Ты всё сломал

С каждым днём у Кая появляется стойкое ощущение того, что его разбирают по частям. Чувство, которое очень сложно описать, но оно растёт, как опухоль в груди, постепенно распространяясь по всему телу. Сегодня вот, он проснулся с ощущением какой-то абсолютной потерянности, и хуй знает, откуда эта потерянность взялась. Просто есть, просто разъедает изнутри, и собственная квартира кажется чужой, холодной и некомфортной. Потом в неё приходит Ллойд, и кажется, что сейчас должно стать лучше. Нихуя, становится хуже. Настолько хуже, что хочется вскрыться. Кая такие мысли не посещали ровно до начала прошлого месяца. А теперь, уже приходят в голову как родные, настолько привычные, что между "чего бы поесть" и "хочу сдохнуть" Кай не замечает разницы. И, наверное, стоило бы задуматься, что это на самом деле ненормально — Кай даже задумывался пару раз, но потом приходил Ллойд. Кай винит себя, ни в коем случае не его. Это ведь он виноват во всех своих проблемах, это он придумал себе что-то и теперь загоняется. Когда Ллойд говорил всё это, Кай верил. Проблема действительно в нём, он, конечно, ещё не понял какая, но точно в нём. Иначе и быть не может. Со временем становится хуже. Кай в поисках той самой проблемы зарывается всё больше в собственной голове, высвобождая сидящих на цепях демонов. Кай всё чаще просыпается с ощущением, что его пожирают изнутри. Когда демонам становится мало его страданий, Кай начинает злиться. На всё и на всех. На всех, кроме Ллойда. Потому что Ллойд говорит, что Каю пора перестать думать только о себе, Ллойд не спрашивает, почему Кай такой, он лишь говорит, что пора перестать выдумывать проблемы на пустом месте. Кай его за это не винит. Он в очередной раз винит себя. Потому что по-другому никак. Просыпаться хотелось всё меньше, выходить из дома не хотелось вообще. Кто-то назвал это периодом экзистенциального кризиса, у всех ведь бывает, надо просто пережить. Проблема была в том, что жить Каю с каждым днём хотелось всё меньше, а чувство тревоги становилось всё больше. Ллойд как-то сказал, что Кай своей депрессией тянет всех на дно. Он, конечно, был прав, вот только Каю казалось, что это совсем не то, что он хотел услышать. Ну не винить же ему за это Ллойда? Когда Кай несколько дней не выходил ни с кем на связь, он вдруг понял, что Ллойд никогда не писал ему первым, а звонил только в случае особой необходимости. Блять. Стоя в ванной и смотря на своё отражение в зеркале, Кай себя не узнавал. Стало страшно, это был невесть откуда взявшийся ужас. Кай не помнит, когда у него в последний раз была истерика, в далёком детстве, кажется, но то, что с ним творилось сейчас, не сравнить ни с чем. Спустя несколько часов сил хватило набрать известный наизусть номер. Ллойд сказал, что не сможет приехать. Кай наконец понял, что значит быть сломанным. Через несколько дней ничего не поменялось. Кроме, конечно же, уровня сломленности. Кай, лёжа уже третьи сутки в кровати, проверял свой телефон в ожидании непонятно чего. На все расспросы друзей он отвечал односложно, говоря, что всё в порядке. Только в одном чате ответа на свои сообщения Кай так и не получил. На следующий день тоже. Ллойд объявился спустя неделю, и первое, что Кай услышал, когда тот вошел в квартиру, было: "Ты хоть знаешь, как о тебе все волновались?" Блять. "Подумал бы, как нам было тяжело!" Блять.Блять.Блять. "Думаешь, одному тебе тут плохо?" Треск. В тот вечер в голову ударила обида. А ещё злость и разочарование. Было больно, невыносимо больно, но злость парализовала все чувства, злость была куда сильнее боли. В тот вечер Кай сказал всё, что хотел, всё, что накипело, всё, что колючей проволокой впивалось в кожу несколько месяцев. Кай впервые не винит себя, Кай ломает, разбивает и рвёт в клочья, не оставляя в своем мире ничего. "Ты сам виноват в своих проблемах". О нет, Кай больше на это не поведется. "Ты всё сломал". Да, блять, да, он всё сломал, потому что иначе никак, потому что ломать не так страшно, как быть поломанным. Он сломал все к хуям, разъебал без намёка на сожаление. Не хватает бензина, чтобы сжечь тут всё к чёрту. Теперь время Кая что-то ломать. Или кого-то.