I can be lonely with you

Ночью Вова спал очень плохо, его мучила тревога на душе, ужасное беспокойствие и бессонница, не дававшие ему погрузиться в сон хоть на немного. Он не знал, как действовать дальше. Его загнали в тупик прямо сегодня, высмеяв в очередной раз. Как же всё это надоело, эти насмешки со стороны одногруппников. За что они так резко невзлюбили Вову, раньше же было все хорошо. И тут он понял, все дело в Лёше. Когда Кашин сфоткал их вместе, как они гуляли. С того момента начался весь этот хаос и неразбериха. А вчерашний инцидент подкрепил всю хуйню, которую они так надумали. Вова так и не понял, что смешного они нашли в нём и своем поступке, и от этого становилось только хуже. Хуёвость всей ситуации прибавляла и жгучий холод, который пронизал всё тело, несмотря на одеяло. А может съебаться с этого чертового универа? Не терпеть все это, а пойти по своему пути... Конечно, родители будут в шоке от такого и отвернутся, осудят Вову, но и что с того? Он столькие годы учился на нежеланную профессию, только потому что так решил отец, разве это всё того стоит?

***

Решение уйти из универа, принятое на эмоциях Вова решил осуществить, пути назад уже нет. Но что делать с Лёшей, они же на него все переключатся, будет только хуже... Нет, так нельзя. Надо все тщательно обдумать и только потом что-то делать, всё-таки это очень серьезно. Он лишится единственного источника денег, будет не на что жить, оплачивать квартиру. Пока что устраиваться на работу совсем не хотелось, не было не сил, не желания.

***

Уже утром Вова пробудился от будильника, которой напомнил ему о том, что сегодня понедельник. Глубокий вздох и Вова встал с кровати, через силу пошёл в ванную и почистил зубы, умылся холодной водой, которая смогла унести сон из его глаз, после чего снял с батареи свою толстовку и брюки. Собрался, причесался, всё, как и всегда.Час, и Вова уже скрипит дверью аудитории и заходит, садившись на привычное место, где уже сидел Леша, конспектируя что-то. Было тихо, даже никто не переговаривался между собой, а до пары же ещё полчаса, странно. Вова повернулся к Лёше, который будто не замечал его: — Лёш, а чего тишина такая, случилось что-то? Лёша отвлекся от тетрадки ответил: — И тебе привет. Нет, ничего такого, тоже не верится, что эти дурачки умеют молчать? — усмехнулся он, закрывая ручку колпачком. — Ахах, да, наверное... А чего пишешь тут? — Вовка перевёл взгляд в тетрадь Лёши, а тот закрыл ее рукой. — нуу, что такое? — Я не хочу показывать, извини. — взволнованно проговорил Губанов. — А чего такого там у тебя, я вижу рисуешь что-то, да, точно! — Нет, нет, не трогай. — Лёша пытался отобрать тетрадь обратно, но она уже была под носом у Вовы. Он начал рассматривать разрисованный лист. На клетчатом листе бумаги красовались два котика, которые сплетались хвостами, образуя тем самым сердечко. Милота то какая, а почему Леша показывать не захотел? Всматриваясь в детали, Семенюк заметил кое-что очень интересное. Около первого кота была буква «Л», а около второго «В». — Красота какая. Лёш, а что эти буквы значат, ну эти, около котов? — Вова показал пальцем на яркую «В», она выделялась намного больше, чем «Л». — Да так, неважно. — Лёша старался держать серьёзность во взгляде, но бегающие повсюду глаза очень выдавали его. Вова слегка хихикнул, отдав тетрадь обратно. Его очень забавила такая реакция Лёши, похоже, это и правда что-то личное, но вот только что? Когда начался урок, Хес продолжал рисовать. Он выглядел очень серьёзно и ответственно, будто рисовал великую картину, которую повесят в центре музея. А Вова частенько заглядывал к нему, но это быстро пресеклось, ведь Лёша ограничил доступ, прикрыв пеналом тетрадь. Теперь не подсмотреть ничего, какая жалость.

***

На самом деле, Лёша не хотел показывать Вове свой рисунок, потому что он думал, что Вова посмеется над ним. Здоровый лоб, А рисует такие нежности, так еще и в посвящении кому-то, бред. А те буквы расшифровывались именами, понятно, что можно было догадаться, что это «Вова» и «Лёша». Лёша очень любил рисовать, это получалось у него просто замечательно, не зря в детстве художественную школу окончил, точно не зря. Сейчас, не слушая русичку, которая объясняла очередное правило, или не правило, а что-то другое... Лёша не вдавался в подробности. Спросить его щас, какую тему проходим, он не ответит, и даже угадать не получится, ведь может быть абсолютно любая, или вообще повторение. Он был занят кое-чем поважнее, своим художеством. Раскрашивал цветными карандашами котов, нарисовал на заднем фоне причудливую полянку с цветами, да так увлёкся, что не заметил, как преподша подошла к нему сзади, наблюдая, как он рисует. А остальные смеялись, смотря за всем этим. И только Вова додумался стукнуть Лёшу по плечу и предупредить, что лучше стоит обернуться. — Губанов, у нас урок рисования, или что, я не пойму тебя?! Занимаешься чем угодно, но только не предметом. — твердила Людмила Владимировна, повышая тон. — давай сюда, оценим все твой шедевр мирового искусства! — женщина не дождалась ответа и выхватила лист прямо из рук Лёши. Он нахмурил брови и прикрыл глаза, уже предвещая то, что сейчас будет, ведь он блять, дописал имена полностью... И что сейчас только будет.

***

Русичка сначала сама оценивающе рассмотрела рисунок, а потом встала в центр аудитории и выставила его. — Ну неплохо, неплохо... — первым сказал Кашин. — а только, что там написано? — Где, не вижу ничего? — преподша поправила очки и вгляделась, увидев те самые подписи. — Лёша... И Вова, там написано. Сам Вова сделал такой удивлённый взгляд, его глаза так округлились, это надо было видеть. — Что за безобразие, ничего не пойму! Всё, продолжаем урок, а с тобой, Губанов, я еще поговорю. Ты ко мне зайди после пары, расскажешь мне, почему ты себя так ведешь! — Л-ладно. — сухо выдал Лёша, уставившись в парту.