Близнецы на вкус и ощупь

Джордж смотрел в потолок, точнее в деревянную крышу своей резной кровати. Свет в клеточку от окна распростёрся на полу. Кажется, все уже уснули. — Не спится? — послышался голос Фреда с соседней кровати. — Да, — раздосадовано ответил он. — Меня сбила Имоджен. — Сильно сбила, сдаётся мне. — Не говори. Дичь. — Алисия искала тебя сегодня. — У меня нет на Алисию времени. Звук летал от постели к постели короткими фразами. — Помнишь, завтра трансфига, — Фред вздохнул. — МакГонагалл меня доконает, она, похоже, только Гарри разрешает прогуливать занятия в пользу тренировок. — Надо будет просто раз собраться с мыслями и потренироваться на улице после уроков. — Не для того я рос таким красивым. Джордж скорчил издевательское лицо, но понял, что Фред в темноте его не разглядит. — Как же ты будешь заниматься, если завтра встреча вашего ненаглядного голого клуба? — продолжил Фред. — Я… — Джордж осёкся. — Что? — Имоджен… что-то слышала про клуб. И теперь не пускает меня. Фред поднял голову с подушки и сел на кровати, уставившись на брата. — Не пускает? Алло?! Джордж… — Да я говорю тебе, дичь! Сам не верю, что произношу это. — Не веришь, но боишься… — Честно… да. Фред потёр лицо двумя руками, словно умывался из бочки. — Не ввяжись только в какую хрень. — Я два года как-то держался. — Что толку, если первый же ультиматум тебя прогнул. — Ещё не прогнул, но… ударил. *** Шесть утра, душ, эхо бьётся о стены, пустота. Вода такая вкусная, он всегда её пьёт, когда моется. С отросших волос о кафель разбиваются крошечные водопадики. «Всё же было нормально, куда же ты полезла… Я должен поучиться у Фреда хладнокровию. Твою мать, Имоджен, почему ты вообще решила, что можешь со мной так разговаривать, ты кто? Никто. Завтра я прочитаю твою записку, порву её и уйду на квиддич, торчи там в своём подземелье до утра. Чтобы тебя черти драли». Джордж стоит, упершись обеими руками о стену, вода хлещет его по шее и спине. «Стерва. А не сама ли ты в клубе? Если я тебя там найду, то первым придушу». Злоба кипит в голове, руки сжались бы в кулаки, если бы не были прижаты к кафелю. «Ли наверняка на самом деле знает, кто приходит в клуб. А что, если он с ней был? Черт, как же я тебя ненавижу сейчас, Имоджен». Его рука опускается на полувозбуждённый член, перед глазами мелькает её распластанное, изящно выгнутое тело в зелёной комбинации поверх белоснежных простыней. И до этого, на коленях, за кабинетом истории магии. «Войди в меня, Джордж…». Джордж изо всех сил зажмуривается, его рука начинает поступательно двигаться на всю длину. Крайняя плоть скользит по головке, напоминая её цепкий хват. «Овца, как ты смеешь…» Чёрные и жёлтые пятна смешиваются под его веками, гнев захлёстывает все клеточки кожи. Ритм руки нарастает. Если бы не вода, сейчас Джордж уже покрылся бы капельками пота. Нет никакой возможности прекратить это, потому что к зрительным воспоминаниям подключаются тактильные, её вкус там, внизу… эти скользкие лепестки, которые он втягивает в себя губами. «Я сейчас кончу, Джордж…» Член стоит практически вертикально, волны возбуждения приливают с каждым движением, глаза Джорджа тревожно сжаты, вода стекает по макушке, бровям, попадая в ложбинки век, и только затем — вниз. По внутренней стороне бедра от одного края, через влажное лоно, к другому, языком… Эти воспоминания режут его злостью и ревностью. «Ты не будешь мной командовать, ты всего лишь девчонка». Джордж лежит на ней, её мягкая грудь прижата его весом, между ними нет ни единого предмета одежды. Мягкая гладкая киска заполнена им, доступна, здесь. «Моя, больше ничья, я врываюсь, овладеваю, сладость внизу живота нарастает, внутрь в неё, ещё, ещё… ещё…» «Войди в меня ещё глубже…» «Ты никто, просто баба, одна из десятков других. Обычная, самая обы…» Лавинообразное наслаждение набегает, концентрируясь на члене, причиняя несколько толчков физической почти что боли. Он замирает, искажаясь в красивом лице, вторя прерывистым движениям руки, изливаясь на пол, практически в сливное отверстие. Сбитое дыхание Джорджа не попадает в унисон с рвущимся из груди сердцем. *** — Слава богу, Дамблдора нет. Иначе я уже был бы в его кабинете, — прошептал Фред брату, всеми силами изображая, что слушает МакГонагалл, но на самом деле держа палочку под партой и запуская в полет бумажный самолётик в форме задницы с крыльями ровно над головой профессора. Опытная ведьма не понимала смешки, едва сдерживаемые учениками. Широкие полы её шляпы не позволяли получить вертикальный обзор, но нарушение дисциплины в классе МакГонагалл не намерена была оставлять без внимания. Конечно же, если что-то и могло произойти, то только из-за Уизли. — Мистер Уизли, я ждала Вас на отработку позавчера, и любезно забыла об этом сегодня в Ваших интересах, но Вам ведь так и хочется самого себя наказать? — поджатые губы Минервы приближались так плавно к их столу, словно она — Безголовый Ник, и парит над землей. Даже остроконечная шляпа МакГонагалл как будто бы стала ещё острее. — Профессор, я как раз собирался наверстать упущенное! И сегодня вечером буду тренироваться в трансфигурации во дворе, — сказал максимально невинным голосом Фред, повторяя вчерашнее предложение Джорджа, которое он совершенно не собирался воплощать. Все глаза в классе были направлены на пару, предмет давно перестал интересовать шестикурсников. Но нет такой вещи, как невинный тон, когда речь идет о Фреде. Его зелёные глаза не моргая следили за МакГонагалл, как кот следит за птицей на окне, пытаясь предугадать дальнейший рывок и действовать на опережение. В этот день близнецов было легко отличить — воротничок Джорджа расхристан, узел галстука практически касался голой груди. Рукава белой рубашки закатаны по локоть, а сами руки небрежно закинуты за голову. Он качался на стуле с интенсивностью, с которой при падении впору сломать шею. Взгляд лениво гулял по помещению, по черным, как пингвинчики, спинам студентов, на время превратившихся в пёструю простыню — спина-лицо, спина-лицо. Имоджен тоже здесь. Алисия, Дженни, Лаванда. Все знакомые, томные, скрытные. Думают, что скрытные… Он наколдовал сам самолётик, трансфигурировав его из пустой чернильницы. Можно сказать, задачу урока выполнил, и считал себя вправе покинуть помещение, но не мог. Фред, наоборот, застегнут на все пуговицы, гладко выбрит, расчесан и экипирован точёными перьями. — Вы думаете, Вашим обещаниям есть какая-то цена? — спросила Минерва. Самолётик-задница над её головой рисовал в воздухе неприличный жест. — Профессор, я свидетель его честности! — во весь голос вставил Джордж, класс взорвался хохотом, и даже губы МакГонагалл разъехались в ироничной улыбке. — Какой надёжный источник показаний! Мистер Уизли, сядьте ровно, пожалуйста, это не урок ухода за магическими существами, и я не смогу исцелить Вашу спину. Джордж нехотя вернул стул в прямую позицию. Имоджен, сидящая в нескольких рядах от него, улыбалась себе под нос. Метнув на неё быстрый взгляд, он тут же его отвёл в сторону. — Если Вы к следующему занятию не придёте готовым, я оставлю Вас на второй год, мистер Уизли, — Минерва стукнула палочкой по краю его парты и удалилась в сторону учительского стола. Её тон был серьезен. — Не для этого он родился таким красивым, — снова ответил ей во всеуслышанье Джордж, бросая острый взгляд на брата. Родился очередной взрыв смеха. — Придурок, соберись и приходи во двор, потренируемся. А то в следующем году будешь сидеть тут с Роном и Поттером, — процедил он сквозь зубы второму на ухо, слегка подавшись в его сторону, всё ещё глядя на спину МакГонагалл. Фред молча кивнул. Прождав хохот, профессор вернулась к лекции, её палочка заставляла формулы заклинаний появляться на доске. «Достаточно». Джордж незаметно взмахнул своей палочкой под столом, и неприличный самолётик превратился в камелию. — Кинь её на чей-нибудь стол. На среднем удалении от Имоджен. — Кому? — Да я не знаю, ну кинь, вон, Холле. — Я приду во двор сегодня, — Фред направил цветок на стол в двух рядах левее Имоджен. Холла из Рейвенкло растерянно взглянула на камелию, затем с опаской — на близнецов. «Это какое-то изощрённое издевательство?» Глаза Имоджен не выражали ничего, но Джордж-то успел заметить, как на несколько секунд её кожа неестественно порозовела. «Ну а что, я не в клубе. А иных условий у нас нет».