Нежность с ароматом персиков

      Глядя в тёмные, почти чёрные глаза стоящего перед ним сейчас на коленях Юнхо, Уён потерялся в ощущениях. Эта импровизация от старшего во время исполнения The Real, ещё и такой двусмысленный жест, на который он, конечно, ответил в своей обычной игривой манере, но мысли в голове зародились отнюдь не игривые. Остаток выступления прошёл как в тумане. Случайные касания друг друга в последующих перфомансах и вид раскованного и отпустившего стеснения в танце Юнхо всё больше распаляли накатывающее возбуждение Уёна, и спасибо стилистам за довольно свободные брюки, которые помогали хоть немного скрыть от камер и чужих глаз все лишнее. Юнхо и сам не понял, зачем он решил поменять стандартное движение танца и опустился перед младшим на колени, но смотреть, как недоумение в чужих глазах сменяется на похотливые искорки, было приятно и захотелось увидеть эту картину ещё раз, но уже не на сцене. А ещё он решил немного поиграть. Уёну очень сильно хотелось поцеловать Юнхо, а ещё лучше зажать где-нибудь в пустой гримёрке, потому что возбуждение уже слишком сильно давило на мозг, и думать было сложно. Но после прощания со зрителями получилось так, что все, кроме Юнхо, ушли в одну сторону кулис, а тот совершенно в противоположную. Когда все добрались до выделенной им фестивалем гримёрки, старшего там не оказалось. Менеджер сообщил, что Чон не стал задерживаться, а сразу попросил отвезти его в отель. Уён не знал, что ему думать. Неужели он не так понял намёк старшего, или позже чем-то разозлил его, что тот передумал? Тревожность и нахлынувшее недоумение немного снизили градус возбуждения в штанах, но парню всё ещё дико хотелось своего любимого хёна, особенно после таких масштабных выступлений, где тот выпускал всех своих демонов наружу и полностью отдавался процессу. Найдя своего менеджера, парень попросил тоже отвезти его в отель, сославшись перед мемберами на усталость и отстраненно кивнув Хонджуну на информацию о том, что когда все соберутся в отеле, они планируют провести лайв для эйтини. Все его мысли занимал Чон Юнхо, который не отвечал на сообщения и не брал трубку, старательно игнорируя все попытки Уёна до него достучаться. Приехав в отель, он первым делом направился в номер к старшему, где, удивительно, никого не оказалось. Отчаявшись, парень попросил своего менеджера связаться с менеджером хёна, и выяснил, что они до отеля они не доехали, потому что Юнхо захотел прокатиться по ночному городу и вернуться к эфиру. Сказать, что Уён был расстроен — ничего не сказать. Он не мог понять, зачем тогда старший так дразнил его на сцене, к чему был этот взгляд, эти прикосновения в танцах. Всё возбуждение как рукой сняло, накатила усталость и какое-то разочарование, эйфория от выступления немного отпускала, и парень хотел одного: закрыться в номере и никого не пускать, но надо было ещё пережить эфир. Провалявшись до приезда остальных на кровати и выпив ещё немного виски, Уён собрался с силами и направился на эфир. Ожидаемо, Юнхо был уже там и в довольно прекрасном настроении. Весь эфир старший не обращал на него никакого внимания, мило болтая с Хонджуном и заигрывая с Минги, успев даже немного того полапать на радость эйтини. Уёна накрывала обида и ревность, но он старался держать лицо перед камерой и казаться беззаботным и весёлым. Вишенкой стала его невнимательность и оплошность с групповым чатом, в который он сегодня даже не заглядывал. А там ещё и Чонхо решил сдать и подъебнуть его тем, что он не надел сегодня групповое кольцо, хотя это было всего лишь из-за опасения потерять то во время танцев. Буркнув мемберам пожелание спокойной ночи и отказавшись от совместного ужина, Уён ретировался в свой номер, быстро скинув надоевший сценический костюм, и залез в прохладный душ, надеясь немного смыть усталость и мысли, роем кружившиеся в его голове. Стоя под освежающими струями воды парень чувствовал, как натруженные мышцы расслаблялись, а в голове немного прояснялось. От души намывшись, он на автомате почистил себя и поиграл с собой пальцами, зачем-то взяв любимую смазку Юнхо — с запахом персика –, но ощущения были совсем не те, как если бы это были тонкие изящные пальцы старшего, которыми тот мог медленно и нежно довести до звезд перед глазами и сокрушительного оргазма.                                                                   ***       Выбравшись из душа и после завернувшись в полотенце, Уён услышал настойчивый стук в дверь. Видимо, человек по ту сторону двери уже некоторое время пытался привлечь внимание, но Чон не слышал ничего из-за шума воды. Открыв, он обнаружил под дверью Юнхо, явно тоже только что принявшего душ, так как с волос всё ещё капала вода. Безразмерная футболка открывала красивый вид на обнажённые ключицы, а чистое лицо без макияжа вызывало желание зацеловать. — Пустишь? — Юнхо прислонился к косяку и, невинно глядя в глаза, игриво наклонил голову. — Зачем? Не ты ли старательно избегал меня весь вечер, а теперь сам пришёл ко мне в номер непонятно для чего, — обиженно протянул Уён, все же отходя назад и давая пространство для того, чтобы старший мог пройти в номер. Зайдя внутрь, Юнхо мягко прижал Уёна к стене, легкими ласковыми движениями пальцев касаясь лица: — Ён~и, прости… Я решил немного тебя подразнить, но не заметил, как заигрался и осознал это только после эфира, когда увидел в каком ты состоянии. Прости, лисёнок. Можно я тебя поцелую? Мечтал об этом, кажется, вечность. Закрыв глаза, Уён сам потянулся к таким желанным губам. Юнхо целовал страстно, покусывая нижнюю губу, ладонями оглаживая торс парня, медленно спускаясь ниже и одним резким движением снимая и отбрасывая полотенце куда-то в сторону, подхватывая младшего на руки и сильнее вжимая в стену. Уён плавился: от ощущения сильных рук на своих бёдрах, от властного языка во рту, от такого страстного и доминантного мужчины, в объятиях которого он так отчаянно нуждался весь вечер. Потребность организма в кислороде ещё никто не отменял, поэтому, оторвавшись от любимых пухлых губ, Юнхо плавно переместил их в кровать, аккуратно опуская Уёна на простыни. Чон лежал под ним, разгоряченный голодными прикосновениями до этого, а Юнхо мог только обводить его жаждущее новых ласк тело взглядом. После, словно в замедленной съёмке, мужчина склонился над ним, слегка коснувшись чувствительной кожи под челюстью губами, оставляя короткие, легкие как перышко поцелуи, пытаясь загладить вину. Продолжив, Юнхо двинулся ниже, иногда задевая зубами, чуть царапая шею, заставляя Уёна дрожать под ним. Взгляд блуждал по телу младшего, раскинувшегося перед ним на кровати. Кончиками пальцев касаясь груди, Юнхо ощущал, как быстро билось сердце Уёна от нахлынувшего лавиной возбуждения. Ему хотелось приласкать каждую частичку этого прекрасного тела, отметить поцелуями всё, чего можно коснуться, довести до края и любить до бесконечности. — Ты такой красивый, — Юнхо запечатлел невесомый поцелуй на губах, — прости, что расстроил тебя, лисёнок. Уёну хотелось разложиться на атомы от той нежности, с которой на него смотрел Юнхо, а чувства накрывали с головой так, что хотелось плакать от любви к этому человеку. Каждое прикосновение, каждый поцелуй были наполнены страстью. Раздразнив разгорячённое тело брюнета, Юнхо потянулся рукой под подушку, зная, что там обязательно будет та самая смазка со вкусом персика. — Юю, пожалуйста. — Уён был похож на хныкающий комочек, искрящийся от возбуждения, — пожалуйста, войди в меня, я готовился, пока ждал тебя. — О, мой лисёнок всё-таки меня ждал, — Юнхо выдавил на пальцы довольно много смазки и, обведя пальцем дрожащее колечко мышц, вошел сразу тремя и на всю длину. Уёна подбросило на кровати так, что хрустнул позвоночник. — Юнхо-ооо! — Уён застонал в голос, когда старший нащупал и начал массировать простату. Он запустил пальцы в волосы Чона и сжал с такой силой, что тот зашипел от боли, укусив младшего за нижнюю губу, разорвав при этом очередной страстный поцелуй. — Юю… Пожалуйста, хочу кончить, — еле слышно прошептал Уён, которого потряхивало от наступающего оргазма, и он старался как можно сильнее насадиться на пальцы старшего, переходя на уже совсем сумбурный темп, лишь бы достигнуть пика удовольствия. Юнхо склонился ближе, чтобы прикусить набухшую от ласк бусинку соска так, чтобы вокруг остался след, который будет напоминать им двоим о сегодняшней ночи. Спустя каких то жалких пару минут Уён, вскрикнув особенно громко, излился на свой живот. Юнхо, глядя на тяжело дышащего, растрепанного и разморенного младшего, который словно желешка растёкся по кровати и мелко подрагивал под большими ладонями, раскрасневшегося и с припухшими от поцелуев губами, всё никак не мог налюбоваться. — Я люблю тебя, моё сокровище, ты же знаешь? — тон Юнхо, которым были сказаны эти слова, обволакивал Уёна нежностью, словно пуховое одеяло, в которое хотелось завернуться с головой и не вылазить из него никогда. — Я тоже тебя люблю, — прошептал в ответ Уён, боясь разрушить эту чувственную атмосферу, окружившию их, но при этом слегла искрившую, от висящего всё ещё в воздухе возбуждения. Скинув с себя наконец ставшую такой неудобной одежду, Юнхо вернулся на кровать, усевшись между ног Уёна. Их губы снова встретились, но сейчас это ощущалось по-другому. Младший будто таял в руках Юнхо от нежности, с которой тот выцеловывал буквально каждый сантиметр его тела, то тут, то там оставляя невесомые покусывания; ласково оглаживал пальцами бархатную кожу. Утопая в нахлынувших чувствах, Уён не заметил, как по щекам скользнула пара слезинок, скопившихся в уголках глаз. — Ё-ни, ты чего? — Юнхо взволнованно смахнул влагу с щек пальцами, — я сделал что-то не так? От счастья, Юю, это счастья и от того, насколько сильно я тебя люблю, — Уён притянул его за шею, чтобы снова поцеловать. Прервав этот тягучий и чувственный поцелуй, Юнхо развернул мужчину спиной к себе, мягко надавливая на поясницу, чтобы тот прогнулся. Дурманящий запах персиковой смазки снова разнесся по комнате, стоило открыть крышку и выдавить немного жидкости на ладонь, чтобы размазать её по всё ещё стоявшему колом члену старшего Чона. Оставив невесомый поцелуй на пояснице с очаровательными ямочками, Юнхо одним плавным движением вошёл в растянутую пульсирующую дырочку, вызвав у младшего судорожный всхлип. — Боже. Пожалуйста, двигайся, Юю, — сипел потерянный в ощущениях и всё ещё не отошедший от прошлого оргазма Уён, пытаясь нашарить руку Юнхо, чтобы сжать её и переплести пальцы. Юнхо почти полностью вышел, но только лишь для того, чтобы сразу толкнуться обратно, вырвав из горла Уёна несдержанный стон и пару новых слезинок, а после, навалившись всем телом, перешел на более быстрый темп, почти вдалбливая податливое тело в кровать. Их хватило ненадолго, но этот секс забудут они ещё не скоро. Растянувшись на кровати и сжимая друг друга в объятиях, они наслаждались обществом друг друга, насытившиеся и умиротворённые. Фейерверки перед глазами всё ещё не утихли, а кончики пальцев покалывало от сокрушительного оргазма, который они разделили один на двоих.       Совсем скоро их будут ждать множество эйтини, в глазах которых всегда сияет восхищение, скоро будет очередное выступление, но сегодня они были только друг для друга.