The Oni's Bride.

Последний учебный год начался для Польнареффа с далеко не приятных новостей. Родители сообщили ему о переезде, так как Шерри было тяжело адаптироваться после случая с изнасилованием. Сначала парень возмущался, а потом и вовсе опешил, узнав, что он остаётся в Бирмингеме. Он не хотел уезжать и оставлять своих друзей, но и не горел желанием жить отдельно от семьи. Парень точно не был готов к одиночеству и самостоятельной жизни, но родители решили, что ему следует доучиться именно в местной школе, так как в конце учёбы переводиться куда-то было бессмысленно. Жан-Пьер считал это чистой воды враньём. Он знал, что его родители на самом деле не хотели снова искать новую школу и возиться с очередной кипой документов. Им было гораздо легче высылать ему деньги раз в неделю и примерно столько же звонить сыну, чтобы спросить о его здоровье и успеваемости. Первое время Польнарефф старался не находиться в пустой, тихой и большой квартире. Он ходил к Минсу, но потом и девушка почти перестала с ним встречаться. Она пыталась сосредоточиться на учёбе и отношениях, которые теперь не скрывала от родителей. Подруга последовала за Нориаки и рассказала о Мухаммеде, и, к её удивлению, он им понравился. Абдул был довольно воспитанным и учтивым: как часто говорил Польнарефф, слишком правильным. Он считал эту черту в людях скучной. Ему нравились более подвижные, такие же весёлые и находчивые, как Минсу. И даже эта девушка решила пожертвовать им, дабы не нарушить этот хрупкий баланс между отношениями и учёбой, который она старательно поддерживала. Но Жан-Пьер всё понимал и не обижался. Однако находиться в этой непривычной тишине, давящей на него, парень не мог, поэтому решил чем-нибудь заняться. Фехтование ему уже не нравилось, а вот бокс он бы попробовал. И здесь тоже всё было не так просто. Проблема заключалась не в деньгах, как можно было подумать, а в шизофрении Джозефа. А если чуть точнее, в стремлении старика блюсти собственные принципы. Так и началось противостояние двух упрямцев. Опыт и молодая кровь сцепились друг с другом, не уступало при этом ни первое, ни второе. После нескольких уговоров и чуть ли не каждодневного навязчивого мелькания перед глазами Джостара, парень добился своего. Джозеф решил взять его вместо Д’Арби, который всё же перестал ходить на бокс. Было это из-за боязни Джотаро или из-за того, что этот вид спорта опостылел, никто точно не знал. Однако все ставили на первую причину. Так и начались его тренировки. Польнарефф иногда пропускал занятия, чтобы подольше потренироваться, сам нарывался на спарринги, нервируя Джозефа. Тренер не любил, когда нарушали дисциплину, но энтузиазм и сильное желание учиться всё же подметил, поэтому не сильно ругался. Да и возраст давал о себе знать. Джостар был уже не таким строгим, как раньше, мог ворчать где-нибудь в углу, наблюдая за активной молодёжью, а сам в глубине души завидовал им и изредка улыбался. Жан-Пьер был не таким способным, как Джотаро, но стараний у него было не меньше. Он сильно выматывался на тренировках, брал дополнительное время. Иногда даже Джозеф не выдерживал, отдавал ему ключи и уходил домой, а Польнарефф потом закрывал клуб и шёл к себе. Снова в эту непривычную, местами пугающую пустоту, в которой он был совершенно один. Парень, громко вздыхая, медленно прохаживался по довольно большому тротуару, освещённому фонарями. Людей уже было не так много, так как в этом районе часто натыкались на неприятные компании. Польнарефф знал, что по пути ему не попадётся тот самый злополучный переулок, разделивший его жизнь на до и после. В последнее время его терзали странные мысли, которые раньше и намёка не давали на своё появление. Парень часто думал, почему именно он сейчас так одинок. Ему тоже хотелось ходить на свидания, подолгу разговаривать с кем-то по телефону о всяких мелочах, взаимно любить кого-то. Он даже пытался измениться, думая, что дело было во внешности, скорректировал поведение. И из-за этих изменений его почти не узнали в начале учебного года. Парень перестал высоко зачёсывать волосы: он просто собирал их в хвост или убирал назад, чтобы не мешались. Жан-Пьер стал более сдержанным, думая, что излишняя эмоциональность раздражает, только потом Минсу сказала, что так он только потерял свою индивидуальность. Даже спорт, благодаря которому он стал более сильным и подкаченным, не помог. Парень остановился у какой-то подворотни, отчаянно вздыхая. Что ему ещё нужно было сделать? Он знакомился, искал девушку, похожую на ту, которая так и не ответила ему взаимностью, но почему-то терпел поражения. И так продолжалось из раза в раз, пока в какой-то момент он просто не смирился. Видимо, ему оставалось только свыкнуться с тем, что он останется совсем один. Так парень наивно полагал, даже не подозревая, что уже с этого вечера он найдёт себе сожителя. Неподалёку раздался шум, заставивший Польнареффа вздрогнуть и напрячься. Он сразу же посмотрел в сторону подворотни, но там никого не было, хотя частично разорванные и изредка шуршащие мусорные пакеты, говорили об обратном. Парень решил подойти ближе и посмотреть на «причину» его испуга, надеясь, что это будет не крыса. Он их терпеть не мог. Жан-Пьер брезгливо поднял мусорный пакет за небольшой узелок, по возможности закрывая нос свободной рукой, затем отбросил его в сторону переполненного контейнера. «Лучше бы это была крыса.» — подумал он, увидев перед собой исхудавшего, почти обессилевшего зверька. Его даже нельзя было назвать собакой — он просто был на неё не похож. Маленький, ужасно грязный и забитый в угол щенок едва смог подняться на задрожавшие лапки, затем тихо тявкнул. Но этот звук почти невозможно было услышать. Озвучив такое слабое предупреждение, «зверёк» упал на грязный живот, покрытый засохшей грязью. Польнарефф тут же сел рядом с ним, затем протянул руку к испуганному щенку, у которого сил хватило только на слабый укус. Он даже кожу как следует зубами зажать не мог — просто слегка сжал её и тут же положил мордочку на асфальт. — Тебя тоже бросили, да? Пойдёшь ко мне жить? — спросил Польнарефф, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Он даже не знал, кого ему было жаль больше: брошенного щенка или себя самого. В любом случае парень решил взять маленький комочек на руки, несмотря на грязь, и отнести к себе домой. От брезгливости не осталось и следа. Сейчас важнее всего было позаботиться о найдёныше, поэтому Польнареффу нужно было заскочить в парочку магазинов перед тем, как вернуться в квартиру. — Мёрзнешь? — спросил он у щенка, который задрожал у него на руках. Ответа, как и ожидалось, не последовало, но Жан-Пьер и сам всё понял. Он осторожно засунул его за пазуху, не сильно застёгивая кофту. Щенок тут же высунул морду наружу, принялся наблюдать за яркими вывесками, прохожими, иногда тихо рыча на них и дрожа от страха. Но вся агрессия тут же сходила на нет, как только тёплая рука касалась его замёрзшего брюшка, и щенок успокаивался. В какой-то момент он даже уснул, пригревшись, но почувствовав запах еды, очнулся. Услышав тихий писк, совсем не похожий на тявканье, Польнарефф улыбнулся, затем зашёл в зоомагазин. — Есть хочешь? Сейчас я тебя накормлю, потерпи немного, — сказал парень, затем купил корм, который ему посоветовал услужливый продавец. Он также помог Польнареффу подобрать остальные вещи. В итоге набрался огромный пакет, в котором лежали шампуни, миски, мягкая лежанка и прочие необходимые атрибуты. Поблагодарив кассира, парень быстро вышел из магазина и поспешил домой. Щенок же снова уснул, начал тихо посапывать, не обращая внимания на прохладный ветер. Сейчас ему была нипочём осенняя погода. Польнарефф же забеспокоился, добежал до квартиры так быстро, как только смог. Он не решался сразу мыть щенка, который, оказавшись на полу, очнулся, но всё равно пока был слишком слабым. Для начала парень решил накормить Игги. Эта кличка пришла ему в голову внезапно. Почему-то Польнарефф решил назвать беднягу в честь рок-певца, песни которого в последние дни поднимали ему настроение. Возможно, это было связано с тем, что находка маленького друга вызывала у него такие же эмоции. Одного взгляда на малыша, который упорно подошёл к миске с кормом и начал быстро есть, вызывали у парня восторг и облегчение. С каждым съеденным граммом увеличивалась вероятность того, что щенок выживет. Игги быстро наелся, затем начал искать место для ночлега, осматриваясь. Сил у него пока не хватало, поэтому он едва дополз до тёплого коврика. Улыбнувшись, Жан-Пьер заботливо взял маленький комочек в руки, затем осмотрел щенка на наличие ран и спокойно выдохнул, не заметив никаких травм, и положил найдëныша на лежанку, поближе к обогревателю. Польнареффу стало чуть легче, ведь теперь он был не один. Но вместе с питомцем к нему пришла и ответственность. Именно поэтому утром парню пришлось встать пораньше, чтобы помыть щенка. Он почему-то чувствовал страх, когда несмело заглянул в гостиную, но потом успокоился, увидев немного окрепшего Игги, который несмело ходил по коврику, принюхиваясь к мягкому ворсу. Как ожидалось, брезгливому Польнареффу нужно было не только помыть питомца, но и убрать за ним. Покормив Игги, а затем отмыв его, парень закутал чистого, мокрого щенка в полотенце и прижал к своей груди, надеясь так согреть его. Поначалу маленький упрямец кусался, но делал это слабо, словно щекотал, а Польнарефф тихо смеялся и гладил его в ответ. Он знал, что доверие ещё нужно заслужить, и всячески старался. Ему впервые за эту неделю не хотелось никуда идти. Парень даже решил пропустить занятия, чтобы подольше побыть с щенком, который снова уснул, пригревшись. Казалось бы, он снова сидел перед телевизором, смотрел очередное не особо интересное шоу, но теперь снова был с кем-то. Слышать тихое сопение, осторожно прижимать к себе тёплый маленький комочек — всё это вызывало у Польнареффа столько положительных эмоций, что невозможно было передать это словами. Он в какой-то момент сравнил себя с мамашей, которая прижимала к груди младенца. — Кажется, я такими темпами скоро свихнусь, — сделал вывод парень, снова разговаривая со спящим Игги. Но, к счастью, его догадки не подтвердились. Узнав о том, что у парня появился питомец, друзья тут же захотели прийти к нему в гости, чтобы посмотреть на малыша. А тот, освоившись и оправившись, начал показывать характер. Из всех людей, с которыми ему пришлось встретиться в доме Польнареффа, подпускал он к себе только хозяина. На остальных щенок рычал, мог даже укусить. Жан-Пьер один раз даже испугался за Игги, который осмелился цапнуть руку Джотаро, когда тот потянулся к нему, чтобы погладить. — Его обижали раньше. Это видно, — сказал он тогда, не устраивая взбучку, затем повернулся к Польнареффу и улыбнулся. — Ему сильно повезло наткнуться на тебя. Жан-Пьер знал это и без чужого мнения. Не каждый смог бы выходить полуживого щенка. Парень не жалел ни денег, ни времени, и питомец с такой заботой не только набрал вес, но и даже подрос. Он радостно вилял маленьким хвостиком, прыгая возле ног Польнареффа и встречая его, стоило только услышать щелчок двери. И парень радовался, зная, что его снова кто-то ждёт со школы, что он кому-то нужен. Ему стало чуть легче, но общения всё равно сильно не хватало, поэтому Польнарефф без раздумий решил пойти в гости к Минсу. Наступили выходные, и девушка позвала друзей на мини-вечеринку. Парень в приподнятом настроении побежал в магазин, чтобы купить немного алкоголя. Он недавно стал совершеннолетним, поэтому смело мог называть друзей малышнёй и покупать пиво или сидр для посиделок. Поначалу настроение у Польнареффа было приподнятым. Ему было жаль Игги, который остался один в квартире и, должно быть, сильно скучал по хозяину, но взять питомца с собой не мог. Несмотря на лёгкие переживания, парень всё же был в предвкушении долгожданного веселья, поэтому торопился к подруге, надеясь прийти туда раньше остальных, как делал всегда. И весь его настрой тут же испарился, как только он увидел Абдула в комнате девушки. Какёин и Джотаро ещё не пришли, поэтому решили сначала подождать их. Негромкая музыка хоть как-то избавила ребят от неловкости и тишины. Минсу будто чувствовала напряжение, возникшее с приходом Польнареффа, замялась, иногда поглядывая на Мухаммеда. — Я уже давно заметила, что ты причёску сменил. Хорошо смотришься без укладки, хвостик тебе идёт, — сказала девушка, улыбнувшись, отпивая немного из железной баночки. Она совсем забыла о том, что недавно говорила другу по поводу смены имиджа. Видимо, подруга его совсем забегалась и на ходу забывала о том, что когда-то говорила. Польнарефф помнил, что ей нравился яблочный сидр, специально взял самый дорогой. Он наблюдал за Абдулом, думая, что тот наверное не знал об этом. Словно подтверждая сейчас его мысли, парень легонько прикоснулся к баночке и остановил Минсу. — Не пей слишком много, а то может стать плохо, — обеспокоенно сказал Мухаммед. — Пусть пьёт. Это я вообще-то для неё специально купил. От сидра ещё никому плохо не было, — фыркнул Жан-Пьер. Он посчитал обычную заботу придиркой к нему самому, хотя Абдул никак не хотел задеть друга. — Всё хорошо. Польнарефф прав, — сказала Минсу, подмечая нервозность парня, затем обратилась к нему. — Ты в последнее время какой-то нервный. Что-то случилось? — Нет, просто не выспался, — отмахнулся Польнарефф, затем сделал несколько глотков, чтобы поскорее опьянеть и абстрагироваться от окружения. Он осознал свою ошибку окончательно, когда к ним пришли Какёин и Джотаро. Так и проходили их вечеринки: все разбивались по парочкам, ворковали друг с другом, а Польнарефф сидел и пил, делая вид, что ему противно наблюдать за этими нежностями, а внутри него бушевала зависть. Чтобы не залить пол желчью и ядом, парень решил уйти, заранее сделав вид, что ему стало плохо. — Может, полежишь в комнате для гостей? — спросила Минсу, обеспокоенно поглядев на друга, который надел на себя тёплую толстовку и фальшиво улыбнулся. — Нет, я пойду. Может, на свежем воздухе станет полегче, — успокоил он подругу, затем повернулся к двери, но замер, почувствовав объятия. «Не мучай меня.» — мысленно попросил он девушку, поджимая губы. — Напиши, как дойдёшь до квартиры. — Хорошо, — не оглядываясь, сказал Польнарефф, затем вышел из дома. Кого он обманывал? Его чувства к Минсу уже прошли, но на душе всё равно было так тяжело, словно вместо сердца в грудь положили камень. На глаза почему-то накатили слёзы, и парень остановился, тихо ругаясь. Неожиданно для себя он решил сегодня пойти по той самой дороге, по которой шёл вместе с сестрой когда-то. Парню было настолько тяжело сейчас, и он решил, что его уже ничего не добьёт. Кто знает, может, сама судьба подвела его к тому самому злополучному закоулку. Парень решил пройти мимо, не оглядываясь на эту пугающую темноту, боясь увидеть там бледное лицо с дрожавшими губами и покрасневшими от слёз глазами. Но он всё же посмотрел туда, когда услышал тихий крик и смех. Его тело покрылось мурашками, а кулаки неосознанно сжались. Если бы Польнарефф видел сейчас своё лицо, он бы точно испугался. Оно казалось страшным из-за яростного взгляда, оскала и выступивших желваков. — Хей, может, всё-таки отдашь нам деньги? Мы же знаем, что ты их где-то прячешь, жирдяй, — прозвучал низкий голос, затем послышался звук удара и громкий стон. — У меня правда больше нет, — прохрипел парень, сжавшись и обхватив живот руками. Именно туда его пнули несколько секунд назад. Обидчиков было двое. И один из них был слишком тупым, чтобы понять фразу бедолаги с первого раза. Но не успел он замахнуться, как тут же застыл, услышав громкий крик. — Эй, а ну прекратили, — прикрикнул Польнарефф и пошёл в сторону закоулка, наплевав на страхи, которые у него были связаны с этим местом. — Иди своей дорогой, парень. Мы не с тобой разговаривали, — огрызнулся второй. Тот был, видимо, более разговорчивым или смелым. Но Польнареффу было плевать на качества этих ребят. Их всех ждало только одно — хорошая трёпка. Только сейчас парень радовался тому, что его не взял сегодня алкоголь. Он и выпил не так много, как планировал, поэтому мог спокойно подраться. В голове тут же стали всплывать недавно выученные приёмы, а тело уже само становилось в начальную позицию. — Вернули ему деньги, попросили прощения и свалили, — рявкнул парень, скалясь. Настроение у него сегодня было слишком паршивым, чтобы долго ждать хоть каких-то действий, прежде чем переходить к более плохой форме разговора. — Хаха. Ты что, придурок, долбанулся? — спросил разговорчивый самоубийца и подошёл к французу, не зная, что получит крепкий удар в горло. Парень издал хриплый писк, невольно прикоснулся к шее и пропустил второй удар, который пришёлся прямо в челюсть. Тот самый бандит, который пинал бедолагу, тут же подбежал к Польнареффу, надеясь застать парня врасплох. Как жаль, что он тогда не знал о хорошо развитой реакции новоиспечëнного боксëра. По иронии судьбы, а, может, по желанию Жан-Пьера, тот получил коленом в живот, затем сжался и упал на колени. Проучив выскочек, парень посмотрел на беднягу, который смог подняться с грязного асфальта, затем вытер мокрые от слёз щёки и сжался, готовясь к очередной взбучке. Но вместо удара он получил обратно свои деньги и увидел перед собой протянутую руку. Польнарефф старался выдавить хотя бы самую плохую улыбку, чтобы успокоить и без того испуганного парня. За взъерошенной чёлкой и падающей с неё тени его лица не было видно, но потом он всё же решился и поднял голову, посмотрев на своего спасителя. Большие серые глаза тут же замерли, с любопытством рассматривая Польнареффа, а затем его руку с деньгами. — С-спасибо, но здесь слишком много, — сказал он тихо, затем посмотрел туда, где должны были лежать его обидчики. Но их и след простыл. — Бери. Это моральная компенсация. Ты как? Встать сможешь? — спросил Жан-Пьер, замечая кровь губах парня и синяк на пухлых щеках. Он совсем забыл представиться, поэтому протянул бедолаге свободную руку, чтобы помочь ему подняться, и представился. — Жан-Пьер Польнарефф. — Смогу. Лео Тейт, — произнёс парень, затем встал на ноги и попытался стряхнуть с себя хоть немного пыли и грязи. Француз наблюдал за ним, замечая, что был его новый знакомый не таким уж полным. Он был одет в мешковатую одежду и из-за неё казался достаточно крупным, а судить по одному лицу могли только те самые глупцы, которые уже унесли ноги от этого закоулка. Немного замявшись, Лео всё же сунул деньги в карман толстовки и снова посмотрел на своего спасителя, который продолжал стоять рядом. — Спасибо вам за помощь, — парню не хватило смелости удержать взгляда на симпатичном лице, поэтому он тут же посмотрел на свои руки, местами покрытые ссадинами. Всё его тело болело, но больше всего Тейта волновало, как он доберётся до дома и расскажет обо всём бабушке, с которой он жил. Женщина, должно быть, сильно переживала за него, места себе не находила, а Лео не хотел расстраивать её своим видом. — Как себя чувствуешь? Может, тебе нужно раны обработать? — предложил Жан-Пьер, прекращая гляделки. Он ощущал этот страх, видел смущение и понимал, что парень откажется, но попытаться надо было. — Нет, вы и так мне хорошо помогли, — протараторил задрожавшим голосом Лео, затем собрался было пойти домой, но, сделав шаг, тут же зашипел от боли. Он точно не помнил, кто пнул его по колену, но это уже было не важно. Переживать сейчас следовало о том, как добраться до дома. — Ну так не пойдёт. Залезай, — сказал Польнарефф, заметив, как Тейт захромал, затем повернулся к парню спиной и слегка присел, показывая, что готов нести его на своей спине. — Не нужно. Я тяжёлый. — Да брось, залезай. Сначала ко мне пойдём, раны обработаем, а потом я провожу тебя до дома, — сказал Польнарефф, улыбнувшись. Жан-Пьер и сам иногда удивлялся тому, как люди доверяли ему. Даже незнакомцы могли излить ему свою душу. Возможно, это было связано с тем, что парень сам по себе был совсем безобидным, если дело касалось людей, которые в свою очередь хорошо к нему относились. Он всегда отвечал им взаимностью, а раньше так и вовсе доверял каждому встречному. Но со временем Польнарефф стал меньше говорить о себе и больше слушал остальных, считая эти перемены хорошим знаком. Лео в свою очередь сделал так же, как и другие — доверился. Слабо ухватившись за широкие плечи, парень замер, не зная, что делать дальше, затем неуверенно обнял парня за шею, стараясь не сильно давить на неё. Он невольно вскрикнул, когда крепкие руки схватили его за ноги, затем слегка приподняли его, заставляя Тейта прильнуть грудью к спине и обнять шею чуть крепче, чтобы не упасть. — Ну вот, нормальный ты. А говорил, тяжёлый, — сказал правду Польнарефф, затем тихо усмехнулся и пошёл в сторону своего дома. — Тебе удобно? — Да, а вам? — спросил тихо Лео, чувствуя, как лицо становится горячим, а смущение окончательно накрывает его с головой. Его ещё никто так не нёс и уж тем более не говорил о том, что он нормальный. — Давай на ты. Сколько тебе лет? — Семнадцать. Польнарефф громко рассмеялся, услышав ответ. Парень, который был на год младше его, сейчас общался с ним так формально. Кому расскажешь, не поверят, а кто будет понаглее, даже засмеётся. Лео, услышав мелодичный смех, тут же стушевался и подумал, что выглядит слишком взросло из-за лишнего веса. Почему-то в подсознании возникли настойчивые мысли о том, что смеялся Польнарефф сейчас именно над этим. — Мне восемнадцать, а ты со мной, как со взрослым общаешься. Я так старо выгляжу? Это из-за цвета волос ты так подумал? — Нет. Просто ты такой высокий… И раскидал их, — затараторил парень, надеясь, что не обидел своего спасителя. — Это да. Классно я их? — Было здорово. Мог бы я так, — мечтательно произнёс парень, затем слабо улыбнулся. Куда ему? Он даже на килограмм худеет еле-еле, а здесь сильный, красивый и добрый парень. Должно быть, девушки за ним бегают табунами. Думая об этом, Лео даже не заметил, как Польнарефф дошёл до подъезда, затем встал возле двери. — Достань, пожалуйста, ключ-карту из кармана и прислони к датчику, — сказал он, не решаясь отпускать одну ногу парня, боясь, что тот упадёт. — Я дальше и сам могу. Спасибо. Ты мне так сильно помог, — засуетился Лео, затем осторожно слез с широкой спины. Жан-Пьер только хмыкнул, улыбнувшись, затем открыл дверь и пропустил прихрамывающего парня вперёд. Они воспользовались лифтом, затем осторожно дошли до квартиры. Тейт от помощи отказался сразу, потому что боялся напрячь Польнареффа ещё сильнее, терпел лёгкую боль и шёл сам, а парень следовал за ним, наблюдая и готовясь в любой момент поймать, если вдруг его новоиспечённому гостю станет плохо. Только когда они подошли к заветной двери, Жан-Пьер вспомнил про Игги и его отношение к чужакам. Парень ударил бы себя по лбу, если бы на него сейчас не смотрел во все глаза Лео. Его новый знакомый был довольно наблюдательным, поэтому сразу заметил минутного замешательства парня. — Что-то случилось? Если что, я могу пойти домой. Он находится не так уж и далеко. — У меня дома щенок, и он не особо любит посторонних. Если не боишься, можешь зайти. Игги сам не нападает, просто не любит, когда его трогают, — предупредил Жан-Пьер, открывая дверь и пропуская парня вперёд. Щенок, как и ожидалось, уже встречал его у двери, активно виляя маленьким хвостиком, а затем насторожился, увидев чужака. Послышалось тихое тявканье, и Лео невольно засмеялся. — Привет. Я не буду подходить, — сразу же сказал Тейт, поднимая руки вверх, а затем осторожно наклонился, чтобы снять кеды. — Проходи. Ванная и уборная в той стороне, — сказал хозяин квартиры, кидая ключ на высокую тумбочку, затем указал в сторону двери, которую едва можно было разглядеть из-за тени. — Можешь сразу пойти в гостиную, если хочешь. Я сейчас принесу лекарства. Лео решил хотя бы умыться и немного почистить местами пыльную толстовку, а затем осторожно повесил её на сушилку. Он и так считал своё лицо слишком большим, так одна щека вдобавок ко всему этому ещё и опухла. Парень сам не знал, почему стоял несколько минут у зеркала, висевшего над раковиной и поправлял растрёпанные волосы, ведь это всё равно не сделает его внешность более приятной. В очередной раз поправив свободную футболку, парень несмело вышел из ванной и направился в гостиную, где его уже ждал Польнарефф. — Эта мазь должна помочь. Я купил её специально для своих колен, потому что после тренировок они частенько болят. Старый становлюсь совсем, — сказал Польнарефф, засмеявшись, затем похлопал по обивке дивана, намекая Лео, чтобы он сел рядом. Парень выполнил просьбу, не прерывая любопытного взгляда от крепкой груди спортсмена, который сейчас сидел в обтягивающей футболке и без стеснения демонстрировал Тейту результат многократных тренировок. Вместо зависти Лео чувствовал только восхищение. Не каждый мог так усердно заниматься. Кому-то всё давалось слишком легко, а Жан-Пьер должен был терпеть боль и всё равно не отступал. — Я сам, — сказал неуверенно Лео, затем осторожно задрал одну штанину, оголяя посиневшее колено. — Вот ублюдки, — прошипел Польнарефф, заметив большую гематому, затем, поняв, что смущает парня такими разглядываниями, решил понаблюдать за Игги. Щенок неуклюже уплетал корм, иногда настолько увлекался, что заваливался на левый бок. Заметив это, Польнарефф прыснул, а Лео тем временем закончил втирать мазь и снова ушёл, чтобы помыть руки. Жан-Пьер в этот момент осознал, что в квартире снова станет слишком тихо, если его новый знакомый уйдёт к себе. — Может, останешься здесь? А завтра утром пойдёшь домой, — спросил парень, заставая Тейта врасплох таким вопросом. — Меня дома бабушка ждёт. Она сильно волнуется. Я обычно к этому времени уже прихожу с дополнительных занятий. Услышав эту режущую слух фразу, Польнарефф неосознанно нахмурился. Он не хотел обидеть или напугать Лео, просто снова вспомнил тот самый инцидент. Ему повезло, что Тейт не заметил этого, потому что сейчас его взгляд был устремлён в сторону Игги. Щенок тихо подошёл к гостю, затем начал его обнюхивать. Его сильно удивляло отсутствие привычных и раздражающих прикосновений, которые он был вынужден принимать от чужаков. А тут ему совсем не оказывали внимания, и это казалось малышу каким-то неправильным, поэтому он решил сесть возле Лео и тихо потявкать. — Ох, похоже, он хочет, чтобы я ушёл, — сказал Тейт, отходя от Игги, и невольно уткнулся спиной во что-то тёплое и мягкое. — Не думаю. Если бы Игги хотел так сделать, он тебя бы укусил. Попробуй погладить его, — тихий и в то же время низкий голос раздался прямо над ухом, и Лео почувствовал горячее дыхание на своей шее. Он резко прикоснулся к чувствительной коже, покрылся мурашками, затем переборол страх, осторожно присел на пол и протянул руку, чтобы погладить щенка. Но тот опередил его, лизнул короткие пальцы, на мгновение пугая парня. — Удивительно. Ты действительно ему понравился, — сказал Жан-Пьер, присев рядом с парнем, затем погладил маленькое белое брюшко. Игги покорно лёг на спину, поджимая передние лапки к груди и прикрывая глаза. Он сейчас позволял Тейту гладить себя, так как не чувствовал от него никакой угрозы. Возможно, именно страх, который исходил временами от Лео, убедил щенка в том, что парень был таким же беззащитным и пугливым, как и он сам. — Кстати, может, ты хочешь перекусить чего-нибудь? У меня есть вкусный ягодный чай, — сказал Жан-Пьер вставая с пола и направляясь на кухню. Он хотел, чтобы Тейт остался у него подольше. Чувство, которое сейчас переполняло Польнареффа было похоже на то самое, давно позабытое и впервые появившееся ещё в детстве. Обычно оно возникало тогда, когда к ним в гости приезжали другие дети и с ними можно было повеселиться. Сравнение казалось парню глупым, но зато оно точно сейчас передавало его состояние. Даже грусть, которая появлялась, когда гости уезжали и дома снова становилось до неприятного тихо, сейчас была абсолютно такой же. — Мне правда уже пора уходить. А ты тут живёшь совсем один? — спросил вдруг Тейт, заметив, как Польнарефф начал собираться вместе с ним. — Да. Поэтому мы с Игги будем рады, если захочешь нас снова навестить. Ты нам понравился, — сказал Жан-Пьер, затем улыбнулся. И это не было ложью. Польнареффу действительно понравился этот стеснительный добряк. Ему почему-то казалось, что Тейт станет ему хорошим другом. Было видно, что Лео тоже не хватало общения, поэтому, услышав о приглашении, парень улыбнулся и покраснел. — Тогда я приду, как только получится, — пообещал он уже более уверенно, впервые за всё это время посмотрев прямо в голубые глаза и вызывая этим у Польнареффа мурашки. — Ловлю на слове.