Улан зурхэн шулуун бэшэ

***

Сэсэг сидела в кафе вместе с Магаданом, Новосибирском, Мурманском и Нарьян-Мар. Такие встречи были редкостью и в такие дни женщина понимала, насколько она превосходит их по возрасту. Мирон пару раз дёрнул её продолжая рассказывать о чем-то своём, но взгляд Алханай привлёк юноша показавшийся отдалённо знакомым. Она лишь отмахнулась, пытаясь вникнуть в рассказ, она слушала, старалась, а потом резко осознала. — Вася! Крепкий кофе полетел по стола прямо на штаны Нарьян-Мар, та даже выругаться не успела. Чита спотыкаясь выбежала из кафе и дико оглядываясь побежала в сторону знакомой фигуры. Она хотела верить, кто бы, что не говорил. И вот, женщине чудится что она снова в тяжелых одеждах, стучит украшениями для волос и бежит. Она надеется на бессмертие души, как учили тенгрианство и буддизм. — Вася!

***

Дэгэл тяжёлый, но овчина греет даже в самый холод. Сэсэг поправляет круглую пуговку подмышкой и плетёт косу из своих густых волос. Синяя парча с замысловатыми узорами совсем не подходит её детскому личику. Но подарок её старших братьев стоило уважать. От рук пахнет бараньей кровью, утром Алханай помогала Дугару разделать пару тушь, ей больше нравилось снимать кожу. На убийстве ей не позволяли присутствовать, скорее по привычке, нежели из надобности. До сагаалгана пара дней, все в приготовлениях, Ринчин не так давно привёз башню в девять этажей из угощений. Из своего сундука достав украшения для волос, Сэсэг вплела лишь малое количество, надеясь не быть наруганной. Маленькая прислуга бегала вокруг и подавала чай, когда девушка всё же вышла к гостям. Рядом с мангадом, другом Дугар ахай, сидели то ли купцы, то ли казаки, Сэсэг их не отличала. Только вот, мальчишка, на вид возрастом с её воплощение застыл глядя на смуглую кожу и пухлые искусанные губы. Жирный солёный чай с привкусом трав и сладчайшим молоком, ласкал замёрзшее тело девушки. Всё же, Сэсэг бы предпочла сейчас полировать свой кинжал, а не притворно-смущённо улыбаться гостям. В юрте натопленно, пахнет варёной и жареной бараниной. Ринчин незаметно подкладывает сестре пару рёбер и прикрывает своим телом, чтобы она могла покушать. А юноша никак глаз оторвать не может от карих глаз в тусклом освещении выглядящих чёрными. За юртой стучат лошадиные копыта, Сэсэг не могла не застыть в восхищении, скакуны были первоклассные. Блестящая шерсть, длинная грива в тугих косах, и зубы, ровнее и чище чем у многих людей. Мальчишка заметив её нетерпение и что-то шепнув сидящему рядом мужчине, беспардоннейшим образом вскочил на ноги. Ринчин, говоривший о торговых точках, осёкся от возмущения, но быстро посмотрев на сестру, попросил сопровождать гостя. Счастливая Сэсэг успела и погладить и посюсюкаться с лошадьми. Мальчишка лишь наблюдавший до этого спросил: — Ты сестра двух Ханов? Должно быть, сложно? — Я и сама Хатан, — Алханай горделиво вздёрнула подбородок, — не из-за братьев, а по праву рождения! И обращайся ко мне соответственно, на «Вы»! Представься! — Моё имя Василий! Я тоже, между прочим, не простой человек! — Хлопнув себя по груди он выставил его колесом, — Мой отец торгует из-за границы и у нас даже есть особняк в Кяхте. Украшения в волосах кокетливо стучат друг о друга и ласково пробегают по алым щекам. Вася, Васенька, Василий, он не знал, вероятно, о том, как будет жалеть о том, что подошёл к девушке от которой вместо благовоний пахло кровью. Он пожалеет о том, что однажды полюбил.