Лучший друг внутри меня

— Знаешь, Гарри… — Гермиона смотрела неверяще в только что захлопнувшуюся дверь, — Он же так тепло к тебе относится, как ты можешь этого не замечать? Карие глаза смотрели в недоумении. Губы скривила болезненная усмешка. — Ты что-то путаешь, он презирает меня за… Да за одно моё существование! — Гарри взмахнул руками и развернулся, стремительно удаляясь по коридору. Гермиона побежала следом и ей хотелось сказать, что он и со стопроцентным зрением слепой, как крот, но появилась идея получше. — Примени на мне это заклинание, которое применил профессор на тебе, посмотри, чего не видишь ты! — она схватила за плечи друга и заставила посмотреть себе в глаза, — Никогда не думала, что соглашусь со Снейпом, но он прав, когда говорит что ты идиот! — Да что ты… — Гарри попытался вывернуться из захвата, но не получилось и он просто отвернулся, устремляя хмурый взгляд вглубь коридора. — Применяй, кому говорю! — Гермиона встряхнула друга, приводя в чувства, — Посмотри моими глазами весь разговор с профессором. — Хорошо! — Гарри дёрнул локтем и подруга всё же его отпустила. Гарри вытянул из кармана палочку, хмуро посмотрел на подругу и произнес заклинание. Гриффиндорец смотрел на профессора, которого никогда не видел, и в его душе зарождалась буря эмоций. Все эти тёплые взгляды, улыбки, брошенные ухмылки – всё это говорило о том, что профессор не ненавидит его, как пытался убедить, а наоборот, испытывает к нему весьма положительные чувства. Радость от осознания, сменилось злостью. Ради чего он скрывал? Почему делал вид что ненавидит, особенно теперь, после того, что увидел в воспоминаниях Гарри? — Почему? Он же всё видел! — от несправедливости слезы выступили на глазах, а пальцы до боли сжали палочку, — Он же видел всё! Он знает, что я чувствую! Это ведь не первый раз, когда он наткнулся на подобные воспоминания, но делал вид, что не понял! Гарри схватил себя за пышную шевелюру и до боли дёрнул, чтобы хоть как-то успокоить закипающий мозг, и сразу же почувствовал мозолистые пальцы на своих руках, которые аккуратно расцепляли его скованные от напряжения пальцы. — Гарри, пожалуйста… — Гермиона принялась за вторую руку, — Его можно понять, он же профессор, а ты его ученик! Какие вообще могут быть между вами отношения? Это не педагогично! Да и вообще, ты ещё не совершеннолетний… — Как с Воландемортом воевать, так всем плевать, совершеннолетний я или нет! — его голос громом разнёсся по подземельям. Как только Гарри закрыл рот, звенящая тишина подземелий обрушилась на них. И в этой тишине скрип открываемой двери звучал ещё страшнее. В одно мгновение Гарри осознал, где они находились и о чем при этом разговаривали. Испуганный взгляд метнулся на звук, а во рту в мгновение пересохло. Из-за массива двери выскользнул тёмный силуэт. В несколько шагов он преодолел разделяющее их расстояние и навис грозным чёрным обелиском. Гарри было больно смотреть, но и отвести взгляда он не мог. Лицо профессора было бледным и уставшим. — Идите отсюда, Мерлина ради! — зашипел на них Снейп. — Простите, профессор! — Гермиона испуганно смотрела на Снейпа и, охнув, прикрыла рот рукой, — Простите! — второй раз она просила прощения явно не то, что отвлекли учителя шумом, а за то, что показала и сказала Гарри. — Гриффиндорцы! — выплюнул Снейп, кривя рот, — Сначала делают, потом думают, — он смерил Гарри в теле Гермионы взглядом, — Ваша подруга, мистер Поттер, не смотря на все её гриффиндорские черты, весьма сообразительная девушка. Прислушивайтесь к ней иногда. Профессор круто развернулся на каблуках и удалился в свои покои, оглушительно хлопнув дверью. — Гарри, идём! — Гермиона схватила руку друга и повела его прочь из подземелий. — Мне показалось или… — Гарри не отрывал глаз от удаляющейся двери и шальные мысли ворваться туда, выяснить всё вспыхивали на грани сознания. — Сначала доберёмся до башни. А потом уже поговорим, я обещаю, — Гарри сдался и поспешил следом. В конце концов, куда денется Снейп из его любимых подземелий? Как только Гарри и Гермиона оказались в гостиной, то сразу же наткнулись на Рона. — Ты-то нам и нужен, — схватил Гарри друга за руку и потащил в комнату, вслед за Гермионой, но тут его руку перехватили. — Оставь его в покое, Грейнджер! — белая пышная коса подскочила на плече. В игру вступила Лаванда Браун – самая большая сплетница гриффиндора. — Рональд Уизли, доверяешь ли ты своей подружке? — в голове Гермионы мгновенно рождается план, она перехватывает руку Лаванды и тащит её следом. Гермиона просит выйти из комнаты Симуса, потому что им вчетвером нужно очень серьёзно поговорить, тот фыркает недовольно, но соглашается и выходит, бросая на выходе что-то про то, что выходить нет смысла, ведь с ними Лаванда. — Я конечно понимаю, что Лаванда не очень хочет общаться с Гермионой и ревнует Рона к ней, — Гермиона чувствует себя в теле Гарри всё увереннее, поэтому начинает ходить по комнате вдоль кроватей, на которых расселись однокурсники, — Но мы решили, что вы должны знать. Ну, точнее, знать должен Рон, а Лаванда… Пусть тоже знает, раз она теперь опять с Роном. Это никому не помешает. Вот только я не знаю, как начать… — Может тогда я? — подаёт голос Гарри и поправляет, убирая от лица пряди, пышную копну волос, которая растрепалась, пока они торопилась в башню. — Хорошо! — Гермиона плюхнулась рядом, — Рассказывай.

***

Лаванда и Рон сидели с вытянутыми от удивления лицами, только их рты были закрыты, хотя никто бы не удивился, если бы челюсти были на полу. Первым очнулся Рон. — Так вот почему ты запаниковал… Запаниковала, когда мы пошли днём в туалет между парами! — Рональд рассмеялся и упал на кровать держась за живот продолжая хохотать, — Ещё тогда подумал, какой-то Гарри странный. Я думал, это потому что я знаю твой секрет и теперь ты меня стесняешься! Лаванда мгновенно оживилась. — Какой секрет? — она заглянула в глаза Рону, а потом перевела взгляд на Гарри, а после посмотрела на Гермиону, —Мерлин, как вас теперь не путать? — Нет, Лаванда, это слишком личное! — Гарри покраснел и отвёл взгляд. — Ну, хорошо, личное, так личное! Тогда другой вопрос: где вы будете жить? — она скрестила руки на груди, и закинула ногу на ногу, — Гарри не сможет пойти в комнату к мальчикам, ведь у него тело девушки. Гермиона, соответственно, не сможет пойти в комнату к девочкам, ведь её тело мужское! Взгляд Гермионы выражал некоторую степень уважения к этой девушке, которую она считала беспросветно глупой. Даже она об этом ещё не думала, решив, что займётся этим в свободное время, но свободного времени не было. Теперь ей придётся идти к профессору МакГонагал и снова рассказывать всю историю с самого начала! — Стыдно это признать, но ты права. Нам было сегодня не до этого, — она приложила в привычном жесте палец к губам и посмотрела в окно. — Мне, в целом, всё равно, где ночевать, — Гарри в теле Гермионы пожал плечами безразлично, — Я ведь постоянно жил в комнате с парнями, а девушки, как таковые, меня не интересуют. — Мерлиновы панталоны! — Лаванда прикрыла открывшийся от удивления рот ладонями, — Избранный гей! Вот это новость! Но я думала, что Гермиона ушла к Гарри, а тут вот что… С ума сойти! Твои фанатки будут в шоке! — она захихикала и звонко опустила ладони на голые колени. Гарри запоздало подумал о том, как же крупно они влипли.

***

Северус Снейп сидел в своей комнате и абсолютно не знал, что ему делать. Казалось бы, что может испугать бывалого шпиона? А оказалось всё так просто! Всего лишь влюблённый ученик. И не просто влюблённый, а, стыдно даже признаться, взаимно влюблённый. Он заметил интерес Гарри к себе в начале года, а на занятиях по окклюменции всё только подтвердилось. По неизвестным причинам он и сам почти тогда же начал испытывать что-то к парню. Сначала он пытался убедить себя что это потому, что характером сын стал больше походить на свою мать. Но Северус в принципе не умел себе врать, потому быстро смирился с мыслью, что ему не безразличен именно Гарри Поттер. Он с тоской посмотрел на стопку непроверенных работ и перевёл взгляд на стакан с огневиски. Профессор прекрасно понимал, что у этих отношений нет абсолютно никакого будущего. Да и настоящего у них нет – одни только слепые никчёмные чувства. Один из них в этой войне точно умрёт. Снейп не мог объяснить, откуда в нём такая уверенность. Скорее всего ссылался бы на то, что лимит его удачи уже исчерпан в прошлом. Он уверен был в том, что мальчик выживет, а именно ему, шпиону, уготована роль смертника.