A Jersey

             Скорпиус был тихим, очень тихим, все утро.       Как только Гермиона приняла новую должность, она приступила к работе, приводя в порядок все свои дела. Драко был счастлив помочь ей уменьшить в размерах, упаковать и перенести все ее вещи в личные апартаменты в школе. Это не заняло много времени с применением нескольких незаконных чар Незримого Расширения.       Сегодня они перевозили последние предметы и взяли Скорпиуса с собой, чтобы он впервые посмотрел на Хогвартс. Мальчик практически подпрыгивал на месте, когда ранее они рассказали ему, куда отправятся в эти выходные. Однако когда он вошел в квартиру Гермионы, то очень быстро замолчал.       Они взяли для переноски три коробки с вещами, по одной для каждого. По словам Гермионы, место не могло считаться твоим домом, если не перенести что-то из вещей самостоятельно через порог, поэтому две большие коробки были без наложенных на них чар, а маленькая коробка с кружками, которую Гермиона отложила в сторону, чтобы Скорпиус мог чувствовать себя причастным к процессу, находилась под облегчающими и амортизирующими чарами. Ребенок взял коробку без единого слова, нахмурившись и плотно сжав губы.       Гермиона нервно взглянула на Драко, когда отец и сын ступили в камин. Мужчина положил руки на плечи сына, беспокоясь, как и Гермиона, что Скорп, возможно, плохо себя чувствует в связи с предстоящим перемещением. Они вдвоем отправились в ее личные покои в Хогвартсе, и Гермиона прошла следом, как только решила, что они успели уже отойти от прохода.       Когда она ввалилась в свою новую квартиру (так ей мысленно приятнее было ее называть), то увидела Скорпиуса, сидящего со скрещенными на груди руками на диване, который они разместили там неделю назад. Коробка, которую он принес, стояла рядом на полу. Услышав звук камина, Драко обернулся на нее, глядя беспомощным и обеспокоенным взглядом. Скорпиус обычно был очень красноречив, когда чувствовал себя плохо или был раздражен, и это молчаливое поведение встревожило их обоих.       — Ну, — начала Гермиона, стараясь придать своему голосу бодрости, которой на самом деле не чувствовала, — Может, нам стоит перекусить, прежде чем мы пойдем осматривать Хогвартс, а, Скор?       Скорпиус пожал плечами, но Гермиона знала, что он не ел с самого завтрака. Маленькая кухонька была заставлена маггловскими приборами и оборудована электрическими розетками для ее удобства. Она достала пакеты с куриными наггетсами и картошкой фри особого сорта, которую любил Скорпиус. Драко принес коробку с кружками и аккуратно поставил каждую из них на стойку, после чего вздохнул и грубо потер глаза.       Гермиона закончила разогревать духовку, а затем наклонилась к мужчине, пока наполняла чайник.       — Он когда-нибудь раньше был таким тихим?       Драко покачал головой.       — Нет. Я не понимаю, что произошло. Он был так взволнован этим утром, что почистил зубы еще до того, как я попросил его об этом.       Гермиона пожала плечами, оглядываясь через плечо, чтобы проверить Скорпиуса, а Драко пошел раскладывать последние вещи так, как задумала до этого Гермиона. Когда чай был готов, девушка наложила заклинание Стазиса на чашку Драко, прежде чем отнести две другие кружки на кофейный столик и сесть рядом со Скорпиусом.       — Что думаешь, Скор? Тут мило, не так ли?       Она правда так думала. Здесь было не так светло и просторно, как в ее предыдущей квартире, но уютно и пахло многовековой историей. Кроме того, у нее уже возникло довольно хорошее предчувствие, что она будет проводить больше времени у Драко, чем здесь. Они встречались всего чуть больше месяца, но начали влюбляться друг в друга так давно, что не казалось таким уж удивительным, когда они взялись совместно обустраивать свои быт и жизни. Они проводили вместе почти каждую ночь, в основном у Драко, потому что там были комната Скора и большинство его вещей.       Гермиона пододвинула кружку Скорпиуса ближе к краю стола, чтобы до нее было легче дотянуться.       Он толкнул ее, расплескав содержимое и отломив кусок от кружки. Гермиона была шокирована и даже не обратила внимания на то, что горячий чай пролился со стола и попал ей на ногу, она мигом оттолкнула Скорпиуса на диван, чтобы защитить его от кипятка.       — Скорпиус! — прошептала она, несмотря на то, что ей хотелось кричать. — Это было очень опасно.       Скорпиус вывернулся из ее хватки.       — Мне все равно! — крикнул он и резко выбежал в первую попавшуюся дверь — дверь в коридоры Хогвартса. Гермиона побежала за ним, но к тому времени, как она добралась до места, он уже исчез.       — Драко! — крикнула она, оглядывая оба конца коридора.       Мужчина почти сразу оказался рядом с ней, оглядывая пространство. Он не стал спрашивать, где Скорпиус или почему она позволила ему уйти, а просто велел ей идти в одну сторону, в то время как сам пошел в другую. И Гермиона, не колеблясь, рванула в указанном направлении.       

***

             Прошло сорок пять минут, прежде чем она наконец смогла найти Скорпиуса, сидящего с двумя хаффлпаффцами, тремя слизеринцами и когтевранцем. Ведьма предположила, что они были частью летней группы, на которой настаивал Гарри: чтобы у тех детей, которые не чувствовали себя в безопасности, возвращаясь домой, имелся другой вариант.       Гермиона практически упала на колени, когда увидела Скора, окруженного юными учениками, которые взялись позаботиться о нем. Она притянула его в свои объятия и вздохнула. Ей хотелось накричать на него, она была так напугана, но облегчение сдавило ее голосовые связки. Она была почти уверена, что единственным звуком, на который она была способна в тот момент, все равно было бы рыдание. Девушка вытащила палочку из кармана только для того, чтобы вызвать патронуса, за которым Драко мог бы проследовать к ним.       Скорпиус зарылся лицом в ее рубашку. Один из мальчиков — хаффлпаффец — опустился на колени рядом с ними и нерешительно похлопал Скорпиуса по спине. Когда он привлек его внимание, то подозвал поближе и прошептал ему на ухо, напоминая о том, что они, как видимо, обсуждали ранее.       Скорпиус посмотрел на старшего мальчика и, кивнув, отодвинулся от Гермионы, чтобы обнять его и помахать пухлой ручкой остальным своим новым друзьям. Они помахали ему в ответ, собирая свои вещи, а один из слизеринцев даже послал ему воздушный поцелуй. Скорп вытер лицо рукавом, оставляя на щеке след из соплей, а затем схватил Гермиону за руку.       — Прости, я был груб, и я… я опрокинул свой чай, — он уставился в землю, как будто хотел, чтобы она поглотила его целиком.       — Я принимаю твои извинения, Скорпиус, — ответила она, успокаивающе сжимая его руку. — Но не мог бы ты рассказать мне, чем был так расстроен?       Скорпиус начал раскачиваться вперед-назад на ножках, пытаясь решить, должен ли он последовать совету своего нового друга и рассказать Мионе, почему он так расстроился. Наконец, он отнял руку и провел ею по волосам, так же, как обычно делал Драко, и слегка вздохнул.       Он все еще не смотрел ей в глаза — он боялся, что она будет выглядеть разочарованной, злой и вообще возненавидит его.       — Я не хочу, чтобы ты здесь жила.       Гермиона наклонилась еще ниже, пытаясь встретиться с ним взглядом.       — Почему нет, Скор?       Он фыркнул и встал на одну ногу. Он ничего не мог с собой поделать. Он все еще был расстроен.       — Папа говорит, что Хог-ортс, — он запнулся на длинном слове, — это особое место для студентов и учителей, и никто другой не может сюда войти, и я не хочу, чтобы ты жила здесь, потому что ты моя мама, и я не хочу тебя больше никогда не видеть!       Гермиона попыталась проглотить только что образовавшийся комок в горле. Изо всех сил, стараясь отложить сейчас то, что он назвал ее мамой, на другой раз, она осторожно приподняла его лицо, чтобы он посмотрел на нее.       — Скорпиус, мы с тобой все равно будем постоянно видеться. Ты сейчас здесь, не так ли? Так что ясно, что ты можешь приходить сюда. Ты просто не можешь гулять по школе самостоятельно, но ты всегда можешь прийти ко мне в квартиру, когда твой папа разрешит. Хорошо?       Скорпиус шмыгнул носом. Он решил, что в этом есть смысл. В конце концов, он и правда был сейчас здесь. Он медленно кивнул, как будто боялся, что она возьмет свои слова обратно.       В это момент подбежал Драко, тяжело дышащий от беспокойства, и упал на колени рядом с ними.       — Скорпиус, ты не можешь так убегать! Ты меня очень сильно напугал, — строгий взгляд Драко сменился явным облегчением. Он вспотел от того, как много бегал последние полчаса, и внезапно почувствовал, что сейчас усталость навалилась на него сильнее, чем после любой игры в квиддич.       — Я знаю, — ответил Скорп со слезами на глазах. — Мне жаль. У меня неприятности?       Когда его страхи потерять Миону утихли, Скорпиус начал понимать, что то, что он сделал, было очень нехорошо. Его папа всегда говорил оставаться с доверенным взрослым или держаться достаточно близко, чтобы взрослый мог видеть его, а он нарушил это правило. Он знал еще до того, как спросил, что у него были неприятности.       Подтверждая его подозрения, отец кивнул.       — Да, Скорпиус. Это было очень невоспитанно. Ты знаешь, почему это было невоспитанно?       — Потому что я не был милым и ушел один, а это небезопасно.       — Все верно. Ты извинился, и это очень хорошо, но действия имеют последствия. Как ты думаешь, что является справедливым последствием для твоего плохого поведения?       Драко ждал, пока его сын откажется от десерта, как он всегда делал, когда действительно чувствовал вину за собой. Целая неделя без сладкого, решил Скорпиус, искупит его побег. Это было дольше обычного, но это также было довольно серьезное нарушение, и Драко решил не сокращать самостоятельно вынесенный Скорпиусом приговор.       Все трое вернулись в комнату Гермионы, толком больше не поговорив. Когда они зашли внутрь, девушка решила, что приготовит для них новый чай. Скорпиус же уставился на кашу, которую он сам заварил из своего чая, и снова начал плакать. Драко очистил беспорядок, но губы Скорпиуса продолжали дрожать.       Когда его отец пошел собирать осколки кружки, Скорпиус остановил его, подняв свою маленькую ручку и беспорядочно размахивая ею.       — Репаро! — крикнул он, с мольбой глядя на своего отца. Он добавил «пожалуйста», когда Драко не пошевелился, чтобы выполнить его просьбу.       Драко починил ее только потому, что кружка раскололась на большие осколки, которые было легко собрать воедино. Когда кружка вернулась на стол, Скорпиус взвизгнул и поднял ее. Он провел пальцем между двумя коровами, где до этого была самая большая трещина. Мальчик жестом попросил Драко наклониться до своего уровня, а затем поднес кружку поближе к его лицу.       Он указал на маленького теленка и очень серьезно сказал:       — Это я.       Драко кивнул, хотя ему совершенно не нравилось, что его сын сравнивает себя с бычком. Затем Скорпиус указал на корову-мать и радостно заявил:       — А мама — это Миона.       Драко снова кивнул, на этот раз медленно. Вот почему Скорпиус настаивал на том, чтобы починить кружку. Волшебник оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на Гермиону, которая кидала слегка размороженную курицу и картофель фри в духовку. Он не был полностью ошеломлен этим — не так, как когда впервые понял, как сильно его сын обожает свою временную няню.       Гермиона и Драко только недавно начали встречаться, но Скорпиус быстро уловил эту перемену, даже если он и не знал точно, что именно это означало. Миона всегда ночевала у них, за исключением тех случаев, когда они оставались на ночь в ее квартире. Это было примерно все, что он понимал о стандартной семейной ячейке: двое родителей и несколько детей жили в одном помещении, и мамы делали все то, что Гермиона делала для него.       Нет, Драко не был удивлен. На самом деле, он понимал это, как и большинство их друзей, случайных знакомых и виртуальных незнакомцев благодаря «Ведьмополитену». И все же он думал, что у него было немного больше времени. Совсем чуть-чуть. Гермиона очень ясно дала понять в начале их отношений, что, даже если они расстанутся, она ожидает, что он поддержит ее пребывание в жизни Скорпиуса. На это было легко согласиться, и Драко знал, что это было обязательство, от которого она не отступится.       Но быть другом Скорпиуса и быть его матерью — две совершенно разные роли, и, несмотря на свой скудный опыт в отношениях, Драко был уверен, что материнство было большим делом для отметки в один месяц.       К сожалению, это был разговор, который теперь должен состояться между ними скорее раньше, чем позже, потому что Скорпиус полностью намеревался удержать ее, и сам Драко тоже. Он повернулся обратно к сыну, который смотрел на него озадаченно, что было справедливо, учитывая, что Драко стоял, уставившись в пространство через его плечо, и молчал слишком долго.       — Тогда я пойду проверю, готов ли наш чай, — неловко ответил он.       Скорпиус пожал плечами и пошел к сумке с игрушками, которую Драко оставил здесь днем ранее.       Мужчина прошел на кухню, облокотился на стойку и, нахмурившись, наблюдал, как Гермиона рассеянно переставляет вещи в своей кладовке. Когда она наконец заметила его, в процессе раскладывания банок с супами так, чтобы все этикетки были обращены наружу, она улыбнулась, несмотря на усталость. Было всего одиннадцать утра, а они оба уже были сильно истощены Скорпиусом и его э-э-э… моментом, за неимением лучшего слова.       — Я хотела поговорить с тобой, — тихо начала она. Драко приподнял бровь и кивнул, предлагая ей продолжить. Гермиона глубоко вздохнула, отчего он начал слегка нервничать. — Скорпиус сказал сегодня кое-что, что, я думаю, нам с тобой, вероятно, следует обсудить.       — Что бы это могло быть? — теперь он был по-настоящему обеспокоен. Было ли это связано с тем, почему Скор вел себя так странно?       Еще один вздох.       — Он сказал, что, по его мнению, если я перееду сюда, то не смогу быть его мамой.       Тишина.       Драко почувствовал, как в груди зарождается жгучий стыд. Его сын думал, что Гермиона бросает его. Ребенок не понимал, изменится ли все из-за того, где они будут оставаться на ночь или нет, а он даже не счел нужным объяснять это сыну.       — Теперь он понимает, что может приходить ко мне всякий раз, когда ты дашь ему разрешение. Мы поговорили об этом. Но Драко…       Драко неожиданно притянул Гермиону в объятия.       — Спасибо. Я не предполагал, что он подумает…       — Как ты мог? Ты не можешь предугадать все, — она успокаивающим жестом погладила его по спине.       — Я всегда опасался этого и старался предотвратить ситуацию, где он чувствовал бы себя покинутым или нежеланным, и, сам того не ведая, вызвал именно эту реакцию.       — Ты этого не делал! Драко, Скорпиус желанен и любим таким количеством людей! Твоя мама, ты, я, не говоря уже обо всех моих друзьях и твоих. Он важен, и я уверена, что он это знает. Он всего лишь ребенок, а обычно дети не видят общей картины.       Драко отстранился, и Гермиона заметила, что его глаза покраснели. Ее большой палец провел успокаивающие линии вверх по его шее к основанию черепа, а затем снова вниз.       — Я должен был лучше продумать это все. Я должен был настоять, чтобы мы поговорили об этом, когда начали встречаться: когда начинать называть тебя мамой было бы уместно, когда тебе это будет удобно. Мы знали, что рано или поздно нам придется поговорить об этом.       Гермиона чувствовала, как все ее тело сжимается, трепещет и погружается в эйфорию.       — Похоже, ты планировал удержать меня рядом, не так ли? — спросила она, пытаясь разрядить обстановку и успокоить дыхание.       Он посмотрел на нее глазами, полными пылающей серьезностью.       — Я не вступал с тобой в отношения, ожидая, что они развалятся. Это не мой стиль. Для меня это все или полное поражение.       — Для меня тоже, — выдавила Гермиона. — Все или поражение. И это касается не только тебя, но и Скора тоже. Ты ведь знаешь это, верно?       Драко кивнул без колебаний.       — Я знаю.       — Так… тебя это беспокоит?       — Что ты полностью за? — он издал легкий смешок. — Нет.       — Я имею в виду, что, ну… что Скорпиус хочет называть меня мамой. Тебя это беспокоит?       Драко потребовалось мгновение, чтобы по-настоящему обдумать этот вопрос.       — Это заставляет меня немного ревновать… и переживать, что я был недостаточно хорошим родителем для него…       — Драко, не говори так! Ты…       — Но в целом я счастлив, что он доверяет тебе. Ему это дается нелегко. Он доверяет тебе, и он любит тебя, и я люблю тебя. Так что я счастлив, что он хочет, чтобы ты была его мамой, но я также не хочу, чтобы ты чувствовала, что должна быть его мамой.       — Я не…       — Я бы хотел, чтобы ты, конечно, была ею, но я также хочу, чтобы тебе было комфортно с этим. И все происходит очень быстро. С нами, я имею в виду, — Драко говорил торопливо, и его рука дернулась от желания провести ею по волосам.       — Драко, остановись! — Гермиона почти прокричала это. Она посмотрела в сторону гостиной и улыбнулась Скорпиусу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Мы двигались быстро, это правда. Но я говорила тебе ранее и скажу еще раз — я всегда буду рядом со Скорпом. Мы с тобой можем расстаться — и я не думаю, что это произойдет! — но даже если, я все равно навсегда останусь в его жизни. Если ты не против, тогда да, я хочу быть его мамой. Это не значит, что мы должны пожениться.       — Честно говоря, я бы хотел когда-нибудь пожениться. Просто не сразу.       Гермиона ухмыльнулась, ее мозг и тело, заикаясь, вернулись к жизни после его признания.       — Пусть пыль немного осядет в прессе, прежде чем мы снова ее поднимем?       — Что-то вроде того, — он улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка, которую она так любила. — Но не будем ждать слишком долго. Что там написала Скитер? «Нельзя быть слишком старым для любви?» Похоже, по ее меркам мы на смертном одре, так что нам лучше поторопиться с этим.       Они обменялись той, как это назвала бы Джинни, «абсолютно сладостно-липкой» улыбкой. Все и правда развивалось стремительно, отчего обоим было немного страшно.       — Так, как же тогда мы дадим ему знать? Что ты его мама и что ему позволено в это верить?       Гермиона глубоко вздохнула и встала так прямо, как только могла.       — Скажи ему, что его мама просит узнать, хочет ли он кетчуп или соус барбекю к своим наггетсам.       Драко притянул ее к себе, чтобы крепко поцеловать, прежде чем сделать то, что ему было велено. Когда он выходил из кухни, Гермиона крикнула ему вслед:       — О! И Драко? Я тоже тебя люблю, — добавила она шутя, явно поддразнивая его. — Даже если ты и становишься немного старым.       Он одарил ее игривой усмешкой.       — Значит, я никогда не буду слишком старым для тебя?       — Никогда не будешь слишком старым.