Искуситель любви: Навсегда

      Между такси и массивным входом было всего каких-то пару метров, но, пока он преодолевал это маленькое расстояние, мелкий моросящий дождик успел облепить стёкла любимых очков. Арсений ухватился за деревянную ручку и со всей силы толкнул массивную дверь. Та со скрипом поддалась, впуская его в светлое, а главное тёплое помещение. Разглядеть что-то из-за капель дождя было сложновато, поэтому Попов стянул очки с носа, достал из кармана пальто платок и принялся протирать стекла.       — Вы будете один или бронировали столик заранее? — справа послышался молодой девичий голосок. Конечно, это хостес за своей высокой тумбой.       Арсений не спешил отвечать, вернул очки на место и наконец-то оглядел зал ресторана. За одним столиком сидели двое, что, собственно, его и дожидались.       — Меня уже ждут, — он слегка улыбнулся девушке и двинулся вперёд.       Кьяра, естественно, сразу заметила его, встала и пошла навстречу быстрым шагом. Встретились они почти на середине и крепко обнялись. Ещё бы. Попов не видел дочь почти три месяца.       — Отлично выглядишь, — выдохнул Арсений, оглядывая её с ног до головы. Строгий, но в меру модный офисный стиль ужасно ей шёл.       — Спасибо, — улыбнулась Кьяра, поправив локоны волос. — Пап, я хочу попросить тебя вести себя прилично.       Попов кинул взгляд на их столик, а потом с прищуром спросил:       — Ты же не собираешься нас сводить?       — Пап, если мне не изменяет память, ты глубоко и предано замужем за профессором лингвистики, который, к слову, очень ревнивый. Да и у матушки, вроде, кто-то есть, — не дождавшись от него какого-либо ответа, Кьяра взяла его под руку и повела к столику. — У меня для вас новости.       — Надеюсь, ты не беременна, — хмыкнул Арсений.       — Да, я тоже, — холодно добавила Алёна и посмотрела на него. — Не сказать, что я рада тебя видеть.       — Это взаимно, дорогая, — сказал Попов, присаживаясь на стул.       — Хватит! — резко рявкнула на них Кьяра, усевшись на своё место. — Мы уже сделали заказ, пап, я взяла тебе фирменное ризотто, а пьём мы сегодня белое.       — Спасибо, милая, — уже ласково сказал Арсений.       Пока ждали заказ, они пытались говорить о питерской погоде, потом о работе старших. Бывшая ячейка общества снова начала обмениваться колкостями, уже более мягкими, но Кьяра всё равно время от времени закатывала глаза.       — Начинай уже говорить, а то я за себя не ручаюсь, — сказала Алёна, делая большой глоток вина.       — Осторожнее, женский алкоголизм не лечится, — хмыкнул Попов, а потом посмотрел на дочь. — Давай уже.       — Ты снова бросаешь институт? — Кьяра и рта раскрыть не успела, как Алёна налетела с расспросами.       — Во-первых, я не бросала институт. Просто сменила направление, потому что поняла, что не моё.       — Отличное решение, кстати, — поддержал Арсений.       — Ты одобряешь все её выходки! Татуировку на пол руки? Да, пожалуйста! Переехать в Питер? Помогу с выбором квартиры!       — Прекрати истерить, это называется любить своего ребёнка.       Алёна явно собиралась что-то ответить, но помешала дочь:       — Господи, вы оба невыносимы! Почему нельзя просто по-человечески поужинать и поговорить?       Двум взрослым образованным людям сказать было нечего. Так что Кьяра наконец-то смогла рассказать свои новости:       — Мы на год уезжаем в Китай. Может, останемся на подольше, всё зависит от того, понравится ли нам страна.       — Что?! — опешила мать.       — Здорово, — чуть погодя улыбнулся отец.       — Попов, ты вообще понимаешь, что происходит? — Алёна посмотрела на бывшего мужа, как на врага народа.       Кьяре уже было всё равно на их болтовню, она спокойно принялась доедать свою пасту с морепродуктами.       — Да, — кивнул Арсений. — Моя взрослая, самостоятельная дочь на двадцать третьем году жизни едет в Китай, скорее всего, учиться и работать. Это просто потрясающе! Горжусь тобой, милая! Давай выпьем, — он взял бокал и звонко чокнулся с дочерью. — Кстати, кто это «мы»? Только не говори, что ты всё ещё встречаешься с Юдиным?       — Пап, а ты вообще слушаешь меня, когда я говорю о своих парнях? — смеясь, просила Кьяра.       — Честно, нет, — улыбнулся Попов, подставив руку под голову.       — А это в твоём стиле — не слушать. Может, поэтому и смог ужиться только с мужиком, — слишком злобно сказала Алёна.       — Дорогая моя, я живу с мужиком только потому, что ни одна женщина на свете не сравнится с ним и его потрясающим исполнением минета, — всё так же улыбаясь, ответил Арсений.       — Значит, решение с Китаем окончательное? — Алёна перевела взгляд на дочь.       — Да, вылет через неделю.       — Я категорически против.       — Я знаю, — кивнула Кьяра. — Но я взрослая, принимаю решения и несу за них ответственность.       — Да уж, — цокнула языком Алёна, поднявшись с места. — От осинки не родятся апельсинки, — она швырнула салфетку на стол и стремительно покинула заведение.       — Остынет и позвонит завтра, максимально, послезавтра, — негромко проговорил Арсений.       — Знаю, ничего нового, — хмыкнула Кьяра.       — Выпьем за то, чтобы у тебя всё получилось, — улыбнулся Попов, опять схватив бокал. — И да, в любой момент ты можешь вернуться назад, в этом нет ничего плохого. Питер и я будем ждать тебя. Всегда.       — Спасибо, пап, — в ответ улыбнулась ему Кьяра и снова чокнулась бокалом.

***

      Входную дверь Арсений открыл своим ключом. В полумраке коридора кинул связку под зеркало, стянул ботинки, а потом пальто. Не спеша и практически бесшумно он прошёл в комнату, где лампа на столе была единственным источником света, а Шастун шуршал своими бумагами. Ничего нового. Попов выдохнул и покачал головой, потом так же тихо подошёл ближе и резко упал на колени рядом.       — Антон Андреевич, умоляю, поставьте зачёт! Я правда учил! — жалостливо умолял Арсений.       — Господи, — Антон закатил глаза, но откинулся на спинку стула и решил подыграть. — Попов, вы уже третий раз приходите на пересдачу. У вас есть совесть? Не можете выучить элементарное!       — Ну, поставьте зачёт… Я отработаю, — кокетливо добавил Арсений.       — Посмотрим, на что вы сгодитесь, Попов, — хищно улыбнулся Шастун.       — Вот и славно, — уже обычным своим тоном выдохнул Попов, встал с колен и отряхнул брюки от невидимой пыли. — Ты ужинал?       — Да, и сходил в душ, но тебя долго не было, поэтому я опять сел работать.       — Славно, тогда я иду в душ и ожидаю вас в постели, доктор лингвистических наук, — проговорил Арсений, уходя в ванную комнату.       — А как всё прошло? — успел крикнуть вдогонку Антон.       — Отлично: Кьяра уезжает в Китай, а Алёна истеричка! — крикнул Попов и хлопнул дверью.       Через полчаса, может, чуть больше мужья уже лежали в кровати в полной темноте. Арсений, уткнувшись в костлявое плечо, правда пытался уснуть, в то время как Шастун гонял мысли в голове и периодически вздыхал. Попов не выдержал, открыл глаза, быстро поднялся, поставив подушку вертикально, улегся на неё и выдохнул:       — Ну.       — Я тут подумал, — улыбнулся Антон, натягивая на себя одеяло.       — Да неужели? — хмыкнул Арсений.       — Студенты же не подростки и не такие бесящие. Может, тебе устроиться ко мне в университет? — хоть в спальне и было всё ещё темно, но Попов всё равно увидел его попытку сделать милое личико. — Как было бы здорово, мы бы снова работали вместе.       — Я самый счастливый безработный на свете, — негромко сказал Арсений, запуская пальцы в его мягкие волосы. — Признайся, что просто хочешь приставать ко мне у себя в кабинете.       — Ну, есть такое, — прошептал Шастун, нежась под его рукой, как кот.       — Я обещаю подумать о возможном возвращении в преподавательскую сферу, — проговорил Попов и снова устроился рядом с ним. — А теперь давай спать, я ужасно устал.       — Прям устал? — наглая рука Антона прошлась по его бедру. — Зачёт собираетесь отрабатывать, Попов?       — Обещай мне, что останешься таким навсегда, — прошептал Арсений, чувствуя губы у себя на шее, а ладони под нижним бельём.       — Ладно, — улыбнулся Шастун и наконец поцеловал мужа в губы.