Давай гореть вместе

I should've known

From how I felt When we were together And even more when we were apart

You tiptoed in And you got under my skin You snuck your way right into my heart

Love Händel “Phineas and Ferb”

На часах не было и восьми и капельки росы блестели в сочной июльской зелени под робкими лучами восходящего солнца, когда тихо сопевший в подушку Крош вдруг распахнул глаза и, заметив, что уже начало светать, бодро откинул покрывало и с привычной ловкостью спустился с подвесной кровати по соответствующей общему интерьеру причудливой разноцветной лестнице. Отдёрнув занавески, пестрящие морковным узором, эксцентричный хозяин домика настежь распахнул окно, полной грудью вдыхая неповторимую свежесть июльского утра и не сдерживая просящуюся на своё обычное место широкую улыбку. Крошу нравилось просыпаться с рассветом: силы переполняли как никогда, а воображение уже кипело десятками новых затей, для осуществления которых впереди была уйма времени – ведь день только начинался. Возможно, сегодня они с Ёжиком снова махнут на край Земли, и в этот раз Крошу непременно удастся заснять на камеру и слонов, и старушку-черепаху. Или же Пин изобрёл какую-то новую штуковину, которую срочно нужно испытать методом «научного тыка». А может быть, сегодня обойдётся без грандиозных планов, и это тоже хорошо: ведь никто не отменял воздушного змея, купания в море, роликов, бадминтона, футбола… Подумав о любимой игре с мячом, кролик вспомнил, что в футбол-то они с колючим другом не играли уже больше недели. В этот же момент план на сегодня ясно сформировался в голове. Но первым делом – завтрак. Вполголоса напевая заевший мотив старой доброй «От Винта» и слегка пританцовывая, Крош принялся нарезать батон для тостов и пропускать лежавшую здесь же, на столе, морковь через соковыжималку. Отхлебнув из стакана только что приготовленный напиток и откусив разом полтоста, кролик вдруг наткнулся взглядом на брошенный на полу в углу комнаты скомканный плащ. Беспечная утренняя весёлость как по щелчку уступила место задумчивости. В памяти пронеслись образы со вчерашнего вечера: Нюшин выстрел прямо в яблочко, рассекающий надвое его собственную оставленную в мишени стрелу, её заливистый смех и сверкающие счастьем глаза. Оно того стоило. Впервые примерив на себя амплуа Меткой Стрелы и незаметно пробираясь на опушку, где он надеялся застать ещё ничего не подозревающую свинку, Крош несколько раз останавливался и хотел было отказаться от своей дикой идеи, изумляясь тому, как вообще мог добровольно впутаться в подобное дело. Однако он всё же добрался до нужного места и при виде уныло сидящей на пеньке Нюши решил, что попытка не пытка. Для импульсивной и часто переменчивой в настроении и интересах особы, на тренировках она проявляла удивительное усердие, ни разу не заикнувшись о желании прекратить и с каждым занятием понемногу улучшая свою технику и приближаясь к поставленной цели: реваншу над Крошем. Притворяясь неизвестным лучником, кролик, чтобы не выдать себя ненароком, потеряв бдительность, не позволял себе думать об этом, но сейчас, когда дни Меткой Стрелы были уже позади, неожиданной мысли удалось-таки просочиться: ему понравилось проводить время наедине с ней. Странное осознание заставило Кроша почесать затылок. Безусловно, нельзя было сказать, что прежде ему это не нравилось, поскольку все случаи, когда такое вообще происходило за всё долгое время их дружбы, а они всё-таки были друзьями, удавалось сосчитать по пальцам одной руки. Крош усмехнулся, вспомнив тот странный день в начале лета, когда они вдвоём с Нюшей, объединив усилия, изображали самое приятное совместное времяпровождение, пока Ёжик прикидывался закадычным приятелем Бараша. Нелепый вечерний круиз на яхте, идея свинки, как на вкус Кроша, уж больно отдавал романтической атмосферой из каких-то сопливых девчачьих романов, но Нюша настаивала, объясняя, что как-раз это и требовалось, чтобы побольнее задеть новоиспечённый союз поэта и коллекционера. Хотя Крош серьёзно сомневался, что ежа действительно заденет сцена а-ля лучший друг устраивает романтическую морскую прогулку, увы, не пригласив тебя третьим, поклонника Нюши подобное зрелище, безусловно, могло взбесить порядочно. Да и навязанные когда-то Карычем уроки игры на саксофоне наконец пригодились. На следующий день они с Ёжиком долго заливались хохотом, вспоминая показной круиз, и Крош, давясь смехом, шутливо замечал, что, не помирись они и те двое вчера, Нюша бы непременно начала новым шагом требовать от него конфет и цветов, зная чем досадить ревнивому поэту. Глядя на улыбающегося рядом друга, кролик мысленно благодарил судьбу за то, что странный обмен спутниками был уже в прошлом и теперь каждый продолжит проводить время в правильной компании. А компания живущей грёзами о чудесном принце-рыцаре особы, как ни крути, не могла быть правильной для Кроша. У неё на уме, что? Всё сказочки, куклы да бантики. А у него – пиратские сокровища, покорение космоса, экспедиция в Австралию и ещё, конечно, скамейка, которую снова приходилось чинить после неудачного падения Ёжика. Безусловно, самопровозглашённая принцесса зачастую откидывала в сторону корону и могла любому задать жару как на футбольном поле, так и на хоккейной площадке, а иногда и вовсе с утра до вечера носилась по всей долине, запуская с ним и Ёжиком змей или играя в салки. В такие моменты им всем было весело, но Крошу почти всегда было весело в обществе лучшего друга, и присутствие кого-то третьего или четвёртого, кто сам по себе представлял для кролика неправильную компанию, изменить этого не могло.   Тем не менее, во время ночных тренировок на опушке Ёжик под боком, в отличие от обыкновенного, не находился, а Крош всё равно чувствовал, что с нетерпением ждёт каждого занятия. Из-за того ли, что Нюша не подозревала о настоящей личности Меткой Стрелы, а потому не вела себя так самодовольно, как это часто бывало при Кроше, из-за того ли, что лунный свет мягко падал на её черты, а небо было усыпано мерцающими звёздами, невозможно было сказать из-за чего именно, но её компания вдруг перестала казаться неправильной. Будь на его месте кто другой, какой-нибудь утончённый поэт или художник, тот придал бы, возможно, большое значение подобному открытию и даже предпринял бы попытку разобраться получше в причинах такого изменения. Только вот Крош поэтом не был, да и рисовал неважно, так что он просто подобрал тёмный плащ с пола и затолкал его за ненадобностью подальше в шкаф, прихватил свой новенький футбольный мяч и вприпрыжку направился к домику лучшего друга.