Drugs, music and self-doubt

      Ким вырос в мафии, его отец был жестоким человеком, и он полностью осознавал это. Он не строил никаких иллюзий по этому поводу. Корн был гребанным манипулятором. И Ким вырос точно таким же.       Вик был другим. Вик был милым парнем, который занимался музыкой, ярко улыбался и наслаждался жизнью. Он жил в сознании Кима. Они вроде как сосуществовали вместе.       Ким не знал, когда именно появился Вик, но это произошло ещё в школьные годы. С самого начала это была простая маска, а потом у неё появился свой собственный голос. Ким мог лгать и манипулировать людьми, а Вик был искренним и честным. Они были полными противоположностями, но и являлись одним целом. — Почему ты такой грубый? — спросил Вик в его голове. — Теперь я хочу говорить.       И только после этого Вик брал на себя управление этим телом. У Кима часто в голове ругалось два голоса, но, наверное, он слишком привык к этому, чтобы удивляться. Лучше бы было, конечно, если бы он мог контролировать то, что происходило у него в голове. Но нет. К сожалению, нет.       Может быть, именно по этому он создал Вика как отдельную личность. Вик — это молодой певец, который поёт песни о любви (и не только), а Ким не имеет к нему никакого отношения. Хотя, на самом деле, всё было намного сложнее. — У тебя красивый голос, — сказал ему продюсер. — И красивое тело, — его взгляд опустился с его глаз до его паха. — Спасибо, — Вик улыбнулся ему.       А Ким позаботился об его быстрой и мучительной кончине. Так было всегда: он защищал Вика. Это звучало странно, но они существовали как две отдельные личности, запертые в одном теле.       Вик не был опасным парнем. Он не мог постоять за себя и вообще предпочитал избегать конфликтов. Для этого и существовал Ким. Он убивал и избивал людей без зазрения совести. Вот такими они оба были.       Вик выступал на сцене и радовал публику, а после выступления курил травку, желая забыться. Он не считал себя зависимым, потому что Ким отказывался зависеть от кого-то. Они оба такими были. Но от этого ничего не менялось.       Вик улыбался и курил, а Ким потом справлялся с последствиями. Вик испытывал слишком много эмоций и слишком сильно реагировал на критику, а Киму было плевать, он был ледяным принцем, который давным давно отключил все свои чувства. — Этот парень хочет нас убить? — в голове прозвучал голос Кима. — Да, и мне не нравится, что на нас направляют пистолет, — ответил ему Вик. — По правде говоря, я не думаю, что готов умирать. — Ой, да не ной, я сейчас всё исправлю.       И тогда Ким принял управление на себя. Это не было чем-то сложным или необычным. Для него это был всего лишь неопытный человек, который решил, что ограбить певца — это хорошая идея. Итак, его ошибка. Серьёзная ошибка. — Эй, ты чего замер? — крикнул ему грабитель.       Ким больше не ждал ни секунды, он выбил из его рук пистолет, после чего заломил ему руку. Он надавил сильнее. Тот закрихтел, повалившись на землю. — Какого хуя? — Вот скажи мне, — почти что пропел Ким. — Мне стоит тебя убить? — Может, ты не будешь его убивать? — в его голове раздался голос Вика. — Он, конечно, придурок, но можно и без этого, да?       Ким всё-таки убил его. Потому что мог. Он просто свернул ему шею и оставил в этом же переулке, где и произошло так называемое нападение. Он ничего не испытывал, так что со спокойной душой пошёл к себе домой.       Вик не был таким. Каждый раз после убийств, которые формально были совершены его руками, он закидывался парочкой таблеток эфедрина, которые приносили ему ощущение безмятежности и эйфории.       Ким каждый раз ругал его, называя это слабостью. Но Вик ничего не мог с этим поделать. Он просто был таким. Может быть, он и был слабым. Может быть. Он никогда и не отрицал этого. И только музыка помогала ему успокоиться.       Он неплохо играл на пианино, но предпочитал всё-таки гитару. Вик любил перебирать струны пальцами, а Ким любил наблюдать, как он стирал пальцы до крови. — Ты будешь играть на школьном концерте? — спросил его одногруппник. — О нет, мы не можем согласиться, — в голове простонал Ким. — Мы им ничего не должны. Зачем мы вообще с ними общаемся? Они совершенно бесполезны.       Вик же думал совершенно иначе, что неудивительно. Он, в отличие от своей другой личности, любил людей и любил общаться с ними. Это мероприятие принесло бы ему только положительные эмоции. Он был определённо экстравертом. — Конечно, почему бы и нет, — улыбнулся ему Вик. — Да блять, почему обратно решаешь ты? — мысленно простонал Ким.       Ким, очевидно, был интровертом. И они оба должны были уживаться в одной голове. И иногда это было проблематично, ведь они были уж слишком разными. — Не возмущайся, мы на учёбе, — мысленно ответил Вик. — Я же позволяю тебе избивать людей. — То есть мне можно избить твоего дружка? Как его там? — Ты же можешь избить Майка! Он наш друг. — Твой друг Майк Бунруенг, двадцать один год, состоит в студсовете, у него средние оценки, а его родители владеют небольшой сетью ресторанов. У него непереносимость лактозы, а также странная любовь к жёлтому цвету. Мне продолжать? — Ненавижу, когда ты ищешь информацию по моим друзьям, — недовольное бурчание, — как будто они все представляют опасность.       Ким был таким. Он хладнокровно находил всё самое нужное, тем самым находя все слабые места своей жертвы. У него, в отличие от Вика, не было друзей. Только выгодные связи, которые можно было использовать в подходящий момент.       Вик любил свои концерты, и перед ними он всегда красился в своей гримерке. В этом не было ничего необычного, казалось, что так было всегда. — Только не красься как проститутка, — мысленно простонал Ким. — Да нормально я крашусь! — По-шлюшьи ты красишься, а не нормально.       Тем не менее в его макияже не было ничего такого. На его губах блестел розоватый блеск. Он также накрасил глаза, используя тушь и тени. В любом случае, это не выглядело аляписто, а даже наоборот — всё было в тему. Не то чтобы Кима это волновало. — Зачем ты вообще так паришься, а? — Потому что хочу, — ответил ему Вик. — Да и почему бы и нет? Мне нравится.       Вику многое вообще нравилось. Он любил танцевать под свою любимую песню, он любил кивать в такт, слушая радио в машине. Ким же считал, что это нелепые конвульсии и ничего больше.       А Вик продолжал пританцовывать даже на сцене, когда ему позволяла обстановка. Он чувствовал себя живым, а Ким недовольно умирал, наблюдая за этой картиной. — Тебе вообще часто нравятся глупые вещи, — недовольно произнёс Ким. — Мне никогда не понять этого. — На той неделе по приказу нашего отца ты буквально запытал итальянца чуть ли не до смерти, — ответил ему Вик. — И это меня понять сложно? — Согласен, мой просчёт, нужно было его просто убить. — Господи, нет. — Я рад, что ты осознавал мою божественность, но давай вернёмся к тому, что я не хочу, чтобы этот шлюший макияж был на нашем лице. — Да нормальный это макияж, придурок!       Они часто спорили на самые разные темы, но это вроде как вошло у них в привычку. Они пытались понять друг друга, даже если чаще всего это у них не получалось. Но тут что-то изменилось: на его горизонте не появился Порче. Милый мальчик, брат которого странным образом работал на Кинна. Ким подозревал его, а Вик считал, что должен пригласить его на свидание. Их мнение было разным. — Он милый, — мысленно сказал Вик. — Вот именно, он слишком милый. Таких людей не бывает, — возразил Ким. — У него есть точно какой-то мотив. — Или ему нравятся мои песни. Мои песни классные. — Или он хочет через тебя заработать популярность. Ты не думал об этом? Господи, Вик, включи мозги!       Но Вик любил видеть в людях хорошее, это заставляло чувствовать себя лучше. И вот сейчас Порче не казался кем-то плохим. Он был забавным парнем, который собирался поступать на музыкальный факультет. — Я могу дать тебе пару уроков игры на гитаре, — улыбнулся Вик. — Но у тебя уже неплохо получается. — Правда? Это было бы классно, — Порче «зови меня Че» засиял. — Тебе, правда, не будет тягостно? — Без проблем, мне несложно. К тому же, мне будет приятно провести с тобой время. — Ой бля, — пробурчал Ким в его голове. — Зачем нам лишняя морока? — Потому что он мне нравится, — ответил ему Вик. — Ты просто посмотри на него! — Ты меня бесишь, — произнёс он. — Но так и быть, хотя бы использую эту возможность, чтобы вычислить все его слабости и направить их против Порша. — Ким!       Вик считал, что Ким надумывал себе, он видел в людях только самое плохое. Он считал, что любой человек мог предать его или захотеть убить. Это было не так, но у него было полное право опасаться. Вот таким его вырастили.       Они оба воспринимали людей по-разному. Они отличались с самых истоков. Вик нуждался в людях, а Ким бы прожил всю свою жизнь без них. — Спасибо, — Че ярко улыбнулся. — Я всё ещё не верю, что ты согласился на это. Но я очень рад, честно! Твоя игра на гитаре просто несравненна.       С этого момента Вик с наслаждением проводил время с Порче, полностью посвящая его в свою жизнь. Ким же следил за ним с лёгким прищуром, тайком проверяя его комнату. У них были разные цели такого времяпровождения.       Ким пытался что-то найти, но, к сожалению (или к счастью), ничего такого не было. Че был полностью чист. Он был обычным подростком, который собирался поступать в университет. А вот с Поршем ситуация не была такой простой. Он был определённо как-то в этом замешан. Его отец не просто так нанял этого парня. — Нам пора уходить, — в голове произнёс Ким. — Ты становишься таким домашним, аж противно. — А мне все равно, — ответил ему Вик, слегка пританцевывая и хозяйничая на кухне Че.       Сам Порче был ходячий катастрофой, который в отсутствие брата питался только лапшой быстрого приготовления. Вик же, съехавший от семьи после своего совершеннолетия, прекрасно знал, как заботиться о себе. — Пи, как вкусно пахнет, — улыбнулся Че. — Это потрясающе. — Это ты ещё не пробовал, — Вик рассмеялся. — Но я надеюсь, что тебе понравится. — Мне не может это не понравится, если это приготовил Пи’Вик.       Между ними было что-то особенное. Они могли лежать вдвоём и смотреть дорамы, они могли обниматься и целоваться. И всё это было ценно. Но Ким решил, что пора это заканчивать, у него были другие дела. Слишком уж долго он позволял Вику решать, что будет дальше. Он взял управление на себя.       Музыка стихла, а танцы прекратились.