Рождество, которое мы заслужили

«Рождество в Тотспеле — то ещё веселое событие» — подумала Лилит, в очередной раз надраивая пол в гостевом зале отеля. Жозефина крутилась поблизости, и ей приходилось изображать бурную деятельность, чтобы старая стерва не подавилась собственным недовольством. Наконец, лакированный паркет стал чист настолько, что в нем отражались яркие игрушки, зловеще покачивающиеся на ветках огромной ели. Лилит удовлетворенно лицезрела плоды своих трудов, когда кто-то обнял ее со спины и пощекотал за ухом. — Лиам! Возлюбленный мило улыбнулся и принялся складывать под ель первые коробки с подарками. — Наконец-то у нас будет настоящий праздник! — Он довольно потёр руки и подмигнул. — Умопомрачительный праздник, моя дорогая Лилит. Последняя фраза прозвучала двусмысленно, и Лилит плотоядно усмехнулась. Умопомрачение — это определённо то, чего ей не хватало. Жизнь в Тотспеле текла своим чередом. Жозефина вредничала и придиралась, Штицхен многозначительно лазил по городу, поигрывая большим пистолетом в кобуре, Берт заигрывал с официантками и зазывал Роба на чай. Роб не соглашался, чем неизменно приводил Берта в уныние. И только Мэри была весела и беззаботна — с момента смерти ее мужа прошло немало времени, и она, наконец, могла позволить себе не изображать безутешную вдову в режиме антиперспиранта, который, если верить рекламе, работает двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Лилит подозрительно оглядела подарки, разложенные Лиамом. Он скрупулёзно подписал каждый из них — большая красная коробка для Жозефины, увенчанная ещё более гигантским бантом; скромный сверток для Роберта, в котором угадывались очертания чего-то длинного и, наверняка, абсолютно ему ненужного; Берту предназначался перевязанный чёрной лентой мешочек, подозрительно чем-то звеневший. Ещё один презент с именем «Мэри» Лиам все ещё держал в руках, словно сомневаясь, стоит ли его вообще дарить. — Что ты там прячешь? — Лилит хотела помочь ему, но он спрятал подарок за спину. — Не стоит, милая Лилит, — Лиам предусмотрительно отступил, не позволяя девушке прикоснуться к коробке. Здраво рассудив, что не очень-то и хотелось, Лилит вернулась к своим прямым обязанностям. До новогоднего ужина оставалось совсем мало времени, и ей нужно было ещё помочь накрыть на стол и выслушать истеричные страдания Жозефины, которой явно нужно было успеть кого-то выбесить в уходящем году прежде, чем часы пробьют полночь. С улицы раздались хлопки, и вскоре на пороге появился Штицхен с большой подстреленной индейкой наперевес. Заляпав идеально чистый пол каплями крови, он получил убийственный взгляд Лилит, но его это абсолютно не смутило. Он вручил ей тушу птички и с видом крокодила Данди прошёл к себе наверх. — Мистер Штицхен, ты, кажется, что-то перепутал, сегодня не день благодарения! — Эта образина накинулась на меня у ворот, так что пусть скажет спасибо, что быстро сдохла, — буркнул Роб, роняя перья с некогда идеально вычищенного сюртука, и скрылся из виду. Лилит злобно протопала на кухню, где всучила трофей Штицхена обалдевшей от такой наглости Жозефине. Не слушая ее причитаний и желая Робу самого счастливого Рождества, которое только можно представить, девушка занялась ликвидацией индюшачей крови. Праздничное настроение повисло в воздухе в троекратном размере.

***

— Лиам? — Лилит тихо постучалась в дверь и, не услышав ответа, осторожно толкнула ее. В его комнате, как всегда, царил творческий беспорядок, и Лилит подавила в себе желание начать уборку прямо сейчас. Чертова профдеформация, Штицхен ее застрели. Но стрелял он только индюков, поэтому с навязчивым состоянием «сейчас я тебя отдраю» пришлось справляться самостоятельно. Судя по звукам из ванной комнаты, Лиам еще не скоро будет готов, и Лилит со скучающим видом принялась разглядывать окружение. Наконец, ее внимание привлекла маленькая коробочка на столе, но только девушка хотела посмотреть что там, как Лиам вернулся в комнату. — О, ты пришла? — Как видишь, — Лилит встала, покружилась на месте, чтобы он мог рассмотреть ее наряд. Она знала, что ему приятно оказывать ей знаки внимания и не стала упускать возможности его порадовать. Лиам сгреб её в охапку и нежно поцеловал. — Ты очень красивая, Лилит. Несмотря на то, что Лиам никогда не жалел для неё комплиментов, Лилит все равно почувствовала, как щеки заливает краска. — Спасибо, милый. Я… Она не успела договорить, как за дверью раздалась ругань Жозефины, в очередной раз потерявшей свою служанку. — Кажется, нам пора… — Да, ты прав, — Лилит грустно улыбнулась, — я пойду, не хочу, чтоб Жозефина сдохла от своей злобы именно сегодня и испортила нам Рождество. — Лилит! — Прости, прости. Не удержалась! — Она чмокнула его в нос и, стараясь не замечать укоризненного взгляда, поспешила на зов хозяйки отеля. Через полчаса все собрались за празднично накрытым столом в ожидании, когда Жозефина, наконец, закончит читать молитвы и можно будет приступить к поеданию салатов и распитию вина. Лилит мельком подумала, что это что-то ей очень напоминает, но так и не смогла ухватить мысль, что же именно. Отбросив лишнее, она с вожделением уставилась на огромное блюдо с жарким, стараясь не вслушиваться в бубнеж чересчур набожной старухи. Лиам сидел напротив и кидал на нее многозначительные взгляды, мол, сестрица, пора заканчивать. Мэри тайком потягивала что-то из изящной фляжки, не забывая изображать искреннее внимание. Берт оценивал расстояние между ним, Штицхеном и омелой, видимо, в надежде хотя бы случайно затащить Роба под нее. Тот же, наоборот, тщательно оберегал свою честь и нецелованность, поэтому сел от омелы подальше. Свечи, расставленные повсюду, отбрасывали тени, ярко отражаясь в пузатых елочных игрушках. Лиам, стараясь заглушить заунывные молитвы Жозефины, тихо запел рождественскую песню. Из кухни доносился восхитительный аромат готовящейся индейки, и Лилит перестала злиться на Роберта за испачканный пол. Непередаваемый дух Рождества в Тотспеле. Лилит настолько ушла в себя, думая обо всем, и в то же время ни о чем, что не услышала, как Лиам позвал ее. Оказалось, что молитва окончена, все приступили к ужину, и только она сидела, молча гипнотизируя стол. — Я поздравляю каждого из вас, друзья, — Лиам отложил приборы и обвел взглядом присутствующих, — Рождество — волшебный праздник, и я бы тоже хотел получить свой заветный подарок… Жозефина заметно напряглась, прекрасно зная, что ее дорогому брату не свойственна тяга к публичным выступлениям. Не обращая на нее внимания, Лиам продолжил. — Лилит, милая моя Лилит, я знаю, что мне посчастливилось завоевать твое сердце, но могу ли я просить твоей руки? Лилит переводила взгляд с его лица на кольцо, уютно устроившееся в коробочке и не могла вымолвить и слова. Было ли это неожиданно? Однозначно. Счастье солнечными лучиками озаряло ее изнутри, превращая Рождество в действительно волшебный и невероятный праздник. Даже Штицхен, ляпнувший что-то вроде «А что только руку, бери уже всю», не испортил настроения. Согласна ли она? — Да. Раздался грохот, известивший о том, что Жозефина успешно симулировала обморок. Или не симулировала, но Мэри уже настолько радостно хлопала в ладоши, что никто не обращал внимания на конвульсии старухи. Лилит обошла стол и прильнула к будущему мужу, позволяя ему надеть ей на палец красивый фамильный перстень Солсбери, наверняка взятый без ведома Жозефины. Плевать, как же наплевать на это! Это Рождество действительно грозилось стать самым лучшим, черт возьми…