Безумный треугольник, таящий счастье

***

— Райнер, я презираю таких людей как ты.

***

Браун проснулся в холодном поту. Он быстро дышал. Сидя на кресле, Райнер не заметил, насколько сильно вцепился в кресло. «н-ну как же я мог забыть такой важный момент? Почему среди всех этих грëбанных воспоминаний я забыл именно это?!» — думал Браун. Он только потом обратил внимание на сидящую фигуру на диване. Он повернул голову и какое было его удивление, увидев он там Гувера. — ч-что ты тут делаешь? — спросил Райнер немного нервно и не решительно, ещё не отойдя от шока. — дверь была открыта. — сказал Бертольд невозмутимо, — тебе приснился кошмар? — тип того, сейчас водички выпью и всë пройдëт, а зачем ты пришëл? — наконец спросил Браун. — просто хотел посмотреть как ты, ты весь день был как на иголках, — всë так же невозмутимо продолжал Гувер — п-поняно. — Райнер пытался включить своë «невозмутимое» лицо, но у него это плохо выходило. — нальëшь и мне водички? — спросил Бертольд. По его зрачкам можно было увидеть какой он уставший. У Брауна даже сложилось впечатление, что он выпил. — хорошо. Браун стоял на кухне и наливал воды. Он уже лил еë через край, но был слишком поглощён своими мыслями. Он не мог понять, как можно было забыть такой важный момент. Он менял всë. Может он специально хотел его забыть? Его мысли прервало касание его тела. Он обернулся и увидел Бертольда. Тогда он уже точно понял, что тот пьян. «теперь понятно, зачем он ко мне пришëл.» — продолжал летать в своих мыслях. Браун всë таки посмотрел на стакан и, перестав лить воду, отдал Гуверу. Тот выпил залпом и поставил стакан на стол. Он снова положил свою руку. Браун отложил всë. Если бы не его сон, его ноги бы уже подкосились и он бы просто стоял. Браун взял руку Гувера и убрал со своего тела. — давай без твоих телячьих нежностей. — сказал Браун и снова взял стакан. — а не ты ли мне говорил, что я тебе нравлюсь? — казалось, Гувер сам не понимал, что говорит — ты пьян! Иди подыши свежим воздухом, а потом, может быть, поговорим. — настойчиво говорил парень. Гувер был устойчив к алкоголю, может он выпил слишком много? Скорее всего да. — давай я тебя провожу. Они вышли. Райнер взял только ключи и телефон. Они дошли до дома Гувера. Райнер развернулся и собрался уходить, но Гувер схватил его за руку. — почему ты стал таким холодным? Он прижал Райнера к стене, заблокировав все его движения и поставил одну ногу между его двух. — отпусти меня. — сказал Браун, ему нравилось, как видëт себя Гувер, но сейчас, когда он пьян, Браун воспринимал это как игру. — почему ты сегодня вообще со мной не разговаривал? — продолжал завывать Гувер. — мы же с тобой разговаривали пока шли домой. — пытался уйти от темы Райнер. — но ты сказал мне два слова и ушëл! — ну так мы до дома дошли, я спать хотел, мне было не до разговоров. А теперь можешь меня отпустить или у тебя есть ко мне дело? — нет. — сказал Гувер, отпустив его, — прости, что вëл себя таким образом. — ничего. ладно, пока. Райнер пошëл к себе домой и обдумывал всë это. «сначала говорит, что он меня призерает, потом подкатывает ко мне в пьяном виде. Что с ним произошло за всë то время, что я не обращал внимания на изменения вокруг?» Браун пришëл домой и сел в тоже кресло. Опять всë тот же потолок. — почему я всë время на него смотрю? Как часто? Каждый день? Меньше или больше времени? — Браун уже не различал, что думал, а что говорил вслух. «ты опять отрубился. Сколько раз ты уже думаешь об этом потолке? Чем он тебе не нравится? А. Точно. Ты же всегда смотришь на него, когда остаëшься один. Обдумываешь все свои воспоминания, смотря вверх. Ладно, думаю на этом мы закончим наш разговор.» — почему Райнер говорит сам с собой, почему доказывает что-то и опровергает. Почему он продолжал говорить сам с собой, не видя в этом смысла? Опять сменилась картинка. Они были по пути к стенам. Райнер сидел рядом с Бертольдом, а тот всë время смотрел вниз. — Берт, ты устал? — говорил Райнер, он, кажется, забыл, что напротив сидела Энни. Браун говорил с ноткой откровения. Только потом он слегка поднял взгляд и увидел, смотрящую на эту картину Энни. Он заметил, что уголки еë губ немного приподнялись. Она посмеивалась над его поведением. — мне не нужна твоя помощь, просто сядь и сиди. — сказал шопотом Гувер. Речь была такая сухая, что Браун даже не хотел продолжать с ним разговор. Он просто сидел и смотрел в никуда. «почему он так изменился? Это же всë произошло после того вечера. Н-Но я его не заставлял брать мою вину на себя. Напротив. Я собирался ответить за свой поступок. Почему же он стал ненавидеть меня?» — думал уже тогда Райнер. Райнер, просто смотрел на эту картину. Он не знал, как такое произошло. Как из жизнерадостного, Бертольд превратился в равнодушный «кусок плоти». Он был как мертвец. Просто его сердце ещё не успело остановиться, а кровь всë льëтся по венам. И вот опять этот голос в голове. Как же он начал раздражать. «тебе и правда нравится этот человек? Тебя воспитывали и растили, чтоб ты стал Марлийским воином, а ты решил бегать за ним? Ты живëшь в этих гнилых стенах, когда должен был разрушить их.» — говорил он сам себе. — заткнись. — хотел закончить эти тупые разговоры Браун. — какой смысл, что я разговариваю сам с собой? Почему я должен спорить с тобой или соглашаться? Как так вышло, что я начал видеть эти сны. Почему я всë это вижу? Нужно ли мне это? «Напомни, какой раз ты задаëшься этим вопросом? Ты не можешь найти ответа, но всë ещё спрашиваешь себя. Просто наблюдай за своей «старой» жизнью. В конце концов, ты же сейчас живëшь «новую» жизнь. Только вот, напомни, когда конкретно твоя жизнь разделилась на «до» и «после»?» Браун уже не слушал себя. Он смотрел на себя, сидящего в этой тележке. Сейчас он понял, что именно эта тележка везëт его в «новую» жизнь. Только, ни он сейчас, ни он тогда не хотели этой жизни. Они хотели просто смотреть в те глаза. — нет. Бертольд никогда таким не был. Это просто не может быть он. — начал говорить Браун. «и вот опять ты пытаешься доказать что-то. Сам же говорил пару минут назад, чтоб мы прекратили наши разговоры.» Райнер замолчал. Из всех воспоминаний он не мог вспомнить вот эти. «может это и правда иллюзии, а не воспоминания? Может такое быть?» Пока Браун обдумывал всë это картинка его мыслей опять сменилась. Тогда они вошли в десятку лучших среди новобранцев. Когда они подружились с ребятами. Эти воспоминания Райнер помнил уж очень хорошо. Ему было так больно обманывать их всех. Он смотрел на своë же лицо. Это невозмутимое лицо, от которого уже начало тошнить. Картинка опять сменилась. Опять и опять. С каждым разом Брауну становилось всë больнее смотреть на свои же поступки. И вот. Это грëбанное воспоминание. Они с Бертольдом стоят на крыше одного из домов. Они обсуждали время, когда придëтся ломать следующую стену. Они не услышали как сзади них кто-то был. — вы сейчас пошутили? — спросил Марко. От этого сердце в груди сжалось у обоих. Они повернулись. На их лицах был виден страх. — д-да, Марко, мы просто пошутили — начал нервно говорить Райнер. Марко попытался уйти как можно скорее, заверив себя, что это просто шутка. Шутка. Сзади на него накинулся Райнер, поблизости оказалась Энни. Марко видел страх в еë глазах. Он пытался заверить ребят, что он верит в эту шутку. И никому не скажет. Но цена этой «шутки» была уж больно высокой. — чего стоишь, Энни, с ними с Марко УПМ! — прокричал он Леонхард, — или ты хочешь, чтоб эта правда вышла в свет? После этих слов Энни села рядом с Марко и начала снимать его УПМ всë это сопровождалось криками юноши. Он не хотел умирать. Да кто вообще хотел? Бертольд заметил, что на них идëт титан. — Э-Энни, поторопись — предупредил он еë. Из-за его слов она начала нервничать ещë сильнее. И вот звук щелчка. УПМ был снят. Услышав этот щелчок юноша начал кричать ещë громче, умоляя не оставлять его здесь. — Энни, возьми УПМ и пошлите от этого дома, видите, титан совсем рядом. — опять скомандовал Браун. Даже спустя столько времени Райнеру было чертовски не по себе от всего этого, возможно, если бы Марко не подошëл к ним и не успел подслушать их разговор, он был бы жив. Они переместились на крышу другого дома. Только тогда Райнер пришëл в себя. — а п-почему Марко. едят. — говорил тот, у него выступили слëзы. Только тогда он осознал, что его бывшего товарища съедал титан по его вине. Опять история повторяется. Тоже самое было и с Марселем. Почему у него на глазах снова умирает человек по его вине. Браун очень хорошо помнил это. Но сейчас он смотрел на всë это со стороны. Энни стояла и тряслась. Почему-то для неë это тоже было потрясением. Она держала в руках его УПМ. Бертольд смотрел на Райнера. На то, как он плачет. Тут Райнер сорвался с места. Он подлетел к титану и убил его. Но Марко был уже мëртв. И вот опять. Опять он не смог ничего сделать с собой.

***

— Райнер, ты же сожалеешь о содеянном? — говорили разные голоса, их было так много, что он не мог разобрать кому они принадлежат. Среди них были голоса служащих, голоса не винных жертв, о которых тот даже не знал. — ты же сам понимаешь, что совершил. — я-я не понимаю о чëм они все… Я не делал ничего такого. Ничего. — пытался убедить себя Браун. В его голове начали всплывать разные воспоминания. Нет. Не так. Иллюзии. В них не было никакого смысла. Почему Райнер видел всю эту парашу? Нет, он не спятил. Но он так часто начал задумываться о чëм-то, пытаясь уйти от реальности, что его мозг уже не хотел что-то воспринимать и просто выключался на какое-то время. Как раз в такие моменты Браун просто находился в своëм «сне». Райнер оказался в пустой тëмной комнате. Там не было ничего. Он просто сидел на стуле и смотрел в никуда. Опять. Опять начинают появляться эти «иллюзии». Нет, это уже не подобие его воспоминаний. Это он сам. Когда был готов отдать всë, лишь бы быть Марлийским воином, когда начал осознавать тупость всего происходящего, когда вступил в развед корпус, и прежний он, сидящий на стуле. Они все собрались вокруг него. — опять всë с начала. — сказал равнодушно Браун. Он просто сидел на стуле в комнате своего сознания с прошлыми собой. — ты так скатился. — начал один из его подобий, — ты должен был отдать всего себя Марли, разве не для этого тебя растили всë это время? Он подошëл к Райнеру. — отвечай. Разве не для этого тебе подарили эту жизнь? Ты жил только ради Марли, так и живи дальше ради неë. Почему же сейчас ты живëшь в этих стенах, не ты ли их и разрушил? — если бы не грëбанные Марлийцы нам бы не пришлось убивать ни в чëм не виновных людей. — начал ещë один Райнер. Настоящий Райнер уже перестал узнавать подробности всех этих споров. Он просто ждал, пока проснëтся. — скажи, почему мы должны были всë это делать? Мы — дети, Эльдийцы, которых просто считали рабами. А взрослых не ставили ни во что. Мы стали рабами сразу как появились на свет. Я — ошибка. Если бы мой отец тогда не встретил мою мать, меня бы тут не было. Мне бы не пришлось страдать, только потому что я отличаюсь от них. Райнер уже даже не слышал, что они говорили. Он не хотел ничего слышать. И так было понятно, что один Райнер считает себя «Марлийским воином», а второй считает того полным идиотом. Он начал просыпаться. Картина размазывалась. Он продолжал спорить сам с собой. И вот он лежит на кровати. Смотрит в потолок. Было крайне темно. Он встал с кровати. Включил настольную лампу. Часы на стене показывали 2.38. Он сел за стол и начал делать уроки. Время было уже 4.15. Браун встал из-за стола. Он смотрел в окно. Это была середина осени, но было ещë крайне тепло. На некоторых деревьях даже ещë сохранились зелëные листья. — когда будет светать? — подумал про себя Райнер. — стоит ли вообще ложиться сейчас? Он решил, что смысла в этом нет. Браун зашёл на кухню и поставил чайник. Он закипел и вскоре выключился. Райнер открыл пакетик растворимого кофе и высыпал в воду. Напиток был готов. Он сел на кресло и включил телек. По телевизору шли новости. По каким-то каналам фильмы. Он включил какой-то на фоне, просто чтоб не заснуть. — сотая причина, чтобы умереть — это невзаимные чувства. Последнее, что вас должно волновать! — говорила какая-то симпатичная девушка. Райнер вообще не заметил, как начал прокручивать эти слова. Но вскоре он бросил эту затею. Время 5.54. Почти через час вставать. Он решил позалипать в телефоне. 6.30. Он уже весь извертелся на этом кресле. Вскоре опять пошëл на кухню. Браун начал готовить себе завтрак. Это был омлет. Он порезал овощи и немного фруктов. У него были котлеты. Всё это и половину омлета он положил в контейнер. Стоило ему только закрыть его крышкой как прозвище будильник. Он пошëл в комнату и начал собираться. Далее всë было как обычно. Он оделся и пошëл к дому Гувера. Он подошëл к подъезду, как из него вышел Бертольд. — ты... сам проснулся? — это было очень неожиданно, обычно, чтоб его разбудить Райнер чуть ли не бегал с кастрюлей и половником. А тут он сам встал. — я проснулся, что соседи начали буянить с самого утра, хотел написать иеье, что можешь не заходить за мной, а просто подождать дома, но я увидел что ты был полтора часа назад в сети, поэтому подумал, что ты проспишь. — сказал Гувер. Райнера очень смутил такой поступок, но он был очень рад, что он думает о нëм. — спасибо, — сказал Браун, — тогда пошли, а то Леви нас опять оттрахает, если мы опаздаем. — хорошо, — сказал Бертольд. — только чуть позже Райнер вспомнил, что тот приходил к нему, будучи в нетрезвом состоянии. — Берт, а ты вчера пил? — наконец решил спросить Браун — немного, а что? что-то слу- чилось. — ответил отрывисто Гувер, видимо, тогда он вспомнил, что тогда он пришëл к Райнеру домой, а потом прижал его к стене в прихожей. — п-прости! — его лицо покраснело, жто заставило Райнера тоже чувствовать себя неловким. — н-ничего страшного, я никому не скажу об этом. — проговорил Райнер. — п-прости, что заставил чувствовать себя неловко. — и ты меня, ты же чувствуешь дискомфорт, общаясь со мной? — ч-что?! Нет! С чего ты это взял? — но вчера ты пост не разговаривал со мной, вот я и подумал, что ты просто не хочешь — я просто плохо сплю, — сказал Райнер, — в последнее время мне всякая хрень снится и не даëт мне покоя. Вот скажи. Эм. Ты когда-нибудь говорил, что презираешь меня? — нет, я всегда считал тебя хорошим человеком, несмотря ни на что, я бы никогда не сказал подобной чуши. — понятно, спасибо, что ты такого обо мне мнения. Они переглянулись и на этом их диалог прекратился. Они уже почти дошли до школы, как на них повис Конни. — всем доброе утро! — сказал тот радостно, но эра радость сразу пропала, как они подошли к школе. Оставалось ещё десять минут до занятий. Они переобулись и пошли на урок. В целом ничего необычного. Только вот Гувер почти весь урок пялился на Брауна. «может у меня что-то на лице, или что? Почему ты так на меня смотришь? А может он и вовсе спит? Да, скорее всего, он уснул на уроке с открытыми глазами.» — думал Браун, изредко посматривая на Бертольда. Прозвенел звонок с урока. Гувер подошëл к Брауну. — давай поговорим? — спросил тот, подойдя к его месту. — ладно, давай — согласившись, они обычно вышли в коридор, рядом со столовой, в коридоре, стояли лавочки. Они сели на одну из них. — так, о чëм ты хотел со мной поговорить? — спросил его Райнер — почему ты не можешь уснуть? Что тебе такого снится, что ты каждый день приходишь как какой-то поëбанный. — начал расспрашивать его Гувер. — ну, может позже об этом поговорим? — пытался замять этот разговор Райнер. — почему ты не можешь рассказать об этом сейчас? — мне снятся воспоминания из Марли. — сказал Браун, — мне снится то, что я хотел бы забыть раз и навсегда, понимаешь? А я вижу одно и тоже каждую ночь. — понятно. — для Гувера это тоже была больная тема. Они оба винили во всём Марли. Когда все узнали, что они солдаты Марли многие строили разные варианты из смерти. Им просто повезло, что непрерывная война с титанами была окончена, а Марли предоставила жидкость, чтоб извлечь силу титана и попытаться увеличить жизнь владельца. Потом правительство решило устроить школу. Все уже не так сильно сторонились их. Они даже смогли вернуть дружеские отношения со всеми. — т-тогда давай после школы пойдëм ко мне домой и ты мне расскажешь о сне, хорошо? — решил как-то наладить разговор Гувер. — хорошо. — ответил Браун. Они поговорили ещë немного, а после прозвенел звонок. Все зашли в класс. Прошëл ещë один урок. Бертольд уже не смотрел на Райнера так пристально. Иногда посматривал, но вскоре опять отводил взгляд. Оба сидели в своих мыслях. Прошëл очередной учебный день. Браун уже успел забыть о разговоре на перемене и просто пошëл домой. На пол пути его, всë таки, догнал Гувер. — фух~ ты на столько не хотел со мной разговаривать, что решил просто уйти от темы? — говорил ему он, пытаясь отдышаться. — а? — Райнер повернул голову и, увидя Гувера вспомнил о их разговоре, — блядь, прости, я забыл, правда, прости, пожалуйста — ладно, так что там тебе снится? Они уже доходили до дома, поэтому Браун начал рассказывать издалека. Он только перешëл к середине, опуская некоторые моменты. Гуаер заварил им чаю и они сидели в зале. Через какое-то время Браун завершил свой рассказ. — Райнер, как тебе предложение. — начал тянуть Бертольд, — не хочешь тогда остаться на ночëвку? — я подумаю, — сказал сухо Райнер, при этом зная, что ответит да, — а из-за чего ты вчера был в таком состоянии? — я, понял, кое-что важное. Но сейчас я не помню, что же за «важное» было. — понятно, хех, Берт, это нечестно. — начал Браун, — я же тебе обо всëм рассказал, а ты не хочешь. — я же сказал, что забыл. — Гувер не хотел привязываться к Райнеру. Он считал его за друга и не хотел терять его в этом лице. Но видя, как трудится Райнер, ему становилось неловко. Оба думали о сегодняшней ночёвке. Они посидели ещë немного и Райнер ушëл. Только ближе к семи вечера Гувер пришëл за ним. Райнер был растрëпанным. Можно было понять, что он опять спал. — ты же не забыл, что идëшь ко мне на ночëвку? — спросил Бертольд, смотря нана него. — я собрал веши, сейчас переоденусь и можем идти. — сказал Браун пропуская Гувера в дом. На вешалке висела его повседневная одежда, в которой он и собирался пойти. Браун снял футболку. У него было мускулистое тело. Райнер повернулся спиной к Бертольду, чтоб не видеть его лица. Бертольд смотрел на его тело со спины и хотел притронулся к нему. Хотел коснуться каждого миллиметра этого тела. Домашние штаны Райнера не подходили под верх и их ему пришлось тоже снять. Тут стыдно стало обоим. Брауну за то, что стоит в таком виде перед Бертольдом, а Гуверу, за то, что его фантазия оказалась куда обширнее, чем он представлял. Райнер повернулся к нему сразу, как почувствовал, что его лицо перестало быть красным. Бертольд же сидел весь съëжанный, его лицо пылало. Да и он не мог не представлять это тело. Он чувствовал, что скоро это воображение достигнет критической точки. — Берт, с тобой всë хорошо? — спросил Райнер, думая, что у него что-то заболело. — н-нет, давай уже быстрее пойдëм, — Гувер хотел поскорее выйти на улицу и подышать свежим воздухом. — д-да, пошли. — Райнер решил, что слишком смутил его, всë таки нужно было уйти в другую комнату. Они пришли домой к Гуверу. Браун разложил вещи, достал чипсы и газировку. Так же он принëс какие-то сладости. Бертольд достал маршмеллоу и предложил подарить их. Они включили плиту и пытались сделать всё аккуратно. Но итогом заляпали всю плиту. Еле убравшись на кухне они пошли в зал. Они взяли какой-то диск и начали смотреть какой-то боевик. В нëм было слишком много экшена, поэтому его быстро переключили. И вот, долгожданный фильм был выбран. Они разложили все вкусняшки и приготовили всë, чтоб насладиться этим вечером. Но это смятение, оставшееся между ними очень накаляло обстановку. Больше всего Брауна смущало то, что Гувер смотрит больше на него, чем на фильм. Из-за этого он тоже не мог насладиться фильмом. Сразу как он начинал смотреть на Гувера, тот отводил взгляд, но стоило ему начать смотреть фильм, как опять начал ощущать этот взгляд. — со мной что-то не так? — спросил наконец Райнер у Бертольда, — просто ты так на меня пристально смотришь, даже на фильм внимания не обращаешь. — н-нет, я просто задумался кое о чëм. — Гувер начал отходить от темы. Браун приблизился к нему на столько близко, как это было возможно. Он сам этого не заметил. — нет, ты уже какой раз пытаешься уйти от темы — он был настолько настойчив, что Бертольд не знал, как лучше ответить на его слова. — Р-Райнер, тебе не кажется, что ты слишком близко? — сказал Гувер, пытаясь из-за всех сил скрыть своë сметение, смотря в разные стороны — пока ты не ответишь на мой вопрос я буду продолжать так сидеть — Райнер тоже был далеко не равнодушен к этой ситуации. Ему всë ещë чертовски нравился Гувер. Он находился не так далеко от его губ. — так почему же ты так на меня смотрел? — пытался всë таки узнать он от него хоть что-то. — Райнер, с тобой всë хорошо, просто. — Бертольл замешкался — я не могу это сказать. — говори уж, знаешь, как тяжело находится в таком маленьком растоянии от тебя, — начал произносить мысли вслух Браун. — т-то есть, что ты хочешь этим сказать? — Бертольд просто хотел немного позлить Райнера, он видел, как тот еле сдерживал своë смущение, а от его слов он уже не мог нормально уператься на руки начал отодвигаться. — Б-Бертольд, ладно, д-давай продолжим смотреть фильм. — Райнер отодвинулся от него и начал есть чипсы. — Райнер, ты такой красный — начал дразнить его Гувер — это ты виноват, если бы ты сразу сказал прямо, что с моим лицом всë нормально, я бы сидел с нормальным выражением лица. — я не заставлял тебя двигаться ко мне, — Гувер, в последнее время, просто хотел увидеть это лицо. Это начало злить Брауна и он опять приблизился к его лицу. — Берт, смотри уже фильм — он посмотрел ему в глаза, опять это чувство. — Райнер, а ты знал, какой ты милый когда злишься? — Гувер хотел ешë раз увидеть это лицо. Его рука слегка скользнула по футболке, но так, чтобы Райнер это почувствовал. Лицо Райнера опять начало краснеть. Он начал отодвигаться, но в этот раз Гувер подвинул его так, чтоб Браун оказался сидя на нëм. Райнер смотрел на него. Его лицо краснело всë сильнее и сильнее. Он пытался прикрыть лицо рукой, но Гувер взял его руку и прислонил к своим губам. Он немного прикусил еë. — скажи, ты когда-нибудь представлял меня с тобой вот так? — спросил Гувер, на его лице тоже начал выступать румянец. Браун ничего не хотел отвечать, он и не знал, что ответить на такой вопрос. Он всегда думал, что Гувер не будет таким настойчивым, это на него не похоже. — Райнер, можешь ничего не отвечать, только, кивни, если всë ещë чувствуешь ко мне что-то — продолжал говорить Гувер Браун опустил голову вниз, но потом кивнул. Гувер взял его за подбородок и прислонился к его губам. Райнер немного постанывал. Браун долгое представлял Гувера за всеми непристойностями, что творит в тайне. А Гувер только недавно понял, сто тоже что-то испытывает к Райнеру. Бертольд хотел заполучить всего Райнера. Он всасывался в его губы, попутно снимая рубашку. Это заставляло Брауна выглядеть ещë более смущающим и это очень нравилось Гуверу. Он всë ещë целовал его губы, но уже начал ощупывать его тело. Он остановился, давая Брауна отдышаться. — ты нормально себя чувствуешь? — поинтересовался Гувер, смотря на его красное лицо — д-да. всë в порядке — говорил Браун одновременно пытаясь отдышаться. Райнер снял синий свитер парня и расстегнул все пуговицы на рубашке. Они оба были с голым торсом. Гувер начал оставлять багровые отметины по всему телу Брауна. Заставляя его стонать ещë сильнее. Он прикусывал соски, оттягивал их. Оставил следы в области рядом с ними. На теле Райнера не осталось и живого места. — т-тебе больно? — Бертольд переодически интересовался состоянием Райнера. Браун кивнул и потянулся к телу юноши. Его конечности были ватными, он оставил пару отметин и упал на тело юноши. — да, давай закончим на этом, — сказал Бертольд, положив Райнера на диван. Браун уснул. Гувер убрал еду и выключил телевизор. Завтра должна быть пятница, значит нужно в школу. Гувер посмотрел на Брауна. Он подошëл к дивану и нашëл на полу телефон. Пароль он заметил случайно, поэтому по памяти его разблокировал. Он написал с его телефона, что не сможет прийти. Сам же он взял свой телефон и написал, сто приболел и тоже не сможет прийти. Гувер сидел на кухне и пил колу. Все эти эмоции остались у него а памяти. Тогда он начал осознавать всю суть происходящего. Что сейчас в зале спит его друг, который стонал во весь голос. Всë тело которого в багровых отметинах. Гувер отбросил всë это и присоединился к Райнеру. — надеюсь, ты скоро проснëшься.