Больше.

Тяжелые, шаркающие шаги Смирнова раздавались эхом по всей комнате. На секунду все застыло, Костя лишь затаив дыхание смотрел на мёртвое тело Хмуровой, которая пару секунд назад заманивала Грома на свою сторону и он даже почти согласился, поддаваясь соблазну анти геройства, но скорее от безысходности. Юра вовремя прервал их разговор, хоть такие методы майор не одобряет. Проследив ошарашенным взглядом за подходящим к стопке денег Смирновым, он сглотнул. В горле дико пересохло, хотелось пить. Да и не только, просто поскорее выбраться и со спокойной душой отрубиться, потому что тело и разум буквально разделились и жили каждый своей жизнью. Юра выглядел плачевно. Левая рука свисала и видно тот уже не мог ею полноценно пользоваться. Кровь тонкими струйками стекала по пальцам, по ней нанесли не один удар, скорее всего тот ей защищался. Видимо еще заехали по бедру, потому что он хромал на одну ногу, но рана не глубокая, потому что Костя не видел много крови. На лице виднелись царапины и порезы, абсолютно разные, отличающиеся друг от друга, глубокие и не очень. — Ты... Ты что натворил? - слова даются через раз. Гром опустил голову, пытаясь нормально вдохнуть и вообще отдышаться. Еле переставляющий ноги Смирнов все же дошел до груды денег. В глазах горел азарт и он напрягал Костю, который привстал на тяжелых ногах и щурясь, дальше наблюдал за действиями напарника. — Можешь не благодарить. - хрипит он, даже не поднимая взгляд на майора, словно в трансе, прожигая грязные купюры взглядом. Глаза бегали от одного края к другому, словно Смирнов пытался решиться на это. Где-то отдавался здравый смысл, что эти деньги даже пальцами трогать нельзя, но быстро улетучивались из задурманенного сознания Юры. Правая рука потянулась к рядом стоящей сумке и он в быстром порядке начал запихивать туда деньги, но вдруг остановился. Почувствовал все таки как Гром на него осуждающе смотрит, и недолго думая, поднял свои глаза цвета Байкала на напарника. — Ты этого не сделаешь. - Костя все также искренне верил, что Юра одумается и они уйдут отсюда. Пойдут домой, где их ждет Игорёк и все будет хорошо, все, как обычно, но Юра стоял, крепко держа в руках гребенную сумку с деньгами и просто играл с ним в гляделки. — Костя... Ты не понимаешь. Нам нужны эти деньги. - эти слова были выговорены с таким желанием и отчаянием, что Гром отшатнулся, но после опять крепко встал на ноги. — Каждый день рискуя своими жизнями. Стоя под пулями, под взрывами. Мы ничего не получали взамен, но сейчас... Такой шанс, устроить все так, будто Хмурова в нас стреляла, чистая самозащита, Гром... — Нет, Юра. Это не ты говоришь, мой Юра никогда бы не сказал подобного. - кулаки сжались, а зубы еще сильнее заскрипели от досады. Как на зло перед глазами пролетали все моменты проведенные с напарником. Плохие, хорошие, не имеет смысла. Все они заканчивались тем, что оба они живы и относительно счастливы. Хоть и без денег, с ранами и с садинами, но они были друг у друга и это делало их живыми. Сейчас они по разные стороны баррикад и Костя уже сомневался, что вся эта история закончится хорошо. Костя боится, что он больше не почувствует себя живым. — Твой Юра значит... Значит твоего Юры никогда не существовало, Гром. - слова полные желчи и обиды вылетают из уст Смирнова, но тот даже не обращает на это внимание, не смотрит на то как сменяются эмоции на лице майора. Нет. Он лишь сильнее сжимает сумку, но не продолжает складывать деньги. — Отойди. Иначе... Ты арестован. - он сморгнул влагу с глаз и лишь тихо наводит дуло ровно на грудь Смирнова. Руки трясутся, но тот старается не показывать этого. Даже так, старается казаться уверенным в глазах Юры. Чувство справедливости оказалось сильнее любви к Смирнову, к его Юре. — Пожалуйста, прошу тебя... — Какой же ты... - мужчину начинает трясти, только вот не от злобы, а от смеха. Заливистый хохот расходится по комнатке. Костя дергается, как будто ошпаренный. Такой реакции от него он не ожидал, но пистолет держит, хоть уже и не так уверенно. — Гром, как я мог повестись на такого как ты... Мы же друг другу аб-абсолютно не подходим. Даже сейчас, где ты, а где я. Голос прерывистый, дыхание сбитое, рука ватная. Смирнов опирается о стену, чтобы не упасть. По всей видимости потеря крови дала о себе знать и сейчас перед глазами все плывёт, но он держится. — Юра. — Я обязательно тебя брошу, Кость. Сейчас... Наберусь с силами и брошу. Просто у меня всегда было плохо с выдержкой. - громкие возгласы падают на нет, слышится лишь бормотание. Голос у него дрожит, чувствует он себя слишком по-разному, в нем слишком много эмоций. Минуту назад он мог хохотать, а сейчас от сожаления и горечи даже ноги подкашиваются. Сумка уже лежит поодаль самого Смирнова, нет, он бы никогда... Никогда бы не предал самого дорогого ему человека, даже сказать, единственного. — Юр... Я очень люблю тебя. - Гром опускает пистолет, хромает ужасно, но подходит. Юру не держат ноги и тот сползает вниз, вытягивает руки вперед и утыкается в колени, чтобы хоть как-то спрятать наступающие слезы. Но Костя не дает, садится рядом через силу и берет в ладони его лицо, рассматривает, улыбается. А глаза у Юры так и сверкают в полутьме синим цветом, слезы катятся вниз, но тот быстро их утирает. — Я люблю тебя больше. - последнее срывается с губ и Смирнов буквально падает в объятия майора, цепляясь за плечи, утыкаясь носом в шею, вдыхая родной запах. Запах пороха, сигарет и крови. Юра его никогда не спутает, даже спустя года, он будет помнить его.