку и потащила за собой, а несчастная коробка полетела обратно в холодильник, неловко шлёпнувшись на йогурты. Стоило только хлопнуть двери подсобного помещения, как двое впились в губы друг друга с неистовой страстью. Но Алекс вдруг отстранился, обхватил девушку за талию, грубо притягивая ещё ближе к себе, накрутил на кулак длинные волосы и заставил приподнять лицо. Губы Агаты соблазнительно приоткрылись, она смотрела без тени страха, с… желанием? Понадобилось всего мгновение, чтобы в этом убедиться. Прижавшись к ней всем телом, Алекс впился в губы очередным поцелуем: жадным, требовательным, полным мольбы о большем.       Грязно, грубо, пошло — это всё было о них. Отчаянно сдерживая крики, они роняли с полок уборочный инвентарь, предаваясь грехопадению и дискредитируя проведённое до этого расследование. Но чёрта с два они собиралась прекращать. Это было ужасно и прекрасно одновременно. Накопленное напряжение наконец вырвалось наружу, заполнив собой маленькую душную комнату, оставив после себя приятную усталость и отсутствие мыслей.       Быстро приведя себя в порядок, Александр и Агата вернулись в зал.       — Я всё равно тебя посажу, Харрис, — выдавил Алекс, поправляя ворот мятой футболки.       — Не стоит, — Агата пригладила волосы и хохотнула, — оранжевый мне не к лицу.       Пробубнив что-то нечленораздельное, Алекс двинулся прочь, а Агата проводила его грустным взглядом. Пожалуй, она даже будет скучать.

***

      К счастью, следующую ночь Александр смог провести в своём временном доме, а не в фургоне. Это было весьма кстати — удалось наконец выспаться, и Алекс пришёл сменить Сэма без недовольной мины, а во вполне сносном настроении.       Он сразу же занял своё место, перекинувшись со вторым напарником парой фраз. Очередная тишина, ничем не отличающаяся от того, что было во все предшествующие дни. Но почему у него внутри вдруг возникло это чёртово предчувствие? Нюх? Интуиция? Александр поёрзал на месте и глянул на часы. Обычно к этому времени Агата уже гремела посудой на кухне, заваривая себе кофе, который предпочитала пить на террасе, закинув ноги на столик. Свои чёртовы сногсшибательные ноги.       Александр чертыхнулся, чем вызвал вопросительный взгляд в свою сторону.       — Эллиа, — сказал он, опуская наушники на шею, — мне это всё не нравится. Что-то не так.       — Пошли проверим, — коллега пожал плечами, поднялся на ноги и потянулся, касаясь ладонями крыши фургона.       Они миновали пару однотипных домов, какие в городишке были сплошь и рядом, быстро вошли в подъезд и поднялись на последний этаж. Эллиа достал пистолет, а Александр осторожно постучал в дверь костяшками пальцев и прислушался. Ответом была тишина.       — Она вчера вернулась, — Эллиа прижался ухом к деревянной поверхности, чтобы лучше слышать, однако результата это, разумеется, не дало. — Часов в одиннадцать. Открывай.       Александр вытащил из кармана ключи, и через мгновение федералы вошли в квартиру.       — Агата, — позвал Алекс, двигаясь вглубь жилища и держа наготове пистолет, — Агата.       На первый взгляд всё было в порядке, словно хозяйка просто ненадолго отлучилась по делам. Но Эллиа уже добрался до спальни, распахнул створки шкафа и не обнаружил там половины вещей, которые самолично поднимал на третий этаж не так давно. На кровати сиротливо валялись документы, выданные по программе защиты свидетелей.       — Она сбежала! — крикнул мужчина, продолжая обследовать комнату.       Алекс остановился у окна на кухне.       Она сбежала. Кто бы сомневался.       На подоконнике стояла пустая бутылка, та самая, из которой они с Агатой недавно пили вино, а внутри был свёрнутый трубочкой лист. Александр извлёк записку, воровато оглянулся и развернул:

Где центр Западной Европы, Лежит прекрасная страна, Со всей земли ведут к ней тропы, Страна любви, мечты она.

      Александр усмехнулся, пряча послание в карман брюк. Агата оставила подсказку, хочет, чтобы он её нашёл? Он найдёт и точно закуёт эту бестию в наручники. Но отдаст ли правосудию — большой вопрос.       — Нужно звонить Гудману, — со вздохом сказал появившийся на пороге Эллиа, и Алекс лишь согласно кивнул.

***

      Нужно отдать должное, Александр Нильсен был прав в своём суждении: Агата Харрис, она же Эшли Джонсон, не сидела на месте, а тщательно продумывала план побега. Ведь в её жизни были не только нью-йоркские мафиози, талантливую художницу мечтала заполучить Европа. И, как бы тщательно за ней ни следили, послания в бутылках никто не отменял. Или в пачках от пасты. Сами федералы дали королеве такую прекрасную доску для блестящей партии.       Агата повертела в руках паспорт Пятой Французской Республики, открыла, рассмотрев ещё раз фото и новое имя — Камиль Бернар. Камиль. Красивое имя. Пожалуй, ей оно пойдёт. Новенький документ отправился в сумку, Камиль изящно взялась за ручку чемодана и, опустив на переносицу очки с тëмными стёклами, двинулась вперёд — в новую жизнь, полную вина, круассанов и ценностей прямиком из Лувра. Во Франции определённо есть чем поживиться.