Поехали в Диснейленд

Это происходило каждый год, но от этого менее больно не становилось никому. Первые разы Серёжа искренне пытался попасть в комнату, долбил кулаками дверь, разбивая их в кровь и даже не замечая. Кричал так, что голос срывался и после он ещё несколько дней молчал, потому что было адски больно. Но ничего не помогало — Игорь не выходил из комнаты. Олег же напротив становился в это время ещё более замкнутым, предпочитая уходить в зал, чтобы выбить из груши дух или же просто бегал часами, пока ноги не начинали гудеть и подкашиваться от перенапряжения. Только после этого он мог спокойно вернуться домой, уверенный в том, что чисто физически не сможет наделать глупостей. Игорь выходил из комнаты уже на следующее утро. Выглядел он тогда ужасно: распухший и красный нос, глаз толком не видно из-за того, что те тоже безбожно опухали и становились как два ножевых ранения. Костяшки по обыкновению были сбиты и на них виднелась засохшая кровь, которую Игорь даже не старался скрыть. Зачем, если все равно увидят? После таких дней Игорь вёл себя как обычно, словно ничего и не происходило и это не он целые сутки выл в голос, запертый в комнате и круша всё подряд, вспоминая самого дорогого в мире человека, которого убил собственными руками. Каким же малолетним придурком он тогда был… Захотелось перед друзьями повыпендриваться, показать какой он крутой, а в итоге это обернулось… Этот год был таким же, как и прошлые, но кое-что всё же изменилось. Серёжа сидел на кресле, забравшись в него с ногами, и пытался работать, печатая что-то на ноутбуке, но почти каждые несколько секунд отвлекался, чтобы посмотреть на дверь. Вдруг та откроется и Игорь всё же решит выйти? Серёжа понимал, что этого не произойдёт, но надеяться хотелось. Олег заперся на кухне, гремя кастрюлями и сковородками. В какой-то момент ему перестали помогать бег и избиение ни в чём не виноватой груши, которая такие набеги редко когда переживала, предпочитая рваться, чтобы смочь уйти в мир иной. Олег тогда лишь зло фыркал, осуждающе смотря на небольшую кучу, что делала под собой груша. Каждый раз покупать новые не было желания, поэтому пришлось в срочном порядке думать над новым хобби, которое бы помогло отвлечься. На удивление, готовка стала отличным спасением и теперь Олег почти не отходил от плиты, вечно пробуя сделать что-то новое или же усовершенствовать старые рецепты. Получалось не всегда удачно и иногда даже мягко говоря не съедобно, но самое главное, что это помогало отвлечься. Ещё раз осуждающе посмотрев на морковку, что медленно поджаривалась на сковородке и явно желала сгореть, а не приготовиться, Олег посмотрел на дверной проем, хотя и знал, что ни Игорь, ни Серёжа не появятся. Серёжа вообще вряд ли отойдёт дальше пары метров, пока Игорь не выйдет из комнаты, а как показывала практика, это случится не раньше следующего утра. Ещё раз тяжело вздохнув, Олег перевёл всё своё внимание на сковородку, оценивая насколько хорошо за это мгновение успела поджариться морковка. Та явно жалела, что вообще оказалась в их не нормальной семье. Игорь сидел на полу, облокотившись на кровать, и смотрел в окно, где виделся небольшой кусочек неба. Сил у него уже не осталось, хотя и было не больше часа дня. С другой стороны, сегодня воспоминания немного задержались и чувство вины опоздало примерно на час, но потом, словно вспомнив про него, ударило с двойной силой, буквально подкашивая ноги и заставляя лёгкие забыть о том как правильно дышать. Игорь тогда еле смог доползти до своего места, чтобы хотя бы немного перевести дыхание. Когда он переехал к Серёже и Олегу, Серёжа сразу выделил ему комнату, не слушая того, что Игорь планировал спать с ними вообще-то. Серёжа тогда сказал что-то вроде: «А мы тебя из нашей, общей между прочим, спальни и не выгоняем. Но всем нам иногда требуется побыть в одиночестве, чтобы немного отдохнуть от общества и друг друга». Игорь тогда решил, что Серёжа все же псих, но перечить не хотел. Да и зачем оно ему, если он был уверен, что комната эта ему и не понадобится. Как оказалось он очень сильно ошибся и сейчас был благодарен. День медленно катился по небу, принося с собой прохладу вечера и какого-то смирения. Оно всегда приходило ближе к ночи, когда чувство вины, с ехидной улыбкой, медленно виляя бёдрами уходило до следующего года, явно обещая, что потом будет ещё хуже. Игорь верил. Знал, что эта сука точно свои обещания выполнит и ни чуть не сомневался в её способностях — каждый год доказывала. Взгляд серо-голубых глаз, впервые за долгое время, начал медленно осматривать пространство вокруг себя, оценивая масштаб разгрома. В этот раз пострадали несколько книг по психологии, что сейчас лежали корешками вверх и разорванными страницами по полу. Стул, что из себя представлял груду деревяшек и мало бы кто вообще мог предположить, что это когда-то давно было предметом мебели. Занавески, сорванные вместе с карнизом, привычно лежали на полу. Ну и несколько мест на стене были изляпаны кровью. Игорь перевёл взгляд на руки и едва не вздрогнул, вспоминая о том, что альбом — тот самый из его далёкого детства — всё ещё лежал у него на коленях неподъёмным грузом. Игорь заторможено осмотрел каждый рисунок на страницах, словно видел их впервые, а не знал каждый из них наизусть. Рука отдалась болью, когда он приподнял её, чтобы перевернуть страницу. Знал, что дальше будет только больнее, словно той кровоточащей дыры в груди ему было мало, но всё равно сделал это, замечая, как самые краешки листа окрашиваются в вишнёвый цвет. Одинокая слеза медленно стекла у него по щеке, но не падая, а задерживаясь на подбородке, словно выбирая себе место для приземления. Игорь не обратил на неё никакого внимания, взгляд жадно всматривался в чуть выцветшую фотографию, где был его отец, всё такой же молодой, но с серьёзным и задумчивый лицом. Игорь сглотнул и нервно выдохнул, чуть прикрывая глаза. Фотография была прикреплена в альбом скрепкой, под которой были две небольшие брошурки-приглашения. Воспоминания разом обрушились на него, почти погребая под своим потоком. Если бы Игорь не знал, что так будет, то точно бы захлебнулся, не в силах выдержать. Время медленно приближалось к девяти вечера. На улице уже порядком стемнело, но фонари, навязчиво светящие в окна, не давали ночи полностью вступить в свои права, отгоняя то, что таилось в тени. Олег с Серёжей сидели на диване, смотря в никуда. Серёжа прильнул к боку Олега и лишь изредка тяжко вздыхал, когда взгляд невольно скользил по закрытой двери. Надеяться на то, что она вот-вот откроется было глупо, но слишком необходимо, иначе можно было сойти с ума. Олег безразлично смотрел в телевизор, где шёл какой-то сериал про вампиров. Серёжа тогда ещё пошутил, что один парень там похож на Олега, на что тот чуть слышно фыркнул, не соглашаясь, но и не отрицая этого. Они оба почувствовали, что сердца пропустили удар, глаза жадно впились в чуть приоткрывшуюся дверь, из которой ещё несколько минут никто не показывался. Серёжа уже был готов подскочить с дивана, но Олег чуть крепче прижал его к себе, не давая действовать безрассудно, хотя сам в этот момент был готов выломать эту деревяшку, что не давала увидеться с родным человеком. Лишь несколько минут спустя, дверь открылась шире и Игорь вышел шаткой походкой в зал, слепо щурясь от света телевизора, что безжалостно бил по не подготовленным глазам. Серёжа вырвался из крепких объятий и медленно подошёл к Игорю, боясь напугать того или вообще сделать хоть что-то, что заставило бы Игоря уйти обратно в свой угол. Игорь сглотнул и только сейчас поднял взгляд, встречаясь с голубыми глазами. Серёжа медленно поднял руку, спрашивая разрешения. Игорь опустил голову вниз, смотря на протянутую конечность и еле заметно кивнул, сразу же оказываясь в тёплых и родных объятиях. Олег оказался около них через мгновение, прижимая их к себе и целуя Игоря в висок. — Поехали в Диснейленд? Никто сначала не понял, кому принадлежал вопрос, но тихий всхлип и мокрое пятно на футболке Серёже сказали всё за себя. — Когда ты хочешь? Завтра, через неделю или. — Серёжа заткнулся, почувствовав, что Игорь собирается что-то сказать. — Сейчас… Поехали прямо сейчас. Серёжа хотел что-то возразить, но Олег опередил его: — Пойду позвоню ребятам. Собирайте вещи. — Олег поцеловал по очереди их в волосы и разорвал объятия, сразу же доставая телефон из кармана и набирая кому-то. Серёжа чувствовал, как Игоря начинает трясти, но не мог с этим ничего поделать, лишь сильнее прижимать к себе и целовать везде, где только мог дотянуться, лишь бы не разрывать объятий. Игорь чувствовал себя тем самым мальчишкой, которым был ещё, казалось, в прошлый жизни. Скоро его мечта исполнится, вот только счастья от этого он почти не чувствовал.