мы

Комната общежития наполнялась тишиной, когда Баттерс, сидя на краю своей кровати, достал телефон и открыл общий чат. Он нервно покачивал ногами, чувствуя, что это сообщение может стать началом чего-то важного для всех них. Взглянув на экран, он быстро набрал текст, его пальцы летали по клавиатуре. батс: ребята, нужна помощь с реквизитами для пьесы! собираемся все в общей комнате Отправив сообщение, он откинулся назад и улыбнулся. Баттерс знал, что это не только работа, но и возможность собрать всех вместе, чтобы поднять настроение и создать что-то действительно особенное. Комната общежития была просторной и светлой, хотя за окнами густые тучи скрывали солнечные лучи, и дождь неустанно стучал по стеклам, создавая мягкий ритм, который напоминал о том, что мир за пределами этой уютной обители полон серости. Стены были окрашены в нежно-голубой цвет, что добавляло комнате лёгкости, а большие окна позволяли солнечному свету иногда пробиваться сквозь облака, создавая играющие на полу блики. В центре комнаты находились несколько мягких диванчиков, обитых яркой тканью, которые приглашали к отдыху и общению. Они были окружены небольшими столиками, на которых уютно размещались книги, блокноты и чашки с чаем. У одного из столиков стоял автомат с напитками, ярко мигая красными и зелеными огоньками, словно пытался привлечь внимание студентов, скучающих от учёбы. Сбоку, чуть поодаль, располагался другой автомат, полный закусок: чипсы, сладости и шоколадки, соблазнительно переливающиеся в пакетах. На стенах висели плакаты с изображениями популярных фильмов и театральных постановок, создавая атмосферу творческого вдохновения. Здесь всегда ощущалось тепло дружеского общения, и сейчас, когда дождь стучал по стеклам, комната казалась особенно уютной. Звук капель добавлял романтики в этот импровизированный театр, где каждый из них, независимо от настроения, был частью чего-то большего. На фоне всех этих деталей, казалось, что комната ждёт, когда её обитатели начнут разыгрывать свои сцены, и каждый новый день приносит новые эмоции и неожиданности. Первым в комнату вошёл Твик, его пальцы нервно тряслись, и он был явно в панике. За ним шагал Крейг, который подмигнул своему другу. — Слушай, этот парик Джульетты меня уже заебал! — взорвался Твик, бросая сумку на стол. — Я терпеть его не могу! — Ты не один такой, — отозвался Крейг, скрестив руки. — Я бы сам с удовольствием его сжёг, если бы это не было против сценария. Вслед за ними появились Бебе с сумкой, полной украшений и красок, энергично обсуждая, что именно они будут делать с костюмами. Но её разговор с Картманом быстро превратился в перепалку. — Слушай, я тут только ради жратвы и доктора пепперс — это не значит, что я хочу тебе подыгрывать, — жаловался Картман, пытаясь утащить пакет с чипсами от Бебе. — Да ты просто лентяй, Картман! — ответила она, решительно отнимая у него закуску. — Ты мог бы хоть раз поработать для пьесы! Прежде, чем Эрик успел огрызнуться в ответ, в комнату вошла Венди, её лицо светилось от волнения. — Эй, ребята! — позвала она, обводя всех строгим взглядом. — Есть новости. Оценочная комиссия колледжа будет на нашей пьесе! — О, классно, — заметил Картман с сарказмом, уже жуя чипсы. — Надеюсь, они не засмотрятся на моё величие. — Да ты, блять, даже не участвуешь в пьесе, дебил! Кайл присоединился к спору, зайдя в комнату. Он сел рядом с Бебе и начал обсуждать детали костюмов, активно игнорируя недовольное ворчание Эрика. Стэн, задержавшись на мгновение на пороге, наблюдал за сценой. Его взгляд сразу приковала пара: Кайл и Бебе, которые смеясь обсуждали последние штрихи. В груди у него зашевелилось что-то тёмное, но он лишь стиснул банку пива в руке. С последним ливнем в комнату вбежал Кенни, его одежда была промокшей, а волосы прилипли к лбу. Баттерс, заметив это, воскликнул: — Кенни! Где твоя тёплая одежда? Ты же мог промокнуть и заболеть! — Ну мам, ну прости! В ответ Стотч недовольно закатил глаза и — показалось, наверное — чуть было не кинул в него подушку, что лежала рядом. — Я только что пробежал через ливень, Баттерс, — ответил Кенни, смеясь, но в его глазах была искренность. — Я в порядке! Наконец, Стэн не выдержал и вошёл в комнату, его внимание вновь привлечено к Кайлу и Бебе. Он почувствовал, как внутри разгорелась зависть. Чему ты так, блять, радуешься, Кайл? Недовольство Марша усиливалось с каждой минутой, он все крепче сжимал свою банку пива в руках, сидя на диване рядом с Кенни и Баттерсом. — Так, ребята, у нас много работы, — голос Баттерса был полон энтузиазма. — Нужно собрать реквизиты для пьесы, Кайл и Бебе, вы помогаете с костюмами, Кенни, Картман, займётесь декорациями. Кайл, как всегда сосредоточенный, уже начал обсуждать детали с Бебе. Она приносила вырезки тканей и показывала ему наброски костюмов. Разговор между ними тек плавно, временами перерастая в тихие смешки. — Думаю, если мы используем этот цвет, он будет больше в стиле эпохи, — сказал Кайл, показывая пальцем на эскиз. — О, да! Это выглядит шикарно, — Бебе засмеялась, коснувшись его руки. — Ты всегда был хорош в таких мелочах. — Спасибо, — Кайл усмехнулся в ответ, беззаботно перехватывая взгляд Бебе. Кенни и Картман, по привычке обмениваясь колкостями, заняли угол с красками и досками для декораций. Кенни спокойно окунал кисть в красный цвет, в то время как Картман возился с очередной бутылкой Dr. Pepper. — Ты хоть что-то делаешь, Картман? — спросил Кенни, не отрываясь от работы. — Я делаю всё, что могу! — Картман демонстративно поднял бутылку, жадно отхлебнул и снова поставил её на стол. — А если ты думаешь, что я не помогаю, то это твоя проблема, Кенни. — Охренеть, ты серьёзно? — Кенни перевёл взгляд на Картмана, улыбаясь. — Не учи меня, как помогать! — Картман в ответ хмыкнул и открыл пакет с чипсами, с довольной улыбкой начиная хрустеть. Баттерс, видимо решив, что спор может затянуться, решил переключить внимание: — Картман, можешь покрасить вот эту деталь для сцены? И пожалуйста, будь осторожен с красками! — Да расслабься, Баттерс, всё будет в лучшем виде, — отозвался Картман, лениво вставая со своего места. — И не говори мне, что делать! В этот момент в комнату вошёл Стэн, слегка пошатываясь. Все взгляды ненадолго остановились на нём. Он принёс с собой запах алкоголя, который смешивался с его дыханием. Стэн словно ничего не замечал, не обращая внимания на происходящее, но его взгляд сразу зацепился за Кайла и Бебе, сидящих рядом. — Привет, Стэн, — сказал Баттерс, обернувшись. — Как там с настроением? Готов помочь? — Ага, конечно, — пробормотал Стэн, не спуская глаз с Кайла, который в этот момент опять смеялся с Бебе. — Какого хрена он так ей улыбается? — прошептал Стэн себе под нос, едва сдерживая напряжение в голосе. Никто, кроме Кенни, не заметил, что его рука слегка дрожала. Он внимательно посмотрел на друга, понимая, что тот снова принёс с собой больше проблем, чем просто запах алкоголя. — Стэн, ты в порядке? — тихо спросил Кенни, присаживаясь рядом. — Чё? Ага, в порядке, — буркнул Стэн, пытаясь скрыть растущее раздражение. Он глянул на Кайла, который продолжал активно разговаривать с Бебе. Они явно обсуждали что-то личное, смеясь и хихикая. — Ладно, если ты так говоришь, — вздохнул Кенни, понимая, что не стоит давить, — если че, можем потом отойти. — Баттерс, может, хватит уже мямлить? — внезапно перебил Картман, встав перед группой с кистью в руке. — Я здесь уже минут десять крашу этот грёбаный декор, а ты всё возишься с этими чертежами. Бебе закатила глаза: — Картман, может, ты хотя бы раз в жизни просто сделаешь свою работу без лишнего нытья? — О, да? Ну, конечно, Бебе, как всегда думаешь, что всё знаешь лучше всех! — огрызнулся он. — Ты бы лучше молчала и шила свои чёртовы костюмы. — Отвали, Картман, — прошипела она, лицо её покраснело от злости. — А что, правда глаза колет? Ты даже с Кайлом не смогла удержаться вместе, а ещё что-то мне рассказываешь! — выплюнул Картман с ухмылкой. — Закрой свой поганый рот! — внезапно взорвалась Бебе, слёзы внезапно навернулись на её глаза. Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Все замерли на несколько мгновений. Кайл резко встал, его лицо потемнело. — Ты серьёзно, Картман? — прошипел он, шагнув вперёд. — Ой, только не надо тут пафоса, — ответил Картман, отмахнувшись, но не успел договорить, как Кайл внезапно ударил его кулаком в плечо. Картман взвыл и схватился за ушибленное место. — Она тебе ничего не сделала! — выкрикнул Кайл, развернувшись и выбежав вслед за Бебе. — Что, чёрт возьми… — Стэн лишь смотрел, как Кайл бежит за Бебе, его сердце сжалось от ярости и боли. Он бросил пиво в мусорное ведро с таким грохотом, что все обернулись. Кенни ещё раз взглянул на Стэна, словно ожидая, что тот сорвётся: — Братан, может, хватит уже? Ты же знаешь, как это выглядит. Он просто хотел помочь Бебе, а ты снова ревнуешь. — Чёрта с два. Ему нравится она, и ты это знаешь, — холодно ответил Стэн, не отводя взгляда от двери. — Ты не знаешь наверняка, — Кенни постарался говорить мягко, но знал, что слова не помогут. — Знаю, Кенни. Я слишком хорошо это знаю, — Стэн поднялся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты, оставляя за собой молчание и пустую банку в мусорке. Все снова вернулись к работе, но напряжение в воздухе было ощутимым. Баттерс, всё ещё волнуясь после резкого выхода Стэна, посмотрел на Кенни, который стоял неподалёку и, казалось, погрузился в свои мысли. В комнате все ещё витал лёгкий шум, но в его душе царила тишина. — Кен, — осторожно начал Баттерс, — что происходит между Стэном и Кайлом в последнее время? Он выглядит так, будто у него на душе камень. Кенни, опёршись спиной о стену, задумался, его глаза на мгновение затуманились. — Знаешь, Баттерс, — начал он, выбирая слова, — это сложно. Иногда чувства между людьми становятся настоящей бурей. И в последнее время Стэн как-то… потерян. — Потерян? — переспросил Баттерс, его лицо отразило беспокойство. — Ты имеешь в виду его пьянство? — Может быть, — Кенни ответил, чувствуя, как его сердце сжимается от мысли о собственных чувствах. — Стэн всегда плохо справлялся со своими проблемами. Ты же знаешь, что ему сейчас тяжело после возвращения сюда из дома с летних каникул. Баттерс кивнул, понимая, что у каждого из них есть свои семейные проблемы. Но сейчас он не мог понять, как это связано с чувствами. — Да, я понимаю, как ему сложно с семьёй, — тихо сказал он, — но при чём здесь чувства? Кенни вздохнул, его голос стал тише, почти интимным: — Иногда влюблённые люди не могут справиться с тем, что чувствуют. Это сложно, и невзаимность — ещё сложнее. Я сам это знаю, когда смотришь на кого-то и понимаешь, что не можешь ему признаться. Баттерс почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло, и его сердце сжалось от невольной зависти. Он пытался заглушить это чувство, представляя себе, что у Кенни появилась новая девушка, и, судя по его словам, отношения могли быть серьёзными. — Ты знаешь, — произнёс он, стараясь звучать уверенно, — если что-то действительно важно, то стоит признаться в своих чувствах. Возможно, это будет сложно, но не стоит бояться. Кенни, глядя на Баттерса, осознал, как сильно ему хочется, чтобы тот знал о его чувствах. Внутри него возникло противоречие: «Лео, если бы ты знал, что я люблю тебя, ты бы по-другому сейчас говорил». — Спасибо, Баттерс, — произнёс он, его голос был полон нежности. — Я загляну к тебе вечером, хорошо? Баттерс кивнул, не подозревая о том, что Кенни думал о нем. Кенни шёл по длинному коридору общежития, где отблески тусклого света от потолочных ламп падали на пол, создавая мягкую игру теней. Его мысли были беспокойны, хотя внешне он оставался невозмутим. В голове пульсировала недавняя беседа с Баттерсом — его простые, наивные слова о признании, о том, как важно говорить о своих чувствах. Но Баттерс даже не подозревал, насколько тяжёлым был этот груз для Кенни. В каждом его шаге сквозила эта внутренняя борьба: между желанием признаться в своих чувствах к Баттерсу и невозможностью сделать это. Он подошёл к двери, ведущей в комнату Стэна. За ней была тишина — не слышно было ни шагов, ни голосов. Кенни тихо постучал, а затем осторожно открыл дверь, не дождавшись ответа. В тусклом свете ночника на кровати, отвернувшись к стене, сидел Стэн, сжимая в руке открытую банку пива. Воздух в комнате был затхлым, словно застывшим вместе с тяжёлыми мыслями, которые Стэн носил в себе. — Хэй, — тихо произнёс Кенни, прислоняясь к косяку двери. — Можно? Стэн не обернулся, но слегка кивнул, не говоря ни слова. Кенни закрыл дверь за собой и присел напротив, на кровать соседа по комнате. — Ты выглядишь дерьмово, чувак, — сказал он, пытаясь хоть немного разрядить атмосферу, но его голос звучал слишком напряжённо. Стэн только фыркнул в ответ, но не сказал ничего. Его глаза оставались сосредоточенными на точке где-то в пространстве, словно он боролся с собственными демонами. — Кайла с Бебе не видел? — спросил Стэн, его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Я только что вышел… После них. Кенни почувствовал, как в воздухе повисло что-то гораздо более глубокое, чем банальная ревность. Он видел, как сложно Стэну справляться с этим — с тем, что происходит между ним и Кайлом. — Баттерс спрашивал, что с тобой, — тихо произнёс Кенни, решив начать с чего-то нейтрального. — Он волнуется за тебя. Стэн резко выдохнул, закрывая глаза и нервно потирая лицо. — Мне плевать, — произнёс он, но в голосе звучала боль. — Я уеду из этого проклятого места после того, как всё скажу. Кенни нахмурился. — Ты серьёзно? — спросил он. — И что ты скажешь? — Всё, что накопилось, — тихо ответил Стэн, сжимая банку сильнее. — Я не могу больше притворяться. Я расскажу ему всё, Кенни. А потом уеду. Тишина накрыла комнату, как одеяло. Кенни понимал, о чём идёт речь, но не был уверен, что Стэн готов к этому. Он видел, как глубоко сидят эти чувства, как тяжело Стэну их вытаскивать наружу, и знал, что за ними кроется больше, чем просто ревность. — Ты так много пьёшь, — сказал Кенни осторожно. — Я знаю, что это не только из-за Кайла. Что случилось? Стэн тяжело выдохнул, наконец подняв взгляд на друга. В его глазах отражались глухая боль и что-то ещё, что Кенни не сразу смог распознать. — Это семья, Кенни, — прошептал он. — Я думал, что летние каникулы помогут, что вернусь оттуда другим человеком. Но всё, что я чувствовал там, вернулось со мной. И теперь это давит на меня ещё сильнее. Я не знаю, как с этим справиться. Кенни понимал: тема семьи всегда была болезненной для Стэна. И хоть они никогда не говорили об этом открыто, Кенни знал, что именно там, в глубине этой раны, кроется причина его пьянства и резких эмоциональных всплесков. — Это чувство тяжёлое, — тихо произнёс Кенни, стараясь поддержать друга, но в его словах сквозило большее — он говорил не только о Стэне. — Когда тебе кажется, что тебя никто не понимает. Ты задыхаешься в этих чувствах, как будто кто-то держит тебя за горло, и ты просто не можешь дышать нормально. Стэн поднял на него взгляд, и в этот момент между ними установилось молчаливое понимание.