Кроваво-красные звезды

      — Чем займемся? Может, испытаем мои новые бомбочки? Я их усовершенствовала и теперь они супер-дупер водонепроницаемые! Только не говори Джинн, пожалуйста…       А ведь все так неплохо начиналось. Смотреть за гиперактивной, несущей разрушения, вечно любопытной девочкой, у которой, казалось, где-то внутри спрятана мощная, с бесконечным запасом энергии батарейка, было не самой лучшей перспективой. Учитывая полумертвое состояние монахини, все, что угодно было лучшей перспективой.       Кли носилась по залитым солнечным светом улочкам Мондштадта, весело здороваясь с прохожими и с интересом заглядывая в различные лавки. Эльфийка была невероятно рада, что наконец можно спокойно прогуляться по городу; каждый раз после мучительных часов заточения в камере, она выбегала во внешний мир, точно впервые. Хотелось все осмотреть, изучить, попробовать на вкус! Ну и, конечно же, чесались руки что-нибудь взорвать. К ее досаде, недавний взрыв, вызвавший переполох среди рыб в Сидровом озере, произошел прямо на глазах у действующего магистра. Вот только сейчас ее здесь нет, верно?       Плетущаяся позади Розария, потирая рукой уставшее лицо, никак не могла понять, почему именно ей на голову свалилось это большеглазое наказание. Джинн занята, Кэйа в неизвестном направлении свалил, Люмин убежала в Ли Юэ на какой-то праздник, Альбедо же, естественно, проводит свои нескончаемые исследования. Как удобно! А еще, оказалось, Сахароза в последний момент уплелась за алхимиком, сбросив с себя ответственность. Монахине не хватало сил даже на злобу, поэтому она обреченно шагала следом за не прекращающей что-то раззадорено болтать Кли.       Девушка выделила несколько плюсов из сложившейся ситуации. Первый — не нужно сидеть в церкви. Второй — есть время подумать, как вытащить из склада тот меч, не принеся себе увечий. Вот только ее мысли расплывались, не успев толком сформироваться. Придумать что-то под палящим солнцем и сверхактивной девочкой под ногами являлось сложной задачей. Может, чашка крепкого кофе хоть немного исправит ситуацию?       — Эй, Кли, не хочешь перекусить? — прервав монолог девочки с Додоко, Розария уже направлялась к «Хорошему охотнику».       — О, да! Как говорит мама, на голодный желудок нельзя вершить великие дела! — Малышка тут же обогнала монахиню, чуть не сбив ту с ног, и рванула к веранде ресторана.       «Какой кошмар. Барсибатос, за что мне это все?»       Кли заказала себе несколько разных блюд, словно собираясь есть в последний раз. Розария, недоумевающе наблюдая за таким рвением испробовать сладкое вперемешку с мясными блюдами, ограничилась лишь кофе.       — И можете положить туда что-нибудь… бодрящее.       — Я думаю, что кофе с вином не лучшее сочетание, — скептически оглядев посетительницу, проговорила Сара.       — Чего? А… Нет, вы меня не поняли. Добавьте туда какой-нибудь травы, не знаю, — нахмурившись, Розария разводила руками, пытаясь донести свою мысль с еле соображающим мозгом.       — Оу, понятно, извините. Просто вы с господином Кэйей обычно заказываете только вино. — Заметив каменное выражение лица монахини, официантка прикусила губу. — Л-ладно, сейчас подумаю. На прошлой неделе из Ли Юэ привезли разные специи, может, что-то подойдет. Однако я не делала подобного раньше и не могу ручаться за эффект.       — Просто добавьте что-то ядреное, — безразлично бросила Розария и прошла к столику дожидаться заказа.       Сара, простояв секунд пять в ступоре, в растерянности начала перебирать корзинку с различными пакетиками. Никто еще не заказывал крепкий кофе с чем-то «ядреным», поэтому она слегка занервничала. Желание клиента закон, но вдруг этот клиент коньки отбросит от внезапного эксперимента, которого сам и попросил?       — Так, это должно подойти, — пробормотала девушка, взяв один пакетик сушеной травы.       — Додоко просто обожает картофельные оладушки! Особенно со вкусным, вишневым вареньем. От них сразу появляется столько сил! — Радостная Кли сидела за столом, трапезничая вместе со своей игрушкой.       Розария сидела напротив, подперев рукой ничего не выражавшее лицо. Она была погружена в себя, наблюдая за веселым ребенком. Какие-то странные гнетущие мысли витали внутри и назойливым гнилым роем пытались пробиться сквозь морозные стены. Затуманенному разуму оказалось сложно их идентифицировать, но было понятно одно — чувства вызывали они отнюдь не добрые. Внутри зародилось мерзкое, клокочущее завистью ощущение к беззаботному ребенку, который просто поедал различного вида вкусности и болтал со своей игрушкой. Казалось бы, что такого смущающего и вопиющего происходило сейчас напротив? Это и не давало покоя монахине.       Смутное видение медленно начало воплощаться в мозге. Словно сном ее окутало странное, никогда не существовавшее в голове воспоминание.       Истощенная, слабая, скорее похожая на детеныша какого-нибудь зверя, девочка, медленно разлепила глаза. Ярко алое небо, точно в преисподней. Кругом обугленные, черные деревья с торчащими крючковатыми лапами. Во рту металлический привкус крови. И кругом — тоже. Кровь. Она вся облеплена бурым смердящим пеплом.       Кругом лежали тела. Она не сразу расслышала тысячи тихих, пропитанных агонией стонов. Полумертвые существа пытались двигаться в судорожном треморе. Кто-то пытался ползти, кто-то дотянуться до другого. Их лица были изуродованы, будто всех до одного перемололи в мясорубке. А вместо слов из их разорванных ртов доносились невнятные, непохожие на человеческую речь звуки.       Глаза застилали горючие слезы. Было страшно, жутко и отчего-то бесконечно грустно. Две еле живые фигуры тянулись друг к другу, горестно пытаясь что-то сказать, в последний раз донести что-то очень важное. Но в какой-то момент навсегда застыли, держась за руки. Девочка перенесла взгляд на свои: тощие, дрожащие и все покрытые засохшей кровью. В них сверкнул красным блеском какой-то камушек. Она крепко сжала его и зажмурилась. На нее сокрушилась неконтролируемая истерика. Девочка начала громко рыдать и скулить, словно подбитая собака. Она не знала, что здесь произошло и вообще кто она. Но было так гадко, обидно и тоскливо в бешено клокочущем сердце.       Ее предали. Ее жизнь никогда и ничего не значила. Задыхаясь в собственных слезах и соплях, она не заметила, как сверху над ней кто-то навис.       Нахмурившись, Розария покачала уставшей, невыспавшейся головой.       «И что это за херня только что была?»       Девушка опустила взор на свое украшение, которое будто всего на мгновение сверкнуло алым светом.       В попытке отогнать тяжелые думы, она постаралась вновь вернуться в реальность и обратить внимание на ненавистные ею картофельные оладушки, что за две щеки уплетала Кли.       — Как ты можешь это есть, — скривилась девушка, сделав первый небольшой глоток кофе.       Сара прожигала Розарию любопытным и наполненным нескрываемой тревоги взглядом. Все боялась, что она потеряет сознание или еще чего похуже.       На удивление, напиток оказался приемлемым на вкус. Кислый, горький, но сносный. И монахиня с невозмутимым лицом продолжила пить.       — А как ты можешь пить эту противную черную жижу? Она же совсем невкусная, — хмыкнула Кли, отрезая себе мяса в медовом соусе.       — Что ж, наверное, у нас с тобой просто разные вкусы. Но макать картошку в варенье все равно отвратительно. — Физическое состояние девушки чуть улучшилось, поэтому она позволила себе легкую поддразнивающую ухмылку.       — Пить черную жижу тоже отвратительно! — хихикнула Кли, указав вилкой на кружку Розарии.       — Да? А как тебе такое? — Запрокинув голову, Розария махом осушила кружку, вызвав встревоженный вопль у официантки.       — Фу-у-у! — Кли высунула язык, демонстрируя отвращение, однако не переставала смеяться.       Девушка поставила кружку громким стуком на стол.       — Недурно… — Что-то в ее сознании начало меняться. Эффект был похож на вино, только в три раза увеличенный. Окружение постепенно начало ощущаться гораздо четче, ежели утром. Звуки, цвета, запахи, — все стало ярче и громче.       — С-сестра Розария? Сестра Розария!       Монахиня, уткнувшись подбородком в грудь, широко раскрытыми глазами глядела в стол. Со стороны казалось, что она перебрала и сейчас находилась где-то далеко отсюда, в своей эйфории.       — Черт возьми, так и знала, что это глупая затея! — Сара выбежала из-за прилавка к обмякшей клиентке.       Кли, наблюдая за этой картиной, перестала хохотать и тоже быстренько прошла к своей сегодняшней опекунше.       — Тетя Розария, что с тобой? — Малышка глядела на нее большими, наполненными волнения глазами. Голос с веселого перешел на жалобный и непонимающий.       — Все просто супер. — Монахиня широко улыбнулась (учитывая, что улыбалась она крайне редко, выглядело это жутковато, вкупе с огромными темными синяками под глазами). Резкая доза кофеина и какой-то непонятной бодрящей травы с нахлестом ударила по заторможенным мозгам. Надо было пить чуть медленнее. Но ничего, зато какой эффект! — Чего ты там хотела, Кли? Испытать свои бомбочки?       Глаза эльфийки точно загорелись тысячью маленьких искорок.       — Да!       — Стойте! Еще неясно, как эта трава на вас подействовала! Это концентрированная шизандра, возможно, я переборщила с ее количеством. Останьтесь здесь, так будет лучше. — Чуть ли не трясущаяся от паники Сара пыталась удержать уже резво встающую Розарию.       — Спокойно, мадам, все будет хорошо. — Приложив палец к губам официантки, девушка подмигнула ей и направилась к выходу из города. — Просто чудесный кофе!

***

      Солнечные пейзажи Мондштадта были невообразимо прекрасны в этот поистине удивительный, единственный в своем роде, день. Безмятежная улыбка не покидала губ Розарии. Все кругом казалось таким душистым и одновременно свежим, ярким и спокойным. Зеленая сочная листва деревьев переливалась лучистым золотом на ветру. Пьяняще чистый воздух кружил голову, как кружились вокруг девушки хрустальные, неуловимые бабочки. Журчащий ручей где-то неподалеку, стрекочущие в высокой траве кузнечики, поющие на ветвях птицы… все эти звуки расслабляющим бальзамом действовали на душу монахини. Она очень редко могла вот так беззаботно гулять по дневным раскидистым тропинкам Мондштадта, поэтому была рада наконец вырваться из вобравшей все ее силы и время рабочей рутины.       Ветер трепетно касался ее впалых бледных щек и темно-бордовых волос. Вечно уставшие, полные скорби глаза сейчас испускали прохладное спокойствие. Не нужно куда-то спешить, выполнять осточертевшую работу, терпеть сестер. Про полученные в той потасовке раны она не вспоминала; чудо-кофе словно анестетик подействовал на изнеможденное тело. Однако сердце в груди билось непривычно быстрее, только сейчас это было совсем неважно.       Даже бегающая вокруг нее Кли, которая забрасывала бомбами сверкающих пятками хиличурлов, казалась Розарии органичным элементом пейзажа.       — Бум-бум-бум, а вот и жареный хиличурл! — заливаясь хохотом, она запустила несколько бомбочек в разные стороны, весело подпрыгнув.       — Какая… чокнутая девочка. Просто милота. — Наклонившись, Розария зажгла сигарету о распространившееся по траве пламя, и невозмутимо закурила.       В ее голове проскользнула мысль: как бы на все это отреагировала Джинн? Скорее всего, их бы вдвоем заперли в камере. Даже эта вероятность показалась девушке блаженной, ведь в заточении можно хорошенько отоспаться.       Вот только сейчас она чувствовала невероятный прилив сил и энергии, поэтому о сне не могло быть и речи. Ей казалось, что она готова перебить целую банду разбойников. Этой ночью волшебный кофе Сары ей бы не помешал.       Роза нахмурилась. Неужели она сдает позиции и теперь не может справиться с каким-то жалкими похитителями сокровищ? Что этой ночью ей помешало разгромить их, как и бывало во все прошлые разы? Плевать, что мужчин оказалось слишком много. Раньше служительница церкви и не с таким справлялась. Еще и этот проклятый меч.       Девушка сделала нервную затяжку. Насколько бы не торкнуло ее от шизандры, тягучие думы смогли утянуть разум в тревожную пучину. Снова ее мысли пришли к загадочному, вызывавшему мурашки по телу, оружию. Еще и странное, жуткое видение, которое словно кинжал пронзило ее и так измученный мозг. Никогда раньше ее не посещали подобные мысли. Столько вопросов роилось в голове. Откуда этот меч вообще оказался у банды? Почему от невесомого прикосновения ее тело свело в жгучей судороге? И причем тут рубин на ее шее?       Розария ненавидела не понимать, что происходит. Ей нужны были ответы здесь и сейчас, но отыскать их, похоже, будет крайне сложно. Кто вообще может быть в курсе произошедшего? На ум приходило лишь одно имя.       — …тетя Розария! — до ее слуха донесся громкий, пронзительный голосок Кли.       Девушка вдруг осознала, что бешеной девчушки нет рядом. Буквально за минуту она успела куда-то деться из поля зрения. Лишь догорающие тела хиличурлов и обугленная трава прокладывали путь к исчезнувшей эльфийке.       — Кли, ты где?       Впереди, возле пепелища и разрушений маленькой проказницы, красовались свежие хаотичные следы. Погнувшаяся от тяжелых ботинок трава вела к чаще деревьев. Сердце на секунду замерло. Сказочное легкомыслие мгновенно затмили гнетущие, мрачные мысли. Внутри тревожно зароилось: «Кто-то ее похитил? Причинил вред?» Она не могла допустить, чтобы с малышкой что-то случилось. Пусть кто угодно испытывает боль, но не ребенок.       Розария метнулась по следам, точно тень. К счастью, она не обнаружила на вжатой траве следы крови. Однако ее ледяные когти уже предчувствовали багровый пир. Тот, кто притронулся к девочке, поплатится за это головой.       Спустя, казалось, мгновение, Розария очутилась на раскидистой поляне. Посреди нее расположилось скопище громил и тех самых ночных «артиллеристов». Окружив девочку, они с оскалом осматривали ее беззащитную фигуру в красном комбинезоне. Кли пищала и дергалась, но кулак крепко сжимал воротник. Заметив появившуюся, с разгорающимся гневом во взгляде монахиню, эльфийка закричала:       — Тетя Розария, спасите!       Несколько мужчин обернулись и замерли. В их глазах замелькал животный страх.       Розария стояла неподвижно, наблюдая немигающим взором за самым огромным бандитом. Ее впалые глаза, каменное, еле походящее на живое лицо создавало впечатление того, что перед разбойниками стоял призрак, нежели человек из крови и плоти, который может… просто может.       — Б-босс… лучше отпустите малявку. Это чудище вчера уложила почти всех наших!       Послышался громкий хриплый смех. Громила лениво развернулся. Вот только от увиденного он невольно вздрогнул. По лицу прошлась гримаса отвращения в перемешку с испугом.       Розария и правда выглядела жутко, ведь сейчас ее давление зашкаливало далеко за пределы нормы. То травяное кофе, вкупе с невыносимым мыслями и щепоткой недосыпа слегка подбили ее состояние. Плюс раны из-за огромной пульсации сердца начали кровоточить. Вот только она этого практически не ощущала. Целая орда грязных, конченных ублюдков окружила одну маленькую, не совсем беззащитную, девочку. Обморочное состояние? Нет. Все, чего ей сейчас хотелось — убивать.       Собравшись, мужчина самодовольно хмыкнул и подал своим псам команду «боевой готовности», вот только некоторые из них уже все тряслись от страха и хотели как можно скорее отсюда смыться, покидав на траву оружие.       — Да, насчет чудища ты прав, — вновь натянув наглую улыбку, он проговорил это с нескрываемым удовольствием. — ты только глянь на нее! В жизни не видал такой страшнючей ба…       Договорить так называемый босс не успел. Из гортани гулким всплеском донеслись нечленораздельные звуки в перемешку с багряными каплями, сверкнувшими в лучах солнца. Кровь начала стремительно распрыскиваться повсюду, словно из пульверизатора. Сонную артерию не сложно отыскать, да еще на такой здоровой шее.       Бандиты вышли из секундного транса и с воплями ринулись на девушку. Человек, державший Кли, оторопел, не понимая, что теперь ему делать с ней. Босс мертв, приказов отдавать некому. Все это было подстроено, дабы заманить Розарию и забрать все то, что та «переграбила».       — Кли, гаси уебка! — на цензурную речь морального ресурса не хватало, поэтому девушка, пребывая в пылу битвы, громко гаркнула все еще болтающейся в воздухе Кли.       — А-а-а-а! — В ту же секунду последовал звук взрыва вперемешку с визгами одного из разбойников.       — Получай… уебАк! — злостно прописклявила Кли, гулко приземлившись на траву. К счастью или сожалению, Розарии не удалось расслышать весьма интересную реплику девчонки за хрустом чужих костей и звуком раздалбливания друг о друга голов.       Очнувшись от шока, Кли, взглянув на свою опекуншу, решила ей помочь. Пригнувшись, она пробегала под хаотично движущимися фигурами, прикрепляя к ботинкам круглые взрывчатки с забавными рожицами. Никто теперь не обращал на нее внимания, все сверкающие гневом взгляды были прикованы к не менее разгневанной монахине. Девушка двигалась яростно, словно в смертельном танце, меняя партнеров до их последнего вздоха. За ее ледяным кинжалом стремительно струились багровые реки, окропляя одежду, лицо и белоснежные перчатки. Стальные когти рвали кожу, искусно задевая болевые точки на телах противников. Она была похожа на элегантного, но обезумевшего зверя, разъяренно раздирающего стадо баранов. Брызги, крики, вопли — все слилось в единую симфонию морозной агонии. Многочисленные руки тянулись к ее растрепавшимся бордовым волосам, выглядывающим из-под платка. Пальцы и кисти с молниеносным свистом отлетали в разные стороны; Розария была неуловима, отсекая любые попытки притронуться к себе.       — Тетя Роза! — Донеслось сквозь пелену бешенства вместе с летящей мимо лица бомбочкой.       Как оказалось, целью являлся надвигающийся сбоку хиличурл, пришедший, видимо, на шум бойни. После смачного удара чьего-то лица об колено, девушка показала палец вверх. Заметив, что к Кли со спины пытается добраться огромный амбал, девушка за секунду пролетела к ней и, схватив за подмышки, подняла вверх.       — Давай!       Эльфийка без объяснений поняла, что нужно делать. Миниатюрные снаряды Додоко полетели в разные стороны, устраняя всех на своем пути. Она так делала миллион раз с Альбедо, только он обеспечивал высоту гео-цветком. В руках Розарии она даже не почувствовала разницы.       — Бум-бум бакудан! — И яркий взрыв озарил поляну.       Спустя еще несколько пролетевших над землей снарядов и разорванных тел, с разбойниками, казалось, было покончено. Однако боковым зрением монахиня заметила, как двое пытаются улизнуть, стремительно убегая прочь от двух монстров в обличие убийцы-монашки и милой маленькой бомбардировщицы. Розария метнулась за ними и в считанные секунды оказалось перед их лицами.       — Бежать некуда. — Последнее, что они услышали — леденящий душу тихий рык. И увидели отражение беспомощных глаз в острие сверкнувшего кинжала.       Сочно зеленое поле превратилось в море из обугленных конечностей и крови. Монахиня оглянулась. Жуткое видение на секунду вспыхнуло кошмарным заревом перед глазами. Мычащий где-то внизу, утопающий в останках своих собратьев мужчина, тянул к ней руку. Она оскалилась.       — И эту отрубить?       Измученный мужчина замотал головой. В его взгляде была предсмертная мольба. Вздохнув, Розария с некоторым трудом присела на корточки. Все же тело начало подавать сигналы бедствия.       — Скажи мне, откуда вы достали тот сраный меч, и я облегчу твои страдания, — нарочито благоговейным тоном проговорила она, будто собираясь отпускать грехи мужчины. В какой-то степени… да?       — М-меч? — еле проговорил он, сглатывая струящуюся изо рта кровь. — В-все оружие… это… — В нетерпении девушка склонила голову, дрыгая рукой. — Это в-все оружие ф-фатуи…       Розария широко раскрыла глаза. Фатуи? Это могло объяснить некоторые вещи. Эти снежевичи всегда творят какую-то муть. Чего стоят их бесконечные странные разговоры над лавкой алхимика.       — Еще что-нибудь?       Разбойник помотал головой, беззвучно проговорив губами «убей».

***

      Время близилось к полудню. Солнце освещало лес, по которому шли двое. Розария неспеша шагала к своему любимому уединенному месту, где ее никто никогда не находил во время ненавистных молитв и прочих событий в церкви. Журчание воды указало на то, что они пришли. Озеро безмятежно переливалось персиковым блеском на свету.       Присев на камень у берега, девушка медленно, жмурясь и шипя от боли, попыталась снять залитые кровью перчатки. Кровь наверняка пестрила различными ДНКа. Ее самой в том числе. Некогда белая ткань успела прилипнуть к полученным ранам, из-за чего приходилось смачивать ее водой. Водой, по которой без конца ходила сильная рябь из-за чьих-то шалостей. В этот тихий уголок Мондштадта практически никто не забредал, поэтому Кли никого и не тревожила. Кроме рыб.       Розария оглядела свои руки — точно пропитаны кровью. Багровый цвет въелся в длинные пальцы, светлея к локтям. Руки убийцы. Монахине не нравилось, как они выглядели. Жилистые, покрытые вздувшимися венами, словно узорами по фарфору. А сейчас изрезанные и пестрящие синяками. Что ж, прибавится еще шрамов.       Она набрала прохладной воды в ладонь и медленно протерла покрывшуюся мурашками руку.       — Т-с-с черт! — Снова зажмурилась от боли. Чистая вода щипала порезы.       Монахиня не думала, что простая прогулка с Кли обернется очередной потасовкой. Все же хотелось как-то более цивильно провести с ней время, показать хороший пример. А в итоге обе по уши в крови. Как объяснять Джинн? Да хрен его знает. Но Розария признавалась себе, что ей понравилось подобное времяпрепровождение, хоть в начале она и спрашивала Анемо Архонта, за что ей все это. Может эльфийка и была малышкой, но зато многое понимала и спокойно отнеслась к подобному… досугу. Не выйдет впоследствии очередной загашенный психозатрамвленный из нее взрослый. Правда ей вроде и так сорок с чем-то. Не суть.       Девушка вновь набрала воды и омыла лицо. Послышался расслабленный, блаженный вздох. Хоть нагишом залезай. Но не при детях.       — Кли, подойти, — хрипло прикрикнула Роза, дабы шкодница услышала сквозь плеск и приглушенные взрывы.       Девочка мигом оказалась рядом, любопытно осматривая монахиню. Кли впервые видела ее без платка.       — У тебя квафсивые волофы. — Розария не знала, как умывать детей, поэтому просто водила ладонями по всему лицу малышки, из-за чего губы той сталкивались с носом.       — А? — недоуменно приподняв бровь спросила монахиня, тщательно оттирая от белоснежных щек девочки пятна крови.       Эльфийка взяла девушку за руки, остановив порыв заботы.       — Волосы красивые!       — А… — Розария с недоверием оглядела струящиеся по плечам и груди волнистые локоны, тоже испачканные и слипшиеся в крови. — Спасибо, — быстро проговорила она, увлеченно продолжив отмывать лицо.       — Наверное, такие мя-я-ягенькие. — Маленькая ручка потянулась к винного цвета прядям.       — Э. — Монахиня отодвинула Кли, полностью накрыв ее мордашку ладонью. — Нос откушу.       — Ну почему-у-у? — приглушенно донесся жалобный голос.       — Я не люблю, когда меня трогают.       — Но ты же меня трогаешь! — Девочка возмущенно высвободилась и насупила брови.       — Это другое.       — Чего?       — Того.       Кли издала возмущенный рык.       — Вас взрослых не поймешь! — Она надула губы.       — Я и сама себя не понимаю.       Девочка замолчала, разглядывая свои ботинки и виляя ими из стороны в сторону. Розария задумчиво смотрела на воду, разглаживая мокрыми руками волосы в попытках их хоть как-то разъединить. Теперь она размышляла о том, как скрыть улики их так называемой прогулки. Кли была не сильно испачкана. А вот ее любимая игрушка…       — Кли, давай искупаем твоего Дуду.       — Кого?       Розария тыкнула пальцем в плюшевого чудо-зверька, болтающегося на ее портфеле.       — Это Додоко! — негодующе вскрикнула та.       — Ага. Давай сюда.       Она с детства знала, что кровь отлично отмывается в холодной воде, поэтому бежевую плюшевую шерстку удалось с легкостью очистить. Девушка и сама не замечала, как подобное занятие ее расслабляет. Она сосредоточенно водила подушечками пальцев по загрязнившимся местам, ни о чем не думая. Главная задача — отмыть этого Додо.       — Кстати, почему Додоко?       — Мама мне всегда рассказывала сказки про разных зверей. И Додоко был ее любимым. И моим тоже. Поэтому я назвала его так. — Сидя на камушке и оперевшись о него руками, Кли болтала ногами и рассматривала облака. — Вон то похоже на Додоко! — Она ткнула пальцем в небо.       — Ничего не вижу. — Розария пощурилась из-за яркого света солнца. Да уж, она и не помнила, когда в последний раз настолько долго находилась под светом дня. Глаза каждый раз жутко болели и слезились пря взгляде вверх.       — Ну, вот же!       — Не вижу.       — Ну как это?       — А так это. У меня нет такого воображения, как у тебя. Держи. — Девушка вручила ей помытую, чистую игрушку.       — Чи-и-истенький. Ихи-хи. — Девочка заулыбалась, приняв Додоко и начав его гладить.       — Только, Кли, никому не говори, что сегодня было, ладно?       — Что? Почему? — Эльфийка подняла взор своих любопытных больших глаз, в котором таилось искреннее непонимание.       — Ты же не хочешь, чтоб нас с тобой закрыли в камере?       — Нет…       — Вот и славненько.       — Я буду молчать, если мы с тобой еще поиграем!       Розария тяжело вздохнула.

***

      Оставшееся время монахиня была на автопилоте, выполняя все, что ей говорила Кли. Догонялки, прядки, поймай меня с высоченной сосны… Стоп, как ты там вообще оказалась?! Побегай от хиличурла, побеги на хиличурла, построй домик, заведи там друзей для Додоко. Устрой чаепитие, с реальным чаем и вкусняшками! Снова побегай от хиличурла, только теперь в процессе спасай Кли. Заморозь озеро, в конце концов. Лед так красиво разлетается вдребезги! Как и состояние Розарии, впрочем. Однако чувство ответственности превышало желание свалить и пойти наконец спать. Ну, не помешало бы еще сходить в лазарет, так как девушка стала замечать, как оставляет повсюду за собой капли крови. Но это мелочи.       Наступал вечер. Небо окрасилось в ярко-пурпурные тона. Розоватая дымка окутала лес, по которому все еще шагали двое. Розария, если быть точнее, плелась, еле переставляя ноги. Казалось бы, солнце почти село, наступает ее любимое время суток. Но обстоятельства были против нее и в этот раз ночным героем будет лишь Дилюк в своей угарной маске.       Они шагали в сторону города, в котором постепенно, один за другим загорались теплые оранжевые огни ламп. Девушка решила чуть ускориться, но услышала то, что ее повергло в дикий шок.       Кли зевнула.       — Что? Ты это умеешь?!       — А? — сонно пробормотала эльфийка, потирая глаза.       — Бартобас, ты точно надо мной сегодня издеваешься…       Розария, подойдя к девочке, взяла ту на руки и вновь зашагала в город, еле держа глаза открытыми. Ноги не слушались. Выражение лица девушки являлось доселе измученным, что стоявший на каменном мосту Тимми, завидев это, чуть ли не начал плакать.       — Тихо, мелкий! — шикнула она. — Не видишь, тут другие мелкие спят.       Мальчик замолчал, с ужасом наблюдая, как кровавая дорожка простилается от каждого шага монахини.       Кли поежилась, что-то пробормотав.       — Тише-тише… — прошептала девушка, начав легонько укачивать ее. В ответ та крепко обвила ее шею маленькими ручонками и уткнулась носом в шею.       Розария было вздрогнула, но все же не стала поправлять девочку. Пусть касается, спит ведь.       Так они и проделали путь до самой комнаты Кли.       Монахиня бесшумно вошла. Было тихо и темно; лишь свет с улицы освещал небольшое помещение, уставленное игрушками, каким-то изобретениями, журналами и тетрадками. Девушка неспешно прошла к кровати у раскрытого окна. Наклонившись, она аккуратно уложила Кли, перед этим сняв с той портфель, шапку и сапоги. Осознание того, что этот день наконец окончен, никак не могло прийти в голову. В принципе ее мозг был на грани отключки, поэтому она присела рядом с кроватью на пол, вздохнув. Подогнув одну ногу, а другую вытянув, девушка оперлась спиной о стену. Она запрокинула голову и наблюдала за спящей девочкой, обнимающей свою игрушку. Постепенно веки тяжелели и Розария не заметила, как уснула. Как и не заметила стоящего в дверном проеме Альбедо.