Обитель зла

      Я всегда отмечала, насколько осторожным был Итэр после нашей близости. Наступало какое-то странное, однако нужное и привычное умиротворение; вокруг царила легкая, как белесая дымка от горячего чая, тишина — словно весь мир сужался до нас двоих, обнаженных, лежащих под одним лишь тонким шелковым одеялом.        Его руки, покрытые шрамами, местами грубоватые и совсем не мягкие, не привыкшие к простым движениям вне сражений, касались моей кожи, абсолютно противоположной. Итэр всегда аккуратно приподнимал уголки губ, проходясь сухими подушечками пальцев по предплечью, ключицам, непонятно по какой именно причине так наслаждаясь. Я всегда покрывалась мурашками, не могла долго смотреть в его золотистые глаза, с каждым днем теряющие прежний задор и блеск.        Юноша менялся, пока я не имела власти над ним, ни над одной эмоцией, за исключением, пожалуй, этой самой полуулыбки. Стоило мне только поднять собственную ладонь и чуть проникнуться исходящей от него аурой фантомной радости, как Итэр вздрагивал, словно вспоминая что-то, и спешно уходил, не обронив ни единого слова.        Поэтому я привыкла лежать, не двигаясь, и позволять ему воплощать свои мысли невидимыми рисунками на моем теле. Он вполне мог приподнять край одеяла, помассировать, а следом и сжать грудь; резко перейти к шее и заставить поцеловать, тихо шепнув: «Хочу еще раз».        Однако Итэр редко готов был предложить третий раз — его вполне удовлетворяла наша близость из двух оргазмов, чтобы продолжать вот так выводить щекотливые узоры.        Мне всегда хотелось дотронуться до казавшейся до безумия мягкой щеки, провести большим пальцем под глазом и притянуть ближе для поцелуя. Только все, что я могла сделать, чтобы не спугнуть юношу в такой душераздирающий момент, представлять эту волшебную картину настоящей взаимности.        Его длинные, аккуратные пальцы сегодня ведут выше, к моей шее. Проходятся возле яремной впадинки, спускаются. Широкая ладонь своей теплотой ошарашивает тонкую кожу моего тела, прижимаясь к грудине. Он словно в поиске стука сердца, этого бешеного ритма, гулким эхом отдающегося в ушах. Прикрывает глаза.        Я не могу сдержаться: закрываю веки, полностью выдыхаю воздух из легких и касаюсь юношеской ладони. Пусть я не увижу, как он уйдёт. Только почувствую холод. Но этот момент стоит так дорого, его искренность стоит огромных усилий.        Итэр не исчезает. От осознания чего-то подобного вновь вздрагиваю, как в первый раз, и буквально кожей ощущаю его взгляд, тяжелый, пронзительный. Слышу и представляю, как рука, держащая голову, распрямляется и забирается под подушку возле моей головы. Как он приближается. Убирает с моего лица прядь волос и заправляет ее за ухо. И невесомо целует в висок, задерживаясь на мгновение.        Его тонкий аромат духов окутывает настолько плотно, как и расплывающееся бензиновыми пятнами тепло, что хочется рвануть навстречу. Но я остаюсь на месте, дрожу, точно осиновый лист, но продолжаю довольствоваться этим моментом.        — Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу, чтобы ты боялась меня. Останься сегодня здесь, мне нужно еще немного времени для нас.