Призраки догоняют меня

      Гермиона очнулась, не зная сколько времени прошло. В подвале было темно, лишь лампочка освещала бледное лицо. Девушку зафиксировали на стуле, лишив возможности двигаться.       Грейнджер упрямо пыталась освободиться, но только разодрала запястья в кровь, отчаянно надеясь, что начальник и Гарри получили экстренный сигнал о помощи и уже находятся в пути, ей просто надо немного продержаться.       Она выберется из этого ада.       — Принцесса! Вот мы и встретились, — высокий, худой парень неторопливо шёл к ней. Его лицо скрывало опущенное забрало шлема, поэтому девушка могла лишь догадываться о направлении его взгляда.       — Ты ублюдок! Отпусти меня! — она стала лихорадочно извиваться всем телом, пытаясь хотя бы ударить его ногой, но верёвки лишь сильнее впивались в кожу, разрывая кожу до новых кровоточащих ран.       — Я так тебя люблю, но мне надо закончить последнюю трансформацию проклятия, — он погладил нежную кожу Гермионы, предусмотрительно надев перчатки. — Поцелуй меня, — равнодушный приказ, а не просьба.       Девушка отрицательно качнула головой и в следующую секунду закричала: к ней применили Круциатус.       Её хрупкое тело извивалось от боли и с губ срывались животные крики, заклинание рассекало белоснежную кожу, образуя уродливые магические шрамы.       — Ты можешь добавить побольше боли? — Гермиона смеялась, растягивая красные губы в улыбке. — Продли мой кайф!       В голове уже был туман, она чувствовала, как собственная кровь стекает по спине и рукам. Эд — яблочный наркотик — перенёс боль в выдуманный мир, но его эффекта не хватило для полного отключения от реальности.

***

      Воланд был разъярён её молчанием и непокорностью.       Эта сука опять всё портит.       Как красиво она смотрелась теперь: вместо холста — прекрасное молодое тело, а вместо красок — алая кровь.       Она будет лучшей из его работ.

***

      Гермиона не знала, сколько времени прошло, но уже не кричала, а остатки сознания летали по комнате.       При пытках она видела себя со стороны, это уже была другая девушка: бледная, обнажённая, исполосованная заклинанием «Круцио», пропахшая кровью.       Карие глаза потемнели до чёрного оттенка и стали выглядеть пугающе безумно: пустые глаза, жизнь уходила из них.       Гермиона усилием воли заставляла себя верить в то, что за ней скоро придут. Её ищут. Не бросили. Надо чуть-чуть потерпеть.       Воланд до сих пор не выдвигал никаких требований, а только срывал на ней ярость за каждое неправильное слово или действие.       В редкие моменты она вынуждена была выслушивать его бесконечные монологи. Этакие задушевные беседы с самим собой, которые так, по его словам, любила Грейнджер.       Надо признать, что Эд и Круциатус вызвали в ней неизученные эмоции, ведь кроме бесконечной боли, медленно росло что-то ещё. Ну, или это просто были бредовые состоянии, в которые она часто впадала.       Замутнённый рассудок виртуозно мешал реальность с фантазией, и уже было трудно отличить эти миры друг от друга.       Когда его не было, Грейнджер просто лежала на каменном полу в наркотической эйфории, думая о том, что так и не сказала Драко о своих чувствах и теперь похоже уже не скажет, а родителей убьёт новость о её смерти.       Страх и паника овладевали ею, как бы старательно она не подпитывала свою зыбкую надежду на спасение.       Гермиона вздрогнула от звука открывающейся двери, от которого не веяло ничем хорошим.       — У нас сегодня будет романтический ужин, я хочу, чтобы ты была красивой. Ты сходишь в душ, приведешь себя в порядок и выкинешь свои лохмотья, — процедил Воланд и небрежно бросил какое-то очередное платье, девушка отказалась от подачки, зная, что тот будет недоволен и её ждут негативные последствия.       Он наколдовал столик и предложил сесть: вино, фрукты и тосты — базовая, ничем не примечательная еда.       Пытался снова и снова, несмотря на то, что, когда он приходил в комнату, их встречи заканчивались всегда по одному сценарию: девушка упрямо отказывалась от всего, что он приносил, предпочитая терпеть пытки, чем играть в ненормальную игру, потакая его психическим отклонениям.       — Вы так любезны! — с издёвкой произнесла Гермиона, гордо вздёргивая подбородок, даже в такой ситуации она предпочла сохранить истинную себя, а не уступить.       — Всё равно умрёшь от Круциатуса. Ты нужна только лишь для исполнения последнего акта в моём безупречном плане, — он слегка погладил её по шее, отчего девушка отшатнулась. — Я буду милостив к тебе, если ты мне дашь ответные чувства.       Грейнджер так всё надоело, поэтому вызывающе показала средний палец и плюнула на маску: пусть катится к чёрту, чем привела Воланда в бешенство.       — Так не должно быть, на колени! — он рычал, а гнев окутал эту маленькую и ужасную комнату, которую она уже успела выучить до каждого камня.       Воланд наслал Империо, но Грейнджер виртуозно ушла из-под контроля, благодаря урокам окклюменции: только Круцио заставило упасть на колени и почувствовать, как её щедро обмакнули в грязь, обнуляя шкалу самооценки.       — Что ты хочешь? — прохрипела она, заставляя себя не срываться на крик. — Воланд, ответь мне.       — Гермиона, я сделаю то, что не смог Волан-де-морт: захвачу магический мир. Для исполнения проклятия мне нужна кровь сильной волшебницы, такую я, к счастью, нашёл, — он демонически рассмеялся и собственнически погладил её по щеке.       Он был удовлетворен этим зрелищем, поэтому просто поцеловал на прощание и ушёл.       Она уцепилась за то, что ей дорого, и сражалась, повторяя про себя одни и те же слова: «Гарри, единственный друг, где же ты?»       Свет медленно погас внутри нее: тьма уже висела над ней, гостеприимно приглашая к себе.       Надо сдаться. Тут не будет победителей. Гермиона в первый раз в жизни не знала, как выйти из сложившейся ситуации.       Провалы в памяти становились всё длиннее, и она уже почти не помнила саму себя: безмолвная кукла вуду.       Выдох. Разряд. Не можешь свободно дышать, лишь хрипишь, ловя остатки воздуха.       По телу проходил ток, сжигая внутренности, а разум позорно сдался, отказавшись служить, оставив наедине с голодными демонами, которые мечтали разорвать её прежнюю оболочку.       Это был проигрыш, ведь в игре Воланда не было никаких правил.       Она так и не смогла понять, почему он не убивает её, ведь с другими жертвами так не церемонился.       В результате проведённого расследования Гермиона частично поняла его мотивы: жажда признания, стремление к власти, но она то была самой обычной девушкой и не могла ничего предложить взамен, будучи живой.       Забрезжил очередной рассвет, когда Гермиона с облегчением потеряла сознание, последняя мысль была о том, что смерть уже бережно обнимает, забирая жалкие остатки жизни.       Она умирает. Надежда о помощи растворилась, ведь прошло уже так много времени.

***

      Воланд безуспешно пытался привести девушку в чувство, но после пары попыток, сдался, решив, что она умерла: была такой холодной и бледной, казалось, даже пульс пропал.       — Уходим, — отрывисто бросил своим всадникам, — он нежно провёл по щеке и отрезал локон волос. — Возьму на память, моя любимая принцесса.       Воланд поджёг дом и выкинул уже ненужную палочку некогда сильной и великой волшебницы.       Последняя часть проклятия исполнена, он выходит из забвения, в котором, казалось бы, пребывал вечность.

***

      Девушка пришла в себя и увидела, что красные огоньки пламени уже подбираются к ней.       Грейнджер напряженно думала, как выбраться из этой ловушки, тщетно пытаясь понять, где она находится.       Она обвела комнату взглядом и заметила то, что заставило заплакать от облегчения — её волшебная палочка небрежно лежала на полу.       Руки дрожали и совсем не могли справиться даже с самым простым заклинанием, будто бы магия уходила.       Гермиона собрала остатки сил и трансгрессировала, куда хватило сил. К сожалению, промахнулась и вместо больницы очутилась на территории библиотеки, где часто бывала.       Она подала сноп красных искр, прежде чем сознание окончательно покинуло её, и с облегчением упала в пожирающую темноту.