Искуситель любви: Навсегда

      Для Кьяры стало большим разочарованием, когда она узнала, что суббота была половинчатым выходным. Вообще, что за изверг придумал шестидневку? Не иначе, как сам Дьявол! Безусловно, в школе-пансионе были свои плюсы, к тому же расписание составлял кто-то жалостливый, возможно, Антон Андреевич, и на субботу поставил предметы попроще, где можно было просто отсидеться. Биология, информатика… если бы у десятиклассников было бы ИЗО, то стояло бы оно точно в субботу. Всего пять уроков, и можно отдыхать или поехать домой. Большинство выбирало второе.       Последней из субботней пятёрки спокойных предметов стояла литература, которая действительно нравилась Кьяре, а директор в роли учителя по этой дисциплине оказался хорош. Кьяра всегда увлеченно слушала его, принимала участие в обсуждениях и старалась вести красивые конспекты. Иногда хотелось, чтобы такие уроки не заканчивались, но прозвенел звонок, и все торопливо засобирались. Воля не стал даже пытаться кого-то задержать, прекрасно понимал подростков.       Кьяре спешить было некуда, она-то оставалась в школе. Совершенно не обращая внимание на шум вокруг и на Стефанию с её «остроумными» комментариями, собрала свои вещи и подошла к Павлу Алексеевичу, чтобы обсудить сочинение, которое они писали на дополнительных занятиях. Она и не заметила, как класс быстро опустел, только не совсем.       — Думаю, более подробно мы разберём на следующем дополнительном занятии, а сейчас не хочу задерживать вас обоих, — улыбнулся Воля, а сама Кьяра его не поняла, нахмурилась и уже почти задала вопрос. Директор лишь кинул взгляд за её спину. Резко обернувшись, Кьяра увидела скучающего Ника у самой двери. — Хороших выходных.       — Вам тоже, — вздохнула Кьяра и вместе с одноклассником вышла в пустой коридор.       — Ты остаёшься в школе? — спросил Ник раньше, чем она успела задать очевидный вопрос.       — Естественно, а ты? — вопрос был чисто из вежливости. Они к тому моменту успели подойти к окну.       — Поеду домой, закину удочку по твоей просьбе.       Сначала на лице у Кьяры отразилось полное непонимание, а потом она вспомнила о разговоре между ними в ванной для девочек и её осенило:       — Ты уже завтра вернешься с информацией?       — Нет, — покачал головой Ник. — Я только закину удочку. Если повезёт, то инфа будет через неделю, а если нет — позже. Как и говорил, придётся подождать.       — Ладно, запасусь терпением и пока займусь слежкой, — хмыкнула Кьяра.       — Вообще зачем тебе все?       — Хочу узнать его получше.       — Обычно для этого люди общаются друг с другом, — засмеялся Ник.       — Уже вижу, какое выражение лица будет у физика, если я подойду к нему с целью пообщаться, особенно учитывая мои оценки по его предмету, — грустно хмыкнула Кьяра.       — Да, всё время забываю, что мы говорим про Ледышку Сергеевича, — улыбнулся Ник, а потом ему пришло какое-то сообщение на телефон, и парень уставился в экран. — Ну, мне пора, не затухни здесь в одиночестве.       — Постараюсь.

***

      Уже в обед школа-пансион порядком опустела. Половина учеников уехала как раз после уроков, другая половина была явно нацелена на то, чтобы покинуть стены учебного заведения после трапезы. Конечно, ещё оставался небольшой процент тех, кто вообще не планировал срываться с места ради одной ночи в домашней постели. Обычно это были ученики, чей дом находился дальше Питера, или те, кто не горели особым желанием встречаться с родными.       За столом Арсений старательно размазывал картофельное пюре по тарелке, краем уха слушал разговоры коллег и лениво осматривал столовую, мысленно деля школьников на тех, кто должен был уехать, и тех, кто точно останется. Взгляд физика как раз остановился на десятиклассниках. Самые любимые его Зуев и Фролов ржали, как кони, да ещё и с набитым ртом, а Коновалова закатывала глаза и пыталась их игнорировать. Последнюю должны были забрать родители, а эти двое скорее всего отправятся своим ходом, на ближайшем автобусе. За тем же столом Журавлёва и Емельянова о чём-то шептались. Рыжая бестия пятьдесят на пятьдесят, может и остаться на выходных, а может и уехать. Его персональная головная боль сто процентов оставалась в школе, не поедет же она в Омск на полтора дня.       Тяжело вздохнув, Попов уже перевел взгляд на следующих, но тут услышал разговор с правой стороны от себя и решил обратить на это внимание.       — Ты думаешь, мы не успеем? — негромко спросил Шастун, уже закончив с едой и просто попивая сок.       — Ну, вдруг, — пожал плечами Джабраилов.       — Не выдумывай, выдвигаемся в час.       — Окей, — выдохнул Игорь, встал и покинул столовую.       Антон повернулся к физику и заглянул прямо в глаза. Арсений попытался не хмуриться, но вышло не очень. Шастун еле заметно качнул головой в сторону его полупустой тарелки, как бы без слов спрашивая, закончил тот есть или нет. Попов решил молчаливо ответить, просто отодвинув тарелку от себя. Оба учителя синхронно встали и отправились на выход. Уже по пути в комнату, когда они преодолевали пустые коридоры, Арсений не выдержал:       — Куда вы собрались?       — Ты будешь смеяться, — ответил Антон, не поворачиваясь, но в голосе слышалась улыбка.       — Баскетбол, — на одном дыхание произнес Арсений.       Шастун довольно хмыкнул, распахнул перед ним дверь, а потом наконец повернулся.       — Я и два бородатых физрука, — он так и лучился радостью. — Обыграют меня опять и будут шутки свои шутить.       — Но тебе это нравится, — заметил Попов и зашёл в их комнату, по пути включая свет.       — Было бы странно, если бы было иначе, — Антон прикрыл за собой дверь. — Ну, ты же не в обиде? Найдёшь, чем заняться?       — Конечно, у меня есть и свои дела, — загадочно проговорил Арсений.       — Свои дела? — хмыкнул Шастун.       — Я договорился встретиться со Стасом, — сдался Попов и направился к шкафу.       — А я-то уже подумал, что у тебя действительно какие-то важные дела! Ну, у нас ведь нет секретов друг от друга? Мы всё рассказываем, да? — было в этом вопросе что-то странное, будто Антон пытался намекнуть или надавить на него, но интонация была весёлая и сбивала столку.       Конечно, Арсений нашёлся с ответом не сразу. Он стягивал в этот момент с плеч пиджак, а они не видели лиц друг друга. Попов бегал глазами по сложенной одежде, пытаясь считать потайной смысл сказанного, а потом понял, что ещё пара секунд тишины, и Шастун точно заподозрит что-то неладное.       — Конечно, — произнес Арсений без лишних эмоций.       — Да и тем более, какие у нас могут быть секреты, — опять этот весёлый тон в голосе. — У меня куча тетрадей на проверку, если что, я буду у себя в кабинете, — добавил слишком жизненно Антон и быстро ушёл.       Когда раздался звук закрывающейся двери, Попов повернулся и посмотрел на стол. Свой ноутбук Шастун, естественно, забрал с собой.

***

      — Подожди, давай-ка ещё раз, — Стас явно потешался над старым другом.       Арсений шумно вздохнул и выдохнул, прежде чем спросить:       — Ты издеваешься надо мной?       — Я просто хочу, чтобы ты повторил это ещё раз, — сказал Шеминов, улыбаясь, как сама невинность. — Иначе я буду считать, что у меня галлюцинации, ну или я во сне. Не знаю только, кошмар это или нет.       — Ты издеваешься! — не выдержал Попов. — После стольких лет дружбы, ты продолжаешь глумиться надо мной и моими проблемами, — физик сложил руки на груди и чуть ли не отвернулся, как маленький ребёнок.       — После стольких лет, Арсений, ты продолжаешь делать из мухи слона и совершать одни и те же поступки, надеясь при этом получить другой результат, — спокойно заметил Стас, продолжая попивать свой цветочный чай.       Сегодня они были у Шеминовых дома. Пока Дарина посещала бассейн и массаж, а Демид где-то пропадал с друзьями, квартира была полностью в распоряжении двух закадычных друзей или, как иногда любил шутить Шастун, двух старых пердунов-сплетников. По правде говоря, осуждать общих знакомых им нравилось гораздо больше, чем говорить о личном, но Попов просто не умел или до сих пор не научился решать свои проблемы самостоятельно. Стас был, есть и будет единственным человеком, кому он выложит всё, как есть, и почти не соврав. Даже Антону, как оказалось, не мог, а этому почти лысому седому хрену, что когда-то поселился с ним в одну комнату студенческого общежития – пожалуйста.       — Если тезисно, то моя дочь, о которой я ничего не слышал пятнадцать лет, теперь учится в пансионе, а я делаю вид, будто не являюсь её отцом, и не знаю, как сказать об этом Шастуну, — пока Арсений проговаривал в слух, сам осознал, как абсурдно всё это звучало.       — Большего бреда в жизни не слышал, — хмыкнул Шеминов.       — Это ещё не всё, — обречённо сказал Попов.       — Это ещё не всё?! Может, мне коньяк достать?       — Сам же сказал, что завтра на работу, кому-то лекции читать, кому-то уроки вести...       — Да, точно, — Стас опять взял кружку с чаем. — Ну давай, что там ещё.       Арсений опять тяжело вдохнул и выдохнул, будто так ему становилось легче, и только потом выдавил из себя:       — Антон, кажется, что-то скрывает от меня, — Шеминов издал какой-то странный звук, походящий одновременно на смешок и кашель, но физик продолжил. — Он поставил пароль на ноутбук, хотя раньше такого не было, стал практически всегда его забирать с собой, и стал каким-то дёрганным, нервным.       — Ты думаешь, он тебе изменяет? — улыбнулся Стас.       — Нет! — тут же воскликнул Попов, а потом опустил плечи и выдохнул: — Не знаю…       — Ну, а от меня что ты хочешь?       — Не знаю! Скажи что-нибудь, дай совет или рекомендацию.       — Я тебе что, центр банк, чтобы рекомендации давать? — всё же засмеялся Шеминов, но, когда друг смерил его злым взглядом, прекратил. — Вы вообще два сапога пара: не можете жить спокойно. А тебя хлебом не корми, дай пострадать.       — Неправда!       — Правда! В прошлый раз ты полгода загонялся, понравишься ли ты родителям Антона. Даже попытался саботировать поездку, — теперь вышел из себя Стас. — Я просто не понимаю, почему нельзя сесть и поговорить?! Что, по-твоему, случится, если ты подойдёшь и расскажешь Шастуну про дочь? Небо упадет? Солнце потухнет?       — Не знаю, всё что угодно, — пожал плечами Арсений.       — Ты невозможный человек, — заключил Шеминов. — Дай угадаю, ты себе уже понапридумывал, что он от тебя скрывает?       — Нет, я старался об этом не думать, — покачал головой Попов и отхлебнул свой уже остывший чай. — Вот что можно делать в ноутбуке?       — Взрослому мужику? Всё, что угодно: переписываться с кем-то, смотреть порно или работать, — опять издевался Стас.       — Вчера он спросил, нет ли между нами секретов, и я так и не понял по его интонации, что это было, — сказал физик, решив проигнорировать его последние слова.       — Ладно, хочешь реальный совет? — улыбка с лица исчезла, и Шеминов действительно стал серьёзным.       — Я весь во внимании.       — Вам надо сесть и честно всё обсудить. Ты сам удивишься, как просто это работает.       — Блять, — Арсений прикрыл глаза. — Может быть, это и просто, но это нихрена не просто.       — Ты не пробовал, — пробубнил Стас.       — Я попытаюсь, честно, только сначала немного понаблюдаю ещё.       — Горбатого могила исправит, — уже совсем тихо произнёс Шеминов, допивая чай.

***

      У Антона слегка кружилась голова от переизбытка эмоций. Он хватал воздух ртом, словно кислород вот-вот должен был закончиться, ещё и тело, отвыкшее от физических нагрузок, ощущалось, как не своё собственное. Сердце с бешеной скоростью качало кровь и так громко стучало, будто пыталось докричаться до внешнего мира. А конечности тряслись от напряжения.       Вот он быстро подступился к Илье, перехватил яркий мяч, сделал шаг в сторону, а там уже Игорь, который готов на всё, лишь бы Шастун не закинул в корзину. Зато мыслей в голове никаких: сейчас он не думал о работе, уроках, подростках или об Арсении. Спорт помогал отвлечься от рутины, не выгореть и не загнаться. Антон это на практике познал ещё на первом курсе. Да, были времена…       Шастун прыгнул, кидая мяч, но тот ударился об кольцо и отскочил вправо. Не видать сегодня ему победы. Ещё бы — у этих двоих было явное преимущество. Антон разочарованно покачал головой, а потом согнулся пополам, упираясь ладонями в коленки и пытался восстановить дыхание.       — Знаешь, тебе надо чаще заниматься физической активностью, а не раз в три месяца, — заметил Джабраилов, протягивая ему бутылку с водой.       — Хотя бы зарядку, — подхватил Макар.       — Вам легко говорить, — пробубнил Антон, перед тем как начать жадно пить.       — Это сейчас ты ещё молод, а потом у тебя начнутся проблемы с суставами или с позвоночником, и ты прибежишь за лечебной гимнастикой, — с учительскими нотками сказал Игорь и в ответ получил недовольный взгляд Шастуна. — Ладно, замолкаю.       — Ещё раз? — спросил Илья.       — Нет, иначе я умру, — выдохнул Антон и вернул Джабраилову почти пустую бутылку.       — Тогда в душ! — скомандовал Макар и первым отправился в раздевалку.       — Только не смейте пялиться на меня, педики, — хмыкнул Игорь и пошёл следом.       Шастун, не стесняясь, тяжело вздохнул и закатил глаза, а только потом поковылял за ними. Холодный душ приятно расслабил натруженные мышцы. Он двумя руками упёрся в гладкую плитку, с закрытыми глазами наслаждаясь струями воды. Время будто остановилось. Антон продолжал стоять и вдруг осознал, что в голове опять было не абсолютно пусто, там начали копошиться мысли, что обычно не давали спать. Это уже знак, что пора выходить.       — Ты помнишь, что покупаешь нам пиво? — хмыкнул Игорь, что уже застёгивал джинсы.       — Вообще-то завтра понедельник, и нам всем на работу, — цокнул Шастун.       — Какие пустяки, — улыбнулся Макар.       — Ладно, идём в бар, — сдался Антон, уже подходя к своему шкафчику.       Необычный или, как в случае с Северной столицей, обычный бар находился всего через дорогу от зала, где они часто играли в баскетбол. Так-то в этом помещении тренировались дети, а рядом, видимо, зависали их отцы и праздновали победы или грустили о поражениях. Иначе было сложно понять, как выживало заведение, ведь место было совершенно не проходное.       — Ты какой-то смурной, — выдохнул Илья, когда им уже разлили по кружкам тёмное.       — О, дай угадаю, дело в Попове? — хмыкнул Джабраилов.       — Да, — не спеша кивнул Антон, отхлебнув немного напитка. — Мне кажется, он что-то скрывает.       — Любовника?       — Точно нет, — сразу же ответил Шастун. — В этом я на сто процентов уверен. Тут что-то другое, но я пока не разгадал.       — А спросить не судьба? — нахмурился Макар.       — Ага, так он и сказал, — у Антона без сарказма ответить не получилось. — Я слишком хорошо его знаю: могу легко понять, когда Попов загоняется из-за херни, когда устал из-за рутины, когда бесится из-за тупых ошибок учеников и когда он врёт.       — Ну, зато тебе не скучно, — пошутил Игорь.       — Обхохочешься, — выдохнул Шастун.       — И что ты думаешь делать? — спросил Илья, ковыряясь в вазе с орешками.       — Пока не знаю, — пожал плечами Антон. — Наблюдать, ну, и попробую что-то выяснить.       Повисла небольшая пауза. Никто не стремился смотреть в глаза другим. Макар всё ещё пытался отыскать не отсыревшие орехи, что предлагались, как бесплатная закуска. Шастун медленно цедил пиво и разглядывал не многозначительную пену, а Джабраилов завис в телефоне.       — Слушайте, мне нужен ваш гейский совет, — неожиданно в полный голос сказал Игорь, хорошо ещё людей в баре было немного.       — Мы во внимании, — заинтересовано проговорил Илья.       — Если парень скидывает фотку, где… ну всё видно — это подкат? — с трудом спросил Джабраилов и сразу заметил, как брови Антона поднялись вверх. Без подробностей не обойтись. — Это мой знакомый с универа, он был в студсовете, мы часто пересекались из-за КВНа, пару раз встречались на общих тусовках и болтали. У меня остался его номер, у него, видимо, тоже, и вчера мне прилетела фотка от него.       — Он как-то это прокомментировал?       — Утром написал, что напился и попросил удалить. Я сказал, что удалю, а сейчас вот мы вспоминаем студенческие года в переписке, — Игорь сам не заметил, как улыбнулся под конец.       — Ты уверен, что он гей? — спросил Шастун, на что тот пожал плечами. — Я думаю, он правда сильно выпил и по ошибке отправил тебе фото. Такое бывает.       — Как часто ты отправляешь фотки своего члена? — хмыкнул Макар.       — Я никогда не отправляю фотки своего члена, потому что единственный, кому это интересно, имеет доступ к нему двадцать четыре на семь, — быстро проговорил Антон. — Но такая ситуация не у всех.       — Не думаю, что у Андрея есть проблемы с личной жизнью. Он красивый, — заметил Джабраилов.       — А вот с этого момента поподробнее! Значит, он тебе нравится…       — Ой, заткнитесь и пейте своё пиво, — пробубнил Игорь и опять уставился в телефон, даже не заметив, как Шастун и Илья понимающе переглянулись.

***

      Кьяра любила слушать музыку именно в больших наушниках, потому что только так выходило полностью погрузиться в трек. Она могла насладиться ритмичными барабанами, электрическими гитарами и голосами исполнителей, даже немного казалось, что рокеры пели рядом с ней. Кьяра будто пряталась от внешнего мира в невидимый кокон любимых песен, и никто не мог ворваться, причинить ей вред или ещё чего. Если бы можно было в наушниках провести большую часть жизни, то она бы так и сделала, не задумываясь.       Воскресенье — отныне её любимый день недели, потому что Кьяра наконец-то осталась одна. Школа практически опустела. Теперь никто не крутился рядом с ненужной болтовнёй, и она смогла отдохнуть, послушать любимую группу и подумать. Для последних двух действий Кьяра решила выбраться из комнаты. На втором этаже спального корпуса оказалось несколько окон с широкими подоконниками, одно из них выходило как раз на ворота и центральный вход в пансион. Лучше точки для наблюдения и не найти.       Сначала она увидела, как сразу после обеда классный руководитель вместе с физруком уехали явно не на такси, кто-то их встретил, при этом у каждого из них была спортивная сумка. Чуть позже уехал и отец уже на такси, а вернулся в школу примерно через два часа. К тому моменту Кьяра отсидела себе уже всю пятую точку и прослушала песни по второму кругу. Все остальные учителя и ученики стали приезжать к ужину.       После того, как Попов пересек порог школы, Кьяра спрыгнула с подоконника и решила вернуться к себе. По пути она думала, не завести ли ей дневник. Последний раз Кьяра вела его в лет двенадцать, но почему бы и нет? Как-то же ей нужно было анализировать действия отца, а в голове всё не удержишь. Правда, придётся дневник прятать, чтобы случайно кто-то не нашёл или же замаскировать под тетрадь и всегда носить с собой. Об этом нужно было основательно подумать и воплотить в жизнь, пока Алина не вернулась.