inadequate.

— Я сейчас умру, блядь. Разбивая свой лоб об поверхность стола, не чувствуя боли при этом, я очень боюсь. Дрожа в панике, я растираю ладонями кровь по лицу. — Я сейчас умру. — кисло улыбаясь, я хихикаю. Все в глазах расплывается, теряет цвет. Разум утекает. Медленно-медленно я буду тонуть в своей жизни, без шанса выплыть. Я буду задыхаться, смотря на твое кривое отражение в рябой водной глади. Уверяю себя, что не устал. Иду на очередную работу, чтобы узнать об очередном увольнении. Зачем я старался все свои семнадцать? Мне так плохо, я хочу уснуть и не проснуться больше вовсе. Но каждый новый день становится моим днем рождения. Жду не дождусь, когда навсегда окажусь под землей или над ней. Неважно. Будут меня пороть раскаленными плетьми, или же отворят златые ворота. Неважно. И что ты скажешь, что подумаешь, и отправишься ли ты следом за мной. Все это не-ва-жно. День за днем я вновь и вновь хожу по одним и тем же граблям, а ты идешь рядышком, держа меня за руку. И ссышь на мою очередную могилу, пока я откисаю на том свете. Меня трясет слишком сильно. Я сижу в углу кровати, закутавшись своим тонким одеялом. Мой лоб яростно пульсирует, добавляя мне страданий. — Передознулся? Я отрываю пустой взгляд от грязного матраса, смотря точно в твои глаза. Светло карие и безэмоциональные. А хотя, с каплей разочарования где то далеко-далеко внутри. А может ненависти. А может отчаяния. — П..ередо..знулс.я. Говорить у меня выходит очень плохо. Я практически прикусываю себе язык, пока пытаюсь понятно сказать тебе всего одно слово. Ты качаешь головой и выходишь с комнаты. Без задней мысли я признаю, что ты хуже всех тех, кого я повстречал за свои девятнадцать. Я снова умру, ты зароешь мое гнилое тело на заднем дворе. А утром, с восходом солнца, ты будешь щедро обливать весь задний двор бензином. Потом ты сядешь рядом со мной на ступеньки, чиркнешь зажигалкой, и метнешь ее в только постриженный газон. Засыпая рядом с тобой на диване, я буду мечтать не проснуться. Обнимая тебя в отходах, я буду мечтать задохнуться. Разрезая свою руку кухонным ножом, я прочитаю "отче наш", ни разу не веря в Бога. Просто по приколу. И однажды, я возьму, и такого спокойного и безучастного тебя, загоню в петлю. А потом буду выть от одиночества, трястись в ночи под пыльным одеялом и превышать дозировку, лишь бы встретить тебя еще раз. Мы найдем друг друга где то там, за планетой. Ты растворишься в стратосфере, оставляя меня одного. А я сойду с ума, снова возвращаясь по утру в ледяную кровать мертвого дома в гнилом районе.