Эксперимент

      Когда Антон положил Арсения на кровать, появилось странное чувство. Нет, не страх. И нет, он не собирается отступать. Но что-то было такое, что не позволяло продолжать. Будто невидимый барьер, что стоит между ними. И Арсений рассказал. Рассказал как в 15 лет его изнасиловали, но никто не поверил. Этим человеком был его «парень». Он был на два года старше и Арсений был влюблен в него до безумия, но тот играл с ним. В какой-то день, он позвал Попова посидеть дома и посмотреть фильм, поболтать. У него редко было романтическое настроение. И Арсений пришел. Все было замечательно, как в хороших фильмах. Он поцеловал «свою игрушку» так нежно, что коленки подгибаются. Это ему и нужно было. Пока Арс млел от прикосновений, тот раздел его и зашёл за черту. Младший просил: «Остановись! Пожалуйста! Я не готов!». Но бесполезно. Против воли был совершён грубый половой акт. Боль была нестерпимая. Попов думал, что прям там потеряет сознание, ведь болевой порог был слабый. Но как на зло, он чувствовал все, что принес этот вечер. Боль. Страдание. Испорченность. Предательство.       Резко вспомнившийся разговор пронесся и оставил после себя чувство стыда. Сейчас, никто иной как Шастун, склоняет Арсения к любви... Но как к этому относиться сам Арсений? Может он, боится или не готов?       – Арс, – серьёзным голосом произнес Антон, остановившись от выцеловывания шеи. – Ты боишься? Ты то готов?       До этого дремавшие воспоминания вмиг врезались в голову, отчего Попов вздрогнул, как от удара. Это не укрылось от старшего, из-за чего он сел на кровать по-турецки и серьезно посмотрел на парня. Волнение. Страх. Переживание. Эмоции сменялись будто на карусели, но ничего хорошего они не приносили. Только чувство вины.       – Я думаю, – начал Арсений. – Если... Ну... – он скопировал позу Антона и посмотрел на него. Выдохнул. – Знаешь же, когда гуляешь с человеком по определенным улицам, то они потом будут ассоциироваться именно с ним. – дождавшись кивка, он продолжил. – Значит, если пройтись с новым человеком по этим улицам и сделать что-то запоминающиеся, то и ассоциации поменяются. Ты же психолог, тебе лучше знать? Может... Я хочу тебя, Антон. Я честно и безоговорочно настроен и готов. Но мне страшно, признаю. Я хочу...       – Ты хочешь окунуться в эти воспоминания и поменять их?– догадался шатен.       – Да.       Шастун поражён. Арсений никогда не перестанет его удивлять. Саморучно решится на такой шаг. Многие перестали бы думать об этом, чтобы не вспоминать те ужасные моменты. Но брюнет захотел поменять их и доверился только ему. Антону.       Коротко кивнув, старший аккуратно продолжил свое занятие, почувствовав, как Арсений сжал кулачки с простыню. Антон проводит носом по шее парня, спуская ниже к ключицам. Грубо толкая в грудь, Попов ударяется о стену спиной, в то время как огромный амбал припадает в шее губами, кусая, царапая ногтями бока, оставляя кровавые подтеки.       Нежно втягивая кожу, оставляя маленькие следы, но не сильно, чтобы завтра засосов не было, Антон спускается к груди, обводя языком бусинки сосков.       Жестко приземлившись на кровать, ударившись о деревянный бортик, тем самым получив многочисленные синяки, Арсений с ужасом наблюдал, как, только что кинувший мальчишку идиот, направляется в его сторону. Он кричал брань, высмеивал, задевал за живое. Расстёгивал ширинку.       – Остановись, прошу! – кричал мальчик, но все будто в стенку. Будто нет сейчас здесь того, кто причинил боль маленькому. И причинит еще.       Потихоньку прокладывая дорожку поцелуев до живота, Антон почувствовал, как парень под ним нервно вздрагивает. Не так, как до этого. А сильнее. Более рвано. Посмотрев в плотно сжатые глаза брюнета, Антон решил не останавливаться. В таком случае Арсений избавится от этих воспоминаний, а если нет... То будет хотя бы иногда вспоминать шатена.       Воздух в комнате заканчивался с каждым вдохом. Становилось невыносимо жарко. Душно. Или может это от их любви? На улице постепенно темнело. День отдавал свои права ночи. Минуты текли будто быстрее. Шастун никогда не делал минет. Никогда даже мысли такой не допускал. Но вот он. Стоит на коленях перед кроватью, на которой лежит его парень. Парень, что мучается и дрожит. Не медля, ради Арсения, Антон аккуратно стянул штаны и нижнее белье с податливого тела и замер. Красивый, ровный, с венками член призывно дёргался и манил.       Стянув всю одежду и оставшись голым, бугай подошёл к лежащему и, «установив» его в сидячее положение, заставил сосать. Без подготовки, без каких-либо пожеланий, или, на худой конец, поправок, как делать нужно, а как нельзя, он взял Арсения за волосы и примкнул его губы к члену. Водил туда-сюда, пока младший разрывался в плаче и по его щекам текли огромные слезы. Слезы сломанной психики. Он верил. Он любил. И он поплатился за свою преданность.       Проведя языком по всей длине члена, Антон взял его в рот и задержался в таком положении привыкая. Медленными движениями, он наращивал темп, пытаясь сделать вакуум. Видео-уроки по минету не прошли даром. Когда шатен повторил свои движения, сверху послышался первый гортанный стон наслаждения. До этого было сбитое дыхание и маленькая, никем не замеченная, слезка.       Наконец, рывком отпустив волосы мальчика, парень наклонился к нему и начал рвать одежду. Футболка полетела на пол кусками разной ширины и длины. Когда-то яркая небесно-голубая вещь органично смотрелась на Арсении. Но теперь нет. Джинсы были плотнее, из-за чего только больше разозлили насильника. Прорычав сквозь зубы, он резко подобрался к ширинке и расстегнул. Арсений вскрикнул от ужаса. Стянув все с мальчика и оставив того полностью голым, он сел в кресло, что стояло около кровати. Предварительно взяв ремень.       – Танцуй.       – Ч-что?..       – Танцуй, я сказал! – удар ремнём пришелся правую на ляху. Арсений плакал. Больно. Физически. Морально. – Наклоняйся! Выгибайся! – когда мальчик встал перед парнем и легонько покачивался, тот заорал. – Шлюха!       Слезы лились градом. Тело горело от новых ударов. Левая рука уже онемела. На нее приходилось бо́льшее количество битья. Казалось, это не закончится никогда.       Стоны становились все громче. Шастун старался как мог, чувствуя, как Арсений извивается. Только от этих звуков и действий можно было кончить, не касаясь себя. Оторвавшись от своего занятия, Антон поднялся и поцеловал разомлевшего парня в губы, на что тот незамедлительно ответил. Нашарив под подушкой тюбик смазки и упаковку презервативов, он протянул их Антону.       – Точно уверен? – с волнением в глазах уточнил старший.       – В тебе на все сто. – ласково улыбнувшись, Арсений поцеловал парня в носик и лег, прикрыв глаза. Безоговорочное доверие. Как бы страшно не было.       Пока мальчик выполнял каждое движение с особой точностью и изящностью, насильнику показалось, что этого мало. Поэтому в один из наклонов Арсения, тот, натянув презерватив, резко вставил член по самое основание. Куда? Можно догадаться. Арсений даже не успел вскрикнуть, как неописуемая боль прошибла все тело разом.       Собираясь с мыслями, Шастун порвал упаковку и надел резинку, чтобы потом не тратить время. Погладив брюнета после паха, чуть спустившись к ложбинке, дав тем самым немую просьбу предоставить доступ к аналу, Антон ввел один палец. Свободно двигая в нем внутри, он добавил второй. На эмоциональном лице Арсения на секунду отобразился страх, но после место было уступлено неприятию. Когда и третий был успешно принят, Антон аккуратно, по миллиметру, вставил член и проталкивал дальше, параллельно гладя кожу и покрывая грудь поцелуями. Предупрежденный Арсений млел от прикосновений, но не отталкивался и не пытался уйти от недоразумения в жопке.       Движение становились все быстрее и жестче. Кажется, брюнет сорвал голос.       Движения были медленными и осторожными. Стоны заполнили собой всю комнату.       Втрахивая в кровать, словно куклу, и не заботясь ни о ком, старший набирал скорость. На простыню опустились первые капельки крови.       Выцеловывая грудь и шею, Антон ускорялся, но до разумного предела, чтобы не причинить боль.       Эту боль нельзя сравнить ни с чем...       Поцеловав в губы, Шастун поймал стон удовольствия и слегка прикусил за тонкую кожицу около уха.       Арсений хрипел. Никакого удовольствия. Только мучение. За что?       Продолжая постепенно набирать темп, Антон оставил аккуратный засос за ухом. Еще один под челюстью. И еще один на ключицах. Может еще есть... кто знает?       Кусая за все открытые участки тела, амбал оставил синяки от своих зубов. Когда он почувствовал свой предел, его движения стали гораздо быстрее и сильнее. Куда еще больше?       Арсений метался будто в агонии. Огромное количество чувств переполняло его. И все эти чувства связаны с Антоном. Воспоминания врывались отрывками. Но они не сравнятся с Антоном. Страх оставался. Но его можно перебороть, ведь рядом Антон. Арсений любил того парня. Но ошибся. Любил в своей жизни он только одного – Антона.       Кончив, старший навалился на хрупкого мальчика и придавил своим телом.       Кончив, Шаст стянул презерватив, завязал, кинул на пол, лег рядом с Арсением и поцеловал в губы, обняв рукой за талию и прижав к себе.       Последнее воспоминание того дня выветрилось из головы.       – Арс...       – Мм? – засыпая промычал брюнет.       – Ты как?       – Мгм. – улыбнувшись и удовлетворенно промычав, ответил на вопрос младший.       – Пойдем в душ?       – Ммм. – отрицательно промычал все тот же.       – Пойдем.       – Мгм. – развернувшись лицом к Антону и спрятавшись в его шее, вскоре послышалось тихое сопение. Не оставив выбора, шатен подтянул ногой одеяло и накрыл им себя и своего парня.

***

      – Да я тебе отвечаю, они встречаются! Небось сексом занимались вчера. Чуешь запах? Любовью пахнет! – Сережа уже пол часа пытался донести до Димы свое «подозрение». – Ну ты просто подумай. Они смотрят друг на друга как? С любовью! А ты видел их по отдельности? Они же вянут на глазах! А вместе – расцветают!       – Не верю, и ты меня не переубедишь. – поднимаясь по лестнице, пробормотал Позов. Он догадывался, но все же отдавать Сереге свои две тысячи... Эх.       – А я тебе говорю, что надо верить! Так, когда ты мне денежки отдашь? – к слову, будто прочитав мысли, спросил Матвиенко.       – Пока я своими глазами это не увижу, ты не получишь ни копейки! – встав напротив двери и занеся руку для того, чтобы постучать, ответил Дима.       – Ну ладно... – пока парень стучал в дверь, армян залез в галерею и искал очень весомое фото. Доказательство, а не фото!       – Ну че они там, спят что ли? – на этих словах замки издали характерный звук открывающейся двери, а Серёжа, найдя нужное фото, выставил телефон перед лицом Димы. Тот уронил взгляд на фото, где два парня, по невероятному стечению обстоятельств являющиеся Антоном и Арсением, целуются. Округлив глаза по пять рублей, он перевел взгляд на стоящего в дверном проёме брюнета, у которого на шее огромных размеров синий засос, и который видимо не знал об этом. Он был растрепан, словно только что поднялся с кровати, и протирал лицо рукой, только подтверждая данную теорию. В полнейшем шоке, на автомате, Дима зашёл в квартиру, разулся и направился на кухню. Все было в гробовом молчании. Посмотрев на Серёжу, брюнет изогнул бровь в немом вопросе, на что получил жест, указывающий на шею. Не поняв, Арсений посмотрел в прихожей в зеркало. Повторив выражение лица Димы, но добавив туда немного злости, он заорал:       – Шастун блять!