синдром прекрасного спасателя

Часы ожидания казались Гончарову-младшему годами в одиночной камере. Никого, способного хотя бы отчасти понять его, не осталось рядом, а два самых близких человека сражались за их общее будущее в одиночестве. Четыре часа назад Петр запер Диму в кладовке, запретив покидать набитую швабрами комнату без его команды. Оставленная им свеча сгорела, а остывший воск будто бы напоминал добровольному узнику о том, что ждать больше нельзя. В тот момент, когда Дима уже начал перебирать инвентарь для уборки в поисках предмета для взлома, дверь распахнулась. На руки Димы упал избитый Кирсан, а на лице оставшегося в дверях Петра читалась вселенская усталость и злость. От вида крови и ее количества на теле доктора Диме стало плохо. Он замер, не в силах сдвинуться с места, руки намертво приросли к обездвиженному телу. — Он… — Жив, — быстро вмешался Петр, — Я сейчас спускаюсь за машиной, а ты за оставшиеся пять минут быстро осматриваешь его. Если будет нужно, захватим по дороге доктора. Тянуть больше нельзя. Там, кажется, третья мировая намечается. Все, ушел, — собираясь закрыть дверь, он оглянулся и скользнул быстрым взглядом по замершему брату, — Не спи! Дверь захлопнулась, и в полумраке к Диме вернулись чувства. Он прижал ладонь к лицу доктора и нащупал на нем несколько свежих рубцов. — Кир, — позвал он нерешительно. Ответа не последовало. Он переместил ладонь на шею и нащупал гулкие толчки на артерии. Губы Димы расплылись в улыбке. — Все будет хорошо, — прошептал он на ухо, — Все будет хорошо… Найдя в себе силы оторваться от Кирсана, он снял с его халат. Желваки заходили ходуном при виде множества красных пятен на белой ткани, но, давя в себе гнев, он расстегнул на нем рубашку и начал ощупывать тело, старательно приглядываясь к гематомам. Было сложно судить о состоянии Кирсана — в каморке не было окон, и привыкшие к полумраку глаза Димы лишь отчасти могли ручаться за правильность увиденного. И все же, ощупав и внимательно осмотрев каждый миллиметр его тела, Гончаров принял решение. — Врач не потребуется, — объявил он вернувшемуся через пару минут Петру, — Можем ехать. Встав, он подхватил Кирсана на руки и передал брату сумку, в которую с утра упаковал все самое необходимое. Петр закинул ее на плечо, достал из пальто пистолет и, взяв его в правую руку, спрятал во внешнем кармане. Кивнув, он пошел вперед, призывая Диму следовать за ним. В этот момент Шипов был готов к чему угодно. На водочном заводе он представился собственной фамилией, в больнице накричал на медсестру. И действовал он сейчас без согласования с начальством и коллегами, что было под строгим запретом. Он знал, что, увозя брата, рискует не вернуться обратно и сам. Но ради чего служить Родине, поставившей под угрозу счастье и жизнь самого дорогого ему человека? На последнем пролете лестничной клетки он зарядил спрятанный пистолет и решительно двинулся в коридор. — Это со мной, — быстро заткнул он возмущение женщины за стойкой регистрации. Та коротко кивнула и побежала открывать входную дверь. Дима шел следом. Когда Петр открыл заднюю дверь «Москвича», он аккуратно посадил Кирсана внутрь и сел рядом, уложив его голову себе на колени. В последний раз оглянувшись на брата, Шипов решительно зажал педаль газа и мысленно поблагодарил судьбу за отсутствие препятствий. Но радоваться было рано. Они уже покинули Элисту и мчались по пустынному полю, когда на дороге появилась еще одна машина. Мигая фарами, их догоняла черная «Волга». Петр поглубже вдавил педаль. — Номера увидишь? — обратился он к брату. Дима обернулся и внимательно посмотрел в заднее стекло. — Ваши, МОС, — ответил он, приглядевшись. — Время? — Почти половина восьмого, — сказал Дима, сверившись с наручными часами. — Ну и отлично. Пару минут мы еще продержимся, — он резко увел руль вправо и, съехав с трассы, стал двигаться по направлению к одному ему известной цели. — Петя, тут степь кругом. Куда ты едешь?! — Не дрейфь. Ты же не думал, что мы на этой колымаге до Запада доедем? Сейчас будет небольшая пересадочка, а с этими, — он дернул головой, указывая назад, — по ходу разберемся. Через минуту воздух разрезал резкий нарастающий шум, и, высунувшись в окно, Дима увидел в небе приближающийся вертолет. — Какого… — он ошарашенно переводил взгляд с него на брата, — Твоих рук дело? — Ну, почти, — улыбнулся тот. Вертолет приземлился на пустынную, расчищенную от растительности степь. Петр мысленно поблагодарил Элисту за природные ландшафты и затормозил в ста метрах от крутящегося вентиля. — Бери Кирсана и прямо к вертолету, — закричал он, пересиливая шум двигателя, — Когда подойдете к вертушке, спустишь его с рук, пригнешься и потащишь ко входу по земле. Иначе без башки останешься. — А ты? — так же громко спросил Дима. — Я следом, прикрою, — достав из кармана пистолет, он показал его брату. Выйдя из машины, он обхватил двумя руками заряженный ствол и придвинул указательный палец к спусковому крючку. Он обошел автомобиль и, открыв дверь со стороны Димы, помог ему вытащить Кирсана. Кивнув, он выпрямил руки с оружием, направив его на только что остановившуюся «Волгу». Дав брату минутную фору, он двинулся следом, держа на мушке две приближающиеся фигуры. — Стой, Шипов! — заорал одетый в шляпу мужчина. Петр узнал в нем своего московского коллегу. Этот уж точно не станет тратить время на разговоры и вряд ли выберет помощь сослуживцу, когда рядом лежит такая привлекательная перспектива выслужиться перед начальством. — Алехин, не мешай! — закричал он в ответ. Волосы летели вперед, сбитые непрекращающимся порывом ветра сзади, — Это операция штаба! Испортишь ее — и покатишься по лестнице до сержанта! — Какая нахрен операция?! — в голосе старавшегося казаться серьезным мужчины слышались нотки неуверенности. Петр знал, что любой, даже самый мизерный шанс потерять свое звание для Алехина сравним со смертью. — У меня два документа на срочный арест. Ты думаешь, я просто так брата под прицелом в вертушку затолкал?! — и он перевел пистолет в сторону вертолета, куда Дима уже затаскивал Кирсана. — Твою мать, Шипов! — Алехин опустил оружие и, выругавшись, затолкал его в кобуру. Его примеру последовал и карауливший у машины водитель. — Завтра чтобы был здесь! С меня начальство кожу спустит! — А ты про разговор не говори, чтобы не позориться, — ответил Петр, пряча руку с пистолетом в карман. Расстаться с оружием он пока был не готов, — Скажешь, что не догнал. Машину, кстати, назад пригонишь — уже премия! — увидев взаимную улыбку на губах Алехина, он стал так же, спиной, удаляться. Дойдя до вертолета, он развернулся и, пригнувшись, быстро запрыгнул внутрь. В тот же момент кабина оторвалась от земли, а оставшийся внизу Алехин снял шляпу и энергично замахал ей, прощаясь. — Дурак, — рассмеялся Петр. Он переместил взгляд на сидевшего напротив Диму с начинающим приходить в себя Кирсаном на руках и оглянулся на лысого рулевого. — До последнего не верил, что прилетишь, — сказал он с улыбкой. — В Америке нашему брату больше платят, — рассмеялся Карахан, двигая какие-то рычаги. Впереди им предстоял долгий и трудный путь. Несколько границ и никаких законных способов их пересечь. Но зато там, далеко от всех оков и запретов, их всех ждало счастье — настоящее счастье, ради которого стоит рискнуть старой жизнью. У всех пассажиров этого вертолета больше не было прошлого. Только будущее — будущее, в котором у каждого из них будет на кого опереться, будет, кому довериться. И этого, кажется, им было вполне достаточно. The END