Звезда

***

Полное имя у Августина звучало так: «Августин Астро Галатас». Выведенное немного размашистым почерком, его второе имя означало «Звезда». И безусловно, это имя было дано ему по причине. С детства маленький Августин был ребёнком, жаждущим похвалы. Все вокруг им нежно восхищались, тети и дяди ласково называли его «звездочкой», и по правде говоря, малыш был готов с радостью полететь в сторону небес и даже пересечь их, только пусть взрослые продолжают одаривать его комплиментами и улыбками. Когда мальчику было 6 лет и он летал на своей первой метле, матушка так была за него рада, что кружила сына на руках, беззаботно смеясь, а её «Мой маленький чемпион» заставляло сердце малыша Галатаса стучать с неистовой силой, глаза сверкать ярче, а пухлые щеки покрывались детским румянцем смущения и гордости. Он был в центре своего маленького мирка, любимый и драгоценный. С каждым годом Августин, как и Звезда, становился больше и ярче. Хорошая успеваемость в школе, неплохие результаты в спорте и довольно сильная для 10-летнего ребёнка магия — все это становилось главной темой бесед семейных застолий. Все глаза будто следовали за ним, не оставляя и на минуту наедине. И Галатас не мог сказать, что ему это не нравилось. Он стойко находился под прицелом десяток пар заинтересованных взглядов, приветливо улыбаясь. Весь мир был его сценой для сияния, где он мог вытворить что угодно и взамен получить одобрительные крики взрослых. Но, как и бывает во всех концовках историй, Звезда в конце-концов погибает, Икар слишком близко подлетает к Солнцу, и Ахиллес не вечно остается неуязвимым. Когда-то бесстрашный мальчишка, готовый пересечь моря и океаны, в 13 лет понимает, что все, что у него было в жизни — все это было ничем, кроме как его собственной иллюзией. Он словно во сне, наблюдая за медленно капающими на снег каплями крови. Кровь была его. Перед ребёнком стоял исполинский медведь, в котором юный Астро уже еле как мог разглядеть родные черты своего отца. Животное ударило ещё раз, на этот раз в живот и мальчик легко отлетел в сторону. Голова больше не могла думать, руки старались удержать волшебную палочку в дрожащих пальцах. Он не мог просто так умереть здесь, мама и сестра нуждаются в нем прямо сейчас… Глаза предательски закрываются под давлением тяжелеющих век, и Галатас не может предпринять никаких попыток встать или остаться в сознании. В его глазах лишь отпечатывается серость неба и маленькие снежинки, обрамляющие его необычайно бледное и изуродованное царапинами лицо. Он невольно вспоминает восклицания своей тети Примроуз, которая всегда теребила племянника за щеку. «Августин Астро Галатас, ты вырастешь прекрасным защитником своей семьи». Какая ирония.

***

Через некоторое время в ближайшем госпитале, на жесткой кровати Астро не просыпается. Просыпается только Августин, отчаянно разглядывая обстановку. Он с надеждой ищет свою семью, раньше времени поднимаясь с кровати. Острая боль чуть ли не разрывает его и так хрупкую душу, но ребёнок упрямо движется вперёд, надеясь увидеть мать целой и невредимой. Августин с огромным облегчением замечает знакомые чёрные кудри, которые матушка любила распускать. Боль отходит на второй план и он на радостях уже мчится к ней с коротким выдохом «Мама», но останавливается, увидев на глазах женщины слезы. Он почти никогда не видел маму плачущей, только пару раз, когда объявляли о скором рождении младшей сестры и когда бабушка умерла. Юный Галатас стоит в легком ступоре и уже мягче ступает к ней, обнимая. С каждым моментом кажется, что его сердце и душа совсем разойдутся, ощущая, что он ничего в итоге не смог сделать. В детстве мальчику казалось, что благодаря ему, его защите, мама не плакала и всегда улыбалась. Какой он был глупый. Мать целует его и нежно обнимает в ответ, гладя дорогого сына по волосам. Она спешно шепчет. «Отца забрали в Азкабан, солнце» Августин стискивает зубы и не может остановить предательские слезы. Лишь недавно они с отцом рубили дрова у дома, смеясь во весь голос. Господин Галатас как и всегда корчил забавные рожи под задыхающийся смех сына. Он никогда не смог бы назвать отца преступником или плохим человеком. Человек, который иногда прогуливал работу, лишь бы самому пойти и забрать своего ребенка на Рождественские каникулы, который сам шил ему дурацкие свитера, но Галатас младший все равно любил их надевать. Ему показывали фотографии, где отец плакал, когда крохотный малыш неуверенными шажками шел к нему, протянув ручки. Тогда почему? Августину и сейчас, на 5 курсе хотелось узнать ответ, но он не мог. Отсиживаясь в больнице и чувствуя себя самым ужасным образом, мальчишка хмуро смотрел на свою больничную карточку. В ней все так же уродливо стояло это имя, Звезда. Он поджал губы. Галатасу всегда нравилось разглядывать свое полное имя, выписывая его во всех поверхностях золотыми буквами. Сейчас же он не мог смотреть на это имя без презрения. Имеет ли он вообще право носить его? Августин тихо произносит очищающее заклинание, но криво выведенные буквы остаются, будто издеваясь над ним.

***

Августину Галатасу сейчас 16 лет. Он крепко держит в руках письмо для отца и все ещё не может решиться привязать его к своей сове, нетерпеливо ухающей рядом. — Успокойся, Персей. — строго причитывает юноша, стараясь вспомнить, все ли понятно он расписал. Что ж, будь что будет. Он мягко подлавливает птицу и искусно работает пальцами, завязывая надежный узел. Персею уже не терпится покинуть докучающего хозяина, поэтому не прощаясь, он стремительно улетает прочь. Юный Галатас долго смотрит тому вслед, надеясь, что незадачливая птица сумеет долететь до пункта назначения. Он кутается в шарф и спешит обратно в замок, погреться у камина и возможно, отобрать у Себастьяна пару горсток конфет. Прошло уже много времени, и Августину кажется, что он все смог отпустить. Вместе с этой птицей он отпустил все свои страхи и недосказанные слова. С тех пор, как выяснилось, что Аякс Галатас находился под действием Империо, юноша не находил себе места. Он пытался найти в себе возможность сказать что-то отцу. За все эти 3 года брюнет только и делал, что выражал свою ненависть к себе и отцу. Что он мог сделать сейчас? Августин и сам не знал. Он искал ответы один, в темноте. Но помощь пришла с самой неожиданной стороны. Точнее, с неожиданной, но самой приятной стороны. Оминис в тот момент протянул ему руку. Ну разумеется, кому же ещё удастся ориентироваться во тьме, зная её со всех сторон. Мракс был рядом, когда было нужно, и если надо было, начинал разговор, точнее монолог. Галатас лишь сидел и слушал его, чувствуя, как ему становится спокойнее. Голос у друга был очень приятным, словно музыкой для выдохшейся души в раздумьях. Ох уж этот Оминис, он правда был каким-то чудом. Выросший в семействе темных волшебников, применивший Непростительное заклинание на маггле, он все равно оставался человеком с самой светлой головой среди всех. Его принципы морали, едкие комментарии и редкая, но чарующая улыбка. Все это невероятно тянуло Августина к нему, словно он находился под воздействием Магнетических чар. И Мерлин, он совсем был не против. Рядом с Мраксом он чувствовал себя целым, даже когда они спорили о пользе жаброслей или же потешались над Себастьяном, Галатас всегда находил, чем восхищаться в змееусте. Он заходит в гостиную как раз, когда два друга обсуждают домашнее задание по Трансфигурации. — Себастьян, ты не можешь превратить домашнего эльфа в стакан, а затем принести его Профессор Уизли. — возражает Оминис, в своем репертуаре. — Брось, это будет всего на один урок. Я превращу его обратно! — утверждает шатен уверенным голосом. — Превратишь, точно уверенный в том, что у него вместо головы не окажется стакан? — Оминис, — ноет Сэллоу, яростно качая головой. — Мы это уже обсуждали! — Обсуждали, и мой ответ все ещё неизменен. Нет. Августин мягко врывается в эту гущу событий, по пути забирая пару конфеток у Себастьяна под его возмущенное «Эй!». Мракс поворачивается к нему, и в его бледных глазах отражается секундное беспокойство, заставляя сердце Галатаса пропустить удар. — Отправил? — тихо интересуется он, сделав вид, что ему все равно, но судя по его рукам, крутящим палочку, все было как раз наоборот. — Да. — в голосе брюнета чувствуется теплота. Оминис, поняв, что все хорошо, позволяет себе улыбнуться мягкой улыбкой. Неожиданно для себя, и двух своих друзей соответственно, он выдает: — Молодец, Августин, я горжусь тобой. Себастьян роняет конфету со рта, уставившись на змееуста. В это время наследник Слизерина сменяет тему и теперь решает обсудить улучшение волшебных палочек, но Сэллоу не оставляет его в покое оставшийся вечер, тоже желая получить похвалу, обиженно твердя: «Ты за всю нашу дружбу никогда меня не хвалил, ну же». Друзья оставляют Августина наедине со своими мыслями, и кажется, будто он застыл на некоторое время, глядя вслед виновнику его нынешнего состояния. Оминис только что… похвалил его? Юноша напряженно сглатывает и перемещает взгляд на стол, к книге, которую читал вчера. Похвалил… Галатас резко вспоминает слова змееуста ещё во скриптории, когда он с некоторым восхищением сказал ему: «Впечатляет! Ты молодец» Господи, хорошо, что в той комнате было так темно и он стоял чуть вдалеке от друзей, не то даже Мракс мог почувствовать жар от щек юноши, который неожиданно для себя, так среагировал. Сердце начало играть с ним злую шутку, отбивая быстрый ритм, а кровь будто начала бурлить изнутри, в хорошем смысле. Августин внезапно чувствовал гордость за решенный пазл, хотя он всегда ко всему относится обыденно, словно так и должно быть. После того инцидента 3 года назад, Галатас перестал как-либо реагировать на похвалу, будь это от родственников, друзей или даже мамы. Как такового чувства эйфории не было, а в голове всегда витал вопрос: «А заслуживаю ли я?». Он лишь вежливо улыбался, когда Профессора отмечали его быстрое развитие по программе или когда одноклассники восхищались его способностями. Но те глупые слова, сказанные в каких-то затхлых катакомбах, подействовали на него как нажатие на спусковой крючок, вызвав бурю эмоций, бушующих морем в его сердце. Августин понимал, что Мракс вызывает у него странные, невиданные чувства, но чтобы настолько. Юноша иронично улыбается, уткнувшись в книгу.

***

— Оминис! — змееуст оборачивается на радостный крик и легко узнает Галатаса, который прямо сейчас стоял перед ним и тяжело дышал. Видимо, проделал большой путь. — И тебе здравствуй. — потомок Слизерина лишь кивает и смещает вес книг на другую руку. — Что-то случилось? — Я… снова победил Себастьяна в дуэли. — торжественно объявляет брюнет, наконец отдышавшись. От него так и веяло гордостью и желанием поскорее рассказать всем об этом. — Что ж… Не слишком зазнавайся, ты ведь знаешь, он на нескольких битвах не останавливается. — в голосе Оминиса не чувствуется такой же радости за победу, но было видно, что он развеселел. Августин разочарованно опускает голову и корит себя за собственную глупость. И чего он ожидал, прибежав сюда? Что Мракс будет хлопать в ладоши и восхвалять? Иногда Себастьян все-таки бывает прав насчет того, что Галатас тот ещё дурак. — Но… — внезапно отмечает змееуст, словно почувствовав настроение друга, и мягко пригладил копны черных волос. Это прикосновение было легким, почти невесомым, но и этот маленький жест заставил юношу влюбиться ещё раз. — Это многого стоит, так держать. — хвалит он, после чего уходит, оставив Августина с наиглупейшим лицом. Проходящая мимо Поппи ахнула и щелкнула пальцами перед глазами одноклассника. — Августин? Во время ужина Галатас наполняет стол Слизерина такой радостью и мечтательностью, что Имельда Рейес отчаянно кривит лицо и отворачивается к другому соседу. Активно жующий картошку Себастьян косится на друга. — Ты чего это? Все нормально? — невзначай спрашивает он, отложив пищу в сторону. Становится интересно! — Со мной все отлично. — юноша почти хихикает, вызвав ещё больше недоуменных взглядов товарищей по факультету. Сэллоу махает рукой на остальных, мол, не обращайте внимания. — Ты обычно не выглядишь так… глупо. Ну как сказать, глупее, чем обычно. — даже раздражающая прямолинейность Себастьяна не вызвала в брюнете необходимой реакции. Тот лишь вздохнул и демонстративно приступил к еде, не желая продолжать разговор. Шатен понимающе хмыкнул и решил не трогать его.

***

В последнее время Августин будто начал охотиться за похвалой Оминиса, всегда отчитываясь перед ним о своем прошедшем дне. Заканчивая рассказ, он всегда смотрел с таким ожиданием и нетерпением, что и от Мракса это не могло ускользнуть. Тот некоторое время молчал, затем выдавал что-то вроде «Хорошая работа» или «Ты хорошо справляешься». И если честно, змееуст это делал отчасти из любопытства, желая узнать реакцию Галатаса. Тот как-то подозрительно долго молчал, а затем в его голосе звучали смех и смущение. Не мог ведь Августин сказать ему, что почему-то именно ободряющие слова друга заставляли его чувствовать те эмоции из детства, или хотя бы что-то приблизительное. Брюнет был чем-то похож на огромного взъерошенного пса, со всей этой преданностью и о, Мерлин, если бы у него был хвост, тот бы вилял им, заслышав лишь одно «молодец» от Оминиса. — Тебе так нравится слышать мое одобрение, Галатас? — было видно, что Мраксу весело. Он хитро сощурил бледные глаза и скрестил руки на груди, выглядя максимально прекрасно. Августин нервно сглотнул. — Как бы сказать… вообще-то да. — признается он, пряча лицо на плече ошеломленного змееуста, обвивая руки вокруг талии. — Можешь хвалить меня больше, пожалуйста? — стыдливо бормочет юноша, укрепляя хватку. — Благодаря этому я чувствую, что могу все. Оминис лишь вздыхает и гладит уже полюбившиеся локоны.

***

— А-августин… — Мракс ухватывается руками за галстук возлюбленного, притягивая к себе. Разгоряченное лицо, поджатые губы, старающиеся удержать громкие стоны, затуманенные глаза. Все это сводило юного Галатаса с ума, пока он пытался как можно аккуратней прижать змееуста к спинке дивана Выручай-комнаты. Его губы страстно находили каждую родинку на теле юноши, целуя хрупкую бледную кожу, пока Оминис беспомощно лежал и старался не издавать громких звуков, каждое прикосновение вызывало в нем удивительные и незнакомые чувства. Августин же желал услышать все, поэтому придвинулся к Мраксу и шепнул что-то глупое на ухо, вызвав стыд и возмущение с его стороны. — Черт бы тебя побрал, Галатас… — ругался наследник Слизерина, ощущая волны удовольствия, распространяющимися по всему телу. Кто же знал, что в этом аспекте их отношений брюнет будет таким ненасытным. Бедному Мраксу приходилось как-то удерживать возлюбленного в узде, произнося, словно заклинание, простую похвалу. Это на время успокаивало Августина, но на этот раз его было словно не остановить. — Оминис, — молит он змееуста, проводя руками по впалому животу русоволосого. Тот щурит глаза и закрывает их, вздыхая. — Действуй уже. — туманно бормочет он, чувствуя что-то твердое внизу. Галатас привык выполнять приказы своего возлюбленного. Он устанавливает с ним равный уровень лица и долго целует в лоб, прежде чем осторожно войти внутрь. Мракс выгибается и стискивает зубы, в надежде на то, что сейчас привыкнет. Брюнет ждет, пока выражение боли на лице Оминиса смягчится, затем начинает двигаться. Слизеринский принц, желая отвлечься, требовательно тянет его за галстук и юноша в ответ вдыхает в легкие воздух, задыхаясь. — Да, продолжай там… молодец. — мягко хвалит юноша в перерывах между толчками. Он с некоторой гордостью замечает любые колебания в настроении возлюбленного, как тот скорее всего изменился в лице, как его глаза наверняка наполнились ещё большим голодом, если это вообще было возможно. Августин был открытой книгой, с его простотой и честностью. Тот покорно следует голосу змееуста, постепенно ускоряясь. Похвала Мракса всегда так на него действует. Туманит его разум, давая инстинктам право взять контроль. Он бросает взгляд на слизеринца. Сейчас Оминис просто ослепителен, с любовью думает юноша, перекидывая ногу возлюбленного к себе на плечо. Взъерошенный, от его идеальной прически почти ничего не осталось, и несколько прядей падали на его раскрасневшееся от напряжения и желания лицо. Родинки, которые он уже успел расцеловать по сотню раз на дню, маленькие капли пота и глаза, похожие на отражения солнца в воде по утрам в окнах общей гостиной Слизерина. Для Галатаса эта картина все ещё оставалась идеальной, красивой и дорогой сердцу. — Продолжай, — слабо кивает змееуст, пока руки возлюбленного шарятся по его голому торсу, едва закрытому рубашкой, где были отчетливо видны багровые следы засосов. С каждым новым толчком юноша все сильнее прижимается к спинке, буквально впечатываясь в неё. — Ты молодец, Августин. — он горячо шепчет имя избранника и кажется, что все змеи в окрестностях Хогвартса услышали это. Галатас буквально ощущал фейерверки в своем сердце. Сейчас он чувствовал себя самым лучшим, самым сильным и мудрым, хоть отдайте ему в противники человека лучше, если найдете конечно. Он на мгновение усмехается над своей самоуверенностью, которая будто растет, когда он с Мраксом. Змееуст к этому времени уже знал, как брюнет падок на похвалу и как благоприятно на него это влияет, поэтому даже в постели пару раз шептался комплиментами, пробуждая в голове возлюбленного первобытные инстинкты. — Хороший мальчик. — эти нежные слова из уст юного наследника Слизерина раздаются эхом по Выручай-комнате, заставляя Августина почти слететь с катушек. К нему снова подкрадывается госпожа Эйфория и он просто поддается своему новому ритму, слушая бесстыдные стоны Оминиса в тихой гостиной. Музыка для ушей. Юноша на самом деле неохотно говорил все эти слова поддержки и похвалу, потому что это было стыдно. Даже сейчас он был ужасно смущен, пряча лицо в руках. И чем они только занимаются после уроков… Но резко поднимающееся настроение и улыбка, играющая на губах глупого Галатаса, когда он произносил эти двусмысленные фразочки. Этих аргументов как-то хватало, чтобы произносить их. Августин ускоряет темп и уже был готов к финалу, как и его партнер напротив, который стыдливо прикрыл рот ладошкой. Какая прелесть. — Я люблю тебя. — горячо признается парень, чувствуя, как его уши все ещё по-юношески краснеют, и вместо ожидаемого от Мракса «Я знаю», он слышит мягкое. «Я тебя тоже» Полное имя у Августина звучало так: «Августин Астро Галатас». Выведенное немного размашистым почерком, его второе имя означало «Звезда». И безусловно, это имя было дано ему по причине. С детства маленький Галатас был ребёнком, жаждущим похвалы. Его было просто не остановить, он продолжал оставаться в поле зрения людей вокруг и делиться своим сиянием. И благодаря человеку напротив, которого он прямо сейчас так долго и страстно целует, он вновь чувствует себя так же близко к звездам, так же готов пересечь и их, лишь бы Оминис всегда был рядом и произносил заветные слова. Августин будто достигает до самой тверди небес, где все кажется таким маленьким, кроме одного единственного человека, в чьих бледных глазах он тонет каждый раз, когда их взгляды встречаются.