Механика чувств

Сахарозу почти приволокли к Синьоре. Девочка дергалась, но не пыталась укусить, просто хотела держать в поле зрения мужчину, несшего Гамму. Предвестнице тоже приходилось удерживать её силой от холодеющего тела мальчика. Он был ещё жив, придерживая рану на животе, рядом помогал Ксенон, но силы заметно покидали хрупкое тело. — Я так понимаю, что переговоров не выйдет? — Эльдар терял терпение, забыв про детей. Арлекино словно его не услышала и отозвалась на требоаание Дотторе: — Царица велела выведать больше информации о том как они связались с Бездной. — У меня нет на это времени. Начинай. Ощущая потерю контроля над ситуацией, чужеземец окончательно потерял былую доброжелательность: — Не оставляете мне выбора? Убить всех! Отряды застрельщиков тут же подняли винтовки. Первее среагировал Скарамучча, тут же пуская разряд молний в позади стоящих: — Идиоты, правда думали, что я отдам вам свой настоящий глаз? Теперь отыгра- Засвители пули, пришлось спешить увернуться, а недосказанные слова пропали в шуме реакций. — Вы не жильцы... — зло пригрозил Сказитель. Арлекино прошла вдоль зала по ковру, не обратив внимание на Хьюза, который шокированно наблюдал за тем как ни одна пуля не могла пробить незримый щит вокруг предвестницы. Она подошла к алтарю и встала на одно колено перед облаченной в тёмное платье фигуре. Отрезавшись от всей суматохи, будто предлагая руку и сердце, она взяла в свои чёрные пальцы хрупкую ладошку. Осторожно поцеловала костяшки и сделала самый нежный шёпот из возможных: — Умоляю, спой мне, любимая. Со стоящей девушки словно спал гипноз и она обеими руками обхватила голову Слуги. Вуаль упала к ногам, а вместе с ней и иллюзия Царицы. У алтаря стояла Коломбина без повязки на глазах. Слабая улыбка озарила лицо, высеченное словно из лунных камней, вместе с очаровательным румянцем. За спиной появились три пары крыльев, обнимая фигуру Арлекино, та сладко прошептала: — Как давно я не слышала этого обращения. В голове Сахарозы вдруг всё затихло, поднялся ужасный писклявый звук и воспоминания кошмара пронеслись перед глазами. Она испугалась, задрожала всем телом и сама вцепилась в одежды Синьоры, пытаясь спрятаться от нарастающей тревоги. Дотторе заметил её реакцию: — Сахароза, закрой глаза и уши. — Ты чертов безумец, — Синьора опустилась на корточки, закрывая огнём себя вместе с ней. Сахароза не видела ничего кроме огня. Даже его рёв был невероятно громким, однако острый слух уловил пару нот песни. В голове мелькнули картинки с огромными лиловыми глазами, которые смотрели из темноты в самую душу. Песню заглушили крики и восклицания: — Чудовище! — Уходим скорее! Они умоляли пощадить, просили о помощи, но всё закончилось как только огонь спал. Сахароза оказалась посреди зимней поляны. Рядом тяжело дышала Розалина, сидя на коленях. — Госпожа Синьора! — девочка увидела как жидкий огонь расползается по хрупким плечам, не рискуя даже прикоснуться. — Как вам помочь?! Оглянувшись, она обнаружила, что они находятся в полсотни метрах от церкви. Рядом не оказалось ни Гаммы, ни Ксенона. — Всё хорошо, мой глаз порчи уже при мне, надо подождать пока проклятие утихнет. Чуть-чуть подождать ещё...да... — тяжело сглотнув, успокоилась предвестница. — Что там случилось? Заметив, любопытный взгляд пары глаз, Синьора набрала воздуха в лёгкие, чтобы неспеша пояснить: — Коломбина из народа фей. Она может раскрыть свои способности только если её попросит возлюбленный человек. Но этот голос сводит с ума всех. Царица и не собиралась видеться с этим мусором, поэтому это все одна большая постановка. — А среди нас был возлюбленный госпожи Коломбины? — удивилась девочка. — Этот человек давно погиб, а слова любви она уже никогда не сможет произнести, только с помощью песни, если попросит кто-то особенный. Среди нас есть человек, к которому она благосклонна. — Фея... — ушки прижались к голове, но уловили очередной инородный звук. — Что-то летит. — Летит? — Розалина только обернулась на лес, как из-за веток показался механический дракон размером с медведя. Он быстро набросился на крышу церкви, сметая её, чтобы наклониться и взять что-то. Через секунду дракон направился к Сахарозе и Синьоре, но они не спешили пугаться, поскольку на передней лапе стоял Дотторе. Оставив на снегу огромные следы, механизм тяжело приземлился, владелец следом спрыгнул вниз, придерживая на руках тело фрагмента. — Гамма! — краем глаза девочка увидела как с дракона слез и Ксенон, подбегая к ней. Дотторе опустил клона на снег, тут же срывая нелепый парик с головы девочки. Сахароза дернулась от резкого движения, испуганно глядя на Создателя: — У меня много вопросов, но нет времени. Ваше нахождение там могло закончиться куда хуже. — Вы к папе? — Сахароза взялась за руку доктора. — Я с вами! — Нет, — руку отдернули, девочка аж пошатнулась от силы предвестника, но тот уже указал на Гамму: — Посмотри на него. Он истекает кровью. Не поможешь ему и он умрёт. Я не воссоздам его вновь. — Н-но... — не такого ожидала Сахароза от Создателя после всех пережитых кошмаров. Глаза забегали, не зная как смотреть на эту жестокую остроконечную маску. Неужели даже ободряющего слова не найдётся? Гамма не заслужил такой смерти. Ни за что. Он её защитил, даже не раз. Сердце обливалось кровью, ведь её заставляли выбирать между теми кем она дорожила. — Арлекино и остальные скоро выйдут и смогут направить вас в больницу. Будь с ними и никаких геройств, уяснила? — .... — Сахароза ощутила как ветер становится сильнее. — Идет время, которое я могу потратить на помощь Бай Чжу, Сахароза. Я спросил: усянила? Вместе с сильными порывами морозного воздуха внутри проснулось тоже нечто вожделенное. Сахароза опустила голову и глухо ответила: — Уяснила. Больше Дотторе ничего не сказал и принялся идти к дракону, который понемногу снова активировался. — Иди, — раздался шёпот за спиной и за ним последовал лёгкий толчок в спину. Девочка оглянулась, увидев Синьору, пришедшую в норму. Её глаза-васильки были полны поддержки и некой гордости: — Я присмотрю за Гаммой. Он выживет, я обещаю. Ты же хочешь пойти за ним, так иди! Сахароза благодарно кивнула и с разбегу запрыгнула на хвост механизма, который тут же взмыл в воздух. Ветер ударял в лицо, снова и снова, но он словно поддерживал, не давая сорваться вниз. Непонятно с помощью каких сил, но ребёнок выбрался на спину дракона, пытаясь осознать происходящее. Ощущение полёта ей пришлось по нраву, но насладиться происходящим не дал голос, режущий сквозь гул ветра: — Мне кажется или ты что-то не так уяснила? Дотторе находился на передней лапе, но заметил, что дракона стало немного шатать от инородного груза. И даже сейчас Сахароза ощутила, что у неё есть силы говорить, раньше бы смолчала, но перед ней не кто-то чужой, а тот кого она считает семьёй. А с родными надо быть честными, ведь только так она сможет помогать и им, и себе; — Ты не имеешь права отбирать у меня право увидеться с папой! — Поэтому я и не хотел тебя брать... — доктор слабо помотал головой и устало вздохнул. — Нет... Папа обещал! Он жив! — Раз летишь, то будь готова ко всему. — Снова так себя ведёшь! Почему ты был там, а не с нами? Папа... Папа несмотря ни на что всегда меня защищал и находился рядом в саму трудную минуту, хотя ему самому нужна была помощь! — Сахароза была благодарна, что слезы сметались с глаз довольно быстро. — Ты словно не хочешь меня видеть! А ведь если бы не Гамма, я была бы уже мертва и ты бы даже не узнал про опасность, в которой оказался- Девочка не успела договорить, как вдруг за пояс обхватил металлический хвост дракона, снимая со спины. Всё произошло так быстро, что она и крикнуть не успела. За долю секунды её уже держали на руках мужские руки. Видимо таким образом её решили попросту сместить со спины, где находились немаловажные крылья. — Хватит, — произнесли ей в макушку. — Бьёшься словами так же больно как и он. Разозлилась? — Да, — честно призналась девочка, крепче сжимая пальчиками белую ткань плаща. — Потому что было страшно... Слова извинений так и не сорвались с губ. Доктор прижал макушку с лазурными волосами к плечу и с замиранием полуживого сердца смотрел на столб дыма, который выглядел как воронка. То ли судьба, то ли Боги насмехались: «— В будущем тебе уготованы только лишения».

***

— Вы потеряли много крови, лучше соблюдать постельный режим некоторое время, — девушка говорила без особых эмоций, отчего казалось, будто она заведенная кукла. — Моей жизни ничего не угрожает? — Нет. — Тогда больше обо мне заботиться не за чем, — Панталоне спокойно вдел руки в рукава рубашки. Увидеть свою любимую водолазку уже не представлялось возможным, поскольку её пришлось разрезать, чтобы добраться к ране. Работники фатуи прекрасно соблюдали субординацию и не перечили предвестникам даже в подобных ситуациях. Их голос ничего не значил, поэтому лишних стараний прикладывать не стоило. Больше предостережений со стороны девушки не донеслось. Панталоне накинул шубу и покинул нагретую палатку. Ветер по противному становился сильнее, пришлось пожалеть, что в имидже нет шарфов — банкир не любил удушающее ощущение вокруг шеи. Только высокие воротники. Мужчина обошёл целый лагер из десятка шатров, в которых оказывали помощь раненым и нашёл толпу скакунов, оставленных на самовыгул. Среди всех отличался конь Капитано — чернее ночи, с огромными, мощными копытами и густой тяжёлой гривой. Как только Панталоне начал приближаться, он поднял голову ото снега, приветливо перебирая копытами. — Снова здравствуй, — Панталоне протянул яблоко, взятое с тарелки угощений ещё в палатке. — Мне нужна твоя помощь. Фыркнув, конь только облизнулся, но взятку не принял, отвернув морду в сторону. Тёмные глаза недовольно косились на лакомство. — Ну съешь, это за то что довёз, — Панталоне улыбнулся и на пробу невесомо провел по гриве. Скакун не был против нежности, поэтому радостно сцапал яблоко с чужой руки и ткнулся мордой в грудь. Даже через чур сильно — банкир на пару шагов отшатнулся. — Мне надо навестить Бай Чжу, это очень хороший человек. Ему, возможно, нужна помощь, — дружелюбно улыбнувшись, Панталоне начал уговаривать. — Я не хочу брать другого коня, ты же наверняка умнее их. Горделиво встряхнув гривой, конь быстро спохватился и снова состроил недовольную гримасу. — А ты упрямее чем хозяин, — предвестник не сдавался: — Ну чего тебе стоит исполнить эту просьбу? — Ему ничего не стоит. Внезапный ответ был сравним только с ударом ножа между лопаток. Панталоне задержал дыхание и нашёл в себе силы обернуться спустя некоторые мгновения. Конь поприветствовал Капитано негромким восклицанием. — Но чего это будет стоить тебе? Ты сам знаешь? — В ценах я хорошо разбираюсь, — Панталоне нацепил непробиваемую улыбку и тут же открыл тёмные глаза: — Что с тем чтецом? Вопрос, чтобы сохранить лицо, не более. Любой бы посмеялся над черствостью банкира, но Капитано сказал то, что от него желали услышать: — Враг повержен. На самом деле я немного помог. Доктор справился бы сам. Единственное, в чем понадобилась помощь, это в транспортировке. Он в той палатке. Неважно что было с тем нахальным вестником. Панталоне внимательно цеплялся за фигуру четвёртого предвестника, но та скрывалась под белой накидкой. Хотя теперь жуткой ауры не наблюдалось и предвестник будто пришёл в норму. Из-под накидки показалась рука, полностью укрытая плотными слоями бинтов. Панталоне слишком долго смотрел на неё, привлекая внимание владельца: — Я тоже в норме. Вынужденная мера, чтобы не пугать окружающих. — Мне надо отправиться к Бай Чжу, — Панталоне сдержанно вздохнул. — Даже если ты против, это касается только меня. Просто возьму другого коня. — Если таково твоё желание, так тому и быть, — прервал Капитано. — Я поеду с тобой. — Зачем? — Ты ранен. В любой момент тебя может настигнуть слабость. В чаще леса ещё находятся враги. — Ладно... — предвестник нахмурился, заметно не находя каких-то слов. Но с Капитано как обычно не требовалось много объяснений: — Мне надо проверить обстановку здесь и обустроить седло. Через десять минут приходи сюда. Мужчина не дождался ответа и привычно вывернным шагом скрылся среди толпы служащих. Панталоне крепче сжал края накидки и быстро направился к указанной ранее палатке. Ему не интересно жив ли клон того докторишки, но... Отодвинув ткань, банкир впустил с собой морозный воздух. Внутри царил полумрак, пару свечей стояло на столе недалеко от кресла, в котором разместилась знакомая фигура. В зеркале перед клоном играли загадочные блики от огня, но ярче него в отражении блестел алый глаз. Один, потому что второй закрывали бинты. Зандик сидел как мертвец, опустив руки к полу. Безжизненный взгляд зажегся как только на отражающей поверхности нарисовалась внешность Панталоне. Он тут же выровнялся, обрадовался, но не успел ничего сказать. С лица за секунду сошли все краски, доктор опомнился и завыл раненым зверем, сильно наматывая на кулак непослушные волосы. Панталоне понял и смолчал. Его ядовитый язык не повернулся что-то сказать, увидев обоженные до черноты руки, мерзкие пульсирующие фиолетовые вены на шее и соженную до вздувшихся волдырей часть лица. Голубые пряди тоже потеряли яркий цвет, побелев как иней. Клон принялся сдирать остатки кожи с лица, тревожа раны надломленными ногтями. Он рвано дышал, словно навзрыд и кусал до крови губы. — Я не хочу также как и он, жить с мыслью, что его больше нет, — пропавшим голосом признался Зандик. — Не хочу... Чернота волос Панталоне всегда ввергала Дотторе в молчаливое отчаяние. Вроде бы мелочь по сравнению с тем, что ему в конце концов удалось создать нечто мыслящее. Только потом доктор видел в банкире одну огромную издевку — волосы как сожженная зелень, улыбка кричаще фальшивая, а глаза насмешливо-обычные. Панталоне уже не до обид. Он знал, что его удел быть тёмным отражением чего-то непостижимо светлого. Приблизиться к страдающему существу предвестник не смог. Развернулся и вышел, не сказав и слова. Хотя шёл с намерением поблагодарить за спасение. Капитано ждал у коня, закрепив ремни седла. Он не задавал лишних вопросов, вежливо протягивая руку, чтобы помочь взобраться. Панталоне закрыла фигура четвёртого предвестника, хватая поводья с обеих сторон. Конь быстро помчался в чащу леса, а банкир в конце концов понял, что ветер перестал докучать — мерзкий холод куда-то пропал.