Leave me alone

      Кипятильник — дракон огромных размеров. Он имеет большую голову. Нижняя челюсть представляет собой растягивающийся мешок, свисающий вниз. Если подбородок Кипятильника надувается — это признак того, что дракон собирается атаковать. В передней части морды находятся две вертикальные ноздри, а между ними есть загнутый назад рог с кольцевым узором. За ним — белые глаза с чёрными вертикальными зрачками. В пасти присутствуют мелкие, но острые, как колышки, белые зубы. В задней части рта на нижней челюсти находятся две пары усов. Шея тонкая, длинная и гибкая. Туловище большое и толстое. Перед слиянием шеи с туловищем с обеих сторон расположены маленькие лапы с двумя изгибами и тремя когтями. Две задние лапы, исходящие из начала хвоста, имеют больший размер, в отличии от передних; на каждой из них есть четыре когтя и два изгиба. От головы до хвоста тянется полоса небольших вертикальных заостренных выростов. Крылья, помогающие плавать в воде и летать в небе, сильные; на каждом крыле есть один коготь. Хвост в основании толстый, затем резко становится очень тонким, а на конце образуется веер с заострениями по краям, помогающий плавать в воде. По всему телу дракона возможны различные узоры, так же окрас Кипятильника может быть от различных оттенков синего и зелёного, до оранжевого или алого.

      Несмотря на то, что Кипятильник почти всю свою жизнь проводит под водой, он умеет летать с помощью двух крыльев, но в полёте дракон не может развить даже среднюю скорость. Он тяжело парит в воздухе, его тело тянет его вниз. А вот плавает он отменно: под водой дракон развивает неплохую скорость. Может так же ходить по земле, однако это доставляет явный дискомфорт, так что встретить Кипятильника на суше можно довольно редко.

      Кипятильники могут жить практически везде, где есть вода. Но данные драконы не любят жить в закрытых водоемах. Чаще всего они встречаются в открытом океане или море, где для них есть много добычи. Кипятильники — одни из самых распространенных водных драконов. Одной из причин этого можно назвать жизнь в группах. Эти драконы могут жить по одиночке, но в основном живут в стаях. Они плавают где угодно и когда угодно.

      В отличие от большинства драконов, Кипятильник не имеет пламени. Это связано в основном с водной средой обитания. Данный дракон глотает воду из океана, а кипятит её предположительно где-то в желудке. Когда Кипятильник хочет выстрелить, он набирает в свой «ротовой мешочек» горячую воду и с силой выпускает её в противника.

      Кипятильник единственный дракон, которому нипочём Голубой Олеандр. Даже наоборот: они его любят.

      Иккинг закончил чтение раздела о Кипятильниках, возвращая глаза обратно в океан. Под ним и Беззубиком плыла стая Кипятильников. Уже какое-то время они двигались в одну сторону. Иккинг нашёл занимательным то, что эти подводные драконы плыли туда же, куда летят и он с Ночной Фурией. Парню внезапно стало интересно прочитать про них, что он и сделал. Теперь Кипятильники были немного более понятными для него, а наблюдение за стаей под ними было таким увлекательным, что Хэддок сам себе удивился. Наслаждение абсолютно всем вокруг себя — это и есть свобода?       Да, Иккинг действительно чувствовал себя свободным. Он уже второй раз вылетает за пределы карты, но сейчас это ощущается совершенно по-другому, чем в первый раз. Тогда он пребывал в хроническом стрессе и каждую минуту находился в шаге от нервного срыва, а сейчас он действительно освободился от всего этого. Теперь он бежал не для того, чтобы бежать; теперь он бежал в поисках места, которое он сможет назвать домом.       Идут вторые сутки, как дракон и наездник путешествуют в поисках острова, который станет им надёжным пристанищем и уютным домом. Место, где никто их не достанет.       Шатен широко улыбнулся и вдохнул полную грудь воздуха. Прекрасное ощущение.       Посмотрев обратно в океан Иккинг как раз застал момент, как Кипятильники ныряют вглубь вод, растворяясь. Что ж, похоже им больше не по пути. Это Хэддок принял за призыв к ускорению, но сейчас это не будет разумным: шатен не уверен в том, что вскоре им по пути встретиться остров на котором Беззубик сможет отдохнуть после долгого и изнурительного полёта. Так что с весёлыми и опасными пируэтами придётся подождать.       Иккинг сложил книгу в сумку.       Было очень холодно, а ещё хотелось есть и пить. Особенно пить. Иккинг молится богам, чтобы вскоре они нашли землю с родником. Внезапно Иккинг обратил внимание на что-то, что дрейфовало по волнам океана.       — Беззубик, — позвал парень друга. — Спустись ниже, пожалуйста, я хочу посмотреть на вон ту штуку.       Фурия с странным звуком, похожим на урчание, нырнул вниз, а Иккинг в тот же момент поменял положение педали. Уже подлетая к воде педалька снова скрипнула под ногой подростка и Беззубик полностью раскрыл крылья, теперь скользя над водой на высокой скорости. Лапами он быстро ухватился за «нечто», а после ребята поднялись обратно на высоту над облаками. Хэддок аккуратно наклонился и принял эту вещь из лап Беззубика. Это оказалась немного порванная по бокам рыбацкая сеть, которую, вероятно, сюда занесло течением.       — Прекрасно, брат, теперь у нас с тобой будет больше рыбы, — хмыкнул Иккинг. Положить находку в сумку он не мог, так как она была ужасно мокрая, поэтому он положил сеть на седло перед собой.       Вылетели с последнего существующего острова на карте Регина они немного позже, чем встало солнце, а сейчас уже скоро близилась середина дня. Сегодня они ещё не ели, так что найти в открытом океане неплохой кусок сети было почти равно подарку небес.       — Жизнь налаживается, — позитивно сказал парень, закрывая глаза и наслаждаясь полётом. Беззубик рыкнул в согласие с своим человеком, немного поворачивая к нему голову, чтобы посмотреть на него.       В последнее время Иккинга редко можно было увидеть свободно и счастливо улыбающимся, поэтому сам дракон чувствовал облегчение от того, что парень больше не унывал. Беззубик улавливает настроение Хэддока только так, как сможет зверь, и этот детский восторг, которым Иккинг сейчас просто фонил понимал настроение и Фурии тоже. Ещё немного по наслаждавшись видом радостного наездника, дракон отвернулся и продолжил следить за курсом.       Они летели уже скоро пятый час, солнце стояло на своей самой высокой точке, обещая скоро начать катиться вниз, как вот на горизонте замаячил остров. Беззубик весело заурчал, чтобы привлечь внимание человека, мирно рассматривающего облака. Когда Иккинг проследил за взглядом Ночной Фурии он шумно втянул воздух через нос, разглядывая землю так, как будто никогда в жизни не видел её.       Не сговариваясь, Иккинг сменил положение педали и Беззубик, взмахнув крыльями сильнее, ускорился. Всё это они сделали синхронно — сказывается опыт, не смотря на то, что вместе они только пару месяцев. Уже по выработанной схеме дракон на подлёте нырнул в облака, после чего они совершили всё те же действия по осмотру острова, какие и делали вчера.       «Этот остров… великолепен!» — мысленно воскликнул Иккинг.       Остров действительно был прекрасным: по размерам он как два Олуха, не считая мелких островков возле него; рельеф острова довольно скалистый и много места занимает равнина, а на севере находятся три больших гор; а ещё был большой, ну просто огромный смешанный лес. Пока они пролетали над этим самым лесом Хэддок отчётливо успел рассмотреть кабанов и даже немного волков, а так же услышал рычание диких драконов. Это ли не сказка?       Исследовать остров полностью и тщательно было бы очень время затратно даже в полёте, а эта ещё зелёная земля так и манила спуститься и передохнуть. Что они и сделали. Приземлившись на одной из равнин возле леса Иккингу хотелось рыдать от счастья. Это место идеально подходило всем требованиям парня по выбору острова. Он слез с седла, тут же падая на холодную землю спиной, зарываясь пальцами в пучки травы. Скоро всё это заметёт снегом, но Иккинг, представляя себе эту картину, думает, что белое марево нисколько не будет мрачным.       «Кажется, Боги решили, что я достаточно настрадался и дают мне приз за пройденные испытания, — фантазировал шатен, с наслаждением вдыхая холодный воздух с запахом земли и сосен. — Это мотивирует двигаться дальше.»       Беззубик непонимающе смотрел на странное поведение наездника, но не мешал. Ровно до того момента, как понял, что человек такими темпами простудит себе всё, что можно простудить. Дракон медленно подошёл и слабо боднул Иккинга в голову, намекая, что им было бы неплохо устроиться здесь.       Поёжившись от холода, парень таки сел, почесав Беззубика под подбородком.       — Да, ты прав, — сказал парень, поднимаясь. — Пора взять себя в кучу и что-нибудь сделать.       Он критично осмотрел остров, на котором, похоже, никогда раньше не жили люди, соответственно уже готовых мест, где можно было переночевать, нет, Иккинг молчит про перезимовать. Это всё ему придётся мастерить самостоятельно. Однако в руках из инструментов был только маленький ножик, и им дом не построить никак, даже с целеустремлённостью Иккинга. Критично осмотрев своё худое тело, которое голыми руками никак деревья не повалит и доски из них не создаст, он вздохнул.       Сам он точно не справится с чем-нибудь настолько масштабным, ему понадобится помощь, но вот-вот со дня на день пойдёт снег и ему нужно будет укрыть и себя, и Беззубика от непогоды. Значит, пока Иккинг не придумает, что делать с постоянным домом, он сам смастерит им простенькое укрытие!       — Эх… легче сказать, чем сделать, — шатен потёр затылок и отряхнулся от пыли. Беззубик непонимающе склонил голову в сторону. — Вот ведь морока.       Размявшись, Иккинг со скрипом начал поворачивать шестерёнки в своей голове, думая, за что ему хвататься первым. В итоге пришел к выводу, что стоит придумать какой-нибудь навес. С таким даже он справиться.       — Пошли, дружище, понадобится твоя помощь, — улыбнулся Иккинг, глядя на Беззубика. Тот что-то ему прорычал в согласие и последовал за человеком в лес.       На этом острове в лесу были как сосны с елями, так и дубы с берёзами и клёнами; так же тут росли фруктовые деревья. Но Иккингу на данный момент было безразлично, какую именно древесину он будет использовать. Искал материал он за другими критериями: сухие и упавшие. А место для укрытия он выбирал более придирчиво. Первым делом Иккинг искал питьевую воду, потому что жажда досаждала, последний раз он пил чистую воду аж на острове Бронекрыла. Поиски увенчались успехом — спустя полчаса хождения по лесу ребята наткнулись на родник между камней у подножия холма.       Вдоволь напившись, Хэддок принял решение разбивать лагерь недалеко отсюда. Они отошли от водопоя, поднимаясь на соседний холм, чтобы не смущать других обитателей острова и самим быстро добираться.       Дальше следовало заняться, собственно, самим лагерем. От лагеря у него будет одно только слово, шатен прекрасно это понимает, но других вариантов у него не было, кроме как в очередной раз спать под открытым небом. Иккинг — мальчик сообразительный, поэтому спустя пару минут раздумывания в его голове выстроилась цепочка дальнейших действий.       — Беззубик, нужна твоя помощь, — обратился к другу Хэддок. Названный свесил голову с дерева, на которое залез после того, как выпил воды. — Можешь пустить один залп в это дерево вот сюда, чтобы оно повалилось в эту сторону.       Он показал на место в стволе клёна, куда Беззубик должен был попасть, а после указал рукой в правую от себя сторону, туда, где лежало два давно поваленных дерева. Дракон внимательно посмотрел на все движения человека, дождался пока он отойдёт, а потом спустился с ветки и сделал всё в точности так, как его попросил друг.       Иккинг дёрнулся и прикрыл лицо руками, закрываясь от летящих во все стороны щепок. Послышался сильный грохот, а потом вверх поднялось облако пыли. Кашляя и отмахиваясь от земли, летящей в глаза, Иккинг через треть минуты таки смог порадоваться проделанной работе: клён упал аккурат туда, куда и хотел парень, Беззубик попал в примерно то место, куда и планировалось, и теперь ствол дерева лежал немного косо — как раз так, чтобы под ним поместился дракон.       — Ты молодец! — воскликнул шатен, потрепав Беззубика по голове, пока тот, радостный от похвалы, улыбался ему беззубой улыбкой. — Теперь осталось совсем ничего — сделать крышу.       Только что ребята сделали основу для их укрытия, а сейчас Иккинг и Беззубик поднялись в воздух, чтобы с высоты найти сухие деревья. В полёте они быстро наши то, что искали и спустились в ту часть леса. Тут уже Фурия помочь своему наезднику не могла — стоит ему пальнуть в сухостой и тот тут же сломается. Мёртвые деревья не такие прочные, как живые, и огня дракона не выдержат, останутся одни щепки да палки. Пришлось Иккингу самому всем телом наваливаться на тонкие сухие деревья и ломать их. Сначала в одну сторону наклонял, потом в другую, а уже потом Беззубик хватал их зубами и тянул, оставляя на том месте пенёк. Вот так понемногу ребята насобирали около двух дюжин древесины, и за три полёта они перенесли их к лагерю.       После этого Иккинг начал по одному складывать импровизированные жерди одна к другой на поваленное Беззубиком ранее дерево. Когда всё было разложено как следует, зеленоглазый парень, запыхавшись, гордо улыбнулся.       — У нас есть крыша! Половина работы уже сделана!       Беззубик что-то проурчал, что Иккинг без зазрения совести засчитал как похвалу им обоим.       — Прекрасно, осталось совсем немного.       Где-то далеко загремела гроза, оповещая, что, если ребята не поторопятся, то обязательно промокнут под дождём. Иккинг посмотрел на серое небо, а после положил свою сумку под навес.       Следующим следовало накрыть их «крышу», потому что сильно вот такой навес от дождя не спасёт. Но тут и думать долго не надо было, что делать дальше. Иккинг бодрым шагом направился дальше в лес и под заинтересованным взглядом Беззубика принёс в руках горку мха и жухлой травы. Он положил их раздельно в две разный кучки и пошёл обратно, принося ещё одну горку. И ещё. И ещё. Пока не принёс материала на две достаточно большие кучи, не останавливался. Беззубик зевнул и запрыгнул обратно на массивную ветку дуба, зацепившись хвостом за неё и свисая головой вниз.       — Летучая мышь, а не дракон, — улыбнулся Хэддок. Беззубик фыркнул и закрылся от наездника крыльями. Парень тихо посмеялся и продолжил работу.       То, что принёс Иккинг, несомненно, поможет ему укрыть крышу, однако он всё равно вернулся в лес за третьим слоем. Хэддок смотрел на различные кусты, ветки деревьев, на ту же траву, но выбор его пал на папоротник. Ломал он его так же, как и сухие деревья — сначала наклонял в одну сторону, а потом в другую, но всё равно от мелких порезов его это не спасло. За несколько подходов шатен собрал достаточное количество папоротника. И глядя на три полученные кучи и недостроенный навес парень решил начать как раз таки с него.       Выкладывание листьев заняло, к сожалению, так же много времени, как и поиск с сбором его. Нужно было положить его так, чтобы не унесло ветром и не было щелей, через которые будет затекать вода. Ещё раз громыхнуло небо, значит нужно поторопиться. Иккинг сходил к роднику и выпил немного воды. Когда он вернулся Беззубик уже спрыгнул с ветки, выжидающе глядя на подростка.       — Спустился мне помогать, да? — спросил Иккинг, забирая из второй кучи немного пожухлой травы. Вместо ответа дракон взял в рот траву больше, чем взял парень, на что тот засмеялся. — Похвально. Хорошо, тогда за работу.       Вместе они обложили крышу с папоротником жухлой травой намного быстрее, чем если бы этим занимался один Хэддок. В итоге получилось так, что Беззубик подавал материал, а Иккинг им аккуратно укрывал крышу. Вскоре с травой было закончено, и в таком же темпе ребята выложили сверху и мох. Благодаря папоротнику земля с травы и мха не будет сыпаться вниз на их головы, а места, где вода всё-таки будет к ним попадать Иккинг укроет оставшейся сухой травой и немного это их спасёт. Первое время продержатся.       Иккинг устало вздохнул и сел прямо на землю, делая себе перерыв. Беззубик уселся рядом. Он смотрел куда-то вверх, парень проследил за его взглядом. Тучи в небе сгущались, да и вечереет, а они ещё ничего не ели. Живы только одной водой. Внезапно Беззубик вскочил и запрыгнул на полюбившуюся ему ветку дерева, глядя куда-то в лес. Хэддок даже не успел спросить у друга, что это такое он делает, как Фурия оттолкнулась от дуба и скрылась где-то в лесу.       «Что это такое только что было?» — спросил сам себя Иккинг, но, естественно, ответа не знал. Вместо того, чтобы терзать себя догадками, он поднялся на ноги, отряхиваясь, и пошёл в след за Ночной Фурией.       — Беззубик! Ты где? — звал парень, но в ответ ему снова отвечала тишина леса. Он вздохнул и поплёлся дальше. — Возвращайся назад, мы с тобой ещё не достаточно хорошо знаем этот остров.       Справа от него где-то недалеко послышался истошный куриный вопль. Иккинг устало застонал, обречённо глядя в сторону звука.       — У меня определённо дежавю… — пробормотал шатен, нехотя идя к бедным диким курам. Как он и думал нашёл он именно Беззубика, который весело смотрел на него. В зубах он гордо держал испустившую дух курицу, и ещё одна, пока живая, дёргалась под лапой Фурии и безрезультатно пыталась выбраться. — Знаешь, брат, я даже не удивлён. У тебя какая-то особая любовь к цыплятам?       Иккинг серьёзно посмотрел на дракона, но он был слишком радостным от того, что — молодец какой, — поймал им ужин, что сердиться на него было просто невозможно. Парень выдохнул и улыбнулся.       — Ладно, ты молодец, — похвалил Иккинг, улыбаясь и глядя на то, как Беззубик засветился ещё сильнее, — Только не убегай больше так спонтанно, хорошо? — кивок головой. — Договорились. Теперь пойдём.       Вторая курица так же попрощалась с жизнью в мощных челюстях Ночной Фурии.       Добычу Беззубика надо было где-то приготовить, так что было принято решение выкопать небольшую ямку для костра. С этим великолепно справился Беззубик. А потом Иккинг обложил землю камнями и оставшимся мхом, наносил сухих и не очень веток, и облегчённо вздохнул. Беззубик поджёг ветки.       Они закончили с лагерем.       Хэддок провёл над курицей всевозможные махинации ножом, перья кидая в костёр, а внутренности отдавая Беззубику, которому было вообще фиолетово, жаренную курицу он будет есть или сырую. Свою то долю он уже сжевал, даже не дождавшись, пока шатен почистит её от перьев; потом он ещё долго откашливал часть из них. Мясо парень помыл в том же роднике. За неимением ничего другого Иккинг воткнул в тушку деревянную палку, молясь, чтобы она не сгорела во время жарки курицы.       Загремело совсем близко. Сейчас небольшую лесную опушку на вершине холма по большей части освещал только свет от костра — солнце уже почти скрылось за горизонтом. Дождь неумолимо приближался, но к его началу ребята были уже сыты и думали ложиться спать.       Когда первые капли упали на каштановые волосы Хэддока, он зевнул и пошёл к навесу. Вот тут то его ждал привет от непродуманного момента. На сырой земле лежать хотелось мало, поэтому в срочном порядке Иккинг рванул в лес за сухой травой. Сам он не успевал, так что и сонного Беззубика припахал к работе. Вместе они успели сделать неплохую подстилку до начала ливня, но немного промокшую одежду парня продувало ветром. Костёр Иккинг решил не тушить: пускай угли тлеют и греют их сколько смогут, пока дождь не потушит.       На сухой траве под крылом Беззубика и слушая звуки дождя засыпать было так приятно. Настолько ему было тепло на душе, что теплота дома Хэддоков ни в какое сравнение не шло. Раньше Иккинг даже не мог представить себе, что в преддверье зимы в лесу на неизвестном острове далеко за границей карты под дождём и под крылом одного из самых опасных драконов будет намного лучше, чем в родном доме. Но сейчас он бы ни за что на свете не променял это чувство, греющее его грудь изнутри.       Иккинг слышит, как Беззубик складывает голову на лапы, фыркая от щекочущей нос травы, и улыбается.       — Спокойной ночи, Беззубик, — говорит парень, закрывая глаза. В ответ ему доноситься тихое урчание и сопровождающая его вибрация в грудной клетке дракона за спиной.       «Спокойной ночи, Иккинг».

***

      Иккинг уже давно заснул и видел сны, а Беззубик всё никак не мог уснуть, настороженно вглядываясь в темноту леса. Его чувствительные уши поворачивались то в одну, то в другую сторону, улавливая странные звуки. Что-то есть в лесу, он это знает. Слышит.       Дракон тихо поднимается, особенно тихо поднимает крыло, которым укрыл своего человека. Так же тихо и аккуратно выходит из-под навеса и скрывается в темноте. Он спускается с холма, следуя странному звуку, насторожено ступая по лесу. Было темно, хоть глаз выколи: ни проблеска света луны не пробивалось сквозь плотное полотно серых туч. Однако это не мешало Беззубику видеть, куда он идёт. Уйдя на приличное расстояние от их лагеря Беззубик внезапно замер, уловив звук множества хлопающих крыльев совсем недалеко. Согнув лапы и совсем не двигаясь, даже дыша через раз, Беззубик как никогда выглядел, как Ночная Фурия, как хищник, готовый к атаке.       Внезапно над ним пролетела тень огромного дракона, и выглядел он до того странным и большим, что Ночная Фурия прищурилась, чувствуя исходящую от него опасность. Из-за того, что небо ещё с раннего утра затянуто облаками, никакое драконье зрение не помогает получше разглядеть массивного дракона. Беззубик помнит, как много вчера проблем им доставил дракон, которого его человек назвал Бронекрылом, так что абсолютно точно не рад тому, что может преподнести им эта рептилия.       Зло щурясь и вглядываясь в тень, когтями царапая землю под собой, Беззубик тихо рычал.

***

      — Так, вы двое, объяснитесь! — кричал Сморкала, отряхиваясь от сажи, в которой был вымазан весь. — Что за чертовщину вы устроили в моей комнате?! А главное: как вы это сделали?!       Близнецы Торстон смеялись до слёз в уголках глаз. Они только что провернули очередную пакость, и в этот раз всё получилось намного лучше, чем с Рыбьеногом. Сморкала даже не заметил, что буянил у него в комнате не один из близнецов, а маленький дракон, ведь когда брюнет влетел в свою комнату на него как раз обрушился пылающий шкаф и Стефан-Белка успел улизнуть, выпрыгнув в окно, прямо в объятия Задираки.       — Локи! — воскликнули оба блондина. Йонгерсон раздражённо потёр переносицу.       — Нет, Локи здесь точно не было! Зато были вы, двое засранцов, из-за которых у меня теперь нет комнаты! — под конец своих гневных криков Сморкала сорвался на хриплый вопль, который было слышно, как минимум, на другом конце Олуха.       Забияка хихикнула, обменялась с братом взглядами и насмешливо уставилась на разъярённого парня.       — Ты какой-то красный. Ты болеешь? Или сейчас взорвёшься от злости?       В ответ Сморкала лишь злобно скривился, показательно сбросив со своего плеча щепку. Задирака снова ударился в смех.       — Ублюдки… — прошипел не хуже змеи брюнет, сжимая кулаки и взывая к терпению. — Когда-нибудь я вас сам лично на мелкие куски порубаю. Или свяжу на Злотуманных Горах и оставлю там до следующего нападения драконов.       Он зло сплюнул в сторону, горящими от ненависти глазами глядя на хитро и довольно улыбающихся близнецов, и ушёл обратно в дом. Конечно, они будут довольны — не им ведь этим вечером объясняться перед строгим отцом, почему его комната выглядит так, как будто в неё чихнул Змеевик.       А Забияка с Задиракой, вдоволь нахохотавшись, успокоились и были полны сил и энергии и дальше нести хаос в мир от имени Локи. Задирака, оглянувшись на проходящих мимо людей, тихо подошёл к боку дома, протягивая руки в тень. Оттуда тихо выглянул дракончик.       — Белка! — тихо позвал Задирака с улыбкой от уха до уха. — Идём дальше, у нас на сегодня плотный график.       Забияка сзади фыркнула, когда блондин в очередной раз назвал их дракона «Белка», а не «Стефан».       И действительно, дальше, как по графику, из разных уголков их небольшой деревни начали слышаться возгласы и ругательства. Их поносили, как только умели, но ничего не могли сделать, так как самих близнецов в их домах не было, и сами близнецы еду не воровали. И не смотря на летящий в их спины негатив, парочка блондинов продолжали творить бедствия. Особенно сильно попортили жизнь они старому и противному Гнильцу. Успокоились они только тогда, когда олуховчане, завидев их, хватались за вилы.       — Это было сногсшибательно! — весело прокричала Забияка, повиснув на какой-то ветке. Сейчас оба близнеца находились в лесу, выплёскивая адреналин от своих проказ путём воплей и хаотичных ломаний веток и кустов. Задирака кивнул головой в согласие с сестрой.       — Огромный бум! Я даже не хочу думать, что там такое у этого Молчуна Свена в его халупе было, чтобы оно так масштабно взорвалось.       — Какая разница? — девушка спрыгнула с ветки, отряхивая ладошки. — Оно же взорвалось так круто!       — В точку, сестра!       Торстоны не успели дать друг другу пять, как Стефан-Белка внезапно прыгнул на макушку Задираки, и, игнорируя его вскрик от огромных когтей на голове, он смотрел ему за спину. Забияка обратила свой взгляд туда же, куда и дракон, а после присвистнула.       — Ты погляди, кто тут у нас, — сказала она с ироническим удивлением, — Да это же рыбьи ноги.       Задирака перестал крутиться и пытаться снять с себя Стефана-Белку, повернувшись в ту сторону леса, куда смотрела сестра. И действительно, к ним уверенным шагом двигался Рыбьеног, сосредоточенный на том, чтобы не струсить, очевидно. Брови его были сведены на переносице и немного дрожали, а сам он нёс в руках блокнот в мягком кожаном переплёте и палочку с углём для рисования на конце. Задирака удивлённо поднял брови, но глаза его нисколько не изменились.       — Не понял. Рыбик, ты по какому поводу к нам пожаловал? — спросил он. С дракончиком на голове и со спутанными волосами он выглядел особенно смешно.       Ингерман нахмурился ещё сильнее, когда подошёл к ним и остановился рядом. Он весь подобрался, выпрямился, шумно вдохнул и выпалил:       — Я хочу изучить вашего дракона! — его большие руки нервно сжали блокнот ещё сильнее. — Я прошу у вас разрешение на исследование!       Оба близнеца тупо уставились на знакомого, очень медленно обрабатывая информацию.       — Притормози, Рыбьеног, — Задирака поднял обе ладони вверх на уровень груди. — А с чего ты взял, что мы тебе разрешим?       Коротковолосый блондин ещё сильнее сжался, но похоже был настроен идти до конца.       — Взамен я согласен выполнить одно ваше желание, — казалось, что этими словами он подписал себе смертный приговор, глядя на то, как медленно растягиваются хитрые улыбки на лицах Торстонов. — Любое.       — Идёт, — сказала Забияка, и руку ему протянул Задирака. Они заключили сделку рукопожатием, Забияка разбила.       Рыбьеног почувствовал, что не видать ему спокойствия ещё очень долго, но, глядя на маленького дракона на голове Задираки, который не пытался напасть и не пытался как-либо причинить вреда, опровергая этим всё, что ребята раньше знали о драконах, он думал, что это того стоит.       Изначально Ингерман хотел пойти на арену, потому что там закрытое пространство, но потом подумал о драконах, запертых там, которые могли из-за любого неосторожного действия рядом с рычагами вылететь и убить их, о викингах, которые могли их увидеть с маленьким драконом, и решил, что лучше остаться в лесу. Однако здесь они всё равно не остались, потому что там, где сейчас стояли три подростка развернуться было негде, так что Рыбьеног взял на себя роль проводника и повёл близнецов Торстон по лесу. Ему нужна была площадь, где он сможет измерять дракона, записать о нём данные и много, много интересного…       Только он представляет себе, как прикасается к дракону, у него по спине ползут мурашки, а от мыслей, что его за это не поджарят заживо в предвкушении подрагивали пальцы. Да это же настоящее открытие! Да ещё и роль гида, который сопровождал близнецов на открытую местность будоражила кровь. Он ведь прибился в компанию подростков Олуха совершенно случайно, а ведь мог быть таким же, как и пропавший Иккинг Хэддок, но в этом вопросе ему повезло больше. И с учётом всего этого лидером ему не быть никогда, особенно пока существуют такие люди, как Сморкала и Астрид: такие ни в жизнь не позволят подвинуть их с престола. Поэтому сейчас он буквально упивался минутами, пока вёл кого-то по лесу, который знал, как свои пять пальцев.       Рыбьеногу не стоит говорить, что близнецы Торстон провели в этом лесу половину своего детства, не один раз теряясь, и так же знают его прекрасно и в гиде не нуждаются.       В итоге подростки вышли на полянку шестнадцать на шестнадцать ярдов и тут их ждал сюрприз. Вся поляна была была выжжена как будто по кругу, а по средине сильнее всего углями виднелись закрученные в центр полосы. Рыбьеног ужаснулся, невольно отступая на шаг назад, вылупив глаза на почерневшую поляну, а вот Задирака с Забиякой наоборот синхронно протянули «воу», жадно поглощая глазами хаос.       — Кто-то здесь весело оторвался, — хихикнула девушка. Задирака весело кивнул.       — Этого здесь не было ещё пару дней назад! — поражённо воскликнул Рыбьеног, аккуратно выходя на прожжённую поляну и осматриваясь. — Но в промежутке между моим последним приходом сюда и сейчас не было ни одного нападения драконов! Что же это…       — Да какая разница? — прервал его Задирака, снимая всё-таки с себя Стефана-Белку, держа его теперь на руках как кота. — Давай побыстрее записывай, что тебе там надо было. Мне уже не терпится приказать тебе, как собаке, выполнять мои приказы, — он гадко просмеялся, а Ингерман скривился.       — Вообще-то всего один приказ…       Забияка за его спиной закатила глаза, и сама забрала из рук брата оранжевого дракона, подходя к коротковолосому парню.       — Что ты мне его протягиваешь? — загнано спросил Рыбьеног, косясь на рептилию, которая заинтересованно нюхала его одежду.       — Ну ты типа собирался изучать его, — просто ответила девушка. — Поторапливайся.       Рыбьеног сглотнул вязкую слюну, положил блокнот под подмышку и аккуратно протянул ладони к блондинке, а та, как ни в чём не бывало, пихнула его в чужие руки и сделала шаг назад. Сердце подростка упало в пятки и вернулось на место. Но Стефан-Белка тем не менее устроился по удобнее так, чтобы не свалиться вниз и в этот раз решил не полосовать руки Рыбьенога.       «Какое облегчение… — пронеслось в голове блондина, и он смог наконец спокойно выдохнуть. Теперь на место страха пришёл восторг: — Я держу дракона! Живого дракона!»       Медленно, стараясь никак не спровоцировать Стефана-Белку на агрессию, он отошёл немного дальше от близнецов, ставя дракончика на выгоревшую землю. Исследовательский блеск появился в его глазах.       Первым делом он измерял размах крыльев, тут же записывая: «Одно крыло полметра, размах крыльев: метр». Потом размер когтей на крыльях и на лапах, зубы, рога, размер тела вдоль. Торстоны уже успели заскучать, даже зевали, как Рыбьеног начал свой последний тест.       — Как ты умеешь летать? — взбудоражено спросил Рыбьеног, но дракон, разумеется, не понял, чего от него хочет этот странный человек. Он повернул голову к длинноволосым блондинам, немо задавая вопрос.       Задирака опирался об дерево спиной, Забияка опиралась об то же дерево, но правым плечом. И когда дракон повернул к ним голову Задирака оттолкнулся от ствола, начиная активно махать руками, имитируя взмахи крыльев.       — Лети, Стефан, — продублировала Забияка, только словами.       Вздохнув, Рыбьеног заметил за близнецами тенденцию называть дракона разными именами. Разве это правильно? Но тем не менее он откликался и на Белку и на Стефана.       Насмотревшись на проблемы с головой длинноволосого блондина, до Стефана-Белки таки дошло, что от него что-то хотят, но, очевидно, понял неправильно, потому что отвернулся и принялся ходить по кругу.       — Чего-то он не летает, — почесал голову Задирака.       — Может он не умеет? — предположила девушка, задумчиво глядя на дракона. Тут он ускорился и Рыбьеног всплеснул руками.       — Смотрите!       Правда смотреть дальше было немного затруднительно, так как Стефан-Белка неожиданно начал испускать странные искры, напоминающие искры, летящие от костра, только во много раз больше и ярче. Ингерману пришлось отступить на пару шагов назад и прикрыть глаза рукой. Дракончик тем временем взлетел, крутясь на месте, но чем выше он поднимался, тем больше он увеличивал диаметр круга, по которому летел, и тем ярче он светился. Подростки завороженно наблюдали за его полётом над соснами, каждый уронив челюсть.       Вскоре Стефан-Белка пошёл на снижение, а перед тем как приземлиться он закрутился по спирали и только потом сел. Ребята в восторге смотрели на мелкого дракона. Забияка подбежала и подхватила его на руки.       — Надо было назвать тебя Сверчком! — воскликнула девушка, игнорируя то, что Стефан-Белка царапнул её когтём крыла над бровью. — Ты так прикольно светишься, Стефан Торстон! И Задирака не прав, ты совсем не звучишь, как пастух.       — Нет, я прав, Стефан Торстон звучит, как пастух!..       — Какой из тебя пастух? — Забияка проигнорировала комментарий брата, потрепав дракона между его рогов. — Ты бы сжёг всех овец там, а потом съел бы.       — Ребята… — в ужасе прошептал Рыбьеног, трясущимся пальцем указывая на место, куда приземлился Стефан-Белка, другой рукой прикрывая свой рот, но оба близнеца его проигнорировали.       — Кстати, звучит не плохо, — заметил Задирака, почесав подбородок. Забияка с умным видом кивнула.       — Да, надо будет провернуть такое, — сестра согласилась с ним. — Как думаешь, Молчун Свен заметит, если у него пропадёт одна-две овцы?       — Конечно заметит, — усмехнулся парень, откинув волосы с правой стороны назад. — Так же веселее.       — Ребята! — Рыбьеног со всей силы закричал, привлёкши таки внимание двух блондинов.       Задирака раздражённо промычал что-то несвязное, откинув голову назад, а потом повернулся к третьему подростку.       — Я почти готов променять свой один приказ на твоё молчание до конца жизни, — сказал он, хмурясь. — Эй, что с тобой не так?       Вместо ответа Ингерман ткнул пальцем туда же, куда и пару мгновений назад. Близнецы Торстон посмотрели туда, куда он указывал и узрели нарисовавшийся поверх выжженной земли небольшой вихрь из сажи, который после приземления оставил Стефан-Белка. Брат с сестрой уставились на дракона.       — Вот это он тут наследил, — сказала Забияка.       — Это типа метки? «Я здесь был»?       Палец Рыбьенога медленно поехал в другую сторону, указывая в центр поляны, где был такой же вихрь, только во много раз масштабней. Близнецы замерли, а потом так же медленно скосили глаза на Стефана-Белку в руках Забияки. Повисла напряжённая тишина, разрываемая только тихими судорожными глотками воздуха Рыбьенога.       Задирака как-то немного растерянно произнёс:       — Мы все умрём, ага?       Забияка тупо кивнула, ещё обрабатывая информацию. Рыбьеног был таким бледным, что казалось ещё немного и он потеряет сознание, но всё же он слегка обречённо открыл блокнот и под всеми своими записями о дракончике близнецов подписал: «Детёныш-Малокрыл».

***

      От моря тянуло холодом и даже находиться с причалом не хотелось, однако все олуховчане, которые остались на острове, поспешили туда, как только на горизонте показались очертания кораблей. Вождь возвращался домой. Его возвращение означало, что до конца зимы больше никто в море не выйдет, потому что со дня на день с невероятной скоростью похолодает и температура упадёт в минус. Так же это означало, что именно сейчас станет известно — нашли Иккинга Хэддока или нет.       Будет совсем худо, если нет. Потому что если мальчишку кто-то выкрал под покровом ночи, и до сих пор не потребовали выкуп, то долго они его у себя держать не будут, так как довольно скоро поймут, что взять с него нечего. Если же он где-то сам, то эту зиму под открытым небом он не переживёт. Сгинет в любом случае. Поэтому так важно было найти его до первых льдов — дальше просто не будет никакого смысла искать его хладный труп, и это если повезёт и его кости не обглодают драконы и прочее зверьё раньше.       И вот уже вся деревня выглядывает со скал, глядя в море, а корабли швартуются у причала. С первого же судна первым сходит сам вождь, Стоик Обширный. Все замирают, ожидая от него счастливых вестей, или пока за ним появится его непутёвый сынишка, однако мужчина тяжёлой поступью проходит мимо всех собравшихся у моря викингов, молча уходя от людских глаз, вскоре скрываясь в доме Хэддоков.       Это означало конец. Прямой наследник престола — мёртв, и даже не схоронен по всем традициям. Съеден позором умереть не на поле боя. Разгружали корабли в абсолютном, могильном молчании.       Астрид с горы наблюдала за развернувшимся снизу действием, сравнивая копошащихся в тишине викингов с жалкими букашками, с муравьями. Казалось будто достаточно поднять ногу над обрывом и ступить в пропасть, чтобы раздавить всех одним движением, стереть всё и забыть. Конечно, она всё поняла. Теперь для всех Иккинг Хэддок мёртв и больше его не существует. Однако она знала то, что не знал никто. Иккинг улетел сам с желанием скрыться. Он сам хотел умереть для всех, переродившись в новом мире так далеко, насколько это было возможно. И очевидно настолько сильно этого хотел, что позволил себе предать свой народ, свою расу, и оседлать Ночную Фурию. Вождь тоже об этом знал, скорее всего, сейчас его посещают те же мысли. Действительно, как обычный деревянный корабль сможет угнаться за драконом?       До сих пор в голове не укладывается: викинг верхом на драконе. Звучит, как какой-то бред, однако это, к сожалению, было реальностью. Этот мир куда-то катится и Астрид не успевает бежать за ним следом. Девушка чувствует себя так, как будто она просто не успевает за движением «в куда-то», и из-за этого не понимает что-то важное. Центральную часть от огромной картины, вокруг которой всё вертится. И Иккинг попытался дать ей эту часть, однако выглядела она настолько абсурдно, и совсем не списывалась в её картину, что Астрид, не раздумывая, выкинула её. И вот теперь он официально мёртв и в душе девушки поселилось нечто странное и такое тяжёлое. Она ещё раз посмотрела на тот кусок картины, который ей протянул шатен и нашла в нём нечто поразительное: по форме он идеально подходил к общей картине мира.       Но это не значило, что Астрид решила смириться с мыслью, которую в себе нёс Иккинг. Слишком неправильно, слишком чуждо, просто слишком. Намного легче было внушить себе, что Иккинг поехал крышей и бросился в океан, а течение унесло его труп за горизонт, и что Ночная Фурия была галлюцинацией на почве ярости от проигрыша, чем принять то, что люди и драконы могут жить в симбиозе.       Холодный ветер игрался с её светлой косой, и ей стоило бы подумать о своём здоровье. Стоило спуститься и поприветствовать вернувшихся родителей, порадовать их своими успехами на арене. Однако при мысли о том, чтобы нести решение Готти дальше своих ушей, камень на душе и на её плечах становился тяжелее, заставляя девушку сутулиться и опускать голову.       Она в последний раз опустошённым взглядом окинула викингов снизу, а после развернулась и пошла домой.       В последнее время она была совсем тихой и крайне агрессивной. Ведь теперь именно она должна убить Ужасное Чудовище.

***

      — Ты какой-то нервный сегодня, брат, — говорит Иккинг, смотря на то, как Беззубик всё утро напряжён и высматривает что-то в лесу. — Ты устал после длительных перелётов, или есть ещё какая-то причина?       Но Фурия не подавала никаких признаков того, что Хэддоку так же стоит напрягаться, однако это не означало, что он не будет. Его лучший друг с момента его пробуждения и до сейчас находился в странном хроническом напряжении, чего за ним обычно не наблюдается.       Иккинг внимательно посмотрел на Беззубика, после чего отложил книгу в сторону и поднялся. Неспешными шагами он приблизился к Ночной Фурии, положив ладонь на его голову.       — Дружище, что с тобой случилось? — обеспокоенно спросил парень. Дракон дёрнул ухом и тихо мурлыкнул что-то, что Иккинг прочитал, как «всё в норме». — Нет, ты определённо из-за чего-то переживаешь и не хочешь мне рассказывать. — Они пересеклись взглядами. — Ты сам не свой. Со мной можешь поделиться чем угодно, Беззубик, я всегда буду рядом.       Однако Беззубик наоборот стал выглядеть немного расстроенным, и отвернулся от Иккинга, урча. Шатен вздохнул и сделал шаг назад.       — Хорошо, — сказал он. — Значит придёт время и ты мне расскажешь. Как будешь готов.       Фурия тряхнула крыльями, а Иккинг улыбнулся, присаживаясь под навес обратно.       — Всему своё время, — Хэддок вновь ушёл в активное чтение, предоставив Беззубику возможность продолжать напрягаться без видимых причин.       Идут вторые сутки, как ребята живут на этом острове и пока что, не считая странного поведения Ночной Фурии, всё шло как нельзя лучше. За вчера они успели разбить лагерь и даже вкусно поужинать, а сегодня облететь остров, найдя потенциальное место для будущего дома, так же повстречать здешних диких драконов. Так как Иккинг планирует и искренне надеется здесь жить, то лучше сразу познакомиться с соседями, чтобы потом не возникало лишних неприятных вопросов. Здесь жили такие драконы, как: дикие Злобные Змеевики и Ужасные Чудовища, которые осели в лесах; Громмели ближе к горам, одна из которых оказалась действующим вулканом; стая Кошмарных Пристеголовов в пещерах, один из которых был титаном, от чего у Иккинга загорелись глаза; и парочка фигур Кипятильников мелькнули в водах относительно недалеко от острова. В общем, комплект! Здесь было над чем работать, но так же Хэддок помнил, что диких драконов не обязательно приручать, чтобы жить с ними спокойно, потому что симбиоз не подразумевает обязательную дружбу, верно? Достаточно просто не воевать за территорию, так что Иккингу хватило доказать одному из Змеевиков, что он не опасен, чтобы все остальные перестали скрипеть на него и Беззубика.       Особенно долго Иккинг задержался на Ужасных Чудовищах, с которыми ему ещё не представлялось возможности контактировать, но ему повезло, что всё оказалось не так плохо, как он думал изначально и даже позволил себе провести в компании диких Ужасных Чудовищ немного дольше, чем планировал, игнорируя недовольное ворчание Беззубика.       Громмели приняли его быстрее всех и оказались такими дружелюбно настроенными, что Беззубику буквально приходилось вытаскивать своего непутёвого наездника из их «объятий». Ну, зато это было очень познавательным опытом общения с дикими драконами. Пристеголовы спокойно себе отдыхали в пещерах, так что Иккинг решил пока туда не соваться; как будет случай — познакомятся. К Кипятильникам он не хотел бы вообще в ближайшее время ползти, потому что приручать водных драконов это какой-то другой уровень, которого он ещё не достиг.       Зато ему очень понравилось играться со стайкой Жутких Жутей, которые крутились недалеко от холма, возле которого они разбили лагерь. Эти малыши такие же любопытные, как и Разнокрылы, так что они очень скоро стали к нему коллективно ластиться, как чешуйчатые коты. Иккинг был в восторге.       Если б ещё Беззубик не вёл себя так дёргано всё было бы просто идеально. Ничего не смогло бы испортить эту идиллию.       В обед Иккинг проявил чудеса находчивости и сообразительности, и с помощью той самой рыбацкой сетки и палок он наловил им с хорошую корзину рыбы. Смешно было смотреть на то, как разувается, закатывает штанины до колен и, стуча зубами, входит в ледяную воду, чтобы закинуть сеть, однако это сполна окупилось ему в виде сытного обеда. Большое количество рыбы действительно смогло поднять Беззубику настроение на время трапезы, однако после того, как он осилил съесть почти всю рыбу в одиночку, — так как Иккинг опять же был сыт двумя жаренными рыбинами, — он снова вернулся к своему странному караулу лагеря и напряжённому молчанию. Это удручало Иккинга, но сделать он пока ничего не мог. Оставалось только ждать.       И он дождался.       Ожидание продлилось до позднего вечера. Отужинали они тем же, чем и обедали — рыбой; в этот раз её было поменьше, но не смотря на это ребята наелись и Иккинга уже клонило в сон. Огонь в костре догорел сам, угли потухли, и парень поплёлся укладываться под навес, как вдруг его за капюшон хватает Беззубик, привлекая внимание.       — Да, брат? Что такое? — спросил Хэддок с немного сонной улыбкой. И тут дракон пихает его в живот мордой и закидывает себе на спину, задом наперед. — Ладно, я понял, нам срочно надо куда-то лететь…       Иккинг разворачивается в седле слегка заторможено, но видит, что Беззубик очень спешит, так что и сам поторапливался. Вставив ногу в педаль, Иккинг раскрыл хвостовой плавник и Ночная Фурия с наездником взлетели. В этот раз вёл Беззубик, так что Хэддоку оставалось только читать его движения, синхронно с ним поворачивать протез. Вскоре подросток начал слышать какой-то странный шум, но не мог никак идентифицировать его, он казался ему новым. Звук становился всё громче, чем дальше они летели.       Внезапно прямо перед ними возникает тень огромного дракона и Иккинг не сдерживает тихое ругательство.       Уже несколько дней к ряду небо абсолютно полностью затянуто тучами, не пропуская лунного света, но даже без лучшего освещения фигура дракона была раз в пять больше них точно.       «Это так волновало Беззубика весь день! — вдруг осенило парня. — Он учуял его намного раньше.»       Дракон агрессивно зарычал на них, сильно махая большими крыльями, как бы отгоняя их, и Иккинг уже почти решил предложить другу без лишних конфликтов уйти, но раньше, чем подросток успел даже рот открыть, Беззубик раздражённо фыркнул и тёплый воздух тут же превратился в маленькие облачка пара на холоде. Ночная Фурия в тот же момент рванула на тень, чувствуя от него угрозу и пустила один плазменный залп.       — Беззубик, что ты творишь?! — только и успел крикнуть Иккинг, но тут же замер: вместо того, чтобы встретить атаку Беззубика грудью и вступить в схватку, дракон рассыпался. У парня упала челюсть.       Прищурившись, он понял, что это были маленькие дракончики, а не один большой.       — Поразительно, — сказал Хэддок, чей исследовательский интерес снова загорелся в нём. Неожиданно зелёные глаза выцепили из кучи летающих теперь порознь маленьких тёмных драконов одного светлого. Иккинг прикипел к нему взглядом и как раз застал момент, как этот выделяющийся на фоне остальных дракон сипло зарычал, и как по команде остальные полетели к нему, выстраивая вокруг него ту самую форму гигантского дракона. — Они похожи на Жутких Жутей, только больше и появляются только в сумерках. Как Ночные Жути.       Размышляя, Иккинг пропустил момент, когда они отвернулись от них и полетели прочь. Он в очередной раз с жалостью отметил отсутствие у него блокнота под рукой, чтобы зарисовать их.       Парень слабо похлопал Беззубика по шее, чтобы он обратил на него внимание.       — Полетели спать, дружище, — Иккинг улыбнулся, глядя в зелёные глаза дракона. — Мы ещё успеем что-нибудь придумать с ними.

***

      Пять дней прошло с момента, как Эгиль улетел. Северные рынки не испарились, земля не перевернулась и человечество не вымерло, просто на торговом острове стало на одного мальчишку меньше. И казалось бы, всё вернулось на круги своя, как и было месяц назад, однако мысль, что в кузнице стало совсем тоскливо, летала над головой как назойливая муха.       Рагнар не отлынивал и не расстраивался по поводу того, что его подмастерье куда-то свалило по понятным причинам, и один из главных аргументов, которые он приводил сам себе это то, что не так уж и долго парень был его подмастерьем, чтобы к нему привязаться. Да, жаль пацана, пережил много и ещё много переживёт, если не умрёт в процессе, но не более.       Он старался сам в это поверить, но в итоге с раздражением понимал, что много времени для того, чтобы привыкнуть к неуклюжему подростку, не требовалось.       Регин, казалось, занимался тем же, чем и Рагнар: убеждениями. Брюнет волновался, как бы это не вылилось в проблему, которая в очередной раз приобретёт невероятных масштабов. Регин ещё не был стар, как и сам Рагнар, но даже за всю его жизнь людей к которым он привязывался можно посчитать на пальцах рук. Каким-то образом Эгиль смог попасть в их число. Однако в отличии от кузнеца, который в тех зелёных глазах видел желание остаться, шатен изводил себя мыслью, что парень улетел и больше не вернётся.       Он уже давно не был трясущимся старшим братом, который следил за безопасностью младшего сутками. И Рагнар, и Регин уже взрослые люди, и первый знает, что забота с его стороны будет излишней и даже вызовет агрессию. Но тем не менее многолетний камень на его плечах становился тяжелее каждый раз, когда он видел отрешенного Регина на улице, который идёт с рынков в свой тёмный дом полагаясь исключительно на мышечную память.       И так же Рагнар знал, что, если Эгиль таки не вернётся, или умрёт, то рано или поздно Регин тоже вернётся к тому пассивно-агрессивному поведению, какое оно было до их знакомства. Но всё равно тягучее и неприятное желание, чтобы Регин перестал раскисать, отказывалось подчиняться холодному рассудку, которое мужчина в себе взращивал многие годы.       Самый обыкновенный будний день обязан был закончиться тем, что последний покупатель забирает свой заказ, платит и уходит вечером, а после до последних лучей солнца Рагнар шатается по своей кузнице, перекладывая инструменты на свои места. Ночует мужчина тут же, так как плыть то ему некуда, а свой домик, как например у Регина, он себе не строил. Не видел смысла в этих лишних движениях, когда он мог просто поставить небольшую одноместную кровать в углу кузницы и никуда не уходить.       Однако сегодня вечером что-то ему не сиделось. Всё уже лежало на своих местах, за пределами кузницы изредка мелькали покупатели, а Рагнар сидел у горна и стоящей возле него свечки в лампе и думал, что в ближайшее время уснуть не получится. Он лениво крутил в руке один из своих ножей, незаинтересованно глядя на то, как он крутится в опасной близости от его лица. Закончилось всё тем, что он тяжело вздохнул и бросил его в балку напротив, где точно так же были воткнуты и другие ножи, которые он периодически от скуки метает вечером.       Поднявшись со стула у горна, Рагнар прохрустел позвонками в спине с мыслью, что в сорок лет тело не должно распадаться, как у восьмидесятилетнего старика, взял с собой свечу и пошёл на выход с кузницы.       Северные рынки живут и днём, и ночью. Посменно появляются то одни торговцы с их покупателями, то другие; днём люди активно живут эту жизнь торговлей, передавая деньги из рук в руки, а ночью люди покупают тут то, что стыдно купить днём. Огоньки свеч, которые несут с собой хмурые люди мелькают в разный частях острова, и каждый идёт своим маршрутом. Никто не смотрит друг другу в глаза, не стараются запоминать лица, не лезут в чужие дела. Тут свои порядки, и иногда стоит проигнорировать даже лежащий на песке посреди дороги труп.       Но сейчас спокойно. Сейчас Рагнар обходит мимо всех людей, которые так же, как и он, куда-то идут со свечками и лампами в руках, тихо просит совсем юную девушку у прилавка продать ему тёплую меховую накидку цвет которого в тёплом свете свечи был насыщенного бурого цвета, но днём он обязательно покажется более тусклым, чем сейчас, и идёт в лес.       Его там не ждут и никогда не ждали. Но они продолжают стабильно видеть друг друга, приходя по разным причинам: Рагнар просто нуждается в том, чтобы проверять состояние младшего брата, а Регин до отвратительного глубоко убеждён, что что-то ему должен.       Деревья заканчиваются и мужчина выходит на поляну к домику в холме. Из окон не льётся свет, потому что окон в доме нет, и понять спит хозяин дома или нет невозможно, но Рагнар и так знает, что нет. Шатен никогда не ложится раньше, чем время уйдёт далеко за полночь, пока не догорят все свечи в доме.       Петли противно скрипнули и дверь поддалась толчку руки, открываясь. Регин сидел на коленях и выхаживал цветы под лестницей, бутоны этих растений давно уже закрылись. В яме горел огонь; все свечи, как обычно, были зажжены; фитиль одной из двух стоящих в канделябре почти полностью утонул в воске, догорая.       Когда кузнец зашёл в дом и с хлопком закрыл за собой двери шатен даже не дёрнулся, продолжая подливать воду в горшки и протирать листья от пыли. Как правило, все движения Регина дёрганные, но главным исключением было его любимое занятие: когда он занимался своим садоводством его движения были плавными и отточенными, не оставалось сомнений, что работает мастер. Однако касалось это только растений, больше ни в каком деле нельзя увидеть его спокойным.       — Почему ты появился? — спросил Регин, не поворачиваясь. Рагнар так же стоял у порога, в одной руке держа лампу, а с предплечья другой свисала зимняя накидка.       — Я принёс тебе одежду, — невозмутимо ответил старший. Регин перестал протирать листья, опустив руки на колени.       Между ними повисла тишина. Регин поднялся с пола и наконец оглянулся на другого мужчину.       — Я похож на беспомощного, который не может сам себе одежку купить? — голос шатена был сухим, а металлические глаза сквозили пренебрежением. — Мне не нужны твои подачки.       — Это не подачки, а подарок.       Регин свёл брови на переносице, раздражённо кривя губы. Мутная поволока в его глазах стала гуще, и, конечно же, Рагнар знал, чем это всё закончится.       — Хватит вести себя, как мой старший брат, — его голос был пропитан ядом и злостью, на лбу вздулась вена, а сам он выглядел так, словно с минуты на минуту он отрастит себе клыки, как у дикого зверя, и перекусит другому глотку. — Ты не брат мне, и никогда им не был.       Они это уже проходили.       На лице Рагнара не дрогнула ни одна мышца: он так часто это слышал, что сейчас сердце уже практически не отзывается болью.       — Я знаю, — спокойно сказал кузнец и аккуратно положил накидку на спинку стула. — И делаю я это просто так. Необязательно быть братьями, чтобы делать подарки.       Регин скривился так, как будто он только что услышал самое противное высказывание в своей жизни. Шатен уже открыл рот, чтобы прогнать мужчину из своего дома, как вдруг послышалось пара тихих стуков в дверь. Они переглянулись и Рагнар, так как был ближе к двери, поставил лампу на стол и открыл. Металлические и графитовые глаза приобрели одинаковое удивлённое выражение.       — Привет, — сказал Иккинг и улыбнулся. Беззубик за его спиной весело заурчал. — Пустите погреться?