Джинны исправно работают, просто кто-то не умеет ими пользоваться

      Субин неспеша бредёт по мокрому тротуару, пыль с которого ненадолго смыла дождевая вода. Ливень прошёл буквально пару минут назад, но тучи не рассеялись — наоборот, сгустились до такой степени, что небо казалось большим низким куполом, завешаным шторами-блэкаут, не позволяющими даже мелкому, только что достигшему атмосферы земли, лучику пробиться сквозь них.       Чхве шёл, волоча ноги по сырому асфальту, громко и неприятно ими шаркая. Грязь прилипала к кроссовкам, недавно вылизанным до первоначальной белизны.       Хотя какое сейчас до этого дело?       Уже которую неделю парень мучается не пойми от чего. Вроде всё хорошо, явных проблем не наблюдается, но на душе скребут кошки, с особым энтузиазмом проходясь острыми когтями по сердцу и лёгким.       Дышать иногда неимоверно тяжело и больно, а мышца, ответственная за продолжение жизни, неудачно подшучивает, давая ложное ощущение того, что вот-вот остановится.       Субин снова сбежал с "любимых" лекций из-за этой самой боли. Походы к врачу ничего не дали, ну, если только заверения о том, что Чхве в полном порядке.       И он понимает. Понимает, что физически в полном порядке. Но вот моральное состояние заставляет желать лучшего и вся та боль лишь плод его воображения, фантомно отдающаяся в жизненно важных органах.       Есть такое ощущение, что ему постоянно чего-то не хватает.       Парень поправляет выпавшую прядку голубых волос, убирая её подальше от глаз, плетëтся в наушниках, но в играющие треки не вслушивается, предпочитая рассматривать пейзаж уныло-серой улицы: витиеватые чёрные фонари, находясь примерно в четырёх метрах друг от друга, пока не светят, хотя, судя по спускающимся на город сумеркам, недолго светильникам оставаться без дела. На чёрном асфальте то тут, то там расплываются мутными зеркалами лужи, иногда полностью перекрывая собой дорогу и там уже ничего не остаётся, кроме как вступать в самый эпицентр сырости, немного черпая в свои кроссовки. С двух сторон парня окружает достаточно высокий заборчик, слева ограждающий таких прохожих, как Субин, от проносящихся мимо автомобилей, а справа — от падения в воду.       Сейчас Чхве ступил на Олимпийский мост, по которому часто прогуливается, успокаивая свои нервы и понемногу восстанавливаясь.       Субин витает в облаках, находясь, кажется, совсем не в нашей вселенной, но вдруг замечает какой-то силуэт перед собой. Всмотревшись, он с ужасом осознаëт: по другую сторону перил, находясь на самом краю моста, стоит парень. Одет незнакомец совершенно не по погоде: будто выбежал из тёплой квартиры в одних шортах и таком же розовом, как его волосы, свитере, собираясь окунуться в холодную воду реки Ханган и, как ни в чëм не бывало, отправится обратно домой. Чхве останавливается, ещё не до конца соображая, что ему делать. Что, если он сейчас крикнет, а парень за перилами испугается и сорвëтся? Или наоборот, тому незнакомцу, нуждающемуся в отрезвляющем голосе кого-то со стороны, так и не скажут ничего, не остановят, и он прыгнет?       Такое чувство, что миллионы вопросов резко ворвались в голову Субина, до этого, вообще-то, полностью пустовавшую. — СТОЙ! П-ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРЫГАЙ, — Субин, всë-таки решаясь предпринять хоть что-то, срывается на бег и, тут же оказываясь сзади незнакомца, обвивает своими руками его грудь, — я не знаю, что у тебя такого случилось, н-но бежать от своих проблем вот так — точно не вариант!       Розоволосый парень застыл. Хотя, он и до этого не двигался.       Немного постояв в неловкой тишине, Субин уже собирался просто перетащить незнакомца через ограду и вызвать скорую, чтобы настоящие специалисты с ним маялись, но тут Чхве начал чувствовать, как под руками завибрировала чужая грудная клетка: из уст странного парня начало доноситься тихое хихиканье, постепенно перерастающее в громкий хохот.       Субину стало неимоверно жутко, захотелось разжать руки и отпустить этого психа на все четыре стороны — хоть в воду, хоть под машину, только бы не трогал. Парень за оградкой, будто бы прочитав мысли Чхве, резко развернулся на сто восемьдесят градусов, встречаясь лицом к лицу с Субином, обнимая его талию в ответ. — Пятый, — доносится до слуха Чхве, заставляя дрожать ещё больше.       Но, признаться, чудаковато-жуткий парень очень симпатичный — пухлые губы нежно-розового цвета не позволяют оторвать от себя взгляд. Но если это всё же удаётся, ты снова попадаешь в ловушку, которой являются по-лисьи сощуренные карие глаза. Они такие необычные, что хочется разглядывать вечность, забывая о том, что их обладатель, вообще-то, может представлять угрозу.       Увидев, что его откровенно пожирают взглядом, незнакомец расплывается в лисьей ухмылке — подстать глазам: — Настолько понравился?       Эти слова, как пощёчина, привели Субина в чувства, заставляя его отбиваться от лисо-подобного чудака, который так нагло обхватил его своими руками: — В-вовсе нет, отпусти меня, быстро! — Но ты же первый начал, — розоволосый ухмыльнулся ещё шире, чем до этого, совершенно игнорируя отчаянные попытки сопротивления Чхве.       Субин уже собирался возразить, ссылаясь на то, что это было чисто из безысходности, но не успел: незнакомец подхватил его под коленями, прижимая довольно-таки немаленького Чхве к своей груди. Оказавшись по одну сторону, "лис" — как этого ненормального окрестил Субин — сделал шаг назад, падая с огромной высоты прямо в объятия холодной воды реки Ханган.       У Субина, кажется, остановилось сердце. "Неужели это конец? Я просто хотел помочь, а в итоге? Наткнулся на какого-то психа и сейчас вместе с ним умру в этой чертовой луже" — почему-то у парня не проносилась вся жизнь перед глазами, как это обычно бывает в красиво описанных сценах из книг или фильмов, сейчас Чхве только думает о том, какой же глупой будет его смерть.       Зажмурившись и полностью смирившись со своей участью, Субин почувствовал, как начал плакать. Молча, без каких-либо истерик — по щекам катились лишь солëные дорожки слëз...       В таком положении Чхве пробыл примерно с минуту, всё ещё жмурясь от страха и безвыходности ситуации, но вдруг резко осознал: он не почувствовал, как тело бьëтся о воду, как обо что-то неимоверно твёрдое, наподобие металла, как холодная жидкость обволакивает с ног до головы, заполняя собой уши, нос, рот, глаза, лишая возможности что-либо чувствовать, кроме страха и жгучей боли в лёгких, разумеется. Он до сих пор чувствует чужое тепло рядом, чужие руки, крепко держащие его в воздухе...       Эти ощущения кажутся ненастоящими — иллюзией, которая даёт ложную надежду на то, что жизнь Субина так просто не оборвётся.       Находясь в "подвешенном" состоянии ещё какое-то время, Чхве понял, что он точно не может лететь вниз вместе с тем парнем так долго. Должно было пройти максимум секунд пятнадцать, прежде чем они встретились бы с неспокойной водной гладью, но этого не произошло.       Кое-как разомкнув глаза, Субин непроизвольно ахнул: он находится высоко-высоко над водой и мостом, да и всем городом в принципе, открывая для себя вид уже ночного Сеула.       Так страшно и так завораживающе.       С замиранием сердца оглядывая каждую мелкую деталь родного города, ранее не замеченную, Чхве и забыл, что находится на огромной высоте с каким-то ненормальным рядом.       А ещё их положение в воздухе, без страховки, невозможно. — Э-это что, какая-то шутка... — парень неверяще смотрит прямо на розововолосового незнакомца, — мы умерли, а так выглядит жизнь после смерти?       "Лис" театрально закатил глаза, тут же улыбаясь так широко, насколько только возможно: — Нет, Субин~ни, ты живее всех живых!       Субин не мог поверить в происходящее: это точно не сон? Может, он упал в обморок, когда увидел этого чудика на мосту, а теперь ему снятся такие небылицы. — Значит я сплю и это всё сон, при чëм очень странный. — Ну почему ты просто не можешь поверить в то, что этот момент реален? — парень хмурится, надувая свои пухлые губы, — я вообще-то, старался произвести на тебя особое впечатление.       От слов незнакомца становится даже смешно — на что только не способно человеческое воображение, поражая своей реалистичностью. — Субин, я знаю, что ты считаешь меня своим воображением, но всё, что ты видишь сейчас — реальность, — хмурое выражение лица парня-лиса сменяется задорной улыбкой, — я могу доказать свои слова наглядным примером.       И этот псих отпускает Чхве, не раздумывая ни одной, грëбанной, секунды. Да, это всего-навсего сон, но всё равно страшно!       Субин вновь плотно закрывает глаза, уже чувствуя, что скоро должен проснуться: если упасть во сне с большой высоты — моментально пробуждаешься. Вот только... Водное зеркало уже совсем близко, а ничего вокруг не меняется — наоборот, ощущения обостряются, становясь, кажется, ещё реальнее, чем до этого.       Стало неимоверно жутко.       Приоткрыв один глаз, Чхве тут же захотел его закрыть: речная гладь Ханган находилась всего в паре метров от его лица, уже готовая принять в свои ледяные объятия... Но этого, к великому счастью, снова не случается — Субина под руки хватает этот розововолосый чëрт, которому очень хочется вмазать за такие шуточки. Но лучше всего будет проучить эту наглую мордашку на земле, а не в такой щекотливой ситуации.       Не скрывая победной усмешки на лице, парень — обалдеть-он-реально-летает — захватывает Чхве в прежнее положение, поудобнее размещая его у себя на руках. — Я думаю, нам стоит уединиться и узнать друг друга по-лучше, — незнакомец, которого, вообще-то, уже незнакомым и не назовёшь, двусмысленно подвигал бровями, при этом ехидно улыбаясь. — Никаких по-лучше! Ты поставишь меня на землю и мы разойдёмся, — Субин грозно посмотрел на, держащего его на руках, парня из-под своей чёлки, всем видом давая понять, что лучше с ним не спорить.       Но этому "Карлсону" вообще есть дело до того, чего хочет Чхве? Ему определённо по-барабану на чужое мнение — этот лис будет двигаться навстречу только своим интересам. — Дорогуша, как душе угодно, я поставлю тебя на землю.       Парень медленно взлетает, наконец, выравнивается с Олимпийским мостом и... Пролетает мимо. — Ты куда?! Мы пролетели мою землю, — Субин начал паниковать, ведь происходящее уже невероятно пугает, а тут ещё и этот псих не пойми что творит. — Расслабься, я точно не собираюсь делать с тобой что-то криминальное, — ухмыльнулся парень, даже не поворачиваясь в сторону уже немного успокоившегося Чхве, — пока что.       Внутри голубоволосого что-то сжалось. Что-то, дарящее нехорошее предчувствие. "П-пока что? А потом он собирается со мной что-то сделать?" — не самые радужные мысли начали посещать голову, такую же несчастную, как её обладатель, но парень виду не подал, пытаясь как-то съязвить: — Вообще-то ты уже криминал, — многозначительно посмотрел на "лиса" Субин, — ведь это буквально похищение.       Похититель пару раз похлопал ресницами, переваривая то, что сказал сидящий на его руках, а после... Разразился заливистым смехом, который был полной противоположностью того, что Чхве мог слышать до этого — совсем не жуткий, а наоборот, мягкий, нежный и, скорее всего, искренний. Он был таким приятным на слух... Хотя нет, он был бы таким приятным, если бы всё происходящее не являлось полным абсурдом. — Знаешь, — кое-как отошёл от хохота розововолосый, — это было очень похоже на подкат, по-типу: «вы арестованы, потому что похитили моё сердце».       Субин моментально вспыхнул, понимая, что его слова были действительно похожи на какие-то дешёвые заигрывания. — Может быть и так, но я точно не это имел ввиду, — Чхве скрестил руки на груди и отвернулся от невыносимого чудака настолько, насколько это было возможно, — дурак.       Даже не смотря на своего похитителя, Субин прекрасно чувствовал улыбку на чужом лице, невольно улыбаясь тоже.

***

— Куда мы так далеко летим? — Субин уже места себе не находил, не понимая, почему они кружат над Сеулом, никак не приземляясь. — Какой ты нетерпеливый, прошло всего десять минут, — парень начал озираться по сторонам, что-то выискивая, и, кажется находит, — сейчас я тебя поставлю на землю.       За несколько секунд двое оказываются на чьём-то некрытом и просторном балконе, уставленном кучей горшков с различными растениями. Розововолосый Карлсон, осматривается, не спуская Субина с рук до того момента, пока... — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! — Чхве ошарашенно округляет глаза, не веря тому, что у этого чудака нет предела наглости: он нашёл достаточно большой и прочный горшок со свежей землёй, ещё не засаженной ничем и... Просто посадил Субина в него. — Чего это ты так возмущаешься? Сам ведь хотел оказаться на земле, — невинно похлопал глазками, этот до ужаса бесячий Чхве, тип, — вокруг были одни бетон и асфальт, поэтому пришлось постараться и найти это место.       У Субина, кажется, глаз задëргался. — Да ты! Я тебе покажу, — парень вскочил с любезно предоставленного ему горшка и угрожающе двинулся в сторону горе-шутника.       Парень в розовом попятился назад, легонько ухмыляясь. И что он опять задумал?       Субин, озадаченный тем, что у этого чудика не только нет инстинкта самосохранения, но и других выражений лица, помимо этой наглой рожи, остановился. Нельзя позволить ему снова что-то учудить, так что стоит воздержаться от возмездия. Пока.       "Лис" заметил, как Чхве растерял весь свой пыл и просто встал, скрестив руки на груди. Парень хотел было что-то спросить, но его опередили: — Ты пошутил? Отлично, теперь— — Теперь у тебя попа грязная, — розовый, перебивая раздражëнного Субина, приблизился к нему, вставая сзади, — Дай-ка помогу.       Образовавшуюся тишину нарушил смачный шлепок, от которого обладатель голубых волос негромко пискнул, подпрыгивая от неожиданности и жгучей боли, ощущавшейся чуть ниже спины.Чхве вот уже в какой раз озлобленно выпучивает свои карие глаза на человека напротив, а тому, также, в который раз по-барабану.       Субин сводит брови к переносице, не понимая, зачем мать-природа наделила его таким чувством, как сострадание. Прошёл бы мимо этого человека, — человека ли — похожего на моток сахарной ваты, которую можно встретить в шатрах парка аттракционов на каждом шагу, и не имел бы сейчас никаких проблем, помимо ноющего чувства где-то на задворках души.       Чудной парень, пока Чхве мысленно был явно не с ним, отошёл к углу балкона, уместившего в себе наибольшее скопление горшков с разнообразной высокой и низкой растительностью, и принялся там копошиться, раздвигая широкие зелёные листья. Когда лисья мордашка что-то поставил на пол, прямо в гущу балконных джунглей, при этом шумно звякнув, Субин как-будто пробудился ото сна и, заглядывая за плечо розововолосому знакомому, сконфузился, выражая своё недоумение. — Давай руку, — этот тип, который-точно-не-человек, протянул парню свою ладонь, совершенно не обращая внимания на недоверие со стороны голубой макушки. — Ну уж нет! Я вдоволь с тобой налета—       Субин не успевает договорить, как его хватают за запястье и тянут за собой, разгоняясь в этом небольшом, явно не предназначенном для разбега, пространстве. Ещё секунда и парни подпрыгивают прямо у края балкона, перелетая его перила и тут же видя под собой широкую многополосную дорогу и несущиеся по ней автомобили.       Чхве лишь успевает зажмурить глаза, прокручивая в голове: "вот теперь мы точно допрыгались"