Пусть мир подождёт

      Тяжёлый стук снаружи не прекращался. То всё ливень, обрушившийся на город несколько часов назад. Если вообще можно назвать городом те оставшиеся руины, на месте которых когда-то были дома, а в них — люди. У этих людей были соседи, коллеги, друзья. Они задерживались около лавочки с фруктами и подолгу рассматривали одинаковые яблоки, проверяя каждое на свежесть. Отрабатывали сверхурочные, ругая своего начальника и мечтая плюнуть в его утренний кофе. Ели в кафе, обменивались мыслями, обсуждали совместное будущее.       Теперь же капли с самого неба бьют по бездыханным телам, разбросанным под каждым углом, и непонятно — смеются или плачут. Одного из них наверняка убил бывший сосед или, возможно, друг. В этом новом мире такое стало обыденностью, и только немногие пытались оставаться людьми.       А дождь всё не останавливался.       — Док Ча.       Голос мужчины. Он имел привычку говорить приказным тоном, и даже если сейчас это звучало мягче, все равно не оставалось сомнений в том, кем является этот человек.       Его звали Ю Джун Хёк. Несчастный человек, который пытался спасти как можно больше, но постоянно терпел поражение. Он всегда терял то, что не хотел терять.       — Ким Док Ча.       Он повернул голову в мою сторону. Я ощутил этот взгляд на себе, не почувствовать его было невозможно. Это же Джун Хёк. Он всегда смотрит как в последний раз и не оставляет тебе выбора. Мне пришлось посмотреть на него в ответ, и всё выглядело так, будто я подчиняюсь его воле. Что, впрочем, недалеко от истины. Этот мужчина мог всё, даже если не хотел.       — Что?       Я задал вопрос без уточнений, ведь сам не знал, зачем он зовёт меня. Мир разрушен, а он всё не угомонится.       Утром мы вломились в чей-то дом, чтобы передохнуть. Сценарии утомляли, несмотря на знания о возможном будущем. Всё-таки каждое изменение влечет за собой последующие, и порой трудно предсказать, что ждёт нас дальше. Наверное, поэтому я решил, что передохнуть будет неплохой идеей.       На самом же деле мне просто было страшно, и Джун Хёк разделял мои чувства.       — Тут есть одеяла.       Ох, точно. Да. Старый мир разрушен, а новый изменён до неузнаваемости, но мы всё ещё живые существа, которые могут замёрзнуть. Со всей суматохой после сценария, когда нам с ребятами пришлось разделиться, я напрочь забыл о себе и не заметил, что дрожу от холода. Посмотрев на Джун Хёка, люди могут подумать, что он не замечает никого, кроме себя, и отчасти они будут правы. Но не он выбрал такой путь, и все же этот регрессор всегда замечал больше меня.       Я поднялся с пола и пересёк небольшую комнату. Джун Хёк стоял около окна, вглядывался в пасмурный пейзаж, стараясь занять свои глаза хоть чем-нибудь. Прямо под его ногами лежали стопка одеял и одна подушка. Более чем достаточно для одного меня, но мне не хотелось довольствоваться всем в одиночку.       Одеяло пахло сыростью и пылью, и мне пришлось его несколько раз встряхнуть. Краем глаза я заметил, как Джун Хёк наморщил нос, и это выглядело довольно забавно. Я засмотрелся на него, и в очередной раз в голове всплыла мысль: «Какой красивый сукин сын». Но то была лишь мысль.       — Ты так и будешь караулить? — спросил я довольно небрежно, садясь поудобнее.       — Нельзя расслабляться.       Это была наглая ложь. Он знал всё наперед, и если бы нам угрожала опасность, мы бы не занимались сейчас такой ерундой. Я не знал, как он отдыхает, будучи в нормальном состоянии. Всякий раз, когда Джун Хёк пребывал в бессознательном состоянии, его либо выматывали морально, либо… что ж, был случай, когда я не рассчитал силу, ударив его по челюсти, но давайте будем честны, Джун Хёк заслужил тогда получить по лицу.       Так что я совсем не представлял спящего Джун Хёка, который согласился на это по доброй воле, но лицезреть, как он всю ночь крутится у окна, мне не хотелось.       Я потянул его за ногу, застав врасплох. Если бы на моем месте был кто-то другой, его бы ждала незавидная судьба. Но это был я, его соратник, прошедший с ним и без него огонь и воду, я вполне дослужился до такого ребяческого жеста без рисков для жизни.       — Что ты делаешь?       Джун Хёк посмотрел на меня сверху вниз с недовольным выражением, пытаясь стряхнуть мою руку. Не сильно, даже не стараясь, ему всё равно, что я делаю с его ногой, но ради поддержания своей роли угрюмого красавчика Джун Хёку пришлось хоть как-то среагировать.       — Садись рядом, — я похлопал на пол справа от себя, ещё раз дернув его за брюки, — мы так быстрее согреемся.       Я видел усталость в его глазах. Джун Хёк никогда не скажет напрямую, что ему нужна передышка. Он скорее потратит весь свой запас, и не факт, что на этом остановится. Предела для него не существовало, он сам устанавливал свои пределы, а когда добирался до них, просто создавал новые. Приходилось опускать его на землю время от времени.       — Как думаешь, Док Ча, — он произнёс эти слова тише, чем раньше, и я неосознанно потянулся к нему, — имеет ли это смысл?       Смысл? Пожалуй, нет. По крайней мере, это был не тот смысл, которого он ждал от меня. Всю свою жизнь я был читателем, им и останусь. Для меня смыслом были истории, в которые я погружался. Момент хэппи-энда на последних страницах. В этом мире я тоже хочу увидеть конец. Тот самый конец, когда смотришь вдаль, солнце замирает над горизонтом, окрашивая небо в яркие краски, которых не увидишь в разрушенном мире, а за спиной стоят те, кто прошел с тобой этот путь. Наверное, это мой смысл, но я не знаю, хочет ли того же Джун Хёк.       — Знаешь, до всего этого я никогда не задумывался над будущим. Я работал в компании, от которой не ждал многого, а они не возлагали надежд на меня. Редко выходил на улицу и читал новеллы. Вел образ жизни неудачника, которому не суждено встать на место главного героя, — я не знал, почему рассказываю всё это, я лишь надеялся, что меня правда слушают. Джун Хёк не отводил от меня глаз, но и не торопился сесть. — Когда мир изменился… я подумал, что хоть где-то у меня есть преимущество, есть возможность изменить происходящее. Читатель всегда знает, какую концовку он хочет видеть. Проблема в том, что не он ее пишет.       — Но сейчас разве не ты?       — Нет, — я обхватил руками свои колени, одеяло на моих плечах чуть съехало из-за движений, — если бы это зависело только от меня, я бы не сидел сейчас здесь.       — Так ли это плохо?       Как мне следует ответить? Джун Хёк всё смотрел на меня, и я чувствовал себя обнаженным. Звучит клишированно, но я не могу описать по-другому. Я хотел укрыться от этого взгляда. Он заметил, что мне неудобно, особенно болела шея, этот сухарь и так был выше меня, а с моей позиции в данный момент он выглядел гигантом.       Джун Хёк вздохнул и неожиданно для меня сел рядом. Он повозился немного с одеялом, и когда я любезно предлагал разделить с ним пол, я думал, что каждый возьмёт своё, но Джун Хёк просто взял конец моего одеяла со своей стороны и накинул на свое плечо, другим прижавшись к моему. Это было за гранью моего понимания.       — Так ответишь или нет?       — Нет.       — Не ответишь?       — Нет, это не плохо.       В комнате из всего света горела одна свеча, которую нам удалось найти. Она отбрасывала тень на лицо Джун Хёка, и я не мог нормально его видеть. В этом полумраке я видел лишь глаза, пожирающие меня изнутри. Они похожи на дно океана, так близко, что я рискую утонуть прямо сейчас.       — А как же твой хэппи-энд?       Он дразнил меня. Конечно, для него сидеть с кем-то вроде меня на грязном полу — не то, о чем он мечтал в своих регрессиях. Для меня же это не было чем-то плохим. Этот вечер лучше всех вечеров в моей прошлой жизни. Даже на грязном полу под странными одеялами в компании самого странного человека во всем мире. Скажите мне это до разрушения мира, и я бы не поверил, что когда-то буду вот так сидеть с главным героем, делить с ним один воздух и болтать о чепухе. Я не успел заметить, когда он стал кем-то большим.       — Я бы хотел, чтобы ты был его частью, Джун Хёк.       Это своего рода признание. Нет, я вложил в это нечто большее. То, что нельзя забрать назад и сделать вид, будто ничего не было. Мы шли к этому каждый миг нашей новой жизни. В день, когда я встретил его на разрушенном мосту, когда мы встретились вновь на станции, когда я дрался с ним в кинотеатре, когда от души врезал ему в битве королей и когда отдал за него свою жизнь. Каждый раз нас сталкивали лбами, заставляя мириться с нашими недостатками. Всё было пропитано им.       Наши плечи тесно соприкасались. Своим бедром я почувствовал чужое. После сказанных слов всегда наступает неловкий момент, и я сполна его ощутил на своей шкуре, ожидая, пока этот придурок соизволит ответить.       Дождь всё шел, заглушая внешний мир. А Джун Хёк всё заглядывал мне в душу, выворачивал ее наизнанку, испытывал меня, проверяя, сорвусь я или нет. Я не хотел давать ни единого повода усомниться в своих словах, поэтому смотрел в упор, чувствуя, как нагреваются щеки.       — Ты об этом пожалеешь, Ким Док Ча.       О боги, этот парень всегда угрожает. Настолько приелось, что без этого правда будет трудно.       Прикосновение губ теплое. У него они шершавые и немного сухие, такими я их и представлял. Джун Хёк обхватил мое лицо ладонями, не сжимая и не надавливая, он просто держался за меня, как и я за него. Мои руки лежали на его плечах, правую я неловко подтолкнул выше, добравшись до затылка. Волосы мягкие, их приятно трогать. Он целовал без напора, присущего ему, и я удивлялся этой разнице, она могла бы меня напугать, но я слишком увлекся происходящим. Стараясь поспевать за ним, я аккуратно двигал губами в его темпе, слегка покусывал нижнюю губу Джун Хёка из-за волнения, и он отвечал мне тем же. Я терялся в новых ощущениях, которые он дарил мне.       Это был нетребовательный поцелуй, будто мы нуждались в утешении. Я гладил его по волосам, перебирая пряди в пальцах, чуть оттягивая их, а он обводил мою щеку большим пальцем, целовал уголок губ, затем другой и вновь вовлекал в поцелуй, от которого я не мог отказаться.       Когда дождь прекратился, я лежал к нему спиной. Джун Хёк обнимал меня сзади, даря свое тепло, и я, если честно, уже давно согрелся. Мне даже стало жарко, но я прижимался ближе к нему, а Джун Хёк молча целовал мои волосы. Он продолжал удивлять меня, показывая свои скрытые ото всех стороны. На миг я почувствовал глупую радость, когда человек, который тебе давно нравится, ведёт себя с тобой по-особенному.       Наступит новый день, и, возможно, нас не станет. Может, мир снова обрушится нам на головы, а может, вся вселенная превратится в пыль и осядет в пустоте, словно ее никогда не существовало.       Да, скорее всего, когда-нибудь всё пойдёт наперекосяк, но сейчас я держу его руку и засыпаю, утомившись за этот дождливый день.       Пусть мир подождёт.