Хоккей интереснее

Костя не мог с уверенностью сказать, в какой момент его квартира превратилась в дурдом. Сперва Прокопенко начал внезапно приходить и устанавливать свои порядки, потом вдруг Юра стал частым гостем в доме Грома. И если старый друг иногда приносил пользу в виде различной еды или помощи Игорю с домашкой, то от Смирнова все еще можно было ожидать чего угодно. Пусть они несколько раз выручали друг друга, прикрывали спины в трудных делах, но Юру все еще сложно было назвать близким человеком. Он, конечно, был надежным информатором и хорошим напарником, но чтобы другом? Увольте. Костя не настолько доверял людям. Тем не менее, в последнее время все чаще им приходилось видеться в спокойной обстановке, вдали от чужих глаз, чтобы обсудить детали работы. Дом Грома был идеальным местом для встреч. Никто не мешал и не подслушивал, места было много. Игорь периодически смеялся и называл отца генералом песчаных карьеров, когда видел карту Петербурга, разложенную по всему полу в гостиной. Но главное, что младший Гром не мешал старшему работать, и Косте этого было вполне достаточно. В конце очередного мозгового штурма, когда и хозяину квартиры, и самому Смирнову надо было перевести дух, Юра спросил: — Слушай, а ты будешь сегодня смотреть финал? Костя сначала опешил. Финал чего он пропустил? Какого-то попсового сериала? Олимпиады? В голове было совершенно пусто. Если Смирнов говорил об известном кино, то Гром наверняка бы об этом знал, потому что у него под боком живет двенадцатилетнее незамолкающее радио, которое давно бы прожужжало все уши о нашумевшем фильме. Значит, речь шла о спорте. По взгляду Кости было видно, что аналитический отдел в его голове работал на последнем издыхании и вот-вот мог отключиться. Юра, увидев бедственное положение приятеля, решил прийти на помощь: — Финал Лиги чемпионов. Сегодня играют две самые сильные команды мира. Костя все тем же немигающим взглядом посмотрел на товарища. Футболом он никогда не увлекался, матчи обычно смотрел за компанию с Федей, иногда поддерживал Зенит из-за географического положения команды в родном городе, и на этом все представление о ногомячном виде спорта у старшего Грома заканчивалось. Смирнов ждал разумного ответа, и Костя решил больше не затягивать. — Точно. Футбол, — по глазам было понятно, что даже чемпионат мира мог спокойно пройти мимо этой квартиры, но говорить такое было бы просто цинично по отношению к Смирнову, который, по всей видимости, футбол любил. Костя решил закончить разговор с минимальными потерями, — Федя мне что-то говорил об этом, может, он сегодня заглянет. — А вы оставайтесь у нас! — из-за спины хозяина квартиры послышался веселый голос Игоря, — Места всем хватит, а лига чемпионов не каждый день бывает. Костя бросил тяжелый взгляд на парня. Вот от кого-кого, а от родного сына он такого предательства не ожидал. Мужчине бы сейчас размять затекшие мышцы да отмокнуть в ванне, иначе совсем скоро он станет похож на робота, и тогда Игорю придется смазывать его маслом строго по расписанию. Эта перспектива не внушала особой радости, поэтому Костя стремился отдыхать почаще в последнее время. Но сегодняшний вечер был явно отведен судьбой не для тишины и спокойствия. Как назло, в дверь постучали. Звонок в квартире не работал, потому что кое-кто так и не починил его, откладывая это дело на «потом». И вот «потом» пришло и грозилось выбить дверь, поэтому мужчина со вздохом пошел встречать нового гостя. Как и ожидалось, на пороге стоял счастливый Федя с сумками из продуктового и абсолютно довольным выражением лица. Хозяин квартиры пропустил друга внутрь и прошел за ним. — Игорю больше одной пачки чипсов не давать, — Костя сразу поставил ультиматум. Младший Гром и не сопротивлялся: парень пожал плечами, схватил самый большой пакет и быстрым шагом вернулся к своему столу, лишь бы только не отняли гадости сладости. Пока мужчины в тишине раскладывали еду по тарелкам, Костя решил поинтересоваться: — Кто хоть играет сегодня? А вот этот вопрос оказался явно лишним, потому что после него был открыт ящик Пандоры, и на Грома обрушились все знания о футболе в принципе. Некоторые вещи он улавливал из разговора — понял, что играют какие-то шейхи с автобусниками, что судить поставили скандальную бригаду арбитров и что после этого матча какой-то знаменитый футболист собрался завершать карьеру. Большинство информации все же проходило мимо Кости. Начало матча он пропустил по удачному стечению обстоятельств и потому, что сыну надо было помочь сделать уроки. Игорь вообще был парнем неглупым, но вот с некоторыми предметами у него не получалось справиться, и в последнее время из-за этого начались проблемы с учителями. Пока семейство Громов мирно учило события Столетней войны в углу гостиной, перед телевизором развернулись нешуточные баталии о возможном офсайде во время забитого гола. — Да посмотри он же был вне игры! — Федя немного повысил голос, стремясь доказать свою правоту. — Какой офсайд? — Смирнов ничем не уступал в своем напоре и желании высказать мнение, — У него разве что пятка была за линией. — И пятка, и локоть, и сам он весь был впереди защитков. Х… — Прокопенко хотел выругаться, но тут же в него прилетела подушка с другого конца комнаты от предусмотрительного Кости, который не хотел, чтобы Игорь слышал мат от друга отца. Мужчина все понял и быстро исправился, — …ерунду не говори. У меня глазомер в порядке. — Тогда достань свой глазомер из задницы и взгляни в лицо фактам! А вот в Юру еще одна подушка прилетела с опозданием. Костя неодобрительно посмотрел на Смирнова и кивком головы указал на сына, который продолжал увлеченно писать конспект, будто бы ничего и не слышал. Благодаря недвусмысленному намеку, мужчина сообразил, что впредь стоит быть более осмотрительным. После недолгого молчания, Федя решил первым нарушить тишину и обратился к другу: — Кость, рассуди нас! Сейчас повтор нужного момента покажут. Но Грома просто так не возьмешь. Ввязываться в футбольные споры, в которых он ничего не смыслит, мужчина не хотел. Тем более, у него была железная отмазка в виде маленького кудрявого двоечника, поэтому Костя просто сказал: — Слушай, вот выучишь с ребенком классификацию ленточных червей, тогда я посмотрю твой футбол, а пока отстань. Совсем скоро конфликт был исчерпан и без вмешательства зрителей. Судья из Голландии решил, что офсайда не было, и засчитал гол. После этого Юра победоносно улыбнулся, а Прокопенко тихо заворчал себе под нос. До начала второго тайма страсти улеглись. К сорок шестой минуте Костя освободился и отправил Игоря в душ, а сам заварил чай и сел на диван ближе к экрану. Некоторое время было тихо и на поле, и в квартире. Лишь изредка звучали комментарии мужчин об игроках и тактике, в которой Гром совсем не разбирался. Но вдруг, после очередного гола, Юра произнес: — Такие мячи отменять нужно. Абсолютное неуважение к сопернику. К большому удивлению Кости, Прокопенко согласился с тем, с кем еще несколько минут назад ожесточенно спорил. Очевидный вопрос крутился на языке, и мужчина поспешил его задать. — А почему отменять? Вроде все по правилам, судья не свистел. Федя лишь усмехнулся. — Когда будет повтор момента, посмотри, что творится на другом конце поля, — он вытянул вперед руку и указательным пальцем провел слева направо, будто бы показывая место, где произошел конфликт, — Игрок забившей команды сделал нечистый подкат и шипами врезался прямо в ногу соперника. — Он отобрал мяч и пошел в контратаку, — объяснение Феди тут же продолжил Смирнов. Ему хотелось доступными словами обрисовать проблему, — За такие действия вообще красную можно давать. Представь, довольно острыми шипами от кроссовок тебе со всей силы попали по ноге, где нет защиты, — на этих словах мужчина слабо дернул плечами. Костя внимательно слушал, боясь пропустить хотя бы одну важную подробность. После объяснения футбольные тонкости стали более отчетливо выглядеть в голове. Но один вопрос все еще не давал покоя. — Так почему же судья не дал красную карточку? Федя обычно за словом в карман не лез и говорил, что думал, поэтому даже сейчас он выдал первое, что пришло на ум. — Судья давно куплен. Ты посмотри, сколько фолов зафиксировали у одной команды и у другой, — мужчина подобрал ноги под себя: ему явно было неудобно. Настроение у него ухудшилось. — Федь, вот ты вроде прав, — теперь настало время для улыбки Смирнова. Он не во всем поддерживал Прокопенко, и сейчас был готов вставить свое слово, — Только ты не учитываешь, что Меймару и в других матчах многое сходит с рук. — Кому? — Меймару, — Юра повернулся к Грому, — Футболист такой, он как раз и нарушил правила несколько минут назад. Вообще довольно скандальный парень. — И в жизни многое вытворяет, и на поле, — Федя подхватил слова приятеля, — Болельщики его превозносят за парочку эффектных голов в прошлом, но это восхваление уже надоело, если честно. Сейчас кроме вреда он ничего не приносит команде. — И за что же его так не любят? В Косте проснулся азарт, желание узнать о новом мире, который был настолько далек от него, насколько Игорь был близок к Игнату, будь он неладен. Это не было стремлением покопаться в чужом грязном белье. Он лишь хотел ненадолго отключиться от этой реальности, где у него не было достаточно денег, чтобы купить стиралку, и подумать о том, смог бы он просаживать миллионы в покерном клубе по ночам, будь у него эти самые миллионы. Смирнов и Прокопенко словно ждали этого вопроса. Они начали перечисление всех пороков футболиста, которые только могли вспомнить: тут и шантаж одноклубника, и грубое отношение к болельщикам, и пренебрежение к половым связям (о чем Смирнов сказал чуть ли не шепотом, оглядываясь на ванную), и вождение в нетрезвом виде. Грехов набралось столько, что у Кости чуть голова не пошла кругом. Гром припоминал, что видел нечто подобное в новостях не так давно. И имя ему показалось знакомым. Может, даже Игорь ему что-то об этом рассказывал. Костя мысленно сделал себе пометку посмотреть следующий большой матч вместе с сыном и спокойно поговорить о футболе. Плохо будет, если такой парень, о котором говорили Федя с Юрой, станет кумиром неокрепшего ума, а старший Гром этого даже и не заметит. Неизвестно, сколько бы еще продолжался поток откровений, если бы из соседней комнаты мимо них не прошлепал Игорь мокрыми босыми ногами. Костя тут же сделал замечание: — Эй, серфер, — старший Гром посмотрел на тянущийся по полу водный след, — Тапки надень! Паркет не резиновый, если отсыреет, будем по бетону ходить, — на эти слова парень скорчил рожицу, но все же послушался, и пусть нехотя, но ушел в коридор к обувной полке и чуть позже снова вернулся на кухню. Этим нравоучением Костя хотел отвлечь собственные мысли. Получалось откровенно плохо. После околофутбольных историй на душе стало так гадко, так мерзко, что Грому побыстрее захотелось отмыться от всего, что он только что услышал. За свою жизнь он видел многое (спасибо работе), но чтобы человека так открыто превозносили, при этом закрывая глаза на все его плохие дела? Совсем недавно Костя открыл для себя в интернете какой-то современный термин, который мог бы подойти этой ситуации. Так, как же его?.. — Игорь, ты не помнишь это новомодное слово, о котором мы говорили? — Какое слово? — на кухне послышался грохот посуды и недовольное мальчишеское бурчание, будто виновника шума отвлекли от важного дела. — Ну, когда я курю, тебе это не нравится, но ты любишь делать красивые фото дыма на свой телефон. — Это романтизация, па. — Во, точно. Хорошее слово. Многое объясняет. Костя встал с дивана, стремясь размять затекшие плечи, подошел к окну и закурил в открытую форточку. Игорь посмотрел на отца с легкой ухмылкой и вдруг сказал то, что от него меньше всего хотели услышать: — Вы Меймара-то не осуждайте. Он живет, как умеет. И неизвестно как мы бы себя повели, будь у нас так много денег. Цепкий взгляд парня осмотрел всех мужчин и на долю секунды задержался на Смирнове. Юру он знал меньше дяди Феди, и потому не сильно-то ему доверял. Прямо, как и отец. Хотя Игорь и продолжал верить, что с папой они еще подружатся. Костя лишь улыбнулся, предвкушая, что ближайшие пять лет переходного возраста сына будут веселыми. Совсем скоро матч подошел к концу под негромкие аплодисменты Смирнова, который изначально поставил на победившую команду. Федя был от этого не в восторге, поэтому снова чуть не затеял спор о пенальти в конце второго тайма, пока старший Гром не сказал: — Неинтересный этот ваш футбол. Мне всегда хоккей больше нравился. И кто бы мог подумать, что именно эти слова лишат Костю нормального сна на ближайшие два месяца. Смирнов лишь развел руками и весело посмотрел на Федю. Теперь их ссоре точно пришел конец. — Так на следующей неделе начинается плей-офф. Мы придем, ты же не против?