Подсолнух - цветок солнца. Море любви и закат на волнах.

Жгучее желание большего переполняет Фелпса. Оно заполняет его целиком и заставляет прижиматься к брюнету сильнее. Поцелуи с каждым разом все жарче и влажнее. Языки парней переплетаются. А тела сливаются воедино. Трэвиса совсем не волнует время или чувства. Лишь желание. Такое животное. За которое ему потом будет стыдно. Джонсон скидывает с себя любимую футболку и она летит на немного влажный песок. Блондин усаживается плотнее на коленях парня и, наконец, они просто смотрят друг на друга. То ли не могут решиться, то ли без стеснения молчат. Ларри улыбается, довольный ситуацией. Трэвис же расслабленно опускает плечи из напряженного положения и закрывает глаза. Брюнет тянется к шее парня, оттягивая ткань футболки. Аккуратный и робкий поцелуй заставил Фелпса покрыться мурашками. Поцелуи все ниже, а прикосновения липче. Словно он приклеились друг к другу. Джонсон тянется к чужим губам и нежно чмокает. Не целует, а именно касается своими губами чужих. Блондин хихикает и обнимает Ларри, тот отвечает тем же. Руки Трэвиса заползают в чужие волосы, трогая и как бы расчесывая пряди. Брюнет целует в шею партнера и берет того за щеки рукой, от чего лицо Фелпса становится мило-смешным. Вторая рука проводит по животу блондина и тот совсем расслабляется. Пальцы левой руки оттягивают резинку шортов и ладонь попадает под них. Проводя по легкой ткани трусов, брюнет проходит снизу-вверх до резинки.

***

Лунный свет освещает комнату. На одной из кроватей лежит Фишер. Он почти спит, но мутные, не совсем понятные, мысли не дают покоя. Он тяжело выдыхает и открывает глаза. Голубоволосый весь вечер искал Трэвиса, ну или Ларри. Кого-то из них. Некоторые говорили, что не видели, а вот курящие девочки сказали, что Фелпс ушел куда-то с чудаковатый брюнетом. Скорее всего они имели в виду Ларри. Эта мысль больше всего напрягала. Трэвис сказал, что уже давно ничего не чувствует к Джонсону и они просто дружат. А вдруг это теперь не так? Может алкоголь играет им на руку? Хотя, он тоже хорош. Целовался с ней как ума лишенный, но разве он не любит Трэвиса? Да, любит. Но Эш, эти старые чувства всплыли, она воспользовалась случаем. Хотя откровенно нельзя сваливать все на нее. Он мог отказаться. Сделать, что-нибудь. Хотя бы отвернуться или оттолкнуть Эш от себя. Он же упорно не сделал этого. — Ммм… Какое же отвратительное ощущение… — парень тяжело вздохнул и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. — Не хочу ссорится… Не хочу быть в этой ситуации, хотя… Если бы я не хотел, откровенно, я бы не попал в нее. А может я просто забил и думал, что все само разрешится? Пфф… Всё-всё, хватит этих отвратных мыслей. — Салли перевернулся на бок, смотря в стену. Ночная тишина врезалась в пустую голову Фишера, казалось скоро, вот-вот, он сойдет с ума. А может уже? Он и сам не знает. Все эти чувства. Никогда прежде он не испытывал таких сильных чувств к человеку. Это пугало Салли. Он боялся обжечься. Боялся обидеть. А больше всего боялся доверять. Когда-то такое детское доверие подвело его. Парня втоптали в грязь и он долго отмывался от этого дерьма. Голубоволосый закрыл лицо ладонями. Он чувствовал себя таким беспомощным. Ему хотелось плакать. Он плакал. Горько и беззвучно. Казалось, это длилось уже вечно. От вымещения эмоций парня отвлёк вибрирующий телефон. Он «жужжал» и экран «раскладушки» светился, как бы подстраиваясь под ритм. Фишер перевернулся и, взяв сотовый в руку, раскрыл его. На экране светилось яркое «Сал, я хочу поговорить». Слезы перестали течь, а дыхание восстанавливалось. Он сел на кровати, свесив ноги вниз. — Пора.