Малыш будет удивлен

На часах было семь утра. Брюнет лежал, играя пальцами с запутанными во сне прядями волос, покоившихся на светлой подушке; нежный, но стойкий запах мужских духов задевал носовые рецепторы, проникал в легкие. Ли спал, мирно посапывая на боку — слишком неожиданно веселой оказалась ночь. Его не интересовало тогда ни где находится его друг Джисон, ни проблемы на работе — ни-че-го. Только вот что делать с этим всем? Кем они приходятся друг другу теперь? Вся их небольшая, но насыщенная история построена на страсти, риске и близости… уже да. Хвану отчаянно хотелось закурить свои любимые лавандовые сигареты, которые, судя по всему, пришлись по вкусу и Феликсу, но делать это в помещении, ещё и не его он не стал. Телефон молчал — секретарь где-то зашился у себя дома после того случая, и редко писал на телеграмм, выполняя мелкие поручения. Хёнджин и сам не хотел никого напрягать, хотя внезапные выходные никак не входили в его планы. Но когда он почувствовал тяжесть на себе, то перевел взгляд вверх, и передумал. Веснушчатый ангелок сидел на его торсе, упираясь ладошками в грудь, мурлыкая тихонько и наклоняясь к его уху: «Доброе утро, Джинни». Он успел натянуть рубашку старшего, и теперь крошечный сосок выглядывал из-за полностью расстегнутой ткани. Ключицы выпирали на светлой коже, а утренний свет подсвечивал её будто изнутри. Поцелуи солнца так и манили ещё раз попробовать их на вкус. На чертов грехов вкус. Ох, игры с огнем им очень нравились. — Малыш, а что ты вздумал в своей маленькой головке? — большие ладони опустились на тонкую талию, слегка сжимая. — Хочу почувствовать бабочки от твоих губ, — прошептал едва слышно Феликс, смущаясь. Его покрасневшие щеки и шея выглядели скорее соблазнительно, нежели мило. — Хочешь? Я могу, — и прильнул к этой шее, к чувствительному кадыку, всасывая кожу в том ещё незапятнанном месте, — и не только бабочки вызвать могу. И повалил его на свое место. Где он просто необходим быть.

* * *

Веки с трудом разлепились. Во рту было сухо, как в пустыне, а свет солнца слишком грел кожу. Телефон разрывался от сообщений, а Хан Джисон не мог понять, что вчера произошло и где он находится. Чужие стены, комната, постеры… И парень под боком! Чужой, мать его парень, который что-то мурчит во сне и тяжело переваливается на бок, ухватывая за собой шатена, укладывая обратно. — Э-э, нет-нет, паренек, ты меня отпускаешь, я встаю, собираю свои вещи и валю отсюда нахрен, понятно? Ты, мелочь… — Я-то мелочь, бельчонок? А кто так сладко стонал подо мной, — палец погладил висок, а с-под одеяла показалась привлекательная морда его кошмара, — кто просил ещё, м, милый? — Заткнись, лучше скажи адрес, больше не хочу здесь задерживаться, — прошипел Хан и натянул одеяло до самого подбородка. Минхо ухмыльнулся, сделав вид, что подыгрывает ему. — Как скажешь, милашка. Но я не отпущу тебе голодным. Спускайся на завтрак через полчаса. И это не обсуждается, — ответил Ли и зачесал свои сиреневые волосы назад. И когда только успел. «И с кем я провел эту ночь…?»

* * *

Феликс сидел на удобном стуле, подогнав ноги под себя, и натянул и так длинную футболку на худые колени. Он боялся открывать свой смартфон, наверняка догадываясь, сколько смс оставил его босс в мессенджере. Его пугал Пак Соджун, точнее, его непредсказуемые действия в сторону дел. Ли чертовски погрузился в дерьмо. Он попал на чертов крюк чертового Хван Хёнджина, брюнет влюбил его в себя. Снова же таки, чертовски… чертовски сильно. И вот сейчас тот сидит напротив в кухонном фартуке с цветами и будто заботливо заглядывает в рот Ли, чтобы тот съел всю порцию блинчиков. — Может, сиропа немного? Есть клубничный, — с интересом спросил Хван, опуская взгляд на засахаренные губы блондина. Внутри закипела кровь. — Ну, можно… — ответил Феликс, чуть не давясь под напором темных глаз. После их жесткого и беспрерывного марафона он удивлялся, как ещё темноволосый сумел так легко разжечь почти потухший огонь. — Давай я тебе сам налью, — и не дожидаясь слов от веснушчатого, Хёнджин наклонился над столом и немного выдавил из бутылочки вязкую жидкость на тарелку. Ли сглотнул. — Он вкусный, приятного аппетита, — легонько улыбнулся брюнет, невинно смотря на медленно красневшего веснушчатого. (Так, соберись, это всего лишь сироп… ) Первый кусочек теста с клубникой растаял на языке чересчур нежно. От сладкого привкуса блондин промычал, закрывая глаза от удовольствия. Джин улыбался. — Вкусно ведь, правда? — он внимательно наблюдал за тем, как кушал Ли. — Очень, спасибо тебе большое, если так можно сказать… — с запинкой ответил Феликс, неуверенно начав. Хван кивнул. — Не за что, малыш. Феликс не мог не признаться себе, что это «малыш» уже так по-родному звучало для него. Что он с каждым разом все больше начинал привязываться к Хёнджину. Что каждый раз с трепетом ждал, когда брюнет снова его так назовет. Он встал и обошел стол, приближаясь к брюнету, недоуменно косящемуся в его сторону. Подойдя вплотную, посмотрел на все ещё сидящего парня, грозу его души, сверху вниз. Он не чувствовал своих рук, когда ладони опустились на слегка румяные щеки. Он не чувствовал биения своего сердца, когда оно перестало биться, глядя в безумно любимые демонические глаза. Он не чувствовал своего дыхания, и его дыхания, когда между ними все сокращалось расстояние… Ровно так же он не чувствовал своих губ, запечатлевших их первый, хоть и не осознанный до конца поцелуй, как любимых душ. И сердце снова начало биться. Хёнджин дал весне расцвести внутри Феликса. Но тут внезапно на телефон Ли поступил звонок. От ненавистного абонента.

***

Пак Соджун. Блядски ненавистный человек. Последний, о ком мог думать Феликс и первый, кто дал о себе знать. Звонки не прекращались, а блондин боялся взять трубку. Он боялся услышать угрозы в свою сторону, он боялся за себя, Хёнджина, Джисона и даже за их сотрудников. Сегодня был рабочий день, и Ли прекрасно знал, что бывает, когда не заявиться в офис к боссу. А тем более, если это Пак Соджун. Он не то что в порошок сотрет, он заставит давиться пистолетом на коленях с связанными руками, пока ещё более неопытного и тупого сотрудника будут до смерти пытать. Либо тебе предстоит убить его, чтобы уменьшить мучения. Веснушчатый знает, какого это — ему приходилось убивать не только тех, кто то этого заслужил. И он точно не думал о Боге и его заповеди о том, что это грех, и все заслуживают второго шанса и жизни. Но жизнь Феликса была самим дерьмом, поэтому ему было откровенно насрать на всех, кроме мамы и лучшего друга. А до теперь и Хвана — казалось бы, последнего человека на земле, с кем бы линии его судьбы могли сойтись. — Да блять, возьми ты гребанную трубку и пошли его, или это сделаю я, — брюнет расхаживал туда-сюда по кухне, нервно наматывая круги и время от времени поглядывая на вспыхнувший звонком телефон. Ли поежился. — Я бы не хотел… — Но ты возьмешь, и пошлешь его нахуй, иначе я силком вырву у тебя трубку, Ликс, и он пожалеет, что вообще набирал этот номер, — рычал Хван. Его злость одновременно и возбуждала, и пугала. — Но ты его не знаешь... совсем, — еле выдавил из себя Феликс. — Бери трубку, — только и ответил Хёнджин. Блондин неслышно вздохнул и медленно потянулся к смартфону. — Назначь ему встречу. Но сделаем все тайно, как и договаривались, — мужчина закурил очередную сигарету, сидя в своем кресле. — Я хочу поскорей закончить с ними. — Ваш кофе, босс, — молодая девушка учтиво преподнесла кружку с дымящимся напитком на стол. Рядом она оставила папку с нужными документами. — Спасибо, Мина, можешь быть свободна. И закрой дверь в кабинете, пожалуйста, — оградится нужно было от всех, даже от этой тупой овечки. Девушка кивнула и пошла на выход. Ей было жутко интересно узнать, в чем суть приватного разговора, и, возможно, она узнает кое-что важное. Но… ей не повезло. Мина всячески пыталась проникнуть в тайник, откуда все было видно и хорошо слышно, но он оказался… замурован. И тут тупая боль в затылке исказилась на её лице, и сама девушка неожиданно споткнулась о свои же ноги и, не выдержав, упала на бетонный холодный пол. Под ее головой начала медленно растекаться темно-бордовая лужа крови. — Ты… заплатишь… — возможно, она хотела бы ещё что-то добавить, поумерить злой и тихий пыл в глазах её убийцы, который наклонился прямо над ней, но, увы, этому не повезло случится. Веки залила тяжелая свинцовая пелена, и Мина, в последний раз вздрогнув всем телом, закрыла глаза, которым было уже не суждено открыться снова. Она погасла так рано, как та самая последняя надежда на спасение чей-то жизни, как тут лучик солнца, в последний раз блистая на краю неба, чтобы нырнуть в кромешную тьму, как невинный человек, чья помощь совершенно точно могла бы изменить ход всей истории. Но, она была всего-лишь… Пешкой. Ненужной пешкой в чужой игре, которую убирают самой первой.

И на кону висела жизнь, но думал он не о себе…

— Алло, Ли Феликс слушает, — стараясь говорить вежливо, начал прокашлявшийся блондин, стараясь на выдать своего тяжелого дыхания в трубку. Хёнджин немного отошел, опираясь на столешницу спиной, и внимательно наблюдал за любыми эмоциями на веснушчатом лице. Тот нервно теребил скатерть, и неприятное для ушей шарканье разносилось по всей кухне. Как же хотелось взять эти маленькие ладони и сжать в своих, и прижать затем к своей груди, давая услышать стук собственного сердца, лишь бы не видеть это беспокойство. Хван отвернулся, наливая себе ещё кофе, и, слегка подув на него, обратно развернулся к парню, сидящему за столом. Тот стал ещё мрачнее, слушая, что ему говорят на том конце провода. — Говорите, на семь вечера. Ну что же… — он мельком взглянул на брюнета, и тот в ответ недоуменно покосился на Феликса. «Встреча?» Ли словно прочитал этот вопрос на лице любимого, и, легонько кивнув, вновь сосредоточился на телефонном разговоре. Он что-то записал на руке непонятно откуда взявшейся ручкой, и, скоро попрощавшись, отложил телефон в сторону. Парень тяжело вздохнул. — Он говорил о встрече со мной. Только мы вдвоем. Это странно, — раньше босс так на этом не акцентировал внимание, и Феликс привык, что они ведут приватные беседы время от времени, но в этот раз он твердо настоял на том, чтобы Ли пришел совершенно один. Хёнджин крепко задумался. Ему не нравилось то, в какую сторону шли его предположения. Очень не нравилось… — Джинни, ну ты чего грузишься? Поговори со мной, — в миг рука дернула его за предплечье, а сам блондин оказался в полуметре от своего парня, обхватывая его уже обеими руками. Хван обнял его в ответ и прикоснулся невесомо к его макушке, но мысли не отпускали его. Слишком далеко они зашли. Хёнджин с самого начала знал, почему все это вообще началось, и что должен был сделать Феликс ещё при самой первой их встрече. Ему не нужны были доказательства и помощь. Он все прочитал в беспомощности этих глаз, смотрящих на него сейчас. «Я бы предпочел родиться кем-то другим, лишь бы не испытывать к своей жертве жалость… » Ты и вправду так сильно любишь меня? — неожиданно спросил Хван. Феликс недоуменно уставился на него в ответ, не понимая, к чему клонит брюнет. Вроде бы пару минут назад они нежно целовались, словно типичная влюбленная парочка, а тут Хёнджин задает такие прямые и не очень приятные вопросы. Хотя, может, это рядом с ним Ли надел розовые очки, позабыв совсем, как началась из история и что они не живут в прекрасном мире, где они смогут счастливо и без препятствий построить свое совместное будущее. Хван был реалистом. Феликс хотел верить в невозможное. — Ты не уверен в том, что мы сможем пройти через все это? — через какое-то время спросил веснушчатый, глядя в чужие бездонные глаза. А ведь они первые когда-то его так сильно зацепили; в них всегда он готов был раствориться, утопить свою боль. — Я просто… не знаю, — откровенно признался Хван, взлохмачивая свои волосы. Он ерошил их своей большой ладонью, вздыхал тяжело, — сможешь ли ты отказаться от меня в последнюю минуту, когда от этого будет зависеть твоя жизнь. Когда ты будешь на волоске от смерти, — вконец прошептал он, сжимая маленькую руку Феликса. Тот расширил свои глаза, не веря в то, что слышит. И после всего, как он рисковал, будучи с ним, находясь рядом, игнорируя задачки босса — и он откажется от Хёнджина? Самое худшее уже произошло. Феликс вспомнил, как он говорил сам себе, что не влюбится, что лишь поиграет для дела, что он должен его убить и с концами, не жалея, как остальных. А в итоге… Он все время сам себе лгал. — Хёнджин. — Ммм? — опустив голову, промычал брюнет. — Ты любишь меня? — Честно? — Только так, как ты умеешь, Джинни. Нежное прозвище резало слух. Оно впивалось в Хвана, словно ранило его. Он понимал, что отрицать то, о чем говорит сердце, бессмысленно, но он гасил в себе упрямый огонь, не давал себе раствориться в том, о котором сам грезил каждый день и ночь. Он… — Да. — Скажи это прямо, Хёнджин. Скажи, или откажись от меня прямо сейчас и мы покончим с этим всем, чтобы стало легче, — воскликнул Феликс, тряся чужие руки. Хван снова посмотрел на него. Чертовски больно… — Ты же знаешь, что легче не станет. И я никогда не ищу, где легче. Я просто иду по зову чувств. — И куда они тебя привели. Скажи мне, — Ли так сильно ждал этого момента, кажется, он даже затаил дыхание, только его сердце натужно билось в груди. — К тебе. — Джин… — Я люблю тебя, Феликс. И вот он. Тот самый момент, когда сердце сначала остановилось, а затем начало биться с большей силой, и Феликс уже не мог сдерживать себя — он повис на чужой шее, плотно прижимаясь к телу, обхватывая своими руками Хвана и тяжело дыша. До Хёнджина донесся всхлип. Один, затем второй, а потом и третий… блондин плакал. Он плакал так, как плачут люди, слишком долго ждущие чего-то особенно важного, того, что может изменить все. Признание не было неожиданным, но оно было настолько желанным, что Хёнджин понял, насколько он сделал парня счастливым в минуту, когда произнес этих четыре слова. Казалось бы, всего четыре, а в груди разливалось уже обратное тепло, и сердце начинало биться в унисон с другим, таким близким. Они стучали вместе. — И я тебя, Джинни, и я тебя люблю. И готов бороться на смерть, но лишь остаться с тобой до конца. Они знали, что их ждет. Но они хотели хотя бы немного, насколько это возможно, провести время вместе как люди, любящие друг друга. Бог, к сожалению, не смилостивился над ними и отвел немного времени, но и пары минут с этим человеком было уже достаточно, чтобы потом спокойно умереть, напоследок сжав его ладонь.

* * *

— Ну и где ты живешь, милашка. Говори адрес, отвезу, — улыбался Минхо, глядя на уже притихшего парня рядом на пассажирском сидении. Джисон просто хотел забыть все, что произошло между ними в прошлую ночь, и машина не стала исключением из мест, где это происходило. Напротив, с неё они и начали. Хан мало что помнил, но единственное, что он сильно запомнил и прокручивал в своей памяти — это то, что Ли он называл котенком. Тот, кажется, даже мурчал натурально от этого прозвища, что было милым. Но недостаточно хорошо, чтобы Хан уже тут растворился в этом человеке. Он же его практически не знает… — Я тебе буду по ходу говорить, а ты ешь уже давай. Мне нужно поскорее попасть домой, — парень подумал о Феликсе и о том, что им нужно наконец нормально поговорить. В последний раз, когда они виделись, Хан вел себя достаточно холодно из-за того, как увидел Ли и Хвана вместе тогда, в их кабинете. То, как он выстрелил в брюнета, все ещё стояло перед глазами. И лицо Феликса при этом — ошарашенное, удивленное, и что неожиданно — печальное. Словно сожалеющее. Возможно, Джисон не так хорошо знал своего друга, раз упустил тот момент, когда его чувства к Хёнджину знатно потеплели. Как же облажался он… Джисон просто хотел выслушать своего друга от самого начала до самого конца. Чтобы понять все, чтобы понять его, их обоих. Он хотел простить его и сам попросить прощения у парня, кем так сильно дорожит. Несмотря на былые чувства и импульс, совершенный во время выстрела в Хвана, он был почти уверен, что действовал из-за сложившийся ситуации. Со временем влюбленность прошла и осталась где-то в Пусане, где и началась. Больше ничего не могло быть. Хан взглянул мельком на Минхо. Он был красив, даже слишком. Его кошачий изгиб губ, такие же хитрые глаза и жилистые руки, уверенно сжимающие руль и ведущие машину так хорошо. Джисон чувствовал себя относительно комфортно, находясь с ним, отчасти из-за того, что мог доверить себя отвезти прямо домой. Он показал дорога именно к квартире, в которой они с Феликсом обитали, а не свою старую. Возможно, Ли уже там давно и ждет на него, чтобы поговорить. Это добавляло сил. — Дашь свой номер, Хани? — неожиданно разбавил тишину Ли-старший. Джисон посмотрел косо, но достал свой смартфон. — Нет-нет, ты возьми лучше мой и запиши в контактную книгу и перезвони себе, так и мой получишь, — улыбнулся он, глядя, как Хан берет уже его телефон в руки. А он хитрец. — Ладно, вот, я записал тебе свой и твой уже у меня есть. Кстати, здесь можно сразу направо свернуть, так будет быстрее, — подметил шатен в лобовое окно, смотря на улицу, на которой они ехали. — Может, я лишь ищу предлог, чтобы побыть с тобой как можно дольше, — резко затормозил Минхо и уставился на Джисона, глядя тому прямо в глаза. О, боги, почему он так умеет смущать? «А мог бы я побыть и дольше в другой раз…?» — Нет, прости, но не сегодня. Мне нужно срочно поговорить с другом. Давай в другой раз, хорошо? — спросил Хан, вдруг осознавая, что он бы в любую другую возможность хотел бы задержаться с этим парнем ещё на какое-то время. Может, Ли прочитал это на его лице, ведь только шире улыбнулся и ответил: — Без проблем, я сам тебе напишу, и мы договоримся, милашка. Где тебя высадить здесь удобней? — Тут же и можно. Ладно, я пойду тогда, — сказал Хан и уже было потянулся к дверной ручке, как вдруг его остановили за руку, аккуратно потянув назад. — К слову… ты прости за вчерашнее, если что. Вдруг ты жалеешь или ещё что-то. Но мне понравилось, буду честен с тобой, — неуверенно и тихо проговорил Ли. У Джисона побежали мурашки по спине от услышанных слов. Тепло вспыхнуло в груди, а сердце вдруг застучало немного громче. Он сглотнул. «Смог бы он сделать меня счастливым?» Хан потянулся за неведомым порывом ближе к чужому лицу. То же сделал и Минхо. Их щеки горели, хотя к ним никто не прикасался, и в салоне было тепло. Ли легко чмокнул в щеку шатена и отстранился, побаиваясь слишком быстро развивать события. Джисон почти был согласен, ведь все же ждал именно поцелуя в губы, видя, как ведет себя самоуверенно Ли. — Увидимся, милашка.

* * *

Хёнджин поправлял галстук, стоя перед зеркалом. Его зачесанные волосы и челка, спадающая по бокам от лица, придавала уверенности и игривости взгляду. Он оделся под стать Феликсу — во все черное, черные штаны, блестящие кожей, темную футболку и кожаную куртку — и словно вернулся в свои школьные годы, когда всегда ходил бунтарем между своих одноклассников. Он даже сменил имидж и покрасил волосы в насыщенный алый цвет, он выглядел словно саму кровь вылили на голову, настолько яркие теперь были волосы. Феликс только и вздохнул, смотря на эти акты самоуверенности и провозглашения. Нужно было думать о собственной безопасности, а не изменять внешность. Сам он оставил свои волосы в покое, но тоже не выделялся светлыми тонами одежды. — Джинни… — Что? — спросил, поворачиваясь к Ли, Хван. Они оба были уже готовы к встрече внешне, но никак не мысленно, особенно Феликс. Он не знал, как все будет происходить, и вообще был против того, что идет вместе с Хёнджином. — Обещай мне. Я прошу тебя пообещать мне, что если со мной что-то случится, ты найдешь в себе силы жить дальше, Джин. Ради меня, ради нашей любви друг к другу. Пообещай мне, прошу, — маленькая слезинка скатилась по лицу Феликса, когда он произносил эти слова. Он и вправду не знал, что будет дальше, и хотел услышать от красноволосого то, чего сам так сильно боялся. Глаза Хёнджина расширились. — Мы все сможем, если будем вместе, Феликс. Ты выживешь и мы покончим с этой мразью. Хван горячо говорил, сжимая чужие ладони в своих и прижимаясь лбом ко лбу Феликса. Он нежно вытер соленые капли с лица любимого и прошептал.: — Наша любовь преодолеет все. — Господин, мистер Ли уже вошел в здание. Кажется, он ничего не подозревает, или просто держит планку, — взволнованно говорил сотрудник своему боссу. Пак Соджун криво ухмыльнулся, затушив сигарету и отпивая остатки некогда горячего кофе. — Отлично. Можно уже начинать. Передай остальным, пусть действуют. — Будет сделано, босс. Пак хитро прищурился, выключая телефон, а также удаляя все последние звонки из истории и скрывая папки с нужной информацией, запечатывая их кодовыми словами. На всех его хранилищах лежала огромная схема из сети безопасности, которую с трудом мог взломать даже самый опытный хакер. Зато он сам мог с легкостью проникнуть в чужие счета и получить всю нужную ему информацию о своем враге. Хван Хёнджине. Мальчишка Феликс так и не смог его убить. Глупый наивный мальчишка. Хотя Соджун на него толком не надеялся, тайно раздавая поручения остальным из компании для помощи ему быстрей закончить миссию, но все же кое-какая надежда теплилась в нем последний месяц. Он думал, что Ли ведет какую-то свою выдуманную игру, стратегию, лишь бы выманить крысу, но нет. Он совсем не спешил. Как же жаль, что Пак спешит. Более того, он не умеет ждать а таких важных делах. Он готов рвать на куски сразу. Зазвонил снова телефон. Он поднял трубку, вставая с кресла. — Да? — Господин… мистер Ли уже на вашем этаже. Вы готовы? — Всегда готов. Ждал этого момента слишком долго. Занимайте позиции, скоро буду. И отключился. «Теперь последний ход за мной.» Послышался стук в дверь. Как вежливо с его стороны. — Входите. Зашел Феликс, одетый с иголочки, весь в черном и слегка с взъерошенными волосами. Он, видимо, не ожидал, что его вот так внезапно позовут на внеплановую встречу. К его счастью, таких дней больше не будет. Соджун осторожно улыбнулся, делая шаг к парню. Тот почти инстинктивно подался назад, но в последний момент нашел в себе силы остановится на месте. — Господин Пак. Вы срочно хотели встретится, а я пошел вам на встречу и первый предложил. Мне правда есть что сказать вам, — начал Ли. Он надеялся, что бешеный стук его сердца не будет так слышно в этом помещении. — О да, мне тоже есть что сказать, Феликс. По поводу твоей миссии, — Ли вздрогнул, — но раз ты первый предложил встретится, то и ты первый говори, — неспешно прохаживаясь кабинетом туда-сюда, сказал Пак. Феликс одернул себя за рукавы и начал, прокашлявшись: — И я по поводу неё и хотел с вами увидеться. При всем уважении к вам, но, простите, я не смогу её выполнить. Я отказываюсь от этого заказа и готов написать заяву на увольнение, если требуется, — выпалил Феликс. Он и вправду уже устал от этого всего, он просто хотел взять Хёнджина и уехать домой, в Австралию, и больше сюда не возвращаться. Только бы Джисона предупредить об этом. Они ведь так и не помирились… Пак Соджун рассмеялся. Хрипло, до дрожи в костях, до холода в легких и Феликс почувствовал, что что-то здесь не так. Что-то не чисто. Зачем он вообще здесь находится? — Дорогой мой, Феликс. Ты думаешь, что твое увольнение чему-то поможет? Да напротив, оно ничего не даст. Ты забыл о моих словах? Если ты не убьешь, это сделаю я. Слышишь — я, — прошипел он эти слова уже в лицо Ли, сжимая того за горло. Ли попытался сдернуть его руки, цепко вцепившиеся в шею, и он начали безмолвную борьбу. Это и отвлекло Пака от двери, за которой спустя мгновение появился Хёнджин, сжимающий пистолет. Он незаметно кивнул Феликсу, и тот начал ещё сильней напирать на Соджуна, пытаясь ему врезать по лицу. Тот зарычал, припечатывая Ли к стене, чтобы тот не двигался, и достал оружие из-за пояса брюк. Заблестела узорчатая рукоять. — Ты думаешь, щенок, что я тебя вот так отпущу? Нет, ты заплатишь за все сполна — и за потерянное время, и и за крысу в нашей компании, и за то, что происходит у меня за спиной. Правда, Хван? — не оборачиваясь, проговорил Пак. Он злорадно улыбался, сжимая за руки Феликса и приложив к его виску пистолет. Хван испугался за жизнь Ли и положил палец на курок, чтобы сразу же выстрелить в мужчину. — Ты его не тронешь. Он не виноват. Если хочешь меня убить, так убей. Я перед тобой, но сначала подойди, отпустив Феликса, — отчеканил он, стоя твердо на ногах. В его глазах горел огонь и азарт к игре. Соджун заволновался. — Ну уж нет, я прикончу вас обеих, и сначала удостоверюсь, что твой любимый не поможет тебе уже, — и, поднимая пистолет выше, вдавил прямо в лоб Феликсу, да так, что там бы мог остаться глубокий след. Феликс дрожал, словно осиновый лист. Он так не хотел, чтобы все это обернулось. Если бы его друзья были рядом… Он подумал о маме. Она наверняка ждет новых вестей от него. Она не знает, что происходило с её сыном все это время — он тщательно прикрывался «работой». О, сколько же он хочет ей рассказать. Но нужно выбраться отсюда. И поскорей. Хёнджин все это время следил за Соджуном. Вот если бы Феликс отвлек его, он бы выстрелил ему в спину и все. Вместо этого Хван сделал опасный, смертельный выпад — и толкнул Пака, да так, что его пистолет упал на землю. Это было рискованно, но Хёнджин должен был его обезоружить для безопасности Феликса. — Хах, Хван, ты забыл кое-что. Знаешь что самое главное в твоей жизни сейчас? — Что? — Выбор. Феликс либо уходит и мы останемся вдвоем, либо он остается и вы оба умрете. — Ты лжешь! — вдруг закричал Феликс. — Мина все мне рассказала. — Мина мертва. Её убил один из моих сотрудников. Эта крыса слишком много успела доложить, но ничего — её уже нет. Никто вам не поможет. Феликс вырвался, кинулся к Хёнджину, обхватил его руками. Но пока он бежал, Пак снова схватил свое оружие. И уже направлял на них обоих. — Теперь все на своих местах. Можно и так вас тоже похоронить. Я лично кину первую грудку зем… Выстрел. Вот только их было два. Соджун, падая на колени, успел выстрелить один раз, заваливаясь на бок. На правой части его рубашки разрасталось красное пятно. Он тяжело хрипел, хрипел до тех пор, пока силы не покинули его, и он уже полностью упал на пол. Его глаза потускнели в один миг. Хёнджин не верил своим глазам. Он сжимал Феликса в объятиях, прижавшись сзади за него и опуская свой пистолет. Он упал, глухо стукнувшись об пол. Хван прошептал: — Ликси , мы смогли… Он бережно обнял блондина, вот только тот не спешил оборачиваться к нему. Его тело словно налилось свинцом. Хван удивлено моргнул. — Феликс… Ликси… Что с тобой… Он сам повернул его тело к себе. На губах Феликса запеклась свежая корка из крови, а его волосы были вымазаны в алый цвет. Не его цвет. — Феликс… Его глаза не моргали в ответ. В них читалось заметное чувство страха, отчаяния и любви к Хвану. На виске пульсировала свежая рана. С неё беспрерывно сочилась кровь, постепенно холодеющая. — Ликси… солнце… И Хёнджин вдруг понял. Феликс в последнюю секунду бросился наперед, выставляя свое тело, чтобы пуля не попала в его любимого, а затем она попала в его голову, оставив глубокий след. Хёнджин всхлипнул, затем он заплакал, и уже через минуту нечеловеческий крик разнесся по всему зданию. «Наша любовь не преодолела все…» Хван бережно закрыл рукой любимые глаза. Он поцеловал в лоб, уже холодный Ли, опустился на землю, держа его аккуратно, и кричал до тех пор, пока силы окончательно не покинули его. Он потерял свой смысл жизни, и даже не заметил, как все, что помнила его душа, начало стираться. Он даже забыл, кто он, и почему существует.

* * *

Хан Джисон зашел в квартиру. Тут стояла тишина, разбросанные вещи валялись повсюду, и не было видно, чтобы кто-то здесь находился. — Феликс… ты где? Через полгода Хван, держа в руке фото Феликса — единственную вещь, что сохранилась от него, и он не зная ни себя, ни его имени — ничего, бросился навстречу ветру, солнцу и парню с удивительными глазами, пробирающими даже во тьме, и разбился насмерть. То, чего они все не заслужили, но так был ожидаем их конец.