Призраки догоняют меня

      Любой уважающий себя Пожиратель Смерти имел подземелье, окрашивая стены в крови недругов.       Он отнёс Гермиону в подземелье и зафиксировал на стуле с помощью кандалов: по ебаной иронии судьбы, именно на этом стуле сидела его Астория. Он вспомнил, как предательство выжгло его чувства, оставив только пустоту и острое желание всех убивать. Он наслаждался, пытая Гринграсс: разнообразные пытки срывали с губ животные крики.       Хуевые сказки закончились, здесь только мрачный декаданс.        — И как давно у тебя проснулось желание убивать? — он задал вопрос, от которого она вздрогнула.        — Не понимаю о чём ты, любимый, — девушка ядовито улыбнулась, растянув в улыбке красные губы.       Как он и ожидал, Грейнджер пыталась настойчиво вырваться из оков но потом поняла, что это бесполезно и только ругалась.        — Я хочу убить, ты не понимаешь. Блядь, мерзкое отродье, как я Вас всех ненавижу, сдохните, суки, ненавижу, — ненависть и боль вперемешку.       Он крутил в руках её палочку, проверяя на запрещенные заклинания с помощью Приори Инкантатем: пока никого не убила       Беллатриса Лейстрейдж опять была права, все симптомы применения Круциатуса, которые девушка так хорошо скрывала до недавнего момента.       Драко был в восхищении от самоконтроля: в особо тяжёлые приступы она пыталась сорваться на самой себе или хитро заменить желание убийств адреналином.       Вот, почему так поспешно приказала связать её с клятвой непреложного обета: Гермиона упрямо держала остатки контроля в своих руках, не допуская и мысли об убийстве Нотта, Забини и Малфоя: очень смело, поставить свою жизнь на кон, не предавая свои принципы.       Домовик — колдмедик Док вместе с Северусом, по его личной просьбе, экстренно разработали лекарственные уколы, которые будут контролировать её и снимут жажду убийств.       Он с облегчением заметил, что Снегг проглотил все ехидные слова, которые хотел ему сказать, конечно, же мгновенно вычислил его влюблённость.       Драко делал уколы до тех пор, пока не подобрал верную концентрацию: каждый раз девушка шипела и злобно ругалась, только в пятый раз он увидел, что глаза Гермионы приобрели привычный карий оттенок, а лицо смягчилось.        — Драко, прости, прости меня, я не хотела хотела так поступать с Теодором, — девушка заплакала, он утешал, целуя губы до крови, пытаясь унять душевную боль.       — Я помогу тебе, обещаю, — Малфой сказал нарочито спокойным тоном.       Девушка замолчала на пару минут, очевидно взвешивая все плюсы и минусы.        — Хорошо, я тебе верю, потому что со мной действительно происходит что-то страшное, мне кажется я теряю рассудок, Драко. — Я слышу странный голос, который хочет кого-то убить с того самого момента, как я выписалась из Больницы Святого Мунго, — Гермионе сейчас страшно от своей выходки: чуть не убила Тео, остановили в шаге от непоправимого.        — Я давно подозревал о том, что тебя коснулось что-то тёмное, ты устраивала себе глупые адреналиновые вспышки, — Драко увидел прежнюю Гермиону и с облегчением вздохнул. Он успел, он не потерял её, не смог убить, хотя уже был на грани, но что-то спасло его.       Сильное чувство к Грейнджер, как якорь, удержало его от применения смертоносной Авады Кедавры.

***

      Малфой освободил её, она краем глаза заметила, что в сапоге торчит край волшебной палочки, блондин был настороже, готовый в любую секунду отбить потенциальное нападение.       Неужели она так опасна для окружающих?       Она сняла рубашку и обречённо осталась стоять, по-детски закрыв глаза руками, стояла не в силах вымолвить не слова.       Он потрясенно не смог выполнить ни слова: ярко-красные уродливые шрамы от Круцио покрывали пресс и спину девушки       Несомненно её пытали. Слишком много было ран. И явно не один день. Эти шрамы были оставлены с любовью и ненавистью.       Он едва заметно касался этих шрамов, от этого кудряшка непроизвольно вздрагивала, словно боясь, что её обидят.       Блядь. Почему она? Он убьет того, кто это сделал. Преступник искупит свою вину жизнью.       Может быть, если бы он не уехал тогда из города, то смог бы спасти.       Уберечь. Сохранить душу.       Никто не спас, ублюдки.       Гермиону почти сломали.       Она не заслужила.       Хотелось кричать. Гермиона почти полностью удалила моменты пыток, защищая свой разум, который почти был уничтожен.       — Прости, я не смог тебя защитить, — он обнял, чувствуя её душевную боль. — Я убью его, он недостоин даже поцелуя дементора.       Грейнджер не бежала от правосудия и от рыскающих авроров, она была в плену целый месяц. Только в этом случае Воланд мог взять без боя волшебную палочку Гермионы        — Это я виновата, Драко. Я сделала что-то не то, — Гермиона едва слышно произнесла эти слова. Она не позволит взять вину за случившееся кому-то другому.       Ярость из-за услышанных слов.       Кто ей внушил такое? Этот слизняк? Он всегда выставлял её виноватой.        — Нет, не смей так думать, — жесткий безапелляционный тон.       Малфой подвёл её к зеркалу и спустил ткань с зеркала, получив согласие.       Испуг отразился в глазах цвета шоколада. Гермиона не ожидала увидеть ужасающую действительность. Она не сошла с ума, дело было гораздо хуже.       Девушка подошла к зеркалу и даже осторожно потрогала блестящую гладь, чтобы удостовериться в том, что это не иллюзия.       Две стороны одной Гермионы — одна сторона была привычной, а другая источала злобу и презрение: чёрные глаза полыхали ненавистью, а улыбка больше напоминала животный оскал.        — Драко… — она не нашла подходящих слов и растерянно смотрела на блондина.        — Гермиона, твоя душа раскололась на несколько частей, в результате применения заклинания Круцио, — он старался искать нейтральные слова, чтобы опять не травмировать её хрупкое душевное равновесие.       Она с двойственными чувствами переваривала информацию, ужасающая действительность упала на неё мгновенно, не давая время на подготовку: им надо найти оставшуюся часть прежней души или она будет до конца жизни делать себе уколы, а возможно, убьёт кого-то и сойдет от этого факта с ума.       Гермиона выжила тогда, потому что каким-то непостижимым образом смогла призвать к себе древнее и неизученное проклятие, в той отчаянный схватке за жизнь, она заменила свою пустую часть какой-то тёмной стороной.       Казалось, что крики и алая кровь навсегда отпечатались в памяти, эти воспоминания не убрать никаким заклинанием или зельем.       Драко успокаивающе обнимал: для него безумие не было преградой, да, если Грейнджер кого-то убьёт, так и пусть. Надо относиться легче к убийствам и к пыткам, как к захватывающей игре без правил: каждый раз неожиданный финал.        — Гермиона, вернёмся в гостиную и там продолжим разговор, — он взял за руку и успокаивающе сжал ладонь       Девушка предпочла бы остаться здесь, но ей не оставили выбора.       Чувство вины до сих пор пожирало. Как она могла напасть на Теодора… Ниже падать уже некуда.