В будущее

Утро в Суне, как всегда, было тихим и спокойным. Казакаге давно встал, хоть и любил поспать. Его уменьшенная версия так и осталась сидеть всю ночь на кухне, боясь уснуть и выпустить наружу монстра. Но, в этот раз, с ним был кое-кто ещё. Шинки и Гаара разговаривали всю ночь, обсуждая всё, что могло прийти на ум. Как-то раз, брат джинчурики даже испугался их, когда захотел посреди ночи попить воды. В общем, семейная идиллия. Пришедшая старшая сестра следила за их питанием, сном и обитанием. Сабакуно даже не удивились, когда она пришла. Красноволосый собирался на работу. Поцеловал сына на прощание в лоб, а затем, вместе со своим советником, ушёл. – И что нам делать? – задал риторический вопрос кукловод. Дети сидели на диване, каждый думая о своём. После короткого молчания, шатен удалился в мастерскую. – Он собирается делать куклы? Серьёзно? Недолго думая, Темари, словно стрела, залетела на кухню – готовить кэнтин. Песчанники замолчали. Тем для разговоров больше не осталось. – Хочешь потренироваться? – предложил младший. Джинчурики вздрогнул и замер, уставившись на названного сына. – Нет, – уверенно отказал он, после чего отвернулся и устремился прочь, скрываясь за углом. Шинки так и остался сидеть на диване, молча смотря в стену. Чувствуя мгновенную ярость, он ударил стену кулаком, оставляя трещины. Костяшки руки болели, но песчанника это не волновало. Он сильно злился. Только он злился не на названного папу, а на себя. Снова всё испортил. "Папа возлагает на меня надежды, а я всё испортил..." – с досадой подумал тот. Шинки боялся, что его бросят так же, как и его настоящие родители. Оставят на улице, как котёнка, который единожды сделал что-то плохое. И его больше никуда не пустят. А новоиспечённый товарищ был хорошим другом. Смахнув только выступавшие слезинки, ниндзя ушёл. А Гаара рыдал, горько рыдал, зажимая рот рукой, чтобы не выдать себя. Сабакуно не хотел ранить своего нового друга и сына, который не боялся его. Суновец отнёсся к нему с теплотой и любовью, но отплатить ему тем же он не мог. Гаара был монстром, убивший свою собственную мать и близкого человека. Он боялся, что сделает тоже самое и с ним. С тем, кого он быстро полюбил, как близкого человека. С тем, кто по ночам оставался с ним. Сестра и брат в юности пытались так же не спать, но засыпали в середине ночи. И тогда, маленький малыш укрывал их тёплым одеялом и оставался один на всю ночь. Кстати, говоря о братьях... Кукловод выскочил из мастерской, очевидно, чтобы что-то показать, но заметил плачущего младшего брата. Оба застыли, не зная, что делать, но повелитель песка лишь хмыкнул, после чего упёрся спиной к стене и сполз, опуская голову на колени. Впервые увидев красноволосого в плачущем виде, первый сын казакаге понятия не имел, что и сказать. Шатен сел рядом. Ничего не говорил, но прижимался своим боком к боку родственника. Крашенный не шибко верил, что песок сейчас и вправду не тронется и не раздавит кукловода, но он всё же уложил свою голову на плечо рыжему. Сам он неподвижно сидел, лишь тихо хныкая. – Мне... страшно, – всё-таки решился на разговор младший. – Что ты его ранишь? – догадался шиноби. Никак не ответив, тот слабо кивнул. И опять молчание. В семье Сабакуно никто не любил все эти "телячьи нежности", однако сейчас, Канкуро не сдержался, крепко обняв своего брата, тем временем как второй уткнулся в ключицы старшего и беззвучно заплакал. Не сдержавшись, кукловод тоже поддался эмоциям. Из кухни послышались шаги. Довольная куноичи, что собиралась выйти из кухни, застала братьев. Зелёные глаза расширились. Никогда не плачущий младший брат сейчас разрыдался как ребёнок, в то время как другой тоже плакал, смывая солёной водой краску со своего лица. Гаара осторожно протянул руку сестре, а та, в свою очередь, крепко прижалась к ним, выпуская свои слёзы наружу. Они втроём были ещё детьми, когда всё произошло. Смерть мамы, отец-тиран, а затем – убийства. Они были как те куклы, что стоят в рабочем кабинете Канкуро. Куклы без души, просто выполняющие приказы кукловода, кем являлся Раса. Но сейчас, они открывали друг другу свои души, переживания и... чувства. Душа Гаары болезненно ныла, когда отец запретил разговаривать с родственниками; когда его гнобила вся деревня; когда он пытался его убить с шести лет; и, на "десерт", когда единственный близкий человек пытался его убить. Переживания Канкуро были насчёт младшего брата. Переживания, что он вырастет плохим и слишком опасным шиноби. Не монстром, а шиноби. Чувства Темари были неизвестны. Кем бы собеседник ей не являлся, она не раскроется ни перед кем. Но маму хорошо помнила только старшая в семье. Куноичи всем сердцем хотела, чтобы братья знали эти ощущения. Ощущения заботы, что так были незнакомы для них всех. Веерносец пыталась заменить им маму, которая когда-то давно одаривала любовью. И вот сейчас, дети обнимались, не спеша отлипать хоть на сантиметр друг от друга, хотя раньше, не приближались ни на метр.