Где-то в далекой галактике 2. Время динозавров

Тико шел впереди, рубил ножом густые лианы и высокую, почти по пояс, траву. Зуло брел следом, устал, но упрямо продолжал идти. Они сняли второе спасательное кресло и запасную походную кухню, совсем крошечную, всего на литр, но с ней была дополнительная батарея, и она поможет кипятить воду. Первые часа два Зуло без умолку щебетал, рассказывал о разнообразии животного мира, восхищался зеленью и цветами. Планета, словно из сказки, пестрила невероятными формами и оттенками. Они не чувствовали ароматов, но Зуло уверял, что ощущает вкус свежей травы, сок лиан и брызги раздавленных на земле насекомых. Жуки хрустели под ногами и суетливо спасались на стволах высоченных деревьев. Невероятные, странные, пёстрые до пятен перед глазами. И прекрасные. Даже Тико был согласен, что живность тут прекрасна. Первый привал занял минут пятнадцать, следующий пришлось сделать через пару часов. А потом ещё один. За день они прошли всего десять километров, Зуло вымотался до изнеможения. Стоило Тико поставить палатку, как омега свалился на землю и уснул. Отказался от еды, сделав лишь пару глотков воды. Переход оказался для него неподъёмным. Зуло ещё на Земле жаловался на свою плохую физическую форму, но после шестнадцати лет в анабиозе, а потом искусственно вызванных родов мышцы его совсем ослабли. — Завтра не будем спешить, — пообещал Тико. — Мы и так еле ползем. — Пока кислорода хватает, можно не переживать. — Такими темпами мы не успеем за месяц. В его словах слышалось разочарование, он чувствовал себя обузой. А вот Тико твердо решил соорудить из спальника для него люльку и тащить на себе. Нет ничего постыдного для омеги быть слабым, пусть Зуло с этим и не согласен. Но с утра зарядил дождь. Настоящий тропический ливень. Тико высунулся из палатки, чуть не увяз в болоте, в которое превратилась почва, и снова спрятался под тонким, но укрытием. — В такую погоду никуда не пойдём. — Ну и отлично! — Зуло вытянул со стоном ноги и щёлкнул забралом на шлеме. — Эй, ты чего? — Задолбало, — он раздражённо стал стаскивать с себя плотный комбинезон, — чешется всё. Нормально ни поесть, ни поссать. И еще я хочу, чтобы ты меня обнял! Тико тоже стал послушно раздеваться. Информация о неизвестных бактериях и незначительной разнице в составе атмосферы ему ничего не говорила. Воздух пригоден для дыхания. Зуло прав — зачем себя мучить? Тем более так, без дурацкого шлема, расстроенного омегу можно утешить поцелуем. Под грохот грозы и шуршание ливня заниматься любовью оказалось прекрасно. Стоны Зуло сливались с музыкой природы, теплая кожа обжигала, а земля холодила спину. Тико дал омеге полную свободу и потом лежал, расслабленно целуя его в макушку, когда они оба получили удовольствие. За стеной палатки пару раз пробежали какие-то животные, но выбираться и проверять не хотелось, тем более Зуло подсоединился к болтающемуся на орбите спутнику и удаленно управлял строительстом дома. Расписывал, как идёт стройка, и какие грядки роботы успели подготовить. Для построек уже залили основания и начали возводить купол, а принтер создавал блоки для стен будущего жилища. Увлекательная игра в переселенцев закончилась ужином и спокойным сном. Тико спалось намного спокойнее, когда он чувствовал Зуло под боком. Без привязки к скафандрам они теперь не ограничены по времени, можно топать хоть целый месяц, а прийти в уже готовый дом и собрать первый урожай. В пищу можно употребить местных птичек и собрать дождевую воду. Не пропадут. Зуло во сне почему-то всхлипывал и просил его спасти. Словно боялся, что память снова исчезнет, или переживал, что им не выжить до возвращения корабля. — Не бойся, кроха. Мы дождёмся. И обязательно справимся, — шепнул Тико. Утром всё же отправились в дорогу. Хотя влажная земля неприятно хлюпала под ногами и мелкие насекомые вились в воздухе, так и норовя забраться в уши, нос и рот. Зуло сначала отмахивался от них, ругался, а потом нацепил шлем скафандра и ругался уже из-за стесняющего движения комбинезона. В середине дня они вышли к подножию гор, у них не было точных данных об их высоте и протяженности, но сквозь пасмурное небо удалось рассмотреть вершину, и сколько хватало видимости, горы простирались до самого горизонта. Река, что всю дорогу текла рядом, теперь вгрызалась в породу, уходила в ущелье. И в проделанной ею пещере суетились какие-то летуны. — Побаиваюсь взбираться на вершину, — признался Зуло, — если высота больше двух километров, наверху очень холодно, ветрено и, возможно, даже снежно. А горы могут быть и выше. — Сделаем для тебя люльку, и я за день тебя донесу. — А если высота шесть или десять километров? — Разобьём путь так, чтобы ночевать в тепле! — А если отвесные скалы, а если... Тико прижал его к себе, пусть не смог поцеловать из-за дурацкого шлема, но и объятий хватило. Зуло успокоился, поверил в их силы и даже согласился посадить себя в заплечный самодельный мешок. Отвлёкся на конструирование правильной люльки и забыл про опасность. Ночь они провели в предгорье, поставили палатку подальше от пещеры, из которой с наступлением темноты вырвалась стая маленьких птеродактилей с огромными клювами и умчалась ловить мошкару. А ещё к реке началось паломничество тучных длинношеих зауроподов и бронтозавров. Тико в разнообразии видов ничего не понимал, но Зуло легко подбирал животным названия, хотя на земные прототипы они мало походили. Утром Тико первым вылез на воздух и ошарашенно уставился на крупный след какой-то скотины. Тварь по размеру не меньше, чем трактор, оставила метровый отпечаток всего в нескольких шагах от места их сна. И если бы наступила на них, то даже мокрого места не осталось бы. Ночевать на земле становилось опасно. Беспокоить Зуло своей находкой не хотелось, так что Тико накидал на след листьев и потоптался немного сверху. За завтраком Зуло снова увлечённо кликал в планшете, строя «ферму», а лёгкий секс и дневная дрёма окончательно улучшили ему настроение. Собрались они, когда солнце было в зените, и никто не планировал начинать подъём в столь позднее время. Поэтому они решили пройтись вдоль подножия, взглянуть на пещеру и, возможно, если река позволит, срезать путь сквозь гору. Пробитая водой пещера имела гладкий, обтёсанный тысячелетиями свод и довольно неровное дно. Вдоль воды шёл небольшой бортик, по которому удалось пройти вглубь метров сто, но он закончился, а река уходила вниз, скрываясь в толще камня. Зуло фонарём осветил сужающийся свод и попытался рассмотреть хоть что-то под водой. Но та казалась чёрной и непроглядной. Под гладкой поверхностью бурлили течения, устремлялись вниз пугающие водоворотами потоки, словно слив в ванне. — Можно рискнуть, проверить, есть ли выход на другой стороне, — предложил Зуло, стаскивая с себя шлем. — Настроим камеру, подключим её к планшету и запустим в плавание! — А как ты потом без шлема поплывёшь? Зуло завис в раздумьях, потом отложил шлем и полез в сумку проверять, что у них ещё осталось из техники. Тико пока сгрузил вещи на уступ, потрогал температуру воды и поморщился — не просто холодная, а ледяная. Если что-то пойдёт не так, можно не только утонуть, но и обморозиться. Лезть туда совершенно не хотелось, и он не понимал, почему Зуло боится подъёма, но готов нырнуть в тёмную пучину, где течением их будет бить о камни и выбросит неизвестно где. Омега тем временем распотрошил их вещи и отыскал какой-то примитивный передатчик, входящий в спасательный комплект, и теперь пытался синхронизировать его с планшетом. — Готово! — радостно воскликнул он. — Угу, — Тико без восторга посмотрел, как омега завернул передатчик в кусок защитной пленки от палатки и попытался запустить его в водный поток. Водовороты засасывали ветки и листья, но упрямо игнорировали передатчик. Зуло наклонился ниже, сунул руку глубже, пытаясь запустить посылку по течению. А потом раз — и исчез. Тико остолбенело уставился на то место, где тот только что сидел. Только ноги мелькнули и что-то светлое пронеслось под водой. Ужас осознания накатывал посекундно. Фонарик и шлем Зуло остались на уступе. Как и переноска с детьми, прикрепленная к вещам. Собственный шлем болтался на спине. Но тело уже рвануло вперёд, туда, где ледяная вода уносила тело Зуло. Темнота ослепила мгновенно. Холод пролез под комбинезон и ещё сильнее потянул на дно. Тико дёрнул руками, толкая себя вперед, и мысленно матерился, потому что забыл фонарик, а шлем с освещением оторвало в первую же секунду. Затея оказалась провальной, нужно было возвращаться, но он не мог себе позволить повернуть назад и бросить Зуло одного. Ещё секунда, и его понесло вперёд течением. Подхватило с такой силой, что он не мог даже развернуться. В водовороте безумия руки нащупали что-то мягкое, а потом их вышвырнуло в глубь подземного озера. «Зуло, Зуло!» — мысли истерично бились в черепной коробке, он перехватил омегу крепче, на ощупь выискивая, где у него голова и ноги. Зуло в ответ цеплялся за него, а значит, был жив и в сознании. Поймал. Нашёл. Тико попытался развернуться, но течение тянуло вперёд с невероятной силой. Где-то вдалеке, наверху, показался свет, возможно озеро выходило на поверхность. Но это свет убедил, насколько глубоко они находятся и как быстро их уносит. Тико запустил наноботов, резко взмахнул руками, пытаясь вырваться из смертельного захвата. В несколько гребков смог поднять их выше или просто замедлил падение. Глаза панически искали выход, несколько светлых лучей в вышине привлекали спасением и Тико греб к ним, запуская систему снова и снова. Их окружала бездна, огромный подземный резервуар, уходящий в бесконечность, и тугой водоворот, захватывающий воду с поверхности и на огромной скорости уносивший их вниз. Вырваться было невозможно. Ужас собственного положения и отчаянное желание спастись сплелись в одно — бороться до последнего. За себя и за Зуло. Ему никогда в жизни не было так страшно. Столько опасностей и неприятностей пришлось пережить, Тико нередко оказывался один на один с древними богами, ожидающими его в другом мире. Но ни близость смерти, ни критические ситуации не доводили его до полного отчаяния. Сейчас же, в борьбе со стихией, осознание своей ничтожности и беспомощности лишало последних сил. Воздуха не хватало, холод сковывал горло и обжигал кожу. Где-то на грани сознания он почувствовал, как слабеет Зуло, и успел его схватить, прежде чем тот снова пропал в темноте. В отчаянье он сделал последний рывок туда, где свет, где остались их дети, где был воздух. Сил на борьбу не осталось, и Тико, прижав к себе ношу крепче, позволил реке их нести. Несколько раз течением их подбрасывало на камнях, Тико чувствовал, что выносит наверх, и успевал глотнуть воздуха, но не знал, что с Зуло. Темнота дезориентировала, лишала возможности хоть что-то понять и найти выход. Их постоянно толкало на скалы, и теперь болели ребра и плечи. Хорошо, голову не разбил. А Зуло он старался прикрывать своим телом. Течение выбросило их на поверхность внезапно. Солнце ослепило, и Тико зажмурился с криком, потому что понял, что они оказались в водопаде и теперь несутся вниз. Мгновение, и они снова в воде. Удар о камни и грохот падающей рядом воды. Тико вынырнул, волоча за собой Зуло. Тот дёрнул руками, стал отплевываться, а значит, пришёл в себя. Их вновь швырнуло на огромные булыжники. Тико услышал отчаянный крик Зуло и снова притянул его к себе. Падение наконец закончилось, и он смог осмотреться. Чуть в стороне возвышался берег, почти два метра отвесной скалы, но это мелочи по сравнению с тем, что пришлось пережить. Он волоком дотащил Зуло до берега и, в очередной раз запустив систему наноботов, в несколько рывков вылез на твердую почву. Уложил Зуло рядом, и тот снова болезненно застонал. — Зуло, миленький, — Тико, не сдерживая эмоций, целовал его поцарапанное лицо, — ты живой? — Больно, где дети... — не открывая глаз, прошептал омега, — ногу разбил. Тико взглядом прошёлся по его телу. Скафандр потрепало, но тот остался цел, а вот нога у Зуло лежала в неестественно выгнутом виде, пугая своим положением, и Тико, чертыхаясь, стал снимать с него защитный комбинезон. Стоило добраться до лодыжки, как Зуло стал кричать. Царапался от боли, но все ещё не открывал глаза. Казалось, он без сознания, вообще ничего не понимает и просто защищается. Кое-как уложив его и стащив наконец штанину, Тико и сам чуть не взвыл. Сквозь тонкое трико виднелась торчащая кость, ткань залило кровью и пятно расплылось до колена. Рана была очень и очень серьезной, и помочь им никто не мог. — Зуло, кроха, слышишь меня? — Тико дрожащими пальцами погладил его по щекам. — У тебя перелом, но я знаю, как с этим справляться, приходилось в своё время, и не раз. Но тебе придётся потерпеть. Несколько минут будет очень больно. Но ты сможешь, милый мой, я знаю, сможешь... — Не надо, — простонал омега. — Я люблю тебя, милый, ты выдержишь. Очень прошу, пожалуйста! — Тико сжал зубы. А потом стал резкими движениями пеленать Зуло в его же скафандр, лучше обездвижить и сделать все по-быстрому. В набедренном кармане сохранилась аптечка. У Зуло так вообще та полностью уцелела, и Тико нашел там бинты, обезболивающее и даже клей для ран. Он не знал, можно ли им срастить кости, но приготовил на всякий случай. А дальше была страшнейшая в его жизни операция — дёрнуть, сжать, залить антисептиком и клеем, обмотать бинтом, и поставить шину. Зуло отрубился сразу, и хорошо. Страшно представить, что он испытывал, и теперь, оказав ему первую помощь, Тико сидел с ним рядом, успокаивая больше себя, чем бессознательного омегу. Нашептывал снова и снова, что они справятся, доберутся до грузового модуля, а через несколько лет их подберёт вернувшийся шаттл. У самого от слабости руки тряслись после многочисленных попыток вырваться из водоворота, а потом экстренный подъём, тело от истощения практически не подчинялось. Он выдохся, перенервничал и при этом понимал — это не конец. Зуло нужно срочно доставить к медицинской капсуле, а ещё вернуться и забрать оставленных в криосне малышей. — Ты только приди в себя, слышишь, пожалуйста, очнись. Зуло не отвечал, дышал ровно, но не просыпался. Стопа у него чудовищно опухла, и Тико боялся худших последствий. Без Зуло и его указаний Тико не представлял, что делать и как отыскать упавший флаер. Он даже точного направления не знал. Когда силы немного вернулись, Тико стал мастерить носилки и навес. Собирал ветки и листья по округе, скреплял их бинтами и найденными стропами от парашюта, которые Зуло по счастливой случайности сунул в карман скафандра. Увлекся, занимая мысли чем угодно, только не беспокойством, и сотворил приличную платформу шириной почти в два метра. Зато Зуло на ней будет удобно и можно поставить все остальные вещи, когда он их вернёт. Омега пришёл в себя, когда Тико закончил с навесом. Застонал надрывно и попытался сесть, но тут же свалился с криком боли. — Лежи, не вставай, — Тико опустился перед ним на колени и поправил самодельное покрывало из местных лопухов. — Где мы? Где дети? — Зуло нервно осмотрелся, ему никак не удавалось сфокусировать взгляд и каждое движение отдавало болью. — Тебе нельзя шевелиться, — Тико осторожно коснулся ладонью его лба и сжал зубы до скрипа — Зуло горел, пылал в лихорадке из-за раны или, возможно, начавшегося воспаления. — Где наши дети... Тико, их надо забрать, — повторял он как в бреду, — или что-то может с ними случиться. — Я заберу, сейчас же пойду и заберу. Только обустрою тебе место! Всё это время Тико гнал пугающие мысли об оставленной капсуле с младенцами. В пещеру забираются звери, летают странные пернатые, кто-нибудь непременно сунется в сумку, будет раскидывать их припасы. А если столкнёт вещи в воду, то с ними туда упадет и капсула. Дальнейшее рисовалось в самых черных красках — разбитые о камни детали, утонувшие крошечные тельца... Тико тряхнул головой, не позволяя себе думать о плохом. Зуло продолжал причитать и стонать от боли, а Тико потащил изготовленные носилки к выбранному дереву. Оставлять Зуло на земле, помня, какие здоровые твари тут бродят, он не собирался, поэтому взобрался на широкий ствол и закрепил платформу между ветками. Следом установил навес, убедился, что конструкция не рухнет даже под его весом и с максимальной осторожностью поднял наверх Зуло. Омега вскрикивал от каждого движения, казалось, у него болело всё тело, и где бы Тико его ни коснулся, Зуло было больно. Его страдания фантомно передавались Тико, и ему, взрослому здоровому мужику, хотелось плакать. Как помочь любимому человеку? Как облегчить его пытку? На раненую ногу не налез ботинок, Тико подвязал штанину скафандра так, чтобы никакая тварь не залезла и не навредила еще сильнее. Оставлять омегу в таком состоянии казалось ужасной ошибкой, но Зуло продолжал подгонять, а пугающие мысли проели дыры в черепной коробке. Если бы можно было потащить Зуло с собой, Тико, не раздумывая, водрузил бы на себя ношу и преодолел горы чуть ли не бегом, но поднимать его, а тем более куда-то нести казалось невозможным. — Я вернусь очень быстро, — пообещал он, тщательно закрывая листьями собранное убежище, — выпей пару таблеток и постарайся поспать. Когда ты проснёшься, я буду рядом. — Когда я проснусь, — Зуло всхлипнул, — умоляю, верни их. И обязательно вернись сам. — Обещаю! Тико аккуратно сполз с дерева, а потом кинул злой взгляд на горную гряду, словно это была её вина в их неприятном положении. Посмотрев последний раз на собранное гнездо, Тико рванул вдоль реки к скалам. Сразу набрал быстрый темп, хоть и понимал, что он, истощенный, его не выдержит. Но нужно бороться, стараться, сколько хватит сил, потому что внизу, в долине, остался его Зуло, а за перевалом в тёмной пещере — их общие дети. И Тико не собирался делать выбор. Он должен спасти всех. Первые километры дались легко, даже подъём почти не чувствовался, хотя взобрался он высоко. Впереди поднимались громады скал, а за спиной в зелени скрылись очертания важного дерева. Тико боялся оборачиваться, вдруг что-то случилось? Фантазия подкидывала худшие сценарии, и ни в одном из них он не успевал добежать и помочь Зуло вовремя. Нужно было идти вперёд, не останавливаться. Игнорировать жар в лёгких, слабость в ногах и боль в мышцах. День перевалил за середину, а надо успеть вернуться до темноты. К подножию отвесной горы он подошёл ещё через час. Сначала собирался взбираться так. Вперёд и только вперёд, но, к счастью, заметил звериную тропу неподалёку. Какие-то крупные животные, похоже, перебрались с одной стороны горы на другую и вытоптали неплохую дорогу. Двигаться по ней было не в пример легче, но вскоре тропа круто свернула в сторону, а Тико не мог терять время на обход. Потому пришлось карабкаться, обдирая пальцы, по скалам, лишь бы сократить путь. К неприятностям добавилась странная каменная порода, чем выше он поднимался, тем более рассыпчатой становилась почва. Казалось, гора была собрана из песка, но под пыльным покрытием прятался острый гранит. Из-за этого Тико пару раз чуть не сорвался, благо ближе к вершине уклон уменьшился, а потом и вовсе превратился в скальную равнину, пугая своей протяжённостью. Он поднялся не меньше чем на четыре километра, и взору открылась пугающая картина. Оказалось, горная вершина плоская (относительно подъёма) и бесконечно длинная, покрытая снегом и заметёнными ущельями. Сжав волю в кулак, Тико отмахал ещё пару километров, промёрз изрядно. Пальцы немели, а уши горели, словно собирались отвалиться. Но Тико упрямо тащился вперёд, чувствуя, что сбился с пути, что понятия не имеет, где та самая пещера с оставленными вещами, и что ещё страшнее — он не был уверен, что сможет отыскать Зуло. Чтобы согреться, пришлось перейти на бег, Тико заставлял себя не останавливаться и надеялся, что не свалится в какую-нибудь дыру. Временами путь прорезали огромные трещины, некоторые удавалось перепрыгнуть, другие приходилось обходить по огромной дуге, теряя драгоценные часы. Когда он с облегчением вышел к спуску и, к огромной радости, заметил в стороне знакомую реку, солнце уже садилось. Время поджимало, гнало вперед, напоминая об обещании и брошенным в одиночестве любимом человеке. Зуло сейчас беспомощный, не мог даже воды себе набрать, а его жар мог означать воспаление или что похуже. От этих мыслей онемевшие от усталости мышцы начинали двигаться, у Тико открывалось второе или десятое дыхание и он ускорялся, словно не бежал последние десять часов на пределе сил. К подножию он спустился взмокший, озверевший от мыслей и боли, а ещё жутко голодный. Теперь его вперёд подгоняла оставленная в вещах еда. Главное, чтобы их драгоценные запасы не сожрали местные твари. В противном случае Тико голыми руками их замочит и слопает живьём. С твердой уверенностью, что так и будет, он двинулся к реке, но путь к пещере преградили два огромных динозавра. Похожие на помесь слона и трицератопса, они рвали друг друга бивнями и рогами, скребли плотную кожу когтями и издавали чудовищные звуки, распугивая всех в округе. Самое неприятное, драка расположилась неподалеку от входа, и чтобы попасть в пещеру, Тико предстояло обойти эту звериную арену или и вовсе проскользнуть между царапающимися и кусающимися монстрами. Он присел ненадолго рядом с деревьями, переводя дух и просчитывая возможный проход. До реки оставалось метров сто, но бежать по открытой местности, привлекая к себе внимание, рядом с этими чудовищами казалось самоубийством. Неизвестно, что зверюги не поделили. Может, дрались за еду, а Тико как раз подвернётся под лапы и станет очередной добычей. Если пройти ближе к скале, есть шанс остаться незамеченным. Время поджимало, поэтому, плюнув на безопасность, Тико осторожно направился вперёд. Чем ближе подходил к животным, тем отчетливее понимал — стоит им шагнуть в его сторону, и от Тико не останется мокрого места. Потому, когда они стали перемещаться в его направлении, он, рванув что есть мочи, проскочил между острыми костяшками на конце хвоста и нырнул в спасительную темноту. Приземлился крайне неудачно, свалился в воду, и его тут же понесло течением. В панике, что его опять затянет в водоворот, он забился, заорал как ненормальный, но вовремя ухватился за выступ и вылез на сушу. Его голос всполошил местных жителей, и они замелькали над головой, не решаясь выбраться на поляну, где продолжалась битва. Отмахнувшись от навязчивых птицеящеров, Тико побежал к оставленным вещам. Всё осталось на месте, если кто и покопался в рюкзаках, то ничего не унёс. При виде капсулы с детьми у Тико невольно вырвался вздох облегчения. Он сел рядом с ними, не чувствуя стертых до крови ног, и внимательно посмотрел показатели на приборной доске — всё отлично, никаких изменений, малыши спали бесконечным сном и пока их ничего не беспокоило. — Маленькие мои, всё хорошо, всё будет хорошо, — прошептал он заплетающимся от усталости языком. Их брошенный фонарик так и валялся на земле. Рядом оставленный Зуло шлем и вынесенный на поверхность, прибитый волнами второй. Тико собрал вещи, закрепил рюкзаки за спиной, переноску с детьми на поясе. Предстоял сложный и опасный выбор — прыгнуть в пучину, при мысли о которой до сих пор сердце сжималось, или обходить по горам через снег, обвалы и крутые обрывы. Скорее всего, идти придётся ночью при свете фонаря, и не факт, что его хватит, чтобы найти старый путь и безопасно перебраться на другую сторону. Тико подошёл к воде, попытался осветить фонариком дно, а потом, громко чертыхнувшись, быстро зашагал на выход. Лучше ночь в горах, чем второй заплыв через подземное озеро и падение с водопада. Сейчас с ним ценный груз и глупо им рисковать, чтобы сократить дорогу. На пути пару раз попались спящие пернатые, и Тико со злости пнул их ногой. Птеродактили расшумелись, один даже стукнул крылом, но это только добавило злости и Тико поймал нахала за лапу и швырнул в общую кучу. Со стороны входа донёсся пронзительный вой, и он пожалел, что не запулил птичку в огромных драчунов. Но когда выбрался на свет, оказалось, что драка уже закончилась и одна из туш теперь валялась истекающей кровью горой, в то время как вторая тварь убралась к реке. Зверь медленно подыхал от полученных ран, но над телом уже собрались падальщики, некоторые размером с человека, на вид опасные и зубастые. Связываться с ними не хотелось. С другой стороны — бесхозное мясо привлекало оголодавший желудок. Даже сырым оно казалось сочным и вкусным. Тико вытащил нож, для человека приличного размера, но для борьбы с местными переростками вряд ли тот станет существенной защитой. Пока к телу не сбежалась вся местная братва, он осторожно приблизился и сделал надрез под горловиной, где не было чешуи и кожа оказалась достаточно тонкой, чтобы поддаться лезвию. Из раны хлынула кровь, окатила с головы до ног, попав на лицо и даже в рот. Тико наперебой с ругательствами вытер глаза и выплюнул лишнее. Осмотрел себя и снова чертыхнулся — в таком виде только хищников привлекать. Ткань скафандра не впитывала и не пропускала влагу, но чтобы помыться, придётся вернуться в пещеру. С мясом тоже пришлось повозиться — под кожей динозавр прятал толстый слой жира и сухожилий. А когда удалось добраться до мягких тканей, светло-серый цвет плоти сильно оттолкнул. В сумерках он не заметил, что и кровь у существа не совсем красная, а скорее розовая или даже лиловая. Вот и мясо такое же — на вид не слишком аппетитное. И всё же, отрезав кусок покрупнее, он запихнул его в рюкзак и вернулся к воде. Окунулся пару раз, не раздеваясь, и направился в обратный путь. Теперь почти бегом, солнце упрямо спешило к горизонту, и Тико с отчаянием понимал, что ночевать придётся или в снегу, или у подножия. Идти в темноте он не рискнет. А значит, всё это время Зуло будет волноваться и ждать его без возможности слезть с дерева и хотя бы сходить в туалет. На подходе к уже знакомой тропе снова столкнулся с местными животными. Сначала заметил движение в кустах и затормозил, а в следующую секунду на поляну выскочил огромный белый ягуар. Тико показалось, что древние боги явились по его душу, но он даже не был ранен. Поэтому мысли метнулись к двум другим живым существам: его дети, ещё даже не видевшие свет, легко могли погибнуть от любой неприятности — если капсула повредится или в отдел питания попадёт вода, малыши умрут. — Нет! Нет... нет... — Тико попятился, пряча капсулу за спиной, — ты их не получишь, — зашипел он, не собираясь сдаваться. Ягуар шагнул вперед, прыгнул, но как-то неуклюже, и оскалился, показывая на удивление небольшие для такого тела зубы. Тико дёрнулся в сторону, уходя подальше, но замер, заметив странную конструкцию на животе зверя. Это чудовище, совсем не похожее на земных существ, оказалось вовсе не ягуаром и даже не принадлежал к кошачьим. Да, у него были острые уши, горящие жёлтым огнём глаза и даже мохнатая морда с длинными усами, но на передних маленьких лапах почти не было когтей, а между задними торчал мешок, из которого, как у земного кенгуру, высунули мордочки два кутёнка. — Ты защищаешь детей? — догадался Тико. — Я тоже, смотри, — он придвинул к себе капсулу ближе и обнял, насколько это было возможно, — но я тебя не обижу. Зверь тихо зарычал, опускаясь на четыре конечности, отчего спина выгнулась и детишки недовольно запищали. Немного принюхавшись, пятнистый зверь фыркнул и потряс мордой. — Да, я немного в крови, но с кем не бывает? — продолжал говорить Тико, обходя зверя по дуге. — Я не враг тебе и детей не трону. В ответ зверь странно качнул головой и полез обнюхивать его вещи. Странное бесстрашие намекало, что опасных хищников размером с человека тут не водится, и родственник ягуара, убедившийся, что Тико небольшой, беззубый и без когтей, совершенно перестал его бояться. Со странным доверием ткнулся в лицо и лизнул коротким синим языком, постучал носом по крышке криокапсуле, но когда Тико зажёг там свет, чтобы показать своих детишек, отпрянул и переключился на сумку. Такое спокойное поведение позволило Тико рассмотреть пятнистого красавца. Он напоминал помесь тиранозавра и кенгуру — опирался на задние лапы, так как передние были меньше и слабее, носил в сумке своё потомство и временами присаживался на толстый белый хвост. Красивый оттенок его шкуры подтолкнул на отчаянный шаг и Тико погладил его рядом с холкой, а потом и вовсе почесал за ухом как домашнего кота. Ягуар и повел себя как кот — пригнул голову, навострил уши и потянулся за лаской снова. Поглаживая его, Тико внаглую забрался ему на спину и устроил рядом капсулу с детьми. Зверь не возражал и вообще за легкое почёсывание был готов делать что угодно, даже отвести Тико в горы. — Давай, красавчик, сэкономь мне силы и время, — прошептал Тико, пятками подгоняя зверя вперед. — Знать бы, как тобой рулить... Ягуар послушно топал по тропе, большие задние лапы позволяли делать широкий шаг, и двигались они достаточно быстро, но Тико был уверен, что бегает этот зверь на порядок быстрее и то и дело слегка бил ботинками по бокам, надеясь его ускорить. Ягуару его пинки были как мушиные укусы, он реагировал только на почёсывание ушей и дёрганье за шкуру на шее, вроде даже поворачивал куда надо, но в любой момент мог остановиться и начать грызть молодые побеги на деревьях или ловить языком жуков. — Давай, толстожопый, шевелись, — начал злиться Тико. Он-то надеялся, что, забравшись на зверя, быстро домчится до Зуло, но не тут-то было. — Пожалуйста, помоги! — отчаянно воззвал Тико, и ягуар, замерев, удивлённо на него обернулся. А потом, словно услышав мольбу, рванул по дорожке, да так, что Тико еле держался, а мимо мелькали деревья, камни и скалы. У подножия уже стемнело, и хотя зверь держал направление к горам, Тико плохо понимал, куда они едут. Он старался держать скакуна ближе к утёсам, направлял как мог, а потом внезапно обнаружил себя среди снегов, садящееся солнце слепило глаза, отражаясь от белого покрова. Ягуар двигался легко, перепрыгивал небольшие углубления и быстро перебирался через широкие обрывы. Казалось, это его естественная среда обитания, что вполне могло быть правдой, учитывая достаточно густую белую шерсть и лапы с крупными пальцами. Зверь отлично держался на камнях, прыгал по скалам и не проваливался в снег, благодаря широким стопам. Когда впереди показались зелёные насаждения и послышался шум водопада, у Тико сердце словно взорвалось. Он успел, почти не опоздал, хотя солнце уже скрылось за горами, но небо казалось достаточно светлым, чтобы верить, что день не закончен. Тико вдарил пятками по спине, подгоняя животное, но чем ближе они приближались к спуску, тем больше ягуар снижал темп. Выйдя к полю, откуда начинался подъём, он и вовсе остановился, напрочь отказываясь идти дальше. Тико безрезультатно дёргал и пинал его, но пришлось слезть с высокой спины. Ягуар сразу встрепенулся, вскинул голову, издав похожие на кошачье урчание звуки, и бросился прочь. — Спасибо, — Тико махнул зверю вслед. Была ли эта помощь свыше или ему просто повезло, но, так или иначе, он сократил свою дорогу на несколько часов. Теперь осталось отыскать дерево с Зуло и донести его до нового дома. Тико понёсся через лес в полной темноте. Небольшая передышка вернула силы, а ещё его подгонял страх за Зуло. Уже спустившись в чащу, он понял, что вообще не ориентируется. Когда уходил, он старался запомнить необходимое дерево, но теперь в темноте всё слилось в общую массу и свет фонарика вообще не помогал. Он помнил, что от подъёма до дерева идти около десяти минут, но не был уверен, что выбрал правильный темп. Также место, где ягуар спустил его с гор, оказалось немного восточнее. Единственный ориентир — водопад. Но горная река на выходе из скалы распадалась на множество притоков. Часть из них сливалась ближе к подножию, часть снова пряталась в камнях и в низину спускались три реки, соединяясь в общее русло чуть дальше по склону. Он надеялся, что выбрал правильный поток, потому что в противном случае потеряет на поиски часы. Пробежав напрямую через густую растительность, он так и не нашел нужное дерево. Снова вернулся к водопадам и повторил маневр дважды, медленно закипая и изводя себя страхами. Он ведь не оставил никаких указателей, не пометил ствол, а теперь мечется как ненормальный. Хотелось позвать Зуло и верить, что тот ответит. Но его снова сковал страх — звуки привлекут лишнее внимание, незнакомая планета оказалась населена весьма грозными хищниками. И вообще, пока Тико носился туда-сюда, Зуло могли сожрать. Последняя мысль заставила взвыть. Тико как волчок крутился на месте, натыкаясь на одинаковые, но всё не те деревья. Пока внезапно не заметил платформу, что сам соорудил. Воодушевлённый, он чуть не взбежал на неё, переживания заставили забыть об усталости. Зуло оказался на месте, всё так же лежал, как Тико его оставил, и от облегчения хотелось расплакаться. — Зуло, кроха, я успел, вернулся, — прошептал он, садясь рядом. Омега не отвечал, прерывисто дыша, и стоило его коснуться, как паника охватила Тико с удвоенной силой — Зуло горел в лихорадке, обжигающе горячий лоб покрыла испарина, он метался в бреду и не реагировал на голос.