In the name of love

      По кухне разносится глухой резкий стук. Лоб Шуичи безжалостно столкнулся со столешницей, вырывая из груди парня болезненное шипение, которое больше походило на протяжный мучительный выдох. Головы он так и не поднимает. Руки обессиленно опустились на клавитатуру ноутбука, зажимая случайный набор клавиш, и Шуичи замер в таком положении, ведя активную борьбу с желанием уснуть здесь и сейчас. Сил на рассмотрение одного из многочисленных «очень важных документов, Сайхара-сан, изучите их как можно скорее» не осталось совершенно, каким бы клиническим трудоголиком он ни был. Любые мысли, подхваченные волной усталости, ускользали прямо из-под носа, и удержать их в голове, спасаясь от ненавистной пустоты сознания не представлялось возможным. Нужно выпить кофе, срочно. Тогда, возможно, появится ещё немного сил, чтобы домучать несчастный документ.       Кружка едва не выпадает из рук, количество добавленных ложек сахара благополучно забывается, и всё это под противный шум закипающего чайника. Казалось, он был слышен не только в каждом уголке сознания Шуичи, не только в квартире, но и по всему миру. Стоит серьёзно задуматься о покупке самого обычного чайника. Вот на ком держится потребность в устаревших вещах — на трудоголиках, нежелающих шуметь в пол первого ночи. Или, уже два ровно? Лучше не уточнять, не расшатывать и без того неспокойные нервы.       Эти несчастные несколько шагов от стола к тумбе, на которой стоял «гори-синим-пламенем-чайник» немного встряхнули Шуичи, и его мозг вновь начал свою нелёгкую аналитическую деятельность. Именно поэтому он и не заметил, что щелчок, информирующий о закипании воды прозвучал куда раньше, чем должен был. — Шушу, это определено плохая идея, — тихий шёпот опалил ухо Шуичи, а сердце бешенно заколотилось, сделав кульбит. Рантаро появился за его спиной совершенно бесшумно, и потому застал в работягу в расплох. Руки его бережно обвили чужую талию, а тепло ничем не прикрытой груди прорывалось сквозь домашнюю рубашку Шуичи и словно плавило спину — Я разбудил тебя? — чувство вины исходящее от Шуичи, казалось, материально и его можно потрогать, если захотеть. Рантаро лишь вздыхвет. Снова он думает о чём угодно, но только не о себе. Нежно проводя носом но холодной коже шеи, он тихо, не желая мучать его уши, шепчет, едва ли не урча: — Пойдём спать. Рантаро улавливает шумное сглатывание. Шуичи пытается сделать вид, что на кухне он один, или в конце концов, доделать кофе, но ласковые, нежные, тёплые ладони пленят его холодные, вовсе озябшие руки и теперь уже никуда не деться. Он полностью во власти Рантаро. Больше никаких оправданий, отсрочек и отговорок. Теперь, даже если Шуичи останется на кухне (чего, будем честны, не случится ни при каких обстоятельствах) усидеть за работой уже не сможет. А последней каплей, полностью обезоруживающей и определенно обнадеживающей, было: — Я спою тебе.       Стоит пойти отдохнуть. Точно, определённо.       Каждый раз, стоило Рантаро пообещать спеть, как во взгляде Шуичи загорался игривый благородный невинный огонёчек, как у ребёнка, ожидающего сказку перед сном. По сути, так и было. Сайхара не мог похвастаться богатой, красочной фантазией, но только он слышал родной голос, как мысли о нудных рабочих бумажках и отчётах сгорали в ярком пламени. Только вместо пепла и дыма появлялись невероятные сюжеты, которые манили загадкой, умиротворением, и наконец-то долгожданным сном, который всегда приходил следом. А количество песен, которые Рантаро знал наизусть, вызывало нескончаемое восхищение его памятью.       Спальное место встретило едва уловимым теплом. Рантаро совсем ненадолго покинул кровать, чтобы спасти Шуичи от нервного срыва и переутомления, но холод всё равно жестоко пожрал все тепло. Ничего, из Амами выходит отличная грелка.       Стоило голове коснуть подушки, как глаза Шуичи закрываются. Нет, он не уснёт сразу, в данном случае это буквально грех. Просто тело, как и разум, наконец смогло расслабиться. Рантаро с нескрываемым удовольствием сгребает его, такого прохладного и вымученного к себе поближе и не отказывает себе в удовольствии нежно коснуться губами виска. Шуичи мягко улыбается. Этого не видно, но Рантаро чувствует эту улыбку каждой частичкой своей влюбленной души. Виснет кроткая пауза, прежде чем Рантаро затягивает тихий спокойный мотив.       If i told you this was only gonna hurts       If i warned you that the fire's gonna burn       Would you walk in? Would you let me do it firsf?       Do it all in the name of love?       Шуичи невольно вспоминает день, когда они начали писать историю своих жизней вдвоём. Когда их судьбы переплелись крепче, чем вяжут морские узлы; сложнее, чем нервные окончания сплетаются в одну общую систему внутри человеческих тел. Возможно, это был самый неловкий момент в его жизни. Возможно, он всё еще не до конца понимает, за что именно Рантаро полюбил именно его, но воспоминания об этом дне он бережно хранит в своей памяти. Весь мир тогда ощущался по-другому. Шуичи хорошо помнит, как не мог вдохнуть, пока Рантаро держал его за руки, признавась в такой буре чувств, которые даже осознать было тяжело. Пока смотрел ему в глаза и с надеждой улыбался, очаровывая ещё больше, чем до этого. Неловкость и неуверенность Шуичи позволили Рантаро сделать стойкий шаг вперёд, дабы взрастить их счастье. И с вероятностью в сто процентов, что бы ни ждало их впереди, Шуичи всё равно сказал бы «да».       Шуичи с каждой секундой расслабляется всё больше в нежных и трепетных обьятиях. Руки больше не дрожали от напряжения, а виски не пульсировали так страшно, словно сосуды под кожей вот вот лопнут. Как мало, оказывается, нужно для счастья и спокойствия.       Would you let me lead you even when you're blind?       In the darkness, in the middle of the night       In the silence, when there's no one by your side       Would you call in the name of love?       Мысли плавно перетекают на размышления о том, каким Рантаро может быть романтиком. Вспоминается множества случаев, когда ранним утром он вставал раньше Шуичи и с неподдельным старанием вырезал разные фигурки из фруктов для украшения завтрака, даже толком не проснувшись. Рантаро Амами, двадцать два годика.       Или, например, когда пытался писать Шуичи стихи. Рифма, конечно, отсутствовала почти напрочь, но в груди Шуичи тогда всё пылало и сладостно тлело, обжигая тело особым пламенем. Наверное, стоило называть Рантаро профессиональным факиром. Шуичи же будет самым преданным и единственным поклонником. Рантаро не силён в рифмах, но силён в прозаичных монологах и искренних бескорыстных поступках. Он заварит чай и по пунктам распишет, почему Шуичи лучший детектив на всём белом свете, когда того одолевают сомнения и горечь. Он будет целовать дрожащие руки во время нервных срывов, унимая разрывающую на клочья истерику. Он будет проыпаться ночью и ненавязчиво напоминать, что стоит отдохнуть. Будет отводить в спальню и петь, разгружая несчастную нервную систему. Рантаро просто всегда будет рядом и ничего взамен не возьмёт. Самое ценное, желанное и необходимое у него уже есть. Вот, сейчас лежит рядом.       Дыхание Шуичи выравнивается, слегка замедляется. Больше нет нервных кротких вдохов, будто сердце ожидало подвоха, а сам Шуичи готов был подскочить и умчаться на очередное расследование. Сейчас сон постепенно овладевает очаровательно долговязым телом и Рантаро, опять же не видя, а ощущая нутром, с чувством выполненного долга улыбается сам себе. Тонкие пальцы, лишенные «брони» в виде множества колец на ночное время, бережно зарываются в густые синие волосы, осторожно перебирая пряди. Он помнит, как Шуичи любит это.       If i told you we could bathe in all the lights       Would you rise up, come and meet me in       the sky?       Would you trust me when you're jumping       from the heights?       Would you fall in the mane of love?       Доверять Рантаро это не просто нечно обычное, хоть и в порядке вещей. Доверять Рантаро — как отрастить крылья за спиной. Шуичи в самом деле чувствовал себя окрыленным, позволяя себе морально упасть ему в руки. Становилось легче. Так, как никогда не бывало раньше. Становилось тепло, уютно, чувство безопасности не казалось ложным не на миг. Доверять Рантаро — для Шуичи как способ быть счастливым. Один из целого списка, в котором Рантаро — обязательное дополнение абсолютно везде.       На часах тем временем почти три. Стоит снова встать встать пораньше и взять на себя приготовление завтрака. И сумку Шуичи собрать обязательно, пусть он сам отдохнёт подольше.       When there's madnes, when there's       poison in your head       When the sadness leaves you broken in       your bed       I will hold you in the depths of your       despair       And this all in the name of love       Последних строчек Шуичи уже не слышит, как и не чувствует поцелуя в лоб. Ему нужно отдохнуть. Точно. Определённо.