(пере)воспитатель

      Сегодняшнее утро началось довольно спокойно: капучино с карамельным сиропом, который был куплен в кофейне рядом с домом, оттуда же взятый домашний медовик, прохладный ветер, лёгкая сырость на улице от недавно прошедшего дождя. Время идёт неумолимо, и пусть за окном начало августа, скорый приход осени ощущается в атмосфере всё сильнее и сильнее. Последующие несколько часов дня тоже были довольно неплохими и текли в такой же поре.       Отношения с Арсением довольно стабильно положительные. К тому, что было в ту самую ночь, когда Шастун «серенадил» под окнами начальника, оба решили не возвращаться. Но всякие экивоки между этими двумя происходили постоянно, и отрицать наличие каких-либо чувств было бы бессмысленно — всё и так понятно. Правда, торопить события не решался ни Арсений, ни его подопечный. Они пару раз встречались в своих дворах, проходя мимо, мило улыбаясь и разговаривая ни о чём. Казалось, будто тот инцидент всё-таки наложил какой-то отпечаток на отношения, но никаких существенных испытаний не было заметно. «Ох уж эти влюблённые…» — вспоминал Антон слова своего друга Позова, когда тот решил поделиться с Димкой душевными переживаниями, которые не оставляли ни на минуту. И прямо сейчас, вслушиваясь в строчки песни, играющей в волне на Яндекс.Музыке и глядя через огромное окно кофейни на бушующие от ветра деревья, Шастун снова думал об Арсении и том, что всё как-то непонятно и не вовремя. Арсений Попов, 11:54 Хорошего выходного, Тош :) Без тебя тут всё-таки скучно, должен признать…       Присланное утром сообщение вызвало на лице парня какую-то неловкую, но очень тёплую улыбку. По груди растеклось что-то тёплое и обволакивающее, будто сливки с высоким процентом жирности. Уже 4 с лишним часа Шастун то и дело нарывался глазами на это сообщение.       «Значит так! — философствовал Позов, расхаживая по спальне друга, сложив руки в замок для пущей солидности, — Если ты снова будешь капать мне на мозг и ныть по поводу Арсения, я найду его в соц.сетях, найду его телефон, позвоню ему хоть в три часа ночи и скажу: «Доброй ночи. Тут такое дело: вас выебать хотят. Есть такие люди. А конкретно — Антон Шастун». — взгляд Антона выражал мысль о том, что хотелось бы помощи, а тебя тут морально опускают, — А если серьёзно, то у вас же у обоих есть какие-то предпосылки к возможности отношений. Нет, у него, конечно, может быть такая манера общения, — клоунская, проще говоря, — но тогда я ему соболезную. А если я прав (а я прав!), — декламировал парень, — то возьми ты, приди к нему в кабинет и скажи: «Стою я перед вами, простая русская баба… Короче, люблю тебя — не могу. Давай купим домик под Москвой, будем жить, детишек воспитывать да хозяйство содержать» — выдержав театральную паузу, продолжил Позов, — Упустишь ты свой шанс, бедолага… А я знаю, почему тебя коробит — раньше ты был, скажем так, по ту сторону экрана, а теперь ты сам сидишь с ножом в груди: не вытащишь, а держать — тоже удовольствия никакого нет. И сидишь, ждёшь, пока тебя найдёт фельдшер. Только у тебя не так всё безнадёжно, тебе повезло влюбиться не в мудака».       — Да? — взяв на автомате телефон, ответил Антон, даже не посмотрев на имя контакта.       — Антоша, добрый день, — голос Натальи Андреевны с характерным акцентом было невозможно не узнать. — Знаю, что у вашей смены сегодня нерабочий день, но это срочно. Ты можешь подойти, заполнить документацию? У нас сроки уже вот-вот. Девчонки вчера заполнили, я просила тебя предупредить, но, видимо, забыли.       — Да, конечно, без проблем, — Шастун надеялся, что разочарование не читалось так открыто в его голосе.       — Супер! Спасибо тебе большое! Там, если что, девчонки с другой смены или Арсений Сергеевич тебе подскажут, а то меня отправили на совещание сегодня. — парень выслушал ещё пару подробностей об увлекательных буднях заместителя Попова и принялся искать такси.

***

      Как бы Антон ни сопротивлялся самому себе, но мысль о том, что сегодня будет незапланированная встреча с Арсением, грела ему душу. В принципе, сегодня как-то удачно всё складывалось: проснулся сам в комфортное время, а не от желания опустошить организм, не от кошмара, не от противного визга будильника. А сам по себе. Скажите, кайф?       Поехали дальше: у нашего «любимого» охранника сегодня тоже, как оказалось, выходной, как и у всей смены. То есть, вход в учреждение был без лишних шуток за триста, подколов и ехидной улыбки с некоторыми «пропущенными». Правда, вот вместо него сегодня каким-то чудом оказалась на работе Елена Сергеевна, чью машину Шастун заприметил на парковке. Надежда на то, что эта женщина перевелась в другую смену утешала и настораживала одновременно: а вдруг, она начнёт окучивать Попова в отсутствие Антона? У неё, конечно, нет шансов, но самоуверенность Шастуна раз за разом становилась в очень шаткое и неловкое положение.       Замерев перед кабинетом начальника, Антон ещё раз взглянул на небольшой бумажный пакетик в своей руке и, перекрестившись правой, наконец постучал. Уже ставший родным голос позволил войти, дверь медленно отворилась, и в ответ на лицо парня, возникшее в дверном проёме, Попов расплылся в улыбке, хоть глаза его выражали удивление, пусть и приятное.       — Тоша! — заведующий встал из-за стола и, раскинув руки, подошёл к вошедшему в кабинет Антону, — Ты чего тут делаешь в свой выходной?       — Здрасьте, — замявшись, вспомнил парень, — Да мне нужно там бумажки какие-то заполнить, Наталья Андреевна позвонила, попросила подойти. А у меня тут это… — Шастун достал из-за спины пакетик, — Презент, так сказать.       — Интересно, — приняв подарок, мужчина, не отрывая взгляда от воспитателя, раскрыл упаковку и решил удовлетворить своё любопытство на секунду, — Оу… Орешки? Со сгущёнкой? — парень кивнул: «Значит, не ошибся. Так, мы оба любим орешки, значит, это судьба. И мне всё равно, что практически все тоже любят орешки. Главное, что Арсению они нравятся, а это — повод потрахаться. Фу, Шастун! Как тебе не стыдно?!». — Спасибо, солнышко, — обняв парня, поблагодарил заведующий, уткнувшись носом в его шею в силу роста. Точно в силу роста? Неважно.       — Ну, — дождавшись окончания прилива нежности Арсения, парень отпрянул от мужчины и попятился к выходу, — Я пойду, работа не ждёт, — неловкое смущение редко заставало Шастуна врасплох, но Арсений стал исключением из всех правил.       — Иди, конечно, — лучезарная улыбка не спадала с его лица, — Как закончишь, обязательно заходи — будем чай пить, — мужчина подмигнул. А Антону сразу вспомнился монолог юмористки, который он услышал недавно: «Мы с моим другом пьём дружеский чай, потому что если мы перейдём на алкоголь, мы перестанем себя обманывать».       В игровой было, как никогда, спокойно и без шума, ведь «тихий час» настал несколько раньше, чем обычно. А вот в воспитательской были слышны какие-то смешки, шорохи, но это было не столь важно — дело Шастуна заключается только в том, чтобы быстро заполнить бумажки и свалить отсюда побыстрее. Коллеги, работающие в другую смену, и вместе с ними Елена Сергеевна, сидели вокруг одного стола и что-то весело обсуждали. Сперва удивившись присутствию парня в их обители, они так же быстро стихли и продолжили свои мышиные дела.       Антон неспешно откопал среди кучи необходимую папку, не обращая внимания на чем-то увлечённых коллег, сел за свободный стол у окна из дерева белого цвета и на пару секунд загляделся на происходящее за этим самым окном: буря совсем разыгралась, деревья бесновато колыхались из стороны в сторону, дорожная пыль поднималась вихрями, тёмно-серые грозовые тучи скопились на пасмурном небосводе. Такая погода успокаивала и будоражила одновременно: вместе с дождём появляются сонливость и умиротворение, но гром и молнии взывают к воспоминаниям из детства, когда во время непогоды чуть сжималось пугливое сердце и в мыслях всплывало желание спрятаться. Вдруг с очередным раскатом и резкой вспышкой по крыше застучали дождевые капли. «Так, пора работать. Раньше начну — раньше пойду по-дружески пить дружеский чай» — подумал парень, потянув вперёд падающую с плеч серую ветровку и взяв в руки тонкую ручку с тёмными гелевыми чернилами.       В меру размашистый почерк с редкими завитками аккуратно приземлялся на тёмные поля для записей, выводя в единый текст строчки. «Вот и первые отчётики тебе… — подумал Антон, чуть тряся правой рукой, уставшей от длительного непрерывного письма. — И чего это мы не можем делать это на компах? Нет, я понимаю, у меня почерк эстетичный, а ещё я очень скромный, но если бы эта параша была больше, я бы сбежал отсюда сразу, — перед глазами появились еле уловимые мушки, белый цвет всего окружающего сильно ударил по глазам. — А мог бы сейчас сидеть у Попова на коленках… Ой, то есть, в кабинете у него, чай пить. А лучше бы винишко. Стоп, — взгляд зеленоглазого скользнул по женским рукам, столкнувшимся в центре стола. Пальцы их держали белые пластиковые стаканчики, наполненные чем-то тёмным. По собственному опыту он сразу же решил посмотреть под стол и оказался прав — там мирно стояла бутылка красного вина из ближайшего супермаркета, в который парень пару раз забегал, чтобы купить творожных сырков, — А чего за праздник на нашей улице, несанкционированный такой? Стучать, конечно, нехорошо, но… Этот принцип меня никогда не останавливал, если дело касается людей, с которыми мы испытываем взаимную неприязнь». Парень взял в руки телефон и, изредка поглядывая на пьянствующих коллег, ловкими пальцами набирал текст сообщения для заведующего.

Вы, 19:27

Арсений Сергеевич, Вы бы не могли заглянуть в нашу коморку? Только тихо, прошу Вас

      Осталось только ждать и надеяться, что всё произошло беспалевно. Благодаря своему ракурсу только Антон мог заметить, как в дверном проёме появилась чёрная макушка, сперва обратившаяся к Шастуну, но потом заметившая и услышавшая что-то более интересное в настоящем моменте.       — Это что такое? — голос заведующего сразу стал непохожим на его обычный: это был чуть ли не рык, когда он заметил происходящее. — Вы что, совсем страх потеряли? — даже не срываясь на крик, Попов заставлял содрогнуться от внезапно нахлынувшей бури. Его настрой полностью соответствовал погоде за окном: гром и молния слились в одном человеке сейчас. А дождём, скорее всего, станет Шастун. И хочется, и колется — с одной стороны было страшно наблюдать за «барским» гневом, а с другой… Было что-то в этом очаровательное, опять же — гроза! — А ну быстро убрали всё здесь! Вино — вылить! Стоп… — он приподнял скатерть, и там нашлась ещё одна, точно такая же, только целая бутылка вина. — Конфискую! Подарю в департаменте кому-нибудь. Если такое повторится, сразу же можете искать работу где-нибудь в другом заведении, где пьянки на рабочем месте не возбраняются. — бутылка оказалась в мужских руках и дальше левитировала вместе с ним в кабинет.       В следующие полчаса Антон предпочитал не замечать злобных взглядов оставшихся в комнате женщин. Детей уже забрали, но воспитательницы решили расходиться только после того, как их сабантуй накрылся тазиком «Арсений». Кое-кто уже ушёл, но Елена Сергеевна держалась до последнего — она не дождалась буквально несколько минут до того, как Шастун закончил заполнение своей документации.       Поставив в ячейку свою папку, парень потушил свет в воспитательской и тихими шагами направился к кабинету заведующего, дверь которого была приотворена, и яркий белый свет небольшой струей протекал в коридор. Заглянув в помещение, Шаст застал начальника, сидящего около окна, которое сейчас было отворено настежь, за приставным столиком. Воздух здесь прохладный и чистый из-за прошедшего недавно дождя — кайф. Мужчина посмотрел на вошедшего в кабинет исподлобья и, столкнувшись со смущённым взглядом зеленоглазого, достал из-под стола ту самую бутылку, которую конфисковал у своих подчинённых. Выражение лица Шастуна приняло заинтересованный вид, на губах появилась игривая ухмылка. Расставив руки в боки, он опёрся на дверной косяк и наблюдал, что же будет дальше. На столе вмиг появились два «пузатых» бокала на высокой ножке, небольшая деревянная посудина, в которой были разложены несколько видов (по чуть-чуть всего) мясных закусок, маслины, оливки и вяленные томаты, похоже.       — Арсений Сергеевич, а позвольте-ка спросить, — парень подошёл чуть ближе, прикрывая за собой дверь, — Вы со многими так «чай» пьёте?       — Только с тобой, если не считать угощения для различных комиссий и влиятельных гостей, — Антон только сейчас обратил внимание на то, что в максимально банальном образе Попов был преступно сексуален: чёрные классические, но довольно обтягивающие брюки и белая рубашка, рукава которой он сейчас бесстыдно закатывал, глядя в глаза парню, стоящему чуть поодаль от него. — Благодаря этому же и держу в кабинете некоторую утварь и набор бокалов, а на подхвате всегда любимая доставка. Господи, 21-й век на дворе! Как же мы раньше жили без курьеров…       — Как минимум скучно, беспокойно и голодно, если лень идти в магазин, — бутылка вина была мастерски открыта хозяином кабинета, и приятное журчание багрового напитка заполняло бокалы и окружающее пространство, — По классике сериалов, ваша белоснежная рубашка, которая необыкновенно вам идёт, — не сочтите за лизоблюдство — будет залита пойлом Богов, а мне придётся застирывать её и остаться у вас на ночь… — между мужчинами повисла тишина, нарушаемая едва слышными вздохами друг друга, — Ну, или просто пожертвовать своей одеждой. — дополнил парень.       — А знаешь, меня устраивают оба варианта, — мужчина потушил свет в кабинете, оставив только лишь настольную лампу, и пояснил свои действия, — Для большего антуража. — он вернулся на своё место и, взяв бокал в одну руку, склонив голову, откровенно рассматривал Шастуна, элегантно отправляя в свой рот маслину.       — А вы уверены, что стоит меня спаивать? В прошлый раз как-то неловко вышло, а теперь мы снова наступаем на те же грабли.       — Я всё же думаю, что это будет весело, — улыбнулся мужчина, протянув свою руку с бокалом навстречу парню.       — Только учтите: сегодня мы пьём вдвоём, а это значит, что откачивать нас придётся ночному сторожу, — звонкий стук бокалов и очаровательный тихий смех раздавались эхом в голове парня.

***

      — Значит так, — будучи уже в хорошем настроении, завёл разговор Антон, — На трезвую не спрошу, а если не сейчас, то забуду. Арсений Сергеевич, а почему вы… — вдруг мужчина легко зашипел и приложил свой указательный палец на пухлые губы парня, немного смоченные в вине.       — Не «вы», а «ты», зайчик, — прошептал он и, поставив руку на стол, склонил голову и положил её на собственную ладонь, — Ну?       — Хорошо, — опешив на пару секунд, парень прочистил горло и продолжил, — Так вот: почему ты решил в этой сфере работать? Даже не в школе, а здесь — в детском саду. Неужели такая любовь к детям?       — Любовь к детям у меня, безусловно, огромная. С появления сестрёнки младшей началось: постоянно с ней нянчился, из детского садика забирал, пока мать на смене, потом в школе вместе с ней домашку делал — столько воспоминаний. И знаешь, наверное, в силу разницы в возрасте я был именно тем самым старшим братом, который и отца, и мать, и всех вместе взятых заменит, — глотнув чуть вина, он продолжил, — Мать одна, всё время в работе, поэтому с детства я уже такой самостоятельный мужчинка, — усмехнулся он, — Была возможность пойти по пути науки, — физику хорошо понимал, экзамены хорошо сдал, — но в последний момент решил подать документы в педагогический. Не знаю, душа, что ли, больше лежала, но решение было спонтанным по большей части. В школе дети уже сформировали, скажем так, первоначальный пакет своих качеств, а они и не всегда хорошие. А здесь нам проще попытаться вырастить хороших людей. Ну, или окончательно не испортить только начавшуюся жизнь. Прошу заметить, что у нас великим чудом собрались довольно спокойные и милые дети, а это же замечательно. Это время, пока они не слишком погружены в эту жестокую среду.       — А своих детей нет? — на свой страх и риск выдал парень, готовясь к тому, что сейчас карточный домик, который он тщательно выстраивал, порушится.       — Нет, биологических детей у меня нет, — помолчав несколько секунд, ответил Попов, — Жена была против, а самому, будучи постоянно на работе, растить ребёнка — очень тяжело и опасно. Вот поэтому все наши воспитанники — мои дети, — он устало улыбнулся.       — Так вы женаты? — страх и разочарование в голосе скрыть не получилось, и он ощутимо дрогнул. Слава Богу, что Арсений решил оставить это незамеченным.       — Нет, я уже несколько лет в разводе. Разве ты не понял этого, когда я притащил тебя в свой дом? — бокал мелькнул перед его лицом.       — Знаешь, обстоятельства бывают разными: мало ли, в магазин ушла или к маме уехала — в Саратов. А за то, что ты принял под крыло такое чудовище, как я, это повод для бесконечного уважения. Спасибо тебе за всё, — в глазах почему-то неожиданно блеснула слеза.       — Да перестань: я же не мог оставить тебя на улице в ту ночь. Тебя бы как минимум побили мои соседи, как максимум — украли бы маньяки или забрали менты.       — Ой, кому я нужен… — пробурчал парень, сунув в рот кусочек мяса из нарезки. — Я другое имел в виду…       — Мне, — резко перебил мужчина, глядя прямо в глаза кудрявому. Снова тишина висит в воздухе, сверкая красными лучами перед глазами. Парень внезапно пересел поближе к Арсению и обнял его без лишних слов. Это было так неожиданно, внезапно, но… так нужно. Это сразу же объясняло всё.       — Я на самом деле, — сидя в объятиях мужчины, тихо говорил парень, — Хотел сказать, что если бы ты не взял меня на работу, вот этого всего не было бы сейчас. В моей жизни не появился бы человек, который перевернул мой мир с ног на голову и обратно. Просто одно его присутствие непонятным для меня образом оживляет во мне то, что всегда было мертво. Это… Что это, если не чудо? И всё это благодаря тебе.       — Ты тоже изменил мою жизнь, зайчонок… — мужская рука нежно гладила плечо, прижимая к себе. Он вдруг начал тихо напевать, — Думы окаянные, думы потаённые. Бестолковая любовь, головка забубённа-ая. Всё вы, губы, помните. Всё вы, думы, знаете… — было так уютно, так по-родному, — Ну мне ты интервью устроил, а теперь у меня к тебе вопрос: а ты свободен?       — У меня завтра утренник, а после него я совершенно свободен, — наивно подняв голову вверх, парень заглянул в манящие ледяные глаза. Они напоминали океан, в который хотелось прыгнуть с обрыва и пойти прямиком ко дну. Хотелось захлебнуться этими холодными водами.       — Учту, — он легко стукнул кончиками пальцев по носу мальчишки, — А что касается девушки или парня? — последнее слово слишком звонко резануло по ушам.       — Так, я не настолько пьяный, чтобы предлагать вам авантюру, созревшую в моей голове, но… Ни того, ни другого у меня нет. Хотя опять же: моя жизнь недавно в корне изменилась.       — Мальчик влюбился? — парень положил руку на щеку Арсения, преданно глядя ему в глаза. Чувство страха от того, что его отвергнут, всё же весомо ощущалось в груди, но желание наконец перейти эту грань осознанно уже лилось через край. Внутри бушевал самый настоящий шторм: красиво, завораживающе, страшно.       Потянувшись чуть ближе, Арсений коснулся своими губами юношеских губ. Таких мягких, влажных, недоступных. Сейчас можно всё. И вряд ли они забудут об этом на утро, но пусть будет так, как будет. Этот невесомый поцелуй с винным вкусом так резко ударил по голове, будто кувалдой. В груди сейчас пожары, фейерверки. Этот поцелуй смахивал на попытку тонувшего спастись. Первоначальная застенчивость парня быстро ушла на второй план, и он уже позволял мужчине полностью овладеть им. А Попов успешно и с нежностью справлялся с этой миссией. Шастун запустил руки в пышную шевелюру мужчины и прижался ещё сильнее, будто не желая отпускать от себя ни на миллиметр. Настоящий момент буквально заменял кислород, а в животе приятно копошились пресловутые бабочки. Внизу живота господствовала тяжесть, вот-вот и произойдёт что-то непоправимое. А что, если уже произошло?       Холодный воздух, развевающиеся шторы, полумрак в кабинете и глубокая ночь за окном — всё это прекрасно дополняло происходящее. Казалось, будто всё идёт так, как и должно. Руки исследуют друг друга, жар становится всё сильнее и сильнее, но… Арсений отстраняется и, вздохнув, опустошает свой бокал вина. Он медленно встаёт из-за стола, пока Антон наблюдает за ним, всё ещё не закрыв рот. Дыхание и струйки прохладного воздуха щекочут влажные губы. Внутреннюю нить будто бы… отрезали?       — Я вызову трезвого водителя, — Арсений протёр тыльной стороной ладони свои губы и вышел из кабинета. Шастун продолжал смотреть ему вслед, словно брошенный щенок. «Что это, блять, было? — думал он, пока в глазах скапливаются слёзы, неприятно пощипывая. — Он что, пошёл рот после меня мыть? Чёрт, как же всё это… Это отвратительно, Попов!». Парень взял в руки свой бокал и заполнил его остатками вина. Встав спиной к двери, навстречу ветру, он пронизывался его потоками насквозь, будто принимая душевное очищение.       Когда Попов вернулся в кабинет, он даже не смотрел на парня, а лишь бегло избавлялся от «улик», закидывая что в ящик, что в холодильник. Мужчина, видимо, хотел допить вино, но когда он приставил бутылку ко рту, из неё не полилось ровным счётом ничего. Пожав плечами, он спрятал её под своим столом и взглянул на загоревшийся экран телефона. Резко его руки появились перед лицом Антона, закрывая окно, а после осторожно взяли его за предплечье и повели за собой сквозь темноту.       Дорога до дома прошла в абсолютной тишине. Такой… разрушающей, что ли? Она разрывала всё существо на крошечные кусочки. В машине играл кавер на Beautiful Life, что довольно органично вписывалось в нынешнюю ситуацию. Антон лишь пару раз безмолвно смотрел на мужчину, сидящего рядом с ним, будто желая спросить «За что?», но тот лишь точно так же молча ловил его взгляд в отражении и снова отворачивался.       — Тебя подвезти утром? — спросил мужчина, стоя на развилке между их дворами. В его руках был чёрный пиджак, сложенный пополам. Парень лишь потряс головой, что означало «не нужно», и, грустно улыбнувшись, пошел в сторону своего дома. — Давай провожу хоть, — не унимался он, будучи готовым проводить юношу до подъезда.       — А кому я нужен? — на секунду обернувшись, бросил парень и, достав из кармана ветровки пачку сигарет и зажигалку, закурил, скрываясь в темноте.