I like your tail

Когда почти все из клана Меткайина засыпают и расходятся по своим маруям Аонунг все ещё бродит по пляжу. Сегодняшняя охота не удалась, поэтому на завтрашней он должен выжать из себя все силы, чтобы не разочаровать отца. В последнее время волны за рифом все сильнее, что мешает охоте. Скоро будет сезон бурь и тулкуны покинут их территории, пробыв с братьями и сестрами лишь немного. Мама всегда переживала этот период, так как ее духовная сестра вновь покидала ее, но сейчас, когда ни Роа, ни ее детеныша больше нет, Ронал ещё больше подавлена. Пытаясь хоть как-то поднять ей настроение, Аонунг хочет найти красивые ракушки на берегу, чтобы она сделала новые ожерелья себе или детям из клана. Пройдя не больше ста шагов от дома Аонунг слышит всплески воды и, навострив уши, тихо пробирается к источнику шума. В такую позднюю ночь плавать опасно даже опытным на’ви, а значит это либо дети, которым стоит не хило дать по затылку либо какая-то опасность. Аонунг на всякий случай вытаскивает клинок из ножен и ищет нарушителей тишины. Выглянув из-за камня он замечает двух на’ви, а потом, присмотревшись, понимает, что это полукровки. Нетейам и Ло’ак. Младший вылезает из воды под ругательства старшего и Аонунг какое-то время продолжает прятаться, прислушиваясь к их разговору. Их ссоры всегда его веселили. — Да отцепись ты уже! — шипит Ло’ак, показывая зубы. Его брат выдыхает, пытается оставаться спокойным, думает Аонунг. Он его понимает. Когда Тсирея была младше, она была невозможно доставучей и ему приходилось часто ставить ее на место, чтоб им обоим не досталось от матери или отца. — Сколько раз тебе говорить не выходить за риф ночью? Хотя бы предупреждай меня, когда плывешь к Паякану. — уши Нетейама дергаются, когда Ло’ак выдёргивает свою руку из хватки брата. Его хвост забавно плывет у его ног, вертясь словно водная змея. Ло’ак уходит и Аонунг наблюдает как Нетейам думает идти за ним или же оставить его в покое. Какое-то время водный на’ви наблюдает за ним. На его талии все ещё висит эта странная ткань, которую он советовал убрать на первом же занятии с илу, его волосы слегка влажные и пара прядей сзади распущены. Видимо несколько бусинок потерялись при погружении. В свете биолюминесценции и звёзд кожа лесного на’ви кажется почти чёрной, а россыпь белых пятен по всему телу создают собственное созвездие. Водный кладет клинок обратно в ножны, когда убеждается, что никакой опасности нет, отчего Нетейам дергает ухом, затем вторым и наконец поворачивает голову к Аонунгу. Тот застыл, словно его застали за чём-то плохим, но сразу отмирает. Он не собирается извиняться или стыдиться того, что подслушал разговор. Пару секунд они смотрят друг на друга. Аонунг с интересом, ждёт, скажет ли полукровка что-нибудь, а второй думает. Думает, но о чем именно водный не может понять. Злиться? Обижен? Может отношения между ними и улучшились, но не каждый потерпит, если узнаёт, что его разговор подслушивали. Челюсть синего сжимается, хвост позади никак не может успокоиться и Аонунг думает, что ещё чуть-чуть и его могут снова ударить. Но лесной на’ви тихо шипит и уходит виляя своим интересным хвостом. На сегодня хватит, думает он, так и не собрав ни одной ракушки. *** Неловко. Так себя чувствует Аонунг, когда на следующий день вместе с друзьями и братьями Салли отправляется на охоту. После вчерашней сцены он ожидал, что лесной нави что-нибудь ему скажет, предъявит за то, что подслушал, но ничего такого не было. После ранения Нетейам долгое время провёл вне воды, так как Нейтири не пускала его в воду больше трёх недель и все те месяцы, что ушли на тренировки пошли насмарку. Точнее так думает сам Нетейам и поэтому попросился на охоту, чтобы сделать хоть какое-то полезное дело. Сам же Аонунг, как и Тсирея, не считают, что старший Салли сильно ослабел, но дополнительные тренировки ему не помешают. Рядом с ними, где-то в трёхстах метрах от них, на каноэ охотятся более старшие и более опытные охотники, которым приказали следить за подростками. Иногда Аонунга бесило, что отец не доверяет ему даже простую рыбалку за рифом, но сегодня, когда он был с Нетейамом и Ло’аком, он даже рад, что за ними следят. Из этой компании только Ротксо и он были несколько раз за рифом и он боится не уследить за Салли, особенно за Ло’аком. Когда они приплыли на место и отпустили илу, он приказал быть осторожней и смотреть по сторонам. Здесь неподалёку плавают акулы. Ротксо, с оружием в руках погрузился в воду, набрав как можно больше воздуха. Следом за ним — Ло’ак и, когда Нетейам и Аонунг собирались нырнуть, младший заметил, что лесной поморщился, словно ему ещё больно глубоко вдыхать. Аонунг с Ло`аком плывут в одном направлении, чтобы разом собрать много рыбы из косяка радом с кораллами. Под водой Ло’ак справлялся уже намного лучше, почти как настоящий Меткайина. После того как он вступился за Аонунга и сказал, что он сам предложил заплыть за риф у него заиграла совесть, и он искренне попросил прощения, хотя это далось ему нелегко. Над ним буквально стоял Нетейам, словно проверяя на искренность каждое произнесенное слово. Уважение к Ло`аку и Нетейаму усилилось после борьбы с Небесными людьми. Младший защитил Тсирею, когда этого не смог сделать он сам, а старший проявил уверенность и храбрость перед лицом опасности, что восхитило Аонунга. Именно таким его и хочет видеть Тоновари, часто думал он. Он также извинился перед остальными Салли, включая Нейтири, которая, к счастью Аонунга, извинения приняла. С момента перемирия между Аонунгом и детьми Салли он стал ближе всех именно с Ло’аком. После того, как тот взял вину на себя водный понял, что у них может быть не так уж мало общего. Аонунг до сих пор помнит их первый серьёзный разговор, через три дня после нападения Небесных людей. Ло’ак сидел на пляже, явно желая уединения, но Аонунг все равно присоединился к нему, зная, что лесной точно тонет в пучине вины. Они проболтали всю ночь о том, какого это чувствовать себя разочарованием в семье: Аонунг не раз давал Тоновари усомниться сможет ли он пройти ритуал икнимая к положенному сроку. Они разделяются на пару минут, у каждого по оружию. Когда на каждой стреле было по рыбе, он цокает, подзывая илу. На ее шее висит сетка, куда он кладёт все пойманную рыбу и пару ракушек, которые так и не собрал вчера для мамы. Он слышит как где-то рядом своего илу подзывает и Ло’ак. Ротксо уже на поверхности, младший Салли направляется к нему, но где тогда Нетейам? Аонунг залезает на илу и направляет ее вперёд, к высоким кораллам. Он вдруг вспоминает убийственный взгляд Нейтири, когда она узнала, что Аонунг оставил ее сына одного посреди океана. Он до сих пор вспоминает ее огромные желтые, дикие глаза, и, он уверен, что если бы не Джейк его бы разорвали в клочья прямо на месте. Не желая испытывать этот взгляд на себе снова, он подталкивает илу вперёд, ускоряя ее. Он прошёлся взглядом по всем кораллам и наконец нашёл Нетейама, рассматривающего косяк рыб. Он издаёт звуки, привлекая внимание лесного на’ви, и с помощью языка жестов говорит: «Нам пора» Салли кивает и быстро плывет к поверхности, где их уже ждут. К его талии привязан арбалет, несколько стрел утеряны, замечает Аонунг, но он также видит и сетку, наполненную рыбой. Этот лесной умудрился набрать больше рыбы в свою первую охоту, чем Аонунг в свои первые пять. На удивление, от этой мысли водным не раздражается, а наоборот, чувство удовлетворенности растекается по его широкой груди. Это потому, что отец будет рад такому большому улову, оправдывается Аонунг. Он снова наблюдает за братьями и замечает как Ло’ак помогает брату забраться на илу, хотя Нетейам и пытается отказаться от помощи. Это замечает и Ротксо. — Тейам, — иногда Аонунгу кажется, что все кроме него вдруг, после серьёзного ранения, сблизились с Салли, и буквально стали лучшими друзьями. — тебе еще больно плавать? Он цокает, поправляет свою ткань на талии, и поднимает глаза на них. — Справлюсь. — Ло’ак закатывает глаза, но ничего не говорит. Только сейчас Аонунг замечает, что Нетейам поднял ткань ближе к ранению, пытаясь прикрыть шрам от пули. Он не видел Нетейама без этого пояса с того момента как небесные люди ушли, а значит все это время он носил ее, только чтоб скрыть след, оставшийся после ранения. Но зачем его скрывать, если все в клане знают, что с ним случилось? Ближе к берегу они замедлили илу и, схватив все сетки с уловом, пошли на сушу. На берегу стояла Ронал, рассказывала что-то детям. Заметив их она слегка улыбнулась, а увидев количество улова одобрительно кивнула. Аонунг улыбнулся ей в ответ и характерным движением поприветствовал всех на берегу. Когда женщины забрали их улов и все уже собирались расходиться, он окликнул одного из Салли. — Нетейам! — тот остановился, отправив своего брата идти дальше, когда тот тоже обернулся. Ло’ак кидает на Аонунга подозрительный взгляд, уши выдают его настрой, но он все равно уходит, оставив брата наедине с водным На’ви. Этот взгляд сбивает с толку: неужели спустя столько времени младший Салли ему еще не доверяет? — Тебе нужны дополнительные тренировки. После такого длительного отдыха ты потерял выносливость. — он не хотел чтобы его слова звучали грубо, но так вышло само собой. Реакция Нетейама была характерной. Он закатывает глаза, кончик хвоста обиженно крутиться у лодыжек. — Попрошу Тсирею со мной позаниматься. Спасибо. — к его саркастическому тону Аонунг уже привык и распознать его уже намного легче не только у него, но и всех Салли. Иногда кажется, что сарказм — третий язык всей семейки. Нетейам уже разворачивается, собираясь уходить, но Аонунг ещё не закончил. — Стой, Тсирея будет занята с мамой. С тобой буду заниматься я. Если Нетейам и пытался скрыть удивление, то у него плохо получилось. Большие глаза округлились, а уши задергались. Он незаметно кивнул и ушёл вслед за братом. Ближе к вечеру, пока ещё не стемнело они встретились на берегу — рядом с Аонунгом уже плавал его илу, а Нетейам сидел на песке. Они ждали пока илу услышит его зов и приплывет к нему. А Аонунг все так же смотрит на хвост лесного на’ви. Он такой…другой. Он намного подвижней, чем у водных, лесные его используют для баланса, а у Меткайина хвост намного плотнее как плавник. На суше хвост им не нужен вообще, в то время как лесные могут им пользоваться даже в воде. Аонунг слышит всплеск воды позади — илу приплыла. Нетейам встаёт, оперевшись на руку. Даже такая маленькая деталь не ускользает от внимания Аонунга. — Тебе ведь еще больно, — он не спрашивает, а констатирует факт. Нетейам отвечает взглядом исподлобья. Его глаза, ярко-желтые, не злые, а скорее просто раздражённые. Он устал от напоминаний, что сейчас он слаб. Движения, требующие малейшей нагрузки отдаются болью по всей груди и животу. Это злит. Он как-никак охотник, от него требуется сила и выносливость, а не шипение от любого простого движения. Нетейам замечает взгляд Аонунга. Тот смотрит на грудь, где висит пояс, прикрывающий шрам. — Что? — Я говорил его снять. — Нетейам смотрит прямо в глаза Аонунгу, в них не раздражение, а просто недоумение. Может Нетейам и упрямый на’ви, но после приказа снять с себя эту одежду он сразу снял, лишь бы это не мешало ему научится плавать прям как водные. — Он мне не мешает, — врет Нетейам. Аонунг не поддаётся и продолжает напирать. — Он мешает тебе набрать достаточно воздуха. — он приближается к другому со спины и начинает сам убирать этот пояс. Нетейам шипит и пару его хвост ударяет Аонунга по торсу и руками, но тот уже закончил с застёжками. Он всучивает пояс хозяину в руки. — Он тебе не нужен. Может Аонунг и не признается себе, но он вложил в эти слова многое. Хватит прикрывать шрам. Лесной на’ви со вздохом слезает с илу и идёт к берегу. Он аккуратно кладёт повязку на песок, но не спешит возвращаться. Нетейам стоит спиной, грудь высоко вздымается от каждого вздоха и хвост…впервые за столько месяцев Аонунг видит, что его хвост был спокоен. В этот раз его выдавали напряжённые плечи и прижатые к голове уши. Он не хочет поворачиваться и показывать шрам. — Ты воин, — Аонунг сам не замечает как начинает говорить. — шрамы украшают мужчин. — он слышал, как Джейк говорил это Ло’аку после неудачной охоты. Тогда стрела чуть не пронзила ему плечо, но успела оставить большой порез. Нетейам дёрнулся и навострил уши, все также стоя спиной. — Этот шрам говорит о твоей храбрости. — Аонунг почти шепчет эти слова, но он все равно уверен, что его слышат. — Он говорит о том, что я не справился. У водного от возмущения спирает дыхание. — Если бы ты не справился, тебя бы тут не было. — голос снова обретает силу, слова он почти выплевывает. Получи такой шрам один из Меткайина его бы посчитали лучшим воином, ведь он сражался ради клана, ради семьи. — А теперь нам нужно тренироваться. Идём. Нетейам вздыхает и наконец поворачивается к воде. Он смотрит в глаза Аонунгу, словно проверяет куда он будет смотреть: на доказательство его минутной слабости или в глаза. Тот смотрит в ответ. Специально не смотрит на шрам, а упрямо в глаза, чтоб доказать, что он видит не его неудачу, а Нетейама. Солнце уже садится, из-за этого разговора занятие будет недолгим, но Аонунгу плевать. Сейчас он неотрывно смотрит как другой на’ви седлает илу и крепко сжимает бёдра вокруг тела животного. — Не делай так, ей неудобно. — он снова подходит к всаднику. — Держи ее здесь, — он трогает руку, крепко держащую илу, — и здесь, — другой рукой он переставляет лодыжки Нетейама на седло. — Когда ты сжимаешь ее бёдрами, ты пресекаешь ее гибкость. Он стучит рукой по бёдрам Нетейама и не может не заметить как у того на секунду прижимаются уши к голове. Оценив его реакцию, Аонунг убирает руки и перемещает их на шею животного. Он кивает, давая сигнал, чтобы Нетейам нырнул. Тот набирает воздуха и уплывает, выполняя все именно так, как ему и показали. Аонунг какое-то время наблюдает за движениями Нетейама, проверяя правильно ли тот держится, но когда тот пропадает из виду, выныривает, оставаясь в воде по бёдра. На руках все ещё остаётся тепло кожи лесного на’ви. Его кожа более гладкая, чем у Меткайина, замечает Аонунг. И она намного темнее из-за чего биолюминесцентная россыпь сильнее выделяется. Аонунг сразу заметил, что Нетейам больше похож на Нейтири не только характером, но и внешностью. На его лице, так же как и у матери, множество белых пятен выстраиваются в красивый узор. Девушек это привлекало, так же как и их темно-синяя кожа. Особенно часто они просили Нетейама и Ло’ака прокатить их на икранах, ведь таких животных у клана Меткайина нет. Аонунг и сам не прочь покататься на них, но после стольких лет в воде и на суше, мысль о том, чтобы летать на такой высоте его немного пугала. Прошло не больше трех минут как Нетейам возвращается с большой отдышкой, но на его лице небольшая улыбка пока он поглаживает свою илу по шее. Его выносливость понизилась, сразу замечает Аонунг. Весь вечер они так и провели, продолжая нырять, поправляя позы и хватку. Уже дома, под самую ночь, его ждут мама и Тсирея. Они вместе сидят и варят какой-то отвар: в последнее время, после нападения Небесных людей, мама пытается научить как можно больше на’ви простым лечебным отварам, либо правильным перевязываем ран. Как Тса’хик она главная в этом деле среди клана, и кроме неё нет на’ви умнее. — Ты поздно, — вместе приветствия говорит сестра. — Тренировал Нетейама. — ответ короткий, быстрый — намекает, что на эту тему говорить не хочет. Но мама навострила уши, и ее мягкий голос заполнил хижину. — Учишь полукровок? Не ты ли говорил, что занятий с них достаточно? — она больше не называет их демонами, что радует Тсирею, но все ещё не может воспринимать их как настоящих на’ви. После недолгих ссор они с Тоновари решили, что раз уж семья Салли официально стали частью клана Меткайина, то и отношение к ним Ронал должна поменять. Но Аонунгу кажется, что даже без просьб Тоновари, его мать бы приняла семью Салли. Когда Джейк принёс бездыханное тело Нетейама в дом Ронал, она без раздумий начала ему помогать, пока Нейтири стояла в углу и молилась Эйве. У Аонунга до сих пор в голове стоит эта картина: почти все на’ви острова собрались у их дома, надеясь на золотые руки Тса’хик и благосклонность Эйвы. В ответ на слова матери он лишь фыркает, пока Тсирея пытается скрыть улыбку рукой. *** На следующий день Аонунг встречает Нетейама в компании Нейтири. Они оба только завершили полёт на Икранах и водный снова видит этот пояс на талии старшего. К ним подбегают дети и просят погладить или покататься на их летающем животном, но Нейтири разрешает потрогать только шею своего икрана. Девушка, ровесница Кири, подходит к Нетейаму и своей обворожительной улыбкой заражает и лесного на’ви. Они болтают пару секунд, а потом девушка протягивает руку к морде икрана, но Нетейам ее быстро перехватывает и двигает ближе к шее животного, чтобы животное не навредило девушке. При виде этой парочки у Аонунга неприятно засосало под ложечкой и непонятное чувство в груди, прямо под сердцем, не давало ему покоя. Уже собираясь уходить он понял, что Нейтири увидела и поприветствовала его. После того как Небесные люди ушли и вся семья вождя клана им помогала: лечить Нетейама, прятать Тук, чтоб она не видела бездыханное и кровавое тело брата и успокаивать Ло’ака когда он чуть ли не задыхался из-за паники и чувства вины, Нейтири перестала стрелять в Аонунга убийственными взглядами. После стольких месяцев проведённых вместе семья Салли и Меткайина объединились только почувствовав общее горе. Он поздоровался в ответ и все же решил подойти к Нейтеаму позже. *** Через пару часов все дети Салли, он и Тсирея сидят на берегу. Кто-то играет, а кто-то мочит ноги в воде. Тсирея и Тук предлагают поплыть к Древу Душ, но Кири мрачно отказывается. Нетейам и Ло’ак снова несерьёзно спорят и, в какой-то момент, словесная передряга из матерных слов, все ещё неизвестных Аонунгу, переходят в драку. Кири просит их успокоиться, но те ее игнорируют, и она со вздохом закатывает глаза. Аонунг на это усмехается. Через пару минут к ним присоединяется Ротксо. Он садится между Кири и Аонунгом, заставляя парня подвинуться. В последнее время он заметил, что друг часто проводит время с Кири, отдельно, пытается привлечь ее внимание, но та, словно не замечает его. Либо она до сих пор не простила их за издевательства в первые дни знакомства, либо ей действительно плевать на парней из клана. Сзади слышится падение и стон, а после — громкий смех. Аонунг оборачивается на братьев Салли и видит знакомую картину: Нетейам лежит на спине и смеётся во весь голос пока Ло’ак тащит его куда-то за ногу. Аонунг не может удержаться от тихого смеха, который он пытается прикрыть рукой. Их драка напомнила ему первые недели после прибытия Салли на остров, когда братья, встав на защиту Кири, начали драку. Вспоминать о том как они тянули друг друга за хвосты и уши — стыдно, но Аонунг понимает, что с тех пор прошло почти полгода и отношения между ними сильно изменились. Ло’ак наконец отпускает ногу брата и, отдышавшись, садиться к ним в круг, конечно же, рядом с Тсиреей. А его брат все также продолжает лежать на спине, его смех затих и Аонунг думает не помочь ли ему встать, чтобы тот не напрягал живот. Но Нетейам сам справляется, перекатившись набок и встав на колени, так, чтоб не потревожить рану. Он отряхивает песок с рук и плеч и наконец поднимает голову. Их взгляды встречаются и только тогда Аонунг понимает, что смотрел на него безотрывно минимум две или три минуты. Он поворачивается обратно и замечает три пары глаз на себе: Тсиреи, Кири и Ротксо. Сестра улыбается, прикрывая рот рукой, друг посмеивается себе под нос, даже не пытаясь скрыть свой смех, а Кири смотрит прямо в глаза. И она пугает больше всего. Может в ней и нет генов Нейтири и Джейка, но дух их воспитания отражается в простом ее взгляде. Он пытается игнорировать тепло на щеках и шее от такого внимания. Теперь Аонунг устремляет своё внимание на Тук’тирей, которая играет с Ло’аком. Она кидает ему какие-то камешки, а он пытается их поймать, лишь бы один из них не попал в Тсирею. Потом он переводит взгляд с Ло’ака, на Кири и его глаза опять ложатся на Нетейама. Аонунг никак не может перестать смотреть на старшего Салли. Кажется он уже не может это контролировать. Он сам понимает, что это странно. Как-никак их четверо, все с одинаковыми хвостами, тёмной кожей и странными клыками, но он заостряет своё внимание только на старшем. Есть в нем что-то, что привлекает внимание, но что? Красивая темная кожа с россыпью личного созвездия на носу и щеках? Тонкая талия и крепкие плечи? Или невероятно красивые глаза, которые сверкают ярче звёзд над их головами? О, Эйва… Ну не влюбился же он? Он чувствует ещё одну пару глаз на себе. Поднимает взгляд, ожидая, что это будет Кири, которая скорее всего уже догадывается, что чувствует Аонунг, но встречается глазами с Нетейамом. Тот смотрит с интересом, словно разгадывает загадку или складывает пазл. Тепло на щеках и тугой узел в груди заставляет Аонунга вскочить и уйти, сославшись на то, что его ждут дела, хотя сегодня он полностью свободен. Уже дома он сидит и точит своё копье к завтрашней охоте. Весь день он собирался просто плавать и лишь к вечеру снова отправиться на тренировку с Нетейамом, но после этой странной мысли на берегу он пытается занять себе чем угодно лишь бы к ней не возвращаться. Через пару минут в дом заходит и Тсирея, которая садиться рядом с ним. Она сжимает пальцы на рукоятке копья и забирает его из рук брата. — Что с тобой такое? Ты уже несколько недель ведёшь себя странно. — ну конечно она заметила, вздыхает Аонунг. Может он и старше, но Тсирея всегда была тем, кто успокаивал его когда мысли в голове не давали ему покоя. — Я не знаю, — он устало шепчет, не хочется больше врать ни самому себе ни сестре. — Эти Салли…не дают покоя. Тсирея усмехается, придвигается ближе к брату, чтобы сидеть плечом к плечу и, все с той же улыбкой, спрашивает: — Все Салли или только один? — вопрос риторический, но от стыда, что он не может ответить уши прижимаются к голове. В животе неприятный узел из-за стыда и страха, который он не может контролировать. Он думает о том, что скажет отец. Последние месяцы ему кажется, словно отношения между ними наконец улучшились, после того как он наладил отношения с лесными на’ви и начал больше времени уделять тренировкам и охоте. Но он сомневается, что Тоновари одобрит, если узнаёт, что его сын испытывает чувства к одному из братьев Салли. — Эй, — сестра кладёт руку ему бедро, ободряющее поглаживая, — все нормально. Думаешь мама тебе что-то скажет? — это не главная проблема Аонунга, но ее маленькая часть, поэтому он кивает. — Думаешь она мне что-то сказала насчёт меня и Ло’ака, хм? Ничего, и папа тоже хорошо к этому относиться, все будет нормально, — повторяет она. Аонунг вздыхает, но благодарно улыбается сестре, лишь уголками губ, но Тсирея принимает и это. На секунду она прислоняет его лоб в своему, но, отстранившись, сразу бьет по затылку. — Эй! — А теперь иди, Тейам уже ждёт тебя. Тейам. Тейам. Аонунгу нравится как его называют друзья и сестра, но не уверен можно ли самому его так называть. Он пробует этот вариант имени на своих губах, но прилив жара на шее заставляет его успокоиться. *** Нетейам уже сидит на своём илу, рядом с ним Аонунг показывает как лучше нырять, стоя по бёдра в воде. — Когда ныряешь, сначала опусти голову, а потом прислонись всем телом к ее спине. Когда уже будешь под водой расслабь ноги и держись за неё только руками. Нетейам замечает, что тренировки с Тсиреей и Аонунгом сильно различаются не только тем, что Аонунг проводит их только с ним, отдельно, но и тем, что он позволяет больше демонстрации. Тсирея обычно показывала как надо дышать или нырять на словах или только на Ло’аке. Ее брат же демонстрирует все сам, лишь иногда поправляя стойку или хватку «ученика». Он так же много внимания уделяет тому, что Нетейаму все ещё больно глубоко вдыхать или много двигаться и специально подбирает такие тактики чтоб всю работу за него делала илу. — Набирай воздух сквозь зубы, — он кладёт руку на живот Нетейаму. От этого прикосновения они оба вздрагивают, но лесной продолжает втягивать воздух так, как ему сказали. — Нужно чтоб воздух задержался в легких, а не в животе, — он хватает руку другого на’ви, прикладывает к его животу и придавливает сверху своей. — Вдохни. Чувствуешь разницу? Нетейам кивает и через пару вдохов и выдохов опускает глаза на руку Аонунга, все ещё лежащую поверх его собственной. Аонунг и сам понимает, что ведёт себя тупо, выискивая любой момент чтобы лишний раз тронуть гладкую кожу на’ви, но раз Нетейам не шипит на него и не избегает его прикосновений он позволяет себе немного себя побаловать. Он убирает руки, делает пару шагов и седлает илу. — Давай, ныряй. Я за тобой. Нетейам ныряет, избегая буквально каждую ошибку, которую до этого отметил Аонунг. Не зря же он считается лучшим буквально во всем. За какое бы дело он не взялся он может выучить все буквально за один-два урока. Он лучший охотник, лучший стрелок из лука, прям как его мать, и лучший воин. Дома, среди Оматикайя он был лидером, копией своего отца. Он даже считается одним из самых молодых в клане, кто прошёл обряд икнимая. Но даже тут, среди совсем другой среды он адаптируется быстрее, чем кто-либо. Они плывут к сверкающим кораллам, ближе ко дну, где косяки рыб уступают им дорогу. Перед илу Нетейама проплывает странное животное, с десятью щупальцами, мерцающая голубым светом. Лесной останавливает своё животное, чтоб не задеть кальмара, но наклоняется вперёд, чтоб рассмотреть его почти прозрачное тело. Аонунг привлекает его внимание и жестами говорит «обернись». Нетейам сразу же поворачивает голову и видит огромную стаю этих кальмаров, освещающую чуть ли не весь риф. Они выстроились высокой стенкой, поджидая отстающих особей. Ровняясь с другим илу, Аонунг рассказывает другому на’ви, что они приплывают не так часто, и увидеть — их большая удача. «Они тут не обитают?» — спрашивает Нетейам. «Они приплывают сюда вместе с тулкунами, но скоро их сезон закончится и они уплывут через пару дней» «Значит мы особенные?» — улыбка лесного заражает и Аонунга и он кивает. Они плавают ещё пару минут, несколько раз поднимаясь на поверхность, чтоб глотнуть воздуха. Нетейам демонстрирует как хорошо запомнил фауну этого рифа и Аонунг в который раз удивляется его памяти. И язык жестов лесной запомнил почти идеально, что позволяет им разговаривать или спорить о том, как называется та или иная рыба. Заметив, что солнце уже садиться они возвращаются на берег, где сидят пару минут, отпустив илу. Аонунг подставляет лицо тёплым лучам заката, пока Нетейам ищет пояс, который оставил на берегу перед тренировкой. — Не надо, — говорит Аонунг когда видит ткань в руках Нетейама. — не надевай пока. Лесной смотрит на пояс в своих руках какое-то время, но потом все-таки кладёт его на песок, рядом с собой. Аонунг пытается не улыбаться, когда видит как уши Нетейама опускаются вниз. Ему неловко. — Тебе чём-то не угодил мой пояс? — Нетейам сидит уперев локти в свои колени, пока водный упирается своими ладонями позади себя с вытянутыми ногами. — Тебе все ещё не хочется показывать свой шрам? — парирует он в ответ. — Я первый задал вопрос. — А мой интересней. — Нетейам фыркает, но так и не отвечает на вопрос. На секунду его хвост проходиться по внешней стороне ладони Аонунга. Он не удерживается и поворачивает голову к хвосту, который виляет сзади хозяина, перемещая туда-сюда песок. Аонунг пытается сдержаться, честно, но его пальцы сами двигаются и касаются необычного хвоста. Нетейам, почувствовав лёгкое прикосновение, резко поворачивает голову, устремив яркие глаза на друга. Аонунг убирает руку, хотя хвост под пальцами так и не подвинулся, а наоборот застыл. Как и весь Нетейам. — Прости, — шепчет водный, а потом пересаживается скрестив ноги, — прости, просто он такой необычный. Давно хотел потрогать. О, Эйва, заткни меня. Нетейам смотрит на Аонунга пару секунд, а потом тихий смех срывается с его губ. — Какой ты идиот, — смех все усиливается и водному становится стыдно, что он не понимает, что происходит. — так ты поэтому все время на него пялился? — еле выговаривает Нетейам сквозь смех. От стыда уши дёргаются и руки прикрывают лицо, от чего Нетейам смеётся ещё сильнее. Они сидят так пару секунд, Аонунг ждёт пока Салли прекратит смеяться, чтобы вставить хоть слово. Но, когда смех прекращается, он чувствует прикосновение к бедру. — Можешь потрогать, — говорит Нетейам уже спокойным голосом, но с легкой улыбкой на губах. От этой улыбки сердце сбивается с ритма и воздух вдруг кончается в легких. Ему только что позволили потрогать хвост, удовлетворить его самое глупое желание. Хвост у бедра все также продолжает мягко покачиваться и Аонунг аккуратно прикасается к кончику, ближе к волоскам. Он слышит тихий вздох напротив, но не поднимает глаза, ибо сойдёт с ума, если увидит сейчас выражение лица Нетейама. Теплое дыхание опаляет уши, когда он немного склоняется над хвостом, чтобы разглядеть красивую кожу. Он мягко проводит рукой по волоскам — они жёстче, чем он себе представлял. Затем, рука скользит выше, кожа на хвосте более упругая, чем на всем остальном теле, и он замечает несколько небольших шрамов по всей длине. Нетейам вздрагивает, когда Аонунг немного сжимает руку вокруг хвоста. Он наконец поднимает взгляд: глаза напротив устремлены на чужие руки, уши плотно прижаты к голове и рот приоткрыт. Аонунг не может оторвать взгляд от этих губ. Обычно плотно сжатые в тонкую линию или широко улыбающиеся губы, сверкают в свете биолюминесценции. Он точно смачивал свои губ пока водный не видел. От этой мысли Аонунг непроизвольно облизывает свои и это не ускользает от внимания Нетейама, но его взгляд сразу поднимается выше. Они смотрят друг на друга в полной тишине. Глаза лесного, обычно желтые, сверкают ярко-оранжевым светом в темноте берега. Коричневых крапинок почти не видно — зрачки увеличились почти втрое. Аонунг уверен, что его взгляд ничем не отличается от взгляда напротив. Сердце бешено стучит, гул отдаётся в ушах, кажется, что ещё немного и оно выпрыгнет из груди. Или это лишь воображение Аонунга или Нетейам действительно на секунду потянулся к нему за поцелуем, но вряд ли ему удастся узнать. Сзади слышится крик — Тук зовёт Нетейама и парни быстро отстраняются друг от друга. Аонунг и не замечал, что все это время все ещё держал хвост лесного, пока не почувствовал как он выскальзывает из руки, когда Нетейам поднялся, отряхнув песок. — Мне пора. — шепчет Нетейам, но откашлявшись, добавляет. — Спокойной ночи. Аонунг остаётся сидеть на песке пока через пару минут, или часов, его не зовёт Тсирея. *** На следующий день тренировки не было. И ещё на следующий, и на третий. Да и Аонунг не собирался их больше проводить: Нетейам и так все знал, нужно было лишь подстроить его под новое состояние его тела. Они часто виделись на вылазках в небольшой лес или на охоте, но много не разговаривали. Сказать, что они избегали друг друга нельзя, но неловкость между ними заставляла прятать глаза, если они вдруг встретились взглядами, или вздрагивали от каждого случайного прикосновения. А буквально пару дней назад они не боялись трогать друг друга на тренировках или в дружеских потасовках. Даже если другие Салли или друзья Аонунга и заметили перемену в атмосфере вокруг них, то они либо не придавали этому значения, либо давали время, чтоб они сами во всем разобрались. В обед, когда видны лишь очертания звёзд в небе, он, Тсирея и Тук’тирей катаются на илу рядом с берегом. Ему и сестре вода лишь по талию, но для маленькой Тук в самый раз. Аонунг приказывает животному быть спокойной, не трепыхаться, чтоб не скинуть девочку с седла, пока она, крепко держась руками за животное, посмеивается. В последнее время они проводят с младшей Салли много времени, из-за чего Тоновари подшучивает, что они тренируются перед появлением младшего ребенка. До родов Ронал осталось не больше двух недель и это сладкое предвкушение от появления нового члена семьи поселилось не только у них, но и у всего клана Меткайина. Тсирея подходит ближе к животному и, одной рукой поглаживая илу, а второй придерживая Тук, спрашивает: — Что там у тебя с Нетейамом? О Боже, ну не при его сестре же. Он шикает на неё, ясно давая понять, что отвечать не будет. Услышав имя брата Тук навострила уши. — Да, что там с Нетейамом? — ее тон звучит серьезно и заинтересовано, но детский голос заставляет его и сестру усмехнуться. Аонунг кидает на Тсирею злобный взгляд, за то, что она подняла эту тему. Теперь и Тук’тирей задаёт вопросы о них. — Ничего, просто… — он пытается подобрать слова, чтобы описать, что сейчас между ним и ее братом, но он самому себе не может объяснить. Они не в ссоре, точно не ненавидят друг друга и не избегают чужой компании, но что тогда между ними? — Он хочет покататься на икранах! — вдруг вскрикивает Тсирея, налетев на брата со спины. Если таким способом она пыталась помочь, то у нее получилось в точности наоборот. Тук от этих слов воодушевляется и, чуть не упав с илу, удивлённо спрашивает: — Ты ещё на них не катался? Тебе нужно срочно попробовать! — она неловко слезает с животного и быстро плывет на берег, а для чего Аонунг и думать не хочет. Если она сейчас попросит кого-то из Салли его покатать он со стыда сгорит. Когда маленькая на’ви уже была за пределами слышимости он зло шипит на сестру. — Святая Эйва, какого черта? — большая ладонь ударяет воду в попытке хоть как-то унять гнев. — Она теперь притащит кого-нибудь, а мне потом что делать? — Покататься на икране? *** Где-то через час или два после неловкой ситуации с Тук, к порогу хижины подходит Нетейам, полностью готовый к встрече с икраном. Козырёк, который он всегда носит во время полётов уже на лбу. На этот раз шею украшает длинный плетёный чокер, а вот обычного пояса на нем сегодня нет. — Эй, рыбные губки! — Аонунг кривится от этих слов. Он надеялся, что они уже забыли об этой кличке, но иногда, чтобы специально его взбесить, братья Салли припоминали о ней. Следовало ожидать, что придёт именно он. — Да, лесной мальчик? —отвечает Аонунг с ехидной улыбкой на губах. Не он один тут со странными кличками. Озорной блеск в глазах Нетейама и улыбка на губах заинтересовывают Аонунга. Чего он такой веселый? — Готов покататься? Аонунг не может сдержать улыбки при взгляде на весело виляющий хвост Нетейама. Не дождавшись ответа, лесной уходит за пределы видимости и Аонунг выходит из хижины, чтобы последовать за другом. Полифем светит прямо над головой, красиво сверкая на глади воды и отражаясь от полосатой кожи Салли. Он заостряет внимание на плечах и шее на`ви перед собой. Когда Салии только появились на их острове, Ротксо и Аонунг обратили внимание не только на окрас и хвосты лесных на`ви, но и на их узоры: полосы по всему телу, похожие на окрас дикого животного были не похожи на кожу водных. У Меткайина узоры больше похожи на солнечные блики в воде, с более мягкими волнами. Аонунг прослеживает взглядом траекторию биолюминесцентных точек, что идут от плеч до хвоста. Именно в этот момент парень перед ним оборачивается и, поняв куда смотрел водный, равняется с ним и толкает в плечо. Нетейам издает характерный звук, чтоб призвать своего икрана. Водного всегда увлекал этот громкий, даже пронзительный звук, чем-то похожий на пение птиц. Над головой пролетает большая тень и Аонунг вскидывает голову: пятнадцати метровое животное приземляется прямо над маруями, на огромные ветки дерева. Раньше Аонунг считал, что икраны похожи на тсураков, но сейчас, глядя на это огромное животное, он понимает, что между ними не так уже много сходств. Как и икраны, связь с тсураками устанавливается лишь один раз до конца жизни, но если сравнивать тела и их возможности, то эти животные сильно отличаются друг от друга. Тсурак взлетает лишь на четыре-пять метров над водой, в отличие от икранов. Нетейам без труда в два прыжка достигает верхней ветки, пока Аонунгу приходиться цепляться все, что попадается под руки, чтобы сравняться с лесным. Может лесные на`ви и кажутся меньше, чем водные, но их тело больше приспособлено к лазаниям и сражениям, из-за чего их мышцы больше развиты. Тонкая талия, неширокие плечи и кошачья грация скрываю за собой огромную силу, которую сначала не увидишь невооруженным глазом. — Будь осторожен, не подходи к нему спереди, — предупреждает Нетейам, Аонунг его слушается и остается позади, ближе к хвосту. Нетейам седлает икрана и устанавливает связь (Аонунг не может оторвать взгляд от его плеч, когда он тянется назад за своей косой), мягко поглаживая хищника по шее, затем поворачивается и протягивает руку другу. Он ее принимает и пытается как можно мягче сесть на спину животному. Не зная куда деть руки, он просто кладет их себе на ноги, но чувствует прикосновение рук Нетейама к собственным: он кладет их себе на талию, приказывая за него держаться. — Держись крепче. — говорит он с яркой улыбкой. — Готов? С громким ревом икран взлетает с большой скоростью и, не будь хватка на талии всадника так крепка, Аонунг бы свалился в первую же секунду. От резкого взлета сердце замерло и на секунду водный закрывает глаза, чтобы восстановить дыхание и выровнять ритм сердца. Когда свист воздуха в ушах слабеет и становится легче дышать он чувствует толчок локтем: Нетейам проверяет все ли в порядке. Аонунг открывает глаза и кажется будто он попал в новый мир, а не оказался лишь на пару метров выше обычного. Кажется будто Полифем и другие луны летают совсем близко, еще чуть-чуть и можно рукой дотянуться. Он смотрит вниз и от вида воды, где он провел большую часть своей жизни, замирает дыхание. Водная гладь мягко отражает блики звезд, и рядом с берегом Аонунг видит несколько каноэ, готовящихся к охоте, и пару на’ви, включая Тук и Кири, плавающих с Ротксо. Нетейам предупреждает о повороте и водный снова цепляется за его торс. Он чувствует сильное сердцебиение парня перед собой и не может сдержать улыбки, Аонунг уверен — Нетейам тоже чувствует спиной, что еще чуть-чуть и сердце другого нави выпрыгнет из груди, но от чего именно выбирать ему. От своего первого полета на икране, от того, что он может всем телом прижаться к Нетейаму или от того и другого. Аоунунг смотрит по сторонам словно маленький ребенок и он не может удержать удивленного вздоха, когда смотрит на свой дом с высоты в пару десятков, а то и сотен метров. Десятки островов окружают риф и огромное дерево, где Меткайина и построили свои маруи. С такой высоты кажется, будто отдельная хижина, натянутая над водой, построена лабиринтом; неизвестно куда приведет каждый вход и выход. Своими размерами кроны дерева напоминают большой лес посреди еще большего океана, а каноэ и тсураки, кажущимися просто огромными на суше, похожи на маленькие точки, словно далекие звезды в небе. Нетейам приказывает икрану сесть на одну из крон дерева; чтобы Аонунг не свалился, лесной, лишь на секунду, хватает его за бедро, когда чувствует, что хватка на торсе слабеет. От этого прикосновения у обоих дергаются уши, Аонунг чувствует как хвост прямо между его бедер неугомонно вертится. Жар приливает к лицу от осознания, что не ему одному неловко. Икран мягко приземляется на огромную ветку и немного наклоняется, чтобы на’ви было легче с него слезть. — О Эйва, — вздыхает Аонунг, только почувствовав дерево под ногами. Нетейам со слабой улыбкой отпускает икрана и присаживается так, чтоб Ава’атлу плавала под ногами. — Ну как? Хочется сказать все известные слова, которые он знает на двух языках, чтобы описать как страшно и красиво это было, но сил хватает лишь на громкий вздох и тихое: — Уау… — он присаживается рядом с Нетейамом и, кажется, тот доволен ответом, потому что улыбка превращается в тихий смех. Пару секунд они сидят в тишине: они сидят так близко, что бедра соприкасаются, а плечи при малейшем движении стукаются друг о друга и Аоунунг скидывает эту близость на то, что сядь они чуть подальше и в любую секунду можно было рухнуть вниз. Руки Нетейама лежат на бедрах, теребя пальцы. Он и Тук — единственные из Салли с четырьмя пальцами, а у Ло’ка и Кири — по пять. Но даже когда он сравнивал руки с младшим Салли, рука Аонунга казалось огромной. Он смотрит на их руки пару секунд: контраст оттенков кожи и размеров создают красивую картину и Аонунг представляет как будут выглядеть их сплетенные руки. Но кажется он не единственный об этом думал, потому что Нетейам кидает на него один быстрый взгляд и касается пальцами бедра Аонунга. Кожа покрывается мурашками и уши невольно прижимаются к голове. Теперь его очередь бросаться взглядами, но когда Нетейам снова вскидывает голову они замирают. — Думаю нам уже пора прекращать так делать, — шепчет Нетейам, не отрывая от него глаз. Аонунг не понимает о чем он. — Как? — он почти хрипит, от того как в горле пересохло. Веки почему-то тежелеют, а кончики ушей горят. — Касаться и смотреть друг на друга, но ничего не делать. Значит нужно прекратить полностью? Или уже наконец сделать что-то? Ответом являются губы Нетейама на его собственных. Рука окончательно легла на бедро Аонунга, пока вторая нежно поглаживала затылок рядом с линией волос. Поцелуй совсем невесомый, лишь мягкое прикосновение губ, но кажется ещё чуть-чуть и он взорвется от переполняющих его чувств. Словно ожидая поцелуя, Аонунг почти сразу ответил: повернулся торсом к другому на’ви и накрыл руку на бедре собственной, переплетая пальцы. Не зная куда деть вторую руку, он отзеркалил движение Нетейама — положил руку на шею, слегка прижимая большой палец к выемке между ключицами. Под пальцами чувствовалось сильное биение сердца, от чего Аонунг улыбнулся в поцелуй. В ответ Нетейам углубляет поцелуй, прижимаясь сильнее и раскрывая рот. Стук сердца отдаётся в ушах, ещё чуть-чуть и руки начнут трястись от осознания, что Нетейам его целует. Нетейам отстраняется, но сразу прикладывается лбом к чужому. Тёплое дыхание опаляет лица, руки все так же переплетены, а сердце не хочет успокаиваться, бушуя в груди. Они одновременно открывают глаза и Нетейам усмехается, а затем тихо смеётся. Аонунг, завидев счастливую улыбку, улыбается в ответ, лишь уголками губ. Он опускает глаза на их руки. Как он и думал картина оказалась красивой. Светло-бирюзовая кожа почти полностью закрывает синюю ладонь. Казалось, словно он ждал эту целую вечность и вот, наконец, получи, но все равно не хватает. Хочется трогать его ещё и ещё, целовать эти губы, пока не опухнут, но нужно держаться. Нельзя отпугивать эти мгновения. Теперь, когда касания не нужно оправдывать или прикрывать случайностью, они сидят чуть ли не вплотную прижавшись друг у друга. Солнце почти заходит за Полифем и оранжевые блики красиво ложатся на водную гладь. В закатном свете кажется, что все вокруг замирает, даже пения птиц не слышно, словно все останавливаются посмотреть на заход звёзды. Аонунг смотрит вниз, весь клан чём-то занят: кто-то вернулся с рыбалки с полной корзиной рыбы и моллюсков, кто-то плетёт новые сети или вырезает игрушки в виде тулкунов из дерева. Похожая есть почти у каждого ребёнка в клане. Им уже пора спускаться, но кажется словно, вернувшись туда, окажешься в реальности, а все что происходит здесь, наверху, тут и останется. — Нам пора, скоро стемнеет. — Нетейам встаёт и протягивает руку, за которую Аонунг сразу же хватается. Икран сразу же прилетает на зов хозяина, словно все это время он был совсем неподалёку, хотя Аонунг его не видел и не слышал. Нетейам лазит по веткам, пробираясь туда, где его животное приземлилось, виляя хвостом и Аонунг позволяет своим рукам действовать быстрее, чем голове. Он хватает лесного за хвост, не сильно тянет. Так как тот двигался вперёд, он чуть не падает, но успевает сбалансировать на ветке. Он громко шикает, показывая две пары острых клыков и сильно шлепает Аонунга по рукам. Кажется поцелуй подействовал на него как какое-то зелье, потому что он не может себе объяснить как он позволяет себе делать все, что приходит в голову. — Ещё раз так сделаешь, и я тебе хвост отрежу. — голос Салли грозный, но глаза не выражают ни злости ни обиды, так что Аонунг лишь слабо улыбается и поднимает руки в сдающемся жесте. *** Ближе к ночи, когда все дела и подготовки на завтра закончены, весь клан Меткайина сидят на песке, рядом с берегом. Они почти каждый вечер проводили так время, вместе ужиная, обсуждая дела и планы клана, а иногда просто проводили вечер с танцами и песнями. Но сегодняшний день был особенный. Салли первый раз поют друг другу свои уейтелемы. Аонунгу как-то удалось услышать отрывок из песни Нейтири, но ему всегда было интересно услышать уейтелем Джейка и Нетейама. Песня Джейка была тихой, спокойной, в то время как текст говорил о том, что он провёл всю свою жизнь на войне, но именно в ней он нашёл любовь и дом. Он благодарит Эйву за второй шанс, за Нейтири и своих детей. К голосу Джейка иногда присоединялась Нейтири, которая знала его уейтелем как свой собственный. Весь вечер они провели слушая песни. Ронал тоже присоединилась, спев свою, а за ней ещё пара На’ви из Меткайина. Тоновари с улыбкой слушал тихий голос возлюбленной и Аонунг чувствовал взгляд лесного мальчика на себе, пока лишь губами подпевал матери. Он не удержался от взгляда: тот действительно смотрел, сложив локти на коленях, пока подбородок отдыхал на раскрытой ладони. Лёгкая улыбка играла на его губах. Может водный просто придумывает, но ему кажется, что среди десятков на’ви, сидящих вокруг него, белая россыпь Нетейама светится ярче всех, ярче любых созвездий на небе. Лесной сидит рядом с матерью, а другие Салли вперемешку с Тсиреей, Ротксо и другими на’ви, если он захочет он легко может их найти. В такой темноте их легко отличить не по цвету кожи, а по ярким глазам, светящимися в темноте словно два горящих солнца. Аонунгу всегда нравились их глаза. Они кажутся живее, когда их обычный желтый оттенок, при наступлении темноты, переливался в оранжевый. Аонунг надеялся, что и Нетейам споёт свою песню, но настраивал себя не расстраиваться, если он не будет. Они даже не дали названия тому, что между ними, но водный уже надеется услышать уейтелем Нетейама, хоть он и надеется, что ему никогда не придётся его петь. Теперь, когда семья Салли считается частью Меткайина и никакая опасность им не грозит, как минимум в ближайшее время, Аонунг хочет потратить его правильно. Он хочет дать отцу повод гордиться им, хочет стать уважаемым членом клана. Но больше всего, сейчас, именно в этот момент, хочется сидеть рядом с Нетейамом с переплётнными руками, и слушать его песню пока хвост лесного невесомо плывет позади них.