Все дороги ведут в оперблок

      Звонок в дверь в три часа ночи несколько раздосадовал спящего Даньку:       - Господи, Сухова, где тебя носит?       - Шшшшшш, тихо, - пригрозила я другу и аккуратно переступила порог, помогая Марине пройти за мной.       Друг как встал в прихожей с застывшим выражением ужаса на лице, так и присел.       - Ты что, Николаеву напоила? Жить надоело, подруга? - спросил Даня шепотом, но в его голосе чувствовалась плохо скрываемая паника.       - Расстели мою постель и не задавай лишних вопросов, пожалуйста, - тихо ответила ему я, - выйду к тебе на кухню, поговорим.       Парень послушно ушел в комнату заправлять постель, а я усадила Марину на пуфик в прихожей и медленно стянула с неё сапоги и пальто.       - Оль, это ты? - прошептала преподавательница, не открывая глаз.       - Да, Марин, это я. Ты у меня дома, всё хорошо. Сейчас отведу тебя в кровать и наконец-то сможешь отдохнуть.       Данька закончил с моей просьбой и выбежал к нам в коридор.       - Сможешь её поднять? - спросила я друга. Если честно, дотащить человека до дома оказалось задачей посложнее, чем я предполагала. И поэтому я знатно вымоталась.       - Попробую, - обошел парень Марину со всех сторон, как музейный экспонат, затем все-таки решился и взял её на руки.       - Осторожно, голова, - шла я впереди процессии и проверяла технику безопасности.       Даня положил Николаеву на кровать так бережно, будто она настоящая бомба, которая в любой момент может взорваться. Готова поспорить, именно так он себя и ощущал.       - Спасибо. Иди на кухню, я сейчас приду.       Я проводила парня взглядом, затем аккуратно сняла с Марины колготки, юбку и рубашку, надела на неё свою самую большую футболку, укрыла одеялом и вышла из спальни. ----       - Ольга! Викторовна блять! Сухова! - набросился на меня друг, стоило мне только ступить за порог кухни, - объясни наконец, что за... происходит сейчас в нашей собственной квартире?!       - Успокойся, Вавилов, - я показала рукой жест, чтобы парень немножечко убавил громкость, - ничего смертельно. Это не я её напоила. Я её нашла уже такой.       - Что ж, спасибо, мне стало легче, - парень ходил по комнате взад-вперед, будто ища что-то под ногами.       - Не иронизируй, я серьезно. Я шла от Сереги, услышала гитару. А там Николаева и всего половина бутылки рома. Я подсела к ней. И мы пели часа два почти в обнимку. Затем она уснула, и я привезла ее сюда. Всё. Погоди, это засос?       - Не переводи тему, - отмахнулся Даня, - то есть, я правильно понимаю, что спать тебе сегодня негде?       - Почему же? А твоя кровать на что?       - Эээээ не, я с тобой в одной кровати спать не собираюсь. Даже ради самой Николаевой.       - Что ж, тогда ты сегодня спишь на полу. Уж прости, к Марине не пущу, она неприкосновенна.       - Шути, шути. Я к твоей комнате вообще близко подходить не буду. Я даже дышать на неё боюсь.       Мы пошли в комнату к Дане и расстелили одеяло на полу. Я уже готова была лечь на него (на пол, разумеется), и закрыв глаза, провалиться в глубокий сон.       - Сухова, ты что сдурела? Кто у нас в доме мужик? А ну залезай на кровать и не спорь.       Я улыбнулась и стала наблюдать, как мой рыцарь пытается уместить свои длинные ноги на одеяле, но скоро сдаётся и просто кладёт пятки на пол.       - Что думаешь делать? - спросил меня голос снизу, когда я уже почти успела уснуть.       - Останусь завтра с ней, а там посмотрим.       Я отвернулась к стенке, посильнее укуталась в одеяло и уснула. ——-       Утро встретило меня ярким солнечным светом, который заливал комнату, не давая досмотреть такой чудный сон… Даня давно проснулся, убрал с пола одеяло и сейчас, наверное, уже наматывает круги на стадионе или опять растягивается. Что уж поделать, наш Львович имел довольно ощутимую страсть к растяжкам. Всех видов и во всех положениях.       Я знала, что Марине Дмитриевне сегодня в универ только к двум часам, а потому решила прогулять физкультуру и дать наставнице выспаться.       Накинув на себя домашний шелковый халат, пошла на кухню печь блинчики. А что? Могу я приготовить своей любимой женщине завтрак? Хоть она пока и не знает, что она любимая.       Эх, будь, что будет. Риск - мое второе имя.       Включила на самую малую громкость альбом Линдси Стирлинг, и уже перемешивала готовое тесто, когда услышала шорохи в глубине квартиры. Медленно поворачиваю ручку двери, заглядываю в спальню и успеваю заметить, как Марина закрыла глаза.       - Вы пойманы с поличным, Марина Дмитриевна, - улыбнулась я и прошла в комнату, - открывайте глаза. Я знаю, что вы не спите.       Женщина взглянула на меня, немного покраснела и занырнула с головой под одеяло.       - Мне, стыдно, Оль, - обратился ко мне комочек под белой тканью, - не смотри на меня. Ты, наверное, меня осуждаешь…       Во мне вдруг столько нежности проснулось. Я и не знала, что кого-то можно ТАК любить. В ней прекрасно всё.       - Ни в коем случае, Марина Дмитриевна. Я волнуюсь и хочу помочь. Но я пойму, если вы не захотите рассказывать.       Я присела на колени около кровати и стала ждать. Марина выглянула из-под одеяла и уставилась на меня своими огромными глазами.       - Честно-честно?       - Честно-честно, - засмеялась я при виде такой милой картины, - через пять минут жду вас на кухне. Буду откармливать и отпаивать. И только попробуйте не согласиться!       - Хорошо, товарищ ассистирующий, буду через пять минут.       Я довольная сидела и смотрела на это сонное чудо. Эх, знала бы Маринка, как она прекрасна в утреннем свете. Даже опухшие глаза и спутанные волосы ее ничуть не портят.       - Мммммм… Оль?       - Да, Марина Дмитриевна?       - Выйди, пожалуйста, мне надо переодеться.       - Ах да, простите, - я вдруг заметила, что довольно долго рассматриваю ее чудесное лицо, почти не отрывая взгляда.       - Жду на кухне, - сказала я и вышла из комнаты. ---       Преподавательница сидела за моим обеденным столом в моих же тапочках и уплетала блинчики. А я никак не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. Знали бы вы, сколько раз я видела эту женщину во снах с тех пор, как она пропала в январе. Разве могла я тогда представить, что Николаева, мой грозный и язвительный начальник, когда-нибудь будет говорить со мной о чем-то, кроме работы?       - Твои блинчики просто прелесть, Сухова. Я и не знала, что ты кулинар.       Я оторвалась от готовки и посмотрела на женщину через плечо.       - А во мне много скрытых талантов, Марина Дмитриевна. Можете быть уверены, я ещё не раз вас удивлю, - подмигнула я наставнице и вновь вернулась к тесту. Ну надо же с чего-то начинать. Да и потом гасить в себе флирт в присутствии этой женщины совершенно невозможно! Вы только посмотрите на неё. Я улыбаюсь, как ненормальная. Но ничего не могу с этим поделать. Влюбилась девчонка.       - Ахаха верю-верю, Ольга. А ты чего тесто так бережно гладишь? Боишься, оно обидится? - продолжила диалог Марина Дмитриевна, обмакивая мои творения в сгущёнку.       - А что, надо пожёстче? - не успела я подумать и бросила первое, что пришло в голову. Господи, заткните кто-нибудь эту женщину. Язык отрежьте. Говорила я своему мозгу: эти твои фанфики ничем хорошим не закончатся. И вот, пожалуйста.       На кухне повисла давящая тишина. Лишь кипящее масло и звук переворачиваемых блинчиков напоминали мне о том, что это все не сон.       - Вы что, флиртуете со мной? - голос женщины стал серьезным. Пропал задор и игривое настроение. Я бы даже сказала, что в нем чувствовалась какая-то угроза.       От неожиданности я подпрыгнула со сковородкой в руке и уронила блин на кухонный пол.       - Что?! Нет! Нет, конечно! - я поспешила закрыться волосами и сделать вид, что полностью погружена в готовку, чтобы женщина не заметила предательский румянец на моем лице, - ну, может, чуть-чуть…       Я стояла к Марине спиной, но чувствовала, как она растеряна. А затем женщина встала и вышла из кухни.       - Ольга, я, пожалуй, пойду. И так хлопот вам доставила немерено. Не говорите, пожалуйста, никому о моей вчерашней глупости, хорошо?       Марина накинула на себя пальто, застегнула сапоги, собрала волосы в хвост и кинула взгляд на дверь, мол "открой, пожалуйста".       - Что вы, я могила. Возьмите с собой воду, вы же сразу в университет.       Я протянула преподавательнице бутылку, получила благодарный кивок в ответ и, проводив глазами женщину до лифта, провернула два раза замок.       Прошло пять минут, а я всё стою рядом с дверью своей квартиры, держась за ручку, и вдыхаю аромат ее духов. Идиотка... Я присела на коврик в прихожей и закрыла лицо руками. Слёзы сами потекли из глаз, и мне было абсолютно плевать, что заново накраситься уже не успею.       - Аааааааа, - взяла я стоявший рядом ботинок и кинула в стену.       Это ж надо было так всё испортить. ---       До конца недели Марину в университете я не встречала. Просто не везло или женщина вообще не появлялась на работе - не знаю. Но за четыре дня я успела перессориться с половиной группы. Срывалась на них по поводу и без повода, а затем бегала извинялась, объясняя раздражительность циклом. Но, если честно, выть хотелось от неопределенности. Я совершенно не понимала, как дальше обернётся моя жизнь. А что если она посчитает меня сумасшедшей и начнёт игнорировать? Это будет катастрофой. Только нашла человека, с которым можно нормально поговорить, и тут же его потеряла? Поздравляю, Оля, бьешь все рекорды.       А ещё послание это дурацкое. Вот нахрена я ей в блокноте что-то написала? На что рассчитывала? Что она вдруг кинется в мои объятия и скажет, что жить без меня не может? Как бы не так! Она меня убьёт или убьёт. Или потому что рылась в ее вещах или потому что теперь эта фраза и правда выглядит, как подкат. За что мне такие страдания?       Утро понедельника выдалось ужасно нервным. Я не успела дописать конспект, потому что вырубилась за столом на тетрадке в два часа ночи, и теперь бежала со всех ног по квартире к выходу, попутно запихивая в рюкзак учебники и мятый халат.       Когда я перелетела через порог аудитории, на часах было 8:59. И одному богу известно (хотя я в него и не особо верю), каким образом мне удалось избежать не самой приятной участи.       - Поляков, за дверь! - я быстрым шагом направлялась к своему ряду и обернулась на звук, чтобы увидеть этого беднягу.       - Но Марина Дмитриевна, я же вовремя пришёл!       - Вовремя это поздно, коллега. Вы опоздали уже на тридцать секунд. Можете зайти, но я ставлю вам пропуск и жду на отработке.       Я достала из рюкзака ручку с тетрадкой и попыталась успокоиться. Всё-таки, десять минут бега по лестницам вверх для не особо спортивного человека - это то ещё испытание.       Поляков выругался и вышел из аудитории, а Марина начала занятие.       - Пишите всё, что знаете по темам, которые мы успели пройти. На работу у вас 1,5 часа. Увижу телефон - на пересдачу. Увижу шпаргалку - выход знаете где. Оценки пришлю вечером старосте.       Ребята достали листочки и нервно начали на них что-то писать. Я оглядела аудиторию и поняла, что лучше б поспала сегодня подольше. Оценка за коллоквиум у меня уже стояла, а это значило, что ближайшие полтора часа мне совершенно нечего делать.       Посчитав количество лампочек на потолке, ответив парочке человек вокруг на вопросы и совершенно отчаявшись найти путное занятие, я прилегла на парту, положила руки под голову, и стала наблюдать за Мариной Дмитриевной.       Вот она размеренно ходит между рядами, выискивая бесстрашных списывальщиков. Вот она садится за свой стол, расправляя подол темно-синего платья. Вот поправляет локон за ухо и открывает ящик стола. Ммм, какая же она статная… Какая притягательная… Так стоп в смысле ящик стола?       Я сильнее вжалась в парту, проклиная себя за то, что не осталась лежать сегодня в тёплой постели. Ох уж это мое чувство тревожности. Прогуляла бы и дело с концом! Но нет же, Оле надо в самое пекло. И, разумеется, в момент возгорания.       Ручки шуршали по бумаге, солнышко светило за окном, а моя и без того потрепанная уверенность таяла с каждой секундой, пока женщина смотрела в свой блокнот. Сначала мне показалось, что казнь может обойти меня стороной. Марина вроде не кричит, стульев не бросает. Да и потом, я же не подписывалась? Или подписывалась? Твою мать, Сухова, ты реально подписалась?!       Я смотрела сквозь пальцы на преподавательницу и лелеяла в душе надежду на помилование. Но вдруг спокойное выражение лица женщины стало сосредоточенным. Затем брови поднялись в немом удивлении. Затем нахмурились. И в следующую секунду я уже падала замертво, простреленная насквозь ее ледяным взглядом.       Спасите. Она что следила за мной? Глаза в блокнот - глаза на меня. Прямая траектория. Без поисков и прелюдий.       - После. Пары. Останьтесь. - прочитала я по губам и уткнулась лицом в парту, чтобы не видеть своего палача.