Путь к Сомнению

— Дождик... Это дождик! — раздался радостный детский крик. Филип взглянул на небо, улыбаясь, пока прохладные капли касались его щек, носа, попадали в глаза, вынуждая его щуриться, сохраняя искренний восторг в улыбке. Не жгло, не плавило, не кипело и не причиняло боль — неужели это не сон? Мечты воплотились в реальность, пока другие видели перед собой оживший кошмар. Как человек, измученный жаждой и зноем, вкусивший живительную влагу с небес, так и младший Уиттебейн, истосковавшийся по родному миру, вернувшись в него, ликовал. Луз, Хантер, Эмити, Уиллоу и Гас молча наблюдали за Филипом, который носился кругами, размахивая руками, крича, смеясь и шлепая по лужам. Для них это был не простой ребенок, а человек, который едва не уничтожил большинство ведьм Кипящих Островов, обезумевший древний охотник на ведьм и сильнейшая ведьма в одном лице. Они были уверены, что он умер, что Коллекционер размазал его по стенке, но вот он, целый и невредимый, наслаждался непогодой. Настоящий ужас охватил всех в тот момент, когда Белос в облике из своего сознания повернул голову в сторону остальных и поморгал. Повисла раздирающая тишина, вызывающая мурашки и учащенное сердцебиение. Молчание длилось всего несколько секунд, после чего Филип поднял руку и помахал ею, вновь улыбнувшись. — Привет! — сказал он с непосредственностью, свойственной только ребенку. Не императору, не монстру, не убийце — ребенку. Хантер пискнул и попятился назад, понимая, что подобное притворство естественно для дяди. А Филип тем временем нахмурился и сказал уже громче. — Привет-привет! Ау! Ступор постепенно начал проходить. Луз и Эмити переглянулись, пока другие готовились в случае нападения защищаться. Их было больше, у них был шанс выжить. Луз свела брови к переносице и жестом остановила Уиллоу, а затем сделала шаг вперед. — Белос? — тихо спросила она, и Филип скривил губы в недовольстве. — Неа! Филип! — ответил он более оживленно, так как понял, что его больше не игнорируют. Он взглянул на Хантера и помчался к нему настолько быстро, насколько были способны его тонкие, короткие ноги. Уиллоу не успела среагировать вовремя, все еще шокированная встречей с врагом, что будто восстал из мертвых. Прокручивая ситуацию в голове в будущем, она, без сомнения, будет винить себя, ведь ее медлительность могла повлечь за собой трагедию. Но обошлось — Филип кинулся в объятия к Хантеру и прижался к нему, а затем поднял голову и посмотрел в розовые глаза немного виновато, но с неприкрытой любовью. От столь открытого проявления чувств Хантер, которому это было чуждо, опешил и растерялся. Лишь спустя мгновения, взяв себя в руки, он слегка приобнял мальца и удивленно уставился на своих друзей. Никто не ожидал этого. Случившееся перекрыло всю прошлую жизнь, которая и так не была спокойной из-за постоянных переживаний за своих родных. Однако сейчас необходимо было найти ответ на бесконечно важный вопрос — был ли это все тот же Белос или поистине просто ребенок. Может быть, он хитрил и притворялся, как и в прошлом. Может быть, он смог восстановиться лишь до этого состояния. — А за дождем будет радуга? — вопрос Филипа был обращен к Хантеру, но затем грустные крупные глаза были переведены на Луз. — А я помню, что такое радуга. Это преломление солнечных лучей в дождевых каплях! Я все-все знаю! «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» — по этой фразе легко запомнить цвета радуги. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый. Как ковены! Но не все. Барды, животноводство, зельеварение, растения, иллюзия, исцеление, оракулы. Остальные не подходят, а значит, они глупые и не нужны! Иногда поиск ответов занимает годы или даже целую жизнь. Но на этот возникший у всех немой вопрос ответ был получен моментально. Правда, в разгадке хранилось лишь больше тайн, которые следовало раскрыть. Что-то не сходилось и отдавало тревогой в юных душах. Друзья, сблизившиеся мировой бедой, сейчас столкнулись с угрозой лицом к лицу. Но что делать, когда враг, главная опасность и жестокий тиран — это дитя, что рассуждало отнюдь не взрослыми категориями? По Хантеру это ударило сильнее всего. Он осторожно касался головы Филипа, поглаживая, время от времени поглядывая на остальных. Руки его дрожали. — Ты замерз? Это из-за дождя, — сделав умный вид, произнес Филип, после чего схватил Хантера за руки и потащил на себя. — Тебе надо согреться, идем. — Филип? — тихо произнесла Луз и нервно улыбнулась. Порою наступает время, когда всю ответственность нужно брать на себя. — Ты ведь все помнишь? Кипящие Острова, День Единства, дикие ведьмы? Взгляд Филипа, до этого уверенный, сделался встревоженным, расстроенным и обиженным одновременно. Он надул губы и выдохнул через нос, а потом пнул валявшийся под ногами камушек. Слова Луз его задели настолько, что он отказывался отвечать, но Хантера не отпускал. А потом — печаль, тоска, боль. Фил сделал рывок, но сдвинуть с места Хантера не удалось — слишком велика была разница в габаритах. — Давайте погуляем под дождем? Но если Хантеру очень холодно, то пойдем домой. Я один погуляю! — Филип отпустил Хантера и рванул с места, словно пытался сбежать от компании. Первыми среагировали Луз и Хантер, которые помчались за мальцом, позабыв о собственных переживаниях. До них начало доходить, что происходило с Белосом, нет, с Филипом. Это маленькое открытие и успокаивало, и пугало, вызывая бурлящие чувства в сердцах. — Фил, осторожно! — закричала Луз так громко, как только могла, но отчего-то она не услышала собственный голос. Когда Филип остановился, он увидел чудовищное существо прямо перед собой, что надвигалось на него с бешеной скоростью и сияло двумя светящимися, слепящими глазами. Монстр завыл, но продолжал наступать. Фил встал как вкопанный, от страха забывший как бежать, дышать, жить. Следом — крепкие руки Хантера, обхватившие крошечное тело, удар о землю — но больно не было из-за страха — и объятия, которые стоили больше тысячи миров. Все произошедшее — сменяющиеся картинки с пробелами, и лишь в самом конце Филип понял, что его спасли, что опасность миновала. Он вжался в Хантера, хватаясь за его испачкавшийся и намокший свитер, сопел и повторял: «Чудовище... Чудовище...», пока остальные подбегали. Их голоса были слышны отдаленно и больше не имели значения. — Как он? — Его чуть не сбила машина. — Никто не ранен? Домой они отправились все вместе: Луз и Эмити держались за руки, поддерживая друг друга тактильно, а Хантер нес Филипа, который прятал лицо в груди племянника. Не хотелось, чтобы другие увидели, как он от испуга беззвучно расплакался. Он ведь когда-то был императором, а императоры не должны проявлять слабость у всех на виду. Только подавить этот всплеск эмоций не удалось. Открытая дверь. Неловкая улыбка. Еще один новый жилец в доме Камиллы, на этот раз совсем маленький. Объяснять пришлось очень долго. Все были растеряны. Кроме, пожалуй, Филипа, который нашел цветные ручки и тетрадь и принялся проявлять свои творческие способности, не забывая показывать Хантеру в ожидании похвалы. Он нарисовал всех гримуокеров, и у каждого были свои отличительные черты. Еще были метки ковенов, замок и перечеркнутые голубые глаза. В конце концов, решение было принято: Филип будет жить в этом доме вместе со всеми. Никто не возражал. Никто не смог бы бросить на улице ребенка, даже если это был Белос.