Мой клиент — Ангел Каору

      Его анус сжимал меня, словно детородное отверстие. Жар его прямой кишки сводит меня с ума. Он совершает движения — его белая кожа, поджарое, стройное тело, лицо, самое красивое лицо, что я видел в жизни. Как он развратен! Его улыбка… Меня охватывает огонь, я чувствую, как там внутри меня, оно сейчас будет готово вырваться — наездник получает от меня порцию спермы, выброс каждой порции из моего нутра дарит райский экстаз…              Моё имя не имеет значения. Я — простой, нищий мексиканец, ничего пока ещё не добившейся в жизни. У меня приятная внешность, даже есть некоторое спортивное телосложение — сказалась любовь к футболу с ранних лет. Однажды я спешил по своим делам сквозь улицу, пока слух мой не уловил голос — кто-то пел на улице для прохожих. Я обратил внимание на то, что голос — живой, это не какая-то запись. Заметил, люди собрались вокруг этого певца. Тоже решил взглянуть. Не только голос, но и внешность этого парня меня удивила. Он носил очень открытую одежду — я бы так не удивился, не будь этот чувак альбиносом. У него была худая, но, как я потом узнал, поджарая фигура. По разрезу глаз — азиат. Волосы — пепельные и гладкие, спадающие назад очень мягко и стройно. Шея вытянутая, как показалось, чрезмерно даже. В этом я убедился потом, шея действительно была длинной. Острое лицо — очень красивое, я никогда не видел таких красивых мужчин. Если говорить об его одежде, то певец носил нарочно рваные синие джинсы, тёмные туфли с достаточно высокими каблуками, тёмную майку с рисунком белых ангельских крыльев, белый картуз, на руках — зеленоватые браслеты, на груди — серебряный крест с очень длинной цепочкой, аж чуть ли не до пупка. Спину покрывает лёгкая демисезонная жилетка тёмного тона. Чувствовалось, что он так щеголяет как моднявый пижон. Впрочем, для данного района — пойдёт. Меня он заинтересовал, потому я остановился среди тех, кто слушал его песни, поинтересовался кто это. Мне ответили — его зовут Каору и он японец. У меня была возможность постоять и послушать его. Что он пел? Это: Я хотел, но не мог летать, Не мог от земли оторваться. Я мечтал облака достать, Но что-то мешало подняться. Понять не мог я никак — В чём дело, откуда страх. Что держит меня на дне, Но вдруг понял — Демон во мне. Демон во мне, Демон во мне. Ужасный бой, Эта схватка с тобой. Нет я знаю, Демон во мне. Демон во мне, Демон во мне. Я власть ощутил И меня захватил Этот демон, Демон во мне. И сказал я себе — решай, Нельзя расставаться с мечтой. Иди за ней не страшась, Но сказал, мне демон: нет, стой!.. Я узнал, что эта песня называется «Демон во мне». Через некоторое время Каору закончил петь, он улыбнулся нам, принял аплодисменты. Тогда наши взгляды встретились, я обратил внимание на то, что у него красная радужная оболочка глаз. Мне стало очень интересно его лицо — знаю, возможно, это не очень вежливо, вот так пялиться людям в глаза, но я продолжил глядеть ему прямо в бледное лицо, изучая все его черты. — Привет, — вдруг обратился он ко мне очень приветливым тоном, — меня зовут Каору. Я тебя чем-то заинтересовал? — Каору — красивое имя. Мне нравится твой голос, — без капли застенчивости ответил я. — Я никогда не видел… таких белых людей. — Очень хорошо, приятно, когда я другим по вкусу, — Каору открыто улыбался мне. Я сразу понял, что этот парень — гей. Никогда не интересовался парнями. Был краткий опыт отношений с женщиной. Никогда не был гомофобом, но и весь этот движ за толерантность был мне чужд. Потому воспринял его без восторга или негодования — просто нормально. Мне стала интересна его внешность, интересно было смотреть на этого Каору. Я улыбнулся ему сам. — Мы можем пообщаться, если ты не спешишь, — очень открыто предложил он мне. Я понял, куда он клонит. — Я не спешу, — мне нравилось смотреть на его лицо, в этот момент я хотел видеть Каору и не думал о том, что будет дальше. — Здесь есть бар, — он повернул свою длинную шею… Мы сели вместе. Японец оплатил мне заказ. Это был первый раз, когда я мог убедиться в его щедрости или, если хотите, расточительности. Она на какое-то время смогла стать источником моего дохода. — Ты богат? — я почувствовал это. — Да, у меня никогда не было недостатка в деньгах. — У тебя богатые родители? — мне показалось странным, что кто-то, будучи весьма богат, выступает для народа на какой-то улице среди всяких там. Может этот мальчик — какой-то поп-идол? — Можно так сказать… Пение — хобби, это не моя основная профессия. Я пою в первую очередь для своей радости. — А какая у тебя основная профессия? Каору загадочно улыбнулся: — Ангел-мессия древнего апокалиптического культа и пилот огромного боевого робота. Разумеется, в те дни, до Чёрного понедельника 08.09.2019. никто бы не воспринял это в серьёз. В свою очередь, возможно, этот парень знал, что миру, в его нынешнем виде, оставалось жить всего год… — Хорошая шутка, — я решил, что он просто не хочет рассказывать о себе, — Каору, я должен предупредить тебя… не все столь добры к таким, как ты. Могут возникнуть проблемы… пусть даже из-за одного такого вида. — <Моë совершенно неважное имя>, я могу постоять за себя, — совершенно уверенно заявил он мне. — Как знаешь… Он ещё обратился ко мне по имени: — <…>, ты умеешь петь? — Нет. — То есть ты заинтересовался моим пением и моей музыкой совершенно случайно? — красные глаза выразили живой интерес к этому вопросу. — Да… я просто случайный человек. Мы уплетали наш заказ. — Тоже хорошо, — улыбнулся Каору. Мне показалось, что он хочет как-то рьяно ко мне подкатить. Но потом оказалось, он постоянно так обращается со всеми — то есть всем улыбается. — «Наверное, он просто японец, они все там улыбаются», — подумал я тогда. — <Имя>, где ты намерен провести время сегодня вечером? — поинтересовался он у меня. — Хочешь знать, что я буду делать сегодня вечером? — я посмеялся. — Ладно, слушай меня, Каору, ты богат, а я беден. У меня даже нет своей отдельной квартиры. Но если я тебе нравлюсь, хорошо, давай я сделаю с тобой то, что ты хочешь, если ты дашь мне… материальную помощью, награду. — Тебе нужны деньги? — Каору несколько вдумчиво на меня посмотрел. — Хорошо, я дам тебе денег. Я подумал. — Тебе интересен секс? — Мне нужно вот что… Да, <имя>, я люблю секс, очень люблю секс, но… — мне показалось, Каору хочет выразить некую сложную мысль. И я даже не мог подумать, какова окажется эта мысль. — <Моё имя>, я хочу научиться заниматься сексом, когда встречусь с парнем, которого я люблю. Его зовут Икари Синдзи-кун. Я прибуду в Японию и там он меня ожидает — я люблю его… — И ты хочешь научиться заниматься сексом с парнями? — задал я вопрос. — Да, я хочу овладеть прекрасно этой сферой. Мне показалось очень интересным, что этот парень хочет именно научиться классно заниматься любовью, а не просто удовлетворить себя. Для него удовольствие — не на первом месте. — Хорошо, если будешь мне платить, я сделаю всё, что смогу. — Хорошо, <моё имя>. Альбинос снова широко мне улыбнулся. — Только у тебя есть место, где мы можем побыть один на один? — Да, <моё имя>. Каору снял номер в гостиной, он оплачивал деньги по смартфону. — Твой Икари Синдзи не будет негодовать из-за того, что тебя ебут другие парни? — Не думаю, — чуть пожал он плечами, — мне кажется, ему будет лучше, если я буду очень хорош в постели… Мне это понравилось, я посмеялся. — Только учти, я буду сверху. — Хорошо, я не хочу сверху. Каору подумал: — Если я буду сверху, то только с Синдзи. Только Синдзи я хочу… брать. Я не стал говорить ему, что у меня нет большого интимного опыта. Не хочу, чтобы это могло бросить на меня тень в его глазах ещё до того, как у меня появился бы шанс ему себя показать. Как не самый богатый человек я брался за всякую работу, и тяжкие вещи таскал, и труда не боялся. Чем эта работа хуже? Что, я не разберусь, как в попу ебать? — Наверное, надо, чтобы ты у меня сделал отсос, — решил я, вспоминая порно, которое видел недавно. С девушкой, разумеется. Я вообще мог много и долго дрочить на порно со смарта из-за отсутствия женского внимания. Там, конечно, главным предметом моего взора служили девушки — зачастую я дрочил на порно только с одними лесбиянками. — Хорошо. Каору сидел на кровати, я первым делом выпустил ему своего малого, дал себя там ублажать. Зубки чувствовались. Каору сперва языком водил по моему хую, затем заглотил. Парень мой был очень красив, как я говорил ранее, потому у меня на него хорошо встал, очень хорошо. Я захотел видеть его голым. — Каору, у меня стоит, давай снимем одежду. — Верная мысль, <моё имя>. Мы до гола разделись. Я заметил, что у Каору очень короткие, обтягивающие трусы, не стринги, но тоже симптомчик. Мой любовник взглянул на моё тело, думаю, у меня были самые средние пропорции нормостеника, плюс — уже упомянутая спортивная тренированность. Его кожа была очень чистой, гладкой, приятно пахнущей, я почувствовал довольно приятный запах. Я лёг на кровать, а он расположился у меня между ног, продолжил сосать. Собственный член японской Белоснежки сейчас торчал очень живо. — Так, а у тебя есть гандоны? Я как-то совсем не подумал о них заблаговременно. — Мне они ни к чему. — Ты не боишься заразить своего Синдзи? — Нет. Мне это показалось безответственным, но я не стал об этом сейчас думать. Я слышал, что для пассивов главный риск при заражении всякой гадостью. Мне, если честно, очень не хотелось надевать резинку, хотелось свободного плавания. Каору хорошо возбудил меня. Потом вынул смазку из своей сумки, выдавил куда надо — с этим он легко справился. И теперь стал присаживаться на мой член. Орган легко скользнул внутрь японской Белоснежки, очутился в прямой кишке. Каору положил руку мне на живот, стал двигаться вверх-вниз. Его член торчал, весь белый, красивый. Его розовая головка вышла из бледной крайней плоти. Его движения дарят мне удовольствие, я балдею и мне ничего более не надо. — «Какая крутая работа», — тогда подумал я. — «И за это удовольствие я получу деньги?» Каору ездил на мне следующие несколько минут — я не следил за временем, я только побоялся, что звук кровати может привлечь нежелательное внимание. Но ничего, ради денег, это всё стоит того… Удовольствие росло. Каору в один момент покинул меня, встал со своим торчащим членом. — Хочешь, я сам войду в тебя? — уже со своим торчащим членом, я встал следом. — Да, я этого хочу, <имя>… очень хочу, обожаю, когда меня… берут, — Каору занял теперь передо мной до невозможности сексуальную позу, он стал псом, его задница — белая и прекрасная задница заставила меня почувствовать себя геем. Я срочно надавил своим просто каменным хером на его дырку, что проваливалась между двух белоснежных холмов — да, должен сказать, что ни одного пятнышка, ни одного покраснения, ни одной родинки не было на этом белом, можно сказать, инопланетном создании! Я надавил, преодолел сопротивление, полностью провалился детородным своим концом в эту тёплую дырку из плоти. Ах, как меня возбудило при одном только вхождении! Я там задвигался — ох, как я там задвигался! Какие мне это чувства дало! О, как же пошëл этот процесс… Каору — он так хорош! Я дико захватил его за таз руками, ох, в какое неистовство обратились мои бёдра! Я заимел его как девочку! Каждый толчок дарил мне удовольствие, оно нарастало, я работал очень живо; это бледное, мужское тело, оно принадлежало мне, словно Каору — был моей девочкой… Но он был мальчик, мальчиком! Чтобы убедиться в этом, я опустил руку, схватил его яйца… И в этот момент мне стало очень хорошо, очень славно, сжатие его яиц мой рукой мне доставило настолько сильно, что я кончил — моя сперма повалила, нутро выбрасывало семенную жидкость, она свободно уходила в него… Так много! Секунды шли за секундой, я балдел, мне было хорошо. Каору дрочил себе. Я смотрел на это. — Мне пососать? — Как хочешь, <моё имя>. Я категорически не согласился бы сунуть себе в зад член, но вот сосать — не вижу проблем. Это же работа. Я взял его член в рот, как мог, я сосал, ублажал его, делал ему хорошо. Горькая сперма Каору вырвалась мне в рот, это было противно и мерзко… Но я делал свою работу. Я сплюнул отвратительную гадость. — Спасибо, <моё имя>, мне было очень хорошо. — Пожалуйста, — я посмотрел ему в глаза. Мы оба остались собой довольны. Я получил свои деньги, Каору был невероятно щедр. На следующий день я встретился с ним, был очень доволен. Мы уединились, обнялись, я поцеловался с ним, в этот раз сосал его рот в рот. Ласки доставили нам огромное удовольствие. В этот раз мы сразу сняли одежду, после чего уже полностью голыми кувыркались в постели. Я снова зашёл ему в жопу. Мне очень нравилось мять рукой его яйца. Он дрочил себе очень рьяно. В этот раз Каору кончил первым, я прямо почувствовал, как его горячая сперма извергается мне на руку, но куда больше мне зашли движения его кишки — нутро этого пидора сжимало мой член очень ритмично и мощно как раз в те секунды, когда он кончал. И потому я кончил следом же ему туда — моё извержение оказалось столь же мощным, каким оно было вчера, столь же невероятно приятным и долгим, сперма шла секунд десять, это точно, все эти секунд десять я балдел. Женщины, с которыми у меня случились раньше случайные связи, не могли мне доставить такого. Я прибыл в ближайший от гостиницы парк — типичная картина: Каору сидит на скамейке и играет на скрипке, мы договаривались встречаться здесь в такой время. Когда мы уходили, вокруг нас всегда стояли и слушали некоторые люди. Когда мы пришли в номер, то начали с того, что взялись сосать друг у друга. В этот раз я решил задействовать камасутру для геев. — Каору, давайте пробовать все позы отсюда. — Хорошо, <моё имя>. Сосали мы долго, потом он сосал у меня, я наслаждался, моя сперма в этот раз вырвалась Каору в глотку. Неподражаемый красавец-альбинос её охотно проглотил и сказал, что принимать в себя кончу мужчин ему всегда только в кайф. Я же у него сплюнул. Как я понял, именно потому Каору не терпит резинки. Я совал пару пальцев ему в зад, как было указано в инструкции, стимулировал ему так главный нерв пидорского удовольствия. Мне захотелось засунуть туда больше и больше пальцев, в итоге влезло четыре. Я почувствовал в себе после этого силы и желание ещё раз его отыметь. Потому поставил перед собой раком, прочищал очень живо, сперму вышибло второй раз за день. В этот раз её вышло меньше, но зато мне даже показалось, организм сильнее и — потому даже более приятно напрягается, чтобы выбить из себя сперму в нутро белоснежного японца. Каору дрочил мне на лицо и отправил на мою физиономию капли своей светлой спермы, во время всего этого он фирменно улыбался. В этот раз мы решили заняться сексом на улице. Свободного места не оказалось, потому я предложил Каору просто зайти в место, где никого не бывает. После поцелуев в укромном углу, я спустил с него драные джинсы, смазал свой конец, сунул в любовника пальцы — эх, как у него впереди сразу вскочило! — У тебя сразу стояк, как в тебе что-то есть, да?! — <Моё имя>, у Лилим там очень чувствительно! — Лилим? — У людей то есть… Я не знаю, откуда он взял это слово, да и неважно — я сунул в Каору свой член, сунул, как всегда, до самого конца и взял вот так. Я был одет, у него джинсы спущены, оголены только ягодицы… у какие крутые ягодицы! Он дрочил себе и кончил прямо на стену раньше меня. Я читал, что педикам становится больно, если их ебать после оргазма, но Каору ничего мне не сказал, он спокойно позволил мне закончить. Удовольствие от извержения спермы в его белый зад вышло с вагон, на высочайшем уровне! Нам это понравилось, потому потом, когда темнело, Каору часами играл на скамейки до ночи, мы шли вовсе не в гостиную, а углублялись в парк. Здесь, посреди травы, Каору клал свою скрипку, нагибался к дереву, я драл его в задний ход. Один раз, когда мы возвращались из кустов после потрахушек, к нам подошли какие-то парни — трое — им очень не нравилась ориентация Каору — слово за слово… Каору поначалу попросил их вежливо уйти с дороги, когда в ответ он получил глумливый смех, то вдруг переложил мне в руки свою скрипку: — <Имя>, подержи, пожалуйста… Я этого не ожидал, я думал, мы будем драться вместе. Я, конечно, взял скрипку только для того, чтобы выпустить ту из рук и пуститься в бой вслед за Каору. Каору сразу же поступил очень верно — залетел с кулака прямо в нижнюю челюсть ближайшему гопнику, кинул его на второго. У Каору, надо сказать, очень легко получилось запустить в столь резкое движение взрослого мужика, мой любовник прямо был выдающимся гимнастом. Впрочем, я не раз говорил и не раз ещё скажу, что Каору, несмотря на астеническое сложение, обладает рельефной, худой, стройной мускулатурой. Если сжать руку Каору по протяжению, то, поверьте, под внешними изяществом плотность ещё как почувствуется. Каору был силëн плотью как эльф. Третий гопарь уже получил от меня в грудь — я метил ему в область солнечного сплетения, удар мой хорошо пронял подонка. Каору сейчас прямо с ноги вдарил в того, которым накрыл второго. У Каору очень хорошо получилось подбросить ногу — это быстрое и в то же время очень сильное и лёгкое движение прямо оказалось подстать Олимпийскому гимнасту! Затем в висок получил с кулака ещё один из них. Негодяи кинулись убегать, я аж рванул было за ними, как рука Каору очень живо остановила меня. Я прямо почувствовал, как Каору силён, он так железно остановил меня! Не знаю, сколько было в том силы физической, а сколько психической, меня в первую очередь поразила его сильная воля, которая пронизывала всего его действия — <Имя>, хватит, мы сделали достаточно, чтобы обратить их в бегство. Мы подняли музыкальный инструмент Каору и покинули парк. На следующий день я узнал кое-что — когда Каору среди бела дня играл в парке, то к нему вдруг направился один из тех гопников — свидетели уверяли, когда он вдруг на полпути рухнул в конвульсиях, из его руки выпал нож. Каору первым делом вызвал врачей. Я спорил, как и что, на что мне Каору сказал: — Иногда приходится использовать силу… Я посмеялся: — Силу из «Звёздных войн»? Ты джедай? Или стих? — Скорее джедай, — Каору, конечно же, фирменно улыбнулся, но показался мне сейчас каким-то психологически сжатым изнутри. — Так покажи мне Силу! — <Имя>, если я скажу тебе, что я Ангел-мессия древнего общества монахов, которые просили меня не светить своей силой, ты мне поверишь? Вот это он мне сказал — потом мы посмеялись даже, больше мы ничего такого не обсуждали. Интуитивно я чувствовал, что Каору не хочет, чтобы я продолжал эту тему, потому я и не стал. В следующий раз вместо парка мы заказали себе место в парилке. В клубах пара я сосал ему, потом сидел, а он взобрался на мой хрен и вот так отдавался. Я дрочил ему рукой. Потом он лёг на скамейку, я его выебал. Оргазм мой был очень хорош. Там же Каору мне предложил облизать себе зад. Анус моего любовника всегда был очень чист, потому, подавив отвращение, я согласился. Я водил языком вокруг его дырки, даже совал язык внутрь. Мне пришло делать это достаточно долго, что не нравилось, но такова уж была моя работа. Я взамен предоставил Каору свой зад — могу сказать, что мой любовник очень славно вылизывал его, он же хорошо доставил мне, когда облизывал мои яйца. И кончил Каору как раз тогда, когда дрочил в момент облизывания моей мошонки. Я тогда окончательно убедился, какой он извращенец. Так как ему доставило это, на следующий день мы начали именно с того же, Каору полчаса потратил только на то, чтобы обработать мне языком анус, внутри в том числе, яйца и член. Я сделал ему потом также. Я трахнул. Похоже, я так его возбудил, что он кончил прямо со мной, в этот раз наши оргазмы почти совпали, сперма японской Белоснежки брызнула на пол, моя — ему в недра. Я уделил внимание его рту. Поцелуи с Каору — это что-то! Его губы — жаркие, приятные, сочные; язык — развратный, желанный, жаждущий того, чтобы его приласкали. Засосы с ним всегда были глубокими и энергичные. Я давал Каору свой язык и он мне давал свой, мы развратно сливались ртами, могли долго сосать языки — я давал ему полную возможность, прямо до тошноты сосать мой язык. И он мне тоже — мы всегда начинали с того, что снимали абсолютно всю одежду, после чего я сосал ему язык пару минут. Член Каору на одном только этом действии вскакивал. Я прямо аж раньше понятие иметь не мог, что рот может быть столь чувствительным. Ох, сколько времени мы провели за этим — лежали вместе, охваченные руками, глотали слюни, просто сцеплялись языками и губами… Наша одежда снова на кровати гостиничного номера. Я прижал Каору к стене, мой ненаглядный Ангел Света руками упирался в неё, я стоя его ебал и периодически хватал этого инопланетянина за яйца. Мне дико было в кайф, как они болтаются во время работы моих бёдер! Было очень хорошо слышно, как мои загорелые, волосатые ноги и его бледные, безволосые издают звуки столкновений! Я понял наконец, как сильно яйца Каору меня возбуждают! Я кончил, как раз тогда, когда раз в тридцатый сжал их ему. Да, и скажу вот что, тело Каору практически не имело волос — растительность, вся седая и пепельная, кроме головы, могла показать себя только немного в паху и в подмышках, больше — богом и дьяволом клянусь — её нигде не было! Чистые бёдра, прямо как у девочки, можно сказать; нет волос на груди и животе. Нет даже признаков того, что его брили — на лице такая же гладь, ни малейших признаков волосяных фолликул, они даже не проклюнулись. Кожа — не только белая и без пятен, родинок и тому подобного, но и без волос — гладкая, блин, как попа младенца! К слову, именно это давало такой вид его чудесной жопе! К концу этого дня: я держал у Каору в жопе два пальца и дрочил рукой, его жаркая, белая конча вышла мне прямо на мои загорелые, мексиканские пальцы. Надо ли говорить, что прямо с них я скормил Каору его собственную кончу? Каору был мало чем занят. Я тогда гадал, откуда у него столько денег. Я смог уйти в отпуск, мы отправились в небольшое путешествие. Меня поразило, но Каору смог заказать нам личный вертолёт! Мы сели, я — в своей заурядной одежде, он — в очень тёмных штанах и в очень открытой майке, в этот раз не месте крестика у него какой-то древний амулет. — Сколько у тебя денег на счету? — У меня нет личного счёта, но я могу снять столько, сколько мне будет нужно со счета организации, к которой я принадлежу. — Бля, да что это за организация? Люди в чёрном? Каору мне улыбнулся: — Да, именно люди в чёрном. Я рассмеялся: — А ты инопланетянин небось? Это вызвало смех уже у него. — Да, это так. <Имя>, если я скажу, что я — реинкарнация инопланетного существа, которое прибыло на Землю, чтобы создать здесь жизнь, ты мне сможешь поверить, а, <моё имя>? Я ещё раз посмеялся: — Нет, не смогу. И мы посмеялись вместе под шум двигателей нашей небесной машины. Нас ожидал отдых в Вегасе — огни города пестрили всюду, Каору закупил новых шмоток и выступил в нескольких злачных заведениях. Я несколько раз напивался до рвоты. Попробовал наркотики. Я хорошо знал, какая это гадость, потому самую малость их употребил. Каору знакомился с местными ловеласами и пидарасами — у него случался секс в туалете и не только, когда я из-за бухла и наркоты оказывался не очень способен не что-то выдающееся. Здесь в Вегасе у Каору были даже друзья — какие-то геи, с которыми он встречался раньше, но, насколько я понял, они его мало знали. — Каору, слушай, — решил вдруг тут спросить его я, — а сколько у тебя уже было мужчин? Каору, понятное дело, с долей удивления даже взглянул на меня. — Не помню… — взгляд его на миг сделался отрешённым, уходящим в глубь воспоминаний, потом Каору резко заглянул мне в глаза и улыбнулся в своей фирменной манере: — А ты помнишь, сколько раз ты чистил зубы? Я вот не запоминаю, сколько раз я подставлялся мужчинам. После этого меня ожидал звонкий смех его певчего голоска. Я улыбнулся, кажется, даже в моём продажном лице в этот момент говорил оттенок стыдливости. А ему было нормально — Каору только звонко и красиво смеялся в ответ, этот парень точно знал, как надо наслаждаться красотой своей юности! После пары недель в Вегасе, меня стало уже воротить от постоянных вечеринок и пирушек, от токсичной газировки и убойных доз бухла, громкой музыки и всего остального, не говоря уже про наркотики. Я дорвался до развлечений, о которых не мог раньше и мечтать, и теперь я понял — нужно остановиться. Это совсем не то, что я хочу от жизни. Из всего этого опыта я могу сказать, что Каору наглядно показал иммунитет к алкоголю: — Болезни, алкоголь, нароктики — они на меня не действуют, — вот так просто пояснил он мне. Я сам смог в этом убедиться, потому как в течении всего этого времени мы постоянно вступали в споры, кто кого перепьёт — Каору всегда оставался совершенно трезв, когда его противники — пьяницы явно со стажем, валились под стол. Мы срубили на этом деньги. Каору вёл себя очень живо в ночных клубах, он играл в казино, выпивал со случайными знакомыми, уходил в туалеты с активными пидорами, миловался даже с девушками, но так и не переспал ни с одной из них — Каору курил травку с неграми, распивал пенное шампанское с золотой молодёжью, чья распущенность достигала всех пределов. Одну ночь мы провели в закрытом клубе, где в роли зрителей пронаблюдали за сексом проститутки с большим чёрным псом. Мерзость! Ещё мы даже раз принимали участие в любительских автомобильных гонках — у Каору не было с собой прав, но он хорошо водил. Один раз за нами погналась полиция, я был уверен, что нам конец, но вдруг их машины остановились и просто отстали позади. На следующий день я узнал, по новостям передали, что сразу две полицейские машины заглохли, вышли из строя — там обсуждали общую состоятельность полиции. Но да давайте лучше о наших развлечениях. Каору в яркой губной помаде, в лифчике, стрингах и в женских каблуках расхаживал по сцене и пел очень пошлые песни своим ангельским голосом, он танцевал, дико крутился вокруг шеста на шпильках, выделывал с ним множество акробатических номеров, а также падал прямо со сцены в объятия полуголых пьяных геев и они заливали его бухлом, пьяные содомиты даже дрались за право выебать Каору, их приходилось разнимать охранникам. Всё это совершалось под рёв музыки и бешеное освещение. У меня от него уже болели глаза. Каору принял участие в гей-параде, одевшись очень, очень вызывающе и неприлично. Что там ещё было? Ах, да, благодаря деньгам Каору мы сняли на ночь целый коттедж с бассейном! Тогда я ещё был уверен, что Каору — просто сын крупной шишки. Но почему рядом с ним нет вообще никакой охраны? — <Моё имя>, я могу за себя постоять сам, мне не нужна охрана, — Каору всегда отвечал мне это и в голосе его я чувствовал небывалую уверенность. — Какие красивые звёзды, — мы любовались ими, голышом пребывая в бассейне ночью — одни. — Пошли на середину, — предложил ему я, до того взяв с собой тюбик со смазкой, — там в воде мне будет проще держать тебя… Я трахал моего любовника в самом центре, альбинос действительно очень удобно держался на воде. Каору сосался со мной, обхватывал меня руками и ногами, улыбался, а я брал его лицом к лицу в свете звёзд. Потом мы выбрались из воды, Каору первым достиг постели, сразу забрался туда в позе пса, выставил мне свою жопу, туда я ебал его до взаимного оргазма — сперва начал кончать он, я сразу схватил своей рукой его член, дико возбудила сперма, выходящая мне в руку, мой член очень ритмично хватала его кишка, я кончил в японца следом — и как только завершилось извержение, то по традиции заставил Каору со своих пальцев съесть собственную сперму, он облизывал мои пальцы и мою ладонь своим языком, обсосал своими чудо-горячими губами. Вне пределов Вегаса концерты Каору выглядели более спокойными — мы гостили в одном городке, Каору сам договорился по сети с местными о совместном выступлении, он скинул им пару своих ранних искусств и тем зашло. Каору очень активно умел искать себе новых приятелей — потому он часто проводил время в социальных сетях, где общался со случайными людьми. Он говорил, что у него за последние несколько лет было около пяти сотен знакомых — он помнит каждого, хотя все они, сказал он мне, всего лишь случайные люди, с которыми он однажды просто хорошо поговорил. Благодаря знакомым, Каору быстро вышел на одну местную сцену в одежде, которая сама по себе могла бы быть приличной, но на нём уже смотрелась развратной — это были пиджак и штаны тёмно-серого тона, очень облегающие и мягкие, с коричневыми элементами. Руки — в перчатках, спереди — снова большой серебряный крест на цепочке. И вот — с мирокофоном в руке — Каору освещал драматическую историю 1527 года: В сердце Святого Престола, В доме христианства, В опасности трон! Враг, что с тысячью мечей, Кто лордами своими брошен, Кто во грех пал — Кто проклят! 189 гвардейцев было тогда На службе у Небес - Кто хранил Святую землю. В год 1527 жизни они отдали У подступах к Небесам. Да будет воля Твоя! За милость и силу Господа, За дом святой, За веру, за меч путеводный — Смело жизни они отдали! За милость и мощь Господа, Во имя славы Его! За веру, за меч путеводный — Да будет всему миру известно! Под охраной 42, В тайный ход — Замок Святого Ангела ждёт! Стражи Святого Престола! Стражи христианства! Пути в историю — Уложен спасением! Пасть во спасение! Не бывать в плену и смерти! Благодарный Папы указ — Рождение в Небеса — Ваше назначение! Во имя Бога! Смело жизни они отдали! Да будет всему миру известен Подвиг Швейцарских гвардейцев! Мы продолжили путешествие по Америке. Я ëб Каору на песке тёмных пляжей, я ебал Каору в лесу среди травы и деревьев; он оказался очень лёгким, когда я его держал, казалось, прекрасный альбинос ничего не весит, и я потому свободно ебал его так. Я лежал на кровати и он был моей передней наездницей, обратной наездницей. Я этой позе одинаково круто кончал ему в зад, когда видел его ягодицы перед собой — когда видел, как именно они вбирают дыркой секунда за секундой мой хуй; и я кончал, когда видел перед собой его хуй, торчащий всегда очень сильно и твёрдо. И он тоже кончал — Каору со стоном стрелял спермой, когда дрочил себе и видел мои ноги, и он кончал, когда дрочил себе и бросал капли семени мне на живот. Я руками гладил его поджарый торс во время всего этого движения, не стеснялся давить ему на соски. Член, торчащий к титькам розовой головкой, прекрасно дополнял такое сочетание чисто мужских прелестей! Я должен подробнее сказать о его сложении. Каору был поджарым, как я упоминал и буду упоминать. У него очень изящная, прямо даже идеально рельефная мускулатура. При этом он сказал мне, что нигде не тренировался, что он сам таким сложился. Мне тогда казалось, что он говорит не правду. Торс худой, но мышцы выражены, Каору силён, он очень хорошо сжимает меня руками во время наших страстных объятий, я прямо чувствую его силу. Я долго разглядывал торс Каору — прямо как одну из вершин его мужской красоты. Я много раз обращал внимание на него, когда кончал — сам торс Каору служил пробуждением исторгнуть кончу… Я не стеснялся тратить долгие минуты на то, чтобы водить языком по его торсу, пробегал дорожкой от сосков до пупка, я дул в пупок и слушал звонкий смех Кадры, я облизывал и пробовал сосать его титьки, они мне нравились. Разумеется, моя спортивная грудь также послужила причиной внимания Каору — он тоже водил языком мне по соскам, гея это возбуждало. Каору откровенно говорил мне, что обожает торсы мужчина, что его член вскакивает всякий раз, когда он видит голый торс красивого мужчины, и я с большим удовольствием давал своему любовнику насладиться своей фигурой. Было несколько раз, когда я ебал свою Белоснежку «скважиной». То есть Каору на краю кровати задрал ноги, подошвы к потолку, я держал его за эти ноги, ебал — или уж «бурил» — так, видел его всего перед собой, видел, как бледный дрочил, видел его яйца, член, видел дырку, куда шустро вторгается мой малый, видел его малочисленные светлые волоски в паху, видел во всей красе поджарый торс с мужскими титьками, а венчал этот парад красоты острый лик, чьи рубиновые очи полны удовольствия… О, да! Его жопа и вправду стала скважиной — местом рождения нашего наслажения, куда я долбил буром! — Мне нравится секс, <имя>, мне очень нравится секс! — говорил мне Каору своим шлюховатым голоском. И вот так я кончал, бросал в него сперму — он буквально высасывал теперь мою кончу в себя своей жопой. Мне, конечно же, доставляло и то, что я хватал его хуй. Ещё мы делали так — я лежал, а Каору состыковался так, чтобы лежать на моих ногах, быть ко мне своими ногами. Я ебал красавца на боку лицом от себя и дрочил ему. Я окончательно понял, что хватать его член — это то, что мне больше всего нравится в наших отношениях с ним. Однажды Каору предложил мне пойти в лес на прогулку. Мы наняли себе экскурсовода. Он показал нам один американский заповедник, полный хвои и кедров. Вечером мы попросили его оставить нас двоих. Нас предупредили, что здесь водятся змеи, но Каору это совершенно не мешало разуться, он снял свои кросовки и стал спокойно ходить тут босиком. Я заволновался, что он может свои ноги как-то повредить, потому что Каору снял обувь сразу, как только мы вышли на траву, и впоследствии у нас было несколько часов ходьбы по природе. Мы вышли к речке. Каору сразу же решил искупаться. Я обратил внимание на его ноги. И сразу же заметили, что его бледные подошвы очень гладкие, прямо как у младенца! Я даже не поверил своим глазам, точнее — рукам! Они щупали очень нежную, гладкую и чистую кожу. Мне сразу же захотелось одно: — Каору, я видел… читал, что ногами тоже можно дрочить, ведь так? Голыми, мы оказались на берегу реки, Каору смазал свои ноги, захватил ими мой хер, я видел не только самые прекрасные ножки в мире, самые белые, но и самый отличный во вселенной член — он торчал, когда Каору с улыбкой брал мой орган в обхват своими подошвами и сжимал, и так, и сяк, и под пальцами. Он дрочил мне теперь очень хорошо и быстро, очень умело Каору мог пользоваться своими нижними конечностями. Меня это тоже очень удивило. И да, в тот момент его ступни довели меня до того, что в этот раз моя сперма вырвалась ему на пальцы ног. Я взял их, облизал ему эти пальцы, каждый пальчик я принял в свой рот, провёл по каждому языком, вобрал в себя его сперму и проглотил. С тех пор я стал глотать его сперму, вот сейчас я сосал ему хуй на берегу реки и проглотил кончу, Каору изверг ту мне в глотку. Мы спасли под звёздами на свежем лесном воздухе. Я проснулся, чтобы пойти отлить. В этот момент я увидел, что Каору поймал змею — буквально, он держал гада в руке и играл с ним. Я сразу же настоял на том, чтобы он выкинул эту бяку куда подальше. — Она не могла мне навредить, — спокойно поглядел мне в глаза Каору. — Ебать! — меня это уже взбесило. Я вообразил то, как Каору кусает эта сволочь — и что мне делать?! — Сосать яд я не нанимался! Меня очень стали бесить всего его странности. Голову Каору забивали фантазии, которые меня напрягали. Он мог нести какой-то то ли религиозный, то ли оккультный бред про Адама, Лилит, детей Лилит, про Валтиэля (Ангела такого), про «Логос этого мира», про философию, которую я совсем не понимал, ибо слушал лишь обрывочные мысли и фразы Каору. У него была привычка самому с собой болтать про какую-то неведомую ëбаную хуйню. Но что мне тогда показалось, Каору — одинок. Я ни разу не слышал и не видел, как Каору говорил бы по телефону с кем-то или вообще упоминал бы хоть кого-то, кроме своего парня Синдзи из Японии. Когда мы шли вдоль реки посли ебли, я захотел подробнее узнать об этом Синдзи — мне было искренние интересно, что Синдзи мог бы подумать о том, чем мы тут занимаемся, я получил такое: — Синдзи-кун, ещё не знает меня, он не вспомнил обо мне, — Каору вдруг сделался каким-то вдумчиво-печальным, и мне показалось, ум его сейчас окончательно оторвался от меня и отправился гулять по неким совершенно неизвестным для меня далям. — Я не хочу пока напоминать ему о себе… пока не пойдёт время. — Каору, я не понимаю, о чём ты говоришь… — <Имя>, — Каору вдруг печально и очень проницательно поглядел мне в лицо, — это сложно объяснить кому-то, вроде тебя. — А ты попробуй, — уже ожидал услышать какую-нибудь фантазию. — Синдзи-кун был моим возлюбленным в прошлой жизни, я точно это помню, я переродился, чтобы сделать его счастливым. — В прошлой жизни? Ты буддист? — Не совсем. Я не мог понять его фантазий и верований. Но я видел, что Каору полностью пребывает в каком-то собственном мире! Меня этот реально пугало. Особенно я боялся, что с ним что-то случится, ведь он может голыми руками хватать змей или сорить деньгами без охраны! — <Имя>, — Каору, однако, отличался проницательностью, потому мог запросто узнать мои мысли. Или он реально их читал? Может он реально Кукушонок из Мидвича? [1] — Я вижу, ты не можешь меня понять — прошу, не пытайся, ведь ты не мог прожить того, что прожил я… В этот момент взгляд Каору показался мне до невозможности трагическим и печальным. И чисто из нежелания влезать в душу, я прекратил разговор об этом и впредь старался не влезать в такие темы. Я очень не хотел ему мешать, потому не отвлекал Каору в те моменты, когда он, например, закрывал глаза и уходит в себя. Один раз случилась такая странная фигня. Я принял препараты для увеличения потенции, трахнул Каору так, что он неизменно был передо мной раком от начала вечера до поздней ночи. Когда я первый раз в него кончил, то не прекратил иметь, я брал его дальше. Благодаря мне Каору извергся тогда раза два, всякий раз без помощи рук, я буквально доебал своего красавца до того, что сперма сама брызгала из него! — <Имя>, ты был бесподобен… Мне было и хорошо, и больно одновременно, — так Каору хвалил меня, когда я рухнул без сил, кончив в него второй или уже третий раз. У меня аж заболел мой главный рабочий инструмент. Я провалился в сон. Когда проснулся, то увидел, что я один в комнате. Окно было открыто. Я лежал, лежал себе в тихом полусне. Вдруг вижу — Каору появляется в окне, не полностью голый, к слову, а в брюках — он проходит к кровати, падает на ложе в этих своих брюках. Вопросы не позволяет задать сонное сознание. На утро я увидел, что Каору ходит в штанах. Не проблема. Я выглянул в окно — бля, какая же здесь высота! — Каору, ты умеешь летать? Он засмеялся: — <Имя>, если скажу «да» — ты поверишь? Мне почему-то в этот раз не захотелось улыбаться. Я вдруг вспомнил, что всякий раз когда ебал его на весу, Каору ощущался просто пушинкой. Как же он, сука, загадочный! Каору умел показывать фокусы. Когда мы пели в одном баре, к нам подкатила группа байкеров — опять же, недовольная образом жизни Каору и тем, какие он песни поёт, оскверняя их своих поганым, гейским ртом. Надо сказать, что Каору выиграл накануне старый мотоцикл у одного пьяницы — победил очередной сизый нос в игре, кто сможет больше выпить и устоять на ногах. Каору тогда обратился к байкерам: — Вы считаете, что я не крут, что — я слабак-педик? А кто из вас сможет повторить мой нормер «Призрачный гонщик»? Я тогда был пьян в хлам и плохо соображал. Мне оставалось лишь смотреть за тем, как Каору облачается в кожаную куртку байкера, помещает себе на голову шлем и обливает себя и свой мотоцикл из канистры бензина. И щёлкает зажигалку. Когда полыхнуло, его добрая улыбка показалась всем невероятно зловещей! Охваченный пламенем, Каору садится… и начинает творить на горящем мотоцикле такое, отчего у байкеров случает суеверный ужас! Он заставил их гнать без оглядки! — Ха-ха! Смех Каору вышел очень озорным. Я, когда протрезвел, обнаружил мотоцикл, шлем и куртку байкера со следами горения. Но сам Каору остался абсолютно невредимым! — Хороший фокусник, не раскрывает своих секретов, — поведал он мне, примеряя новую байкерскую куртку — её забыл один из вчерашних наглецов. У меня заболела тётя — требовалась операция. Капиталистическая медицина запросила круглую сумму. Будь ты проклят, Джон Голд! [2] Я посетовал на это Каору — мол, далеко не все такие богатые, как «твой орден джедаев». Каору серьёзно спросил меня только об одном: — Сколько нужно? Я не смог сразу называть точную сумму. Когда уточнил, то Каору перевёл сумму на мой счёт. Я не знал, что сказать. — Не нужно благодарности, — Каору покачал головой, — все эти деньги принадлежат не мне, это деньги, которые мне были даны, чтобы я использовал их так, как мне хочется. Нет смысла меня благодарить, я ничего не теряю. Меня жутко мучили вопросы. — <Имя>, ты мне поверишь, если я скажу тебе, что я — Ангел-мессия древнего общества, владеющего чуть ли не половиной ВВП планеты? — в его голосе я наконец почувствовать саркастическую издёвку. Я понял, что сам Каору считает чистой правдой то, что он мне говорит. Фантазия это или… Или что? Его огромные деньги очень даже реальны. — Каору, если ты Ангел-мессия, типа Иисуса, то что ты намерен сделать на Земле? — Скажем сделать так, чтобы кому-то вроде твоей тëте, более не требовалась операция, — в голове Каору я почувствовал нечто мрачное. Я точно увидел тут намёк на нечто Апокалиптическое, свойственное безумным сектам конца света. Ангел-мессия? Древний орден всемогущих монахов, контролирующих мировую экономику? Что это всё может значить? Я почувствовал тогда себя кем-то, кто стоит на краю пропасти. И я не стал туда шагать, я снова ощутил эту грань, когда нужно закрыть тему и перестать задавать вопросы. В конце концов, я просто его проститутка. Моя задача сосать и сглатывать. Это, к слову, я сейчас и проделал, когда пал на колени перед Каору, раскрыл его ремень и спустил ему брюки — поглотил всё до конца, за это мне больше платили. Сейчас я дошёл до такого состояния, что и в попу бы дал, если бы Каору только заикнулся об этом. Но, похоже, изменять своей вере этот Ангел-мессия не собирался и потому правоверно оставался исключительно пассивом… Каору интересовался музыкой и пением — он слушал все новые хиты, при этом, когда я спрашивал, нравятся ли ему музыка и пение, Каору отвечал мне — отвечал содержательно, зачастую сравнивал то, что он слушал с тем, что слышал сейчас. Каору в этом плане, кажется, был всеяден — особенно он поглощал классическую музыку и рок, ему нравились группы «Битлз» и «Queen», любимый его автор — кажется, Бетховен. На моих глазах в одному из клубов Каору исполнил «Времена года» Вивальди. Он же прекрасно играл на пианино. Но больше всего Каору рулил скрипкой — он любил просто сесть в парке на скамейку и играть что-нибудь на этом инструменте. Я не разбирался в музыке и пении, потому тупо кивал, когда он что-то говорил мне про искусство. Несколько раз мы посещали клубные дискотеки, там я мог убедиться в том, что Каору очень интересно танцует. Один раз мы подошли к игровому автомату, который представлял собой место для танца, если танцевать на разных кубиках, то можно получить нужную музыку. Каору понаблюдал за тем, как танцует какой-то парень, потом занял его место, повторил его тему. Парень этот спросил: — Ты сколько тренировался? Я убил неделю, чтобы сыграть как хорошо… — Я следил сейчас за вашими движениями, — с улыбкой ответил Каору, держа руки в карманах — он очень любил стоять именно в такой позе. — И? — Я просто повторил ваши движения. Он не поверил, стал говорить, что это невозможно. — Как хотите, мне действительно многое под час даётся с первого раза, — Каору осталось только пожать плечами. Вскоре я смог убедиться в верности этого. Мы играли с ним в футбол и баскетбол, я научил его, Каору со своим поджарым телом оказался невероятно ловок и гибок. Особенно легко ему давались прыжки, играя, например, с неграми, он мог очень высоко взлетать и просто в упор закидывать снаряд в кольцо. Признаться, мы все поражались его скорости и проворству. Он играл со мной и с моим друзьями, я представил им Каору. Чем это закончилось? А вот чем — я не рассказывал никому, какие деньги получаю регулярно от Каору — узнав, что у Каору денег — как грязи, я нагло задрал цену и даже один раз нашего сеанса стоил больше денег, чем месяц моего честного труда! Я никому не говорил об этом. Нет, в конце концов мои друзья узнали часть правды, но только часть — я не назвал и близко ту цифру, которую получаю от Каору регулярно! Но мои друзья тоже решили подстроиться и получить от Каору деньги. Ох, что тут началось! Мы зашли в заранее намеченное место — мои друзья окружили Каору, все мы сняли одежду… Признаться, не знай я так хорошо Каору, я бы испугался за любого другого парня… Но Каору был всегда очень энергичен, он никогда не уставал и теперь стойко принял на себя сразу полдюжины мужских стволов! Наша одежда полетела в угол, мои друзья, полностью голые, окружили наготе тело Каору — мы выпили к тому же, потому по очереди брали его, а он, совершенно не утомляясь, хватал рукой члены, дрочил их, вертелся как свинья на вертеле — в какой бы позе гей не оказывался, радость не сходила с его лица, очень уверенно, Каору принимал все толчки! Вот — его ебут в позе пса, вот — он сам поднял ноги, член снизу входит ему куда надо по самые яйца, со всех сторон члены — все на него дрочат и все хотят ему засунуть. Некоторые парни не могут сразу к нему подобраться, потому как два самых очевидных места — рот и жопа — всегда или почти всегда заняты, потому я даю подсказку — ступни Каору надо натереть смазкой, тереть хуи о них, об эти пальчики… О, да, у одного моего друга сперма прямо вышибла фонтаном на подошвы Каору, окатив от большого пальца до пятки. Каору принял три или четыре извержения в зад, кажется — по два в рот и один на лицо. Я, когда имел его, то чувствовал, как сперма хлопает в его жопе. Я не знаю, как она выдержала это. Дождь спермы омыл тогда Каору в ту оргию, ему ещё кончили на лицо, когда гей открыл рот и выставил язык, стоя на коленях перед хуями моих друзей. Один из них попытался засунуть Каору в жопу бутылку из-под пива. Она не очень хорошо лезла, тогда Каору сам сел на бутылку, гей смог точно вобрать в свою жопу горлышко, я это видел. И вот так, сидя на бутылке, Каору ещё дрочил нам хуи, сосал их и принимал из них сперму. Потом гею прямо в зад налили пиво, Каору это пиво снова отправил в бутылку, выдавил его из себя. Я не удивился, не обнаружив там никакого дерьма — у Каору там всегда было поразительно чисто. И потому без риска проглотить дерьмо, Каору сам прямо залпом, под всеобщее одобрение, выпил это пиво, только что побывавшее у него в кишках — я был уверен, что его вырвет после этого, но ничего такого не случилось. Где-то на том наш мальчишник закончился. Каору пригласил меня поговорить на крышу здания. Накануне он спел песню «Демон во мне»: Я сменил на гнев свой страх. Я понял — так жить не по мне! Лицом к лицу, Дал бой подлецу, И сдался, умер Демон во мне, Демон во мне! И от света мечты, Нет в душе темноты И растаял Демон во мне, Демон во мне! Растаял Демон во мне… Я уже знал, что мой Мессия любит высокие места. В этот раз ангелочек оделся прилично — Каору, как я заметил, любил менять костюмы во время своих путешествий в роли уличного и клубного музыканта, и сейчас он носил просто белую рубашку с кармашком у сердца, коричневые брюки и пару светлых кроссовок. Никаких крестов, расписных маяк, расхристанного прикида рокеров и всего того, в чём он отрывался в барах и на дискотеках. Руки в карманы, выражение — печальное какое-то. — Каору, ты чего такой кислый? — <Имя>, я мы должны расстаться. Я ожидал этого. — Почему? — я задал этот вопрос и сразу же сказал: — Прости, Каору, кто я тебе? Я всего лишь твоя проститутка… — <Имя>, — Каору поглядел на меня очень заинтересованно — в интеллектуальном смысле, — скажи, ты любишь меня? — Ну… ты мне точно нравишься, Каору… Ты классный, это я могу тебе сказать точно. Мне очень нравится с тобой ебаться. Прямо ваще, — я показал большой палец. И я подумал: — Но вот такой любви, чтобы она связала две жизни. Такого — нет. Ты для меня просто щедрый приятель и классный любовник. Каору ясно улыбнулся мне: — Спасибо, <Имя>. Я скинул на твою карту столько, сколько ты уже получил за всё время общения со мной… — О, спасибо… — Я должен был узнать, являются ли мои чувства к Синдзи-куну — любовью только к Синдзи-куну, или моё сердце может питать любовь только к одному человеку, — наконец Каору пояснил свои мотивы. — <Имя>, ты не первый мужчина, с которым я ставлю этот эксперимент. Вот уже несколько лет он длится. — И как? Ты понял, что любишь только своего Синдзи-куна, верно? — я не сомневался в этом. — Да, я люблю только Синдзи-куна. <Имя>, ни ты, ни другие многочисленные мои мужчины не пробудили во мне того чувства, которое сразу же во мне вызвал Синдзи-кун. — Тогда спеши к своему Синдзи-куну! — улыбнулся ему я. — Какие проблемы? Каору грустно взглянул на меня, в этот момент я обратил внимание на то, как солнце делает его кожу серебристой, а волосы — медовыми. Передо мной тоже Ангел. Ни одним парень на Земле не может быть столь прекрасен и творить такое чудо со светом: — В прошлой жизни случился конец света, я думал, что я — Ангел Апокалипсиса, Синдзи-кун пал в отчаяние и я теперь… теперь, когда я вернулся назад во времени, я… сердце не пускает меня к Синдзи-куну. Нет, <Имя>, — Каору ответил мне очень уверенно, я увидел просто железную волю в его глазах, — до начала Армагеддона я не хочу разрушать его безмятежные будни. Синдзи-кун узнает обо мне в первый день Армагеддона — Логос не обманешь, канун конца века сего будет уже скоро… Я теперь знал, что эти слова что-то значат. Когда случился Чёрный понедельник — роковой 08.09.2019., я прокручивал всё это в голове и даже жалел, что не записал на диктофон. — Я желаю тебе удачи, Каору. Ангел ты или человек — мне было с тобой хорошо… Мы распрощались. Дальше я на мгновение увидел шесть — кажется шесть — призрачных крыльев, похожих больше на ветви золотого дерева, сплетающих некое подобие крыльев, очень больших, выходящих из тела Каору — очень материального, как я сам успел хорошо убедиться. Я увидел, как Ангел Каору взглянул на Солнце и ушёл в его свет, раз — и его больше нет перед глазами. Я взглянул с крыши и ничего не было внизу, он точно улетел, как подобает Высшему существу — к своему земному счастью, как я думал… Удачи. Да помогут ему Будда, Аллах и Другие [3]. А на том история такого скромного человека, как я, заканчивается, и начинается его история — история Ангела Каору. Наверняка она получится куда более длинной и интересной, нежели моя — скромного, маленького человека…