Mr.Sandman

      — Опа, это я удачно мимо проходил, — Теодор вынырнул откудато из-за спины и плюхнулся рядом с тобой на двухместный диванчик в дальнем углу гостиной. — Ты не против?       — Ну ты же уже уселся, что спрашивать. — Ты поджала согнутые в коленях ноги ближе к себе, но все еще касалась пальцами бедра парня.       — Ну ты можешь всегда сказать «нет, уходи, противный».       — И ты прям таки возьмешь и послушаешься?       — Конечно, ваше слово закон, профессор. Я испытываю к вам глубокое почтение, и не посмею перечить словам моего многоуважаемого наставника. Конечно, я был бы весьма опечален просьбой покинуть вас, но возразить не посмею.       Ты сощурила глаза, наблюдая за милой моськой, которую Тео состроил.       — Так уж и быть, если будешь хорошо себя вести, можешь остаться.       — О я обещаю, что буду хорошим мальчиком, моя леди, — он наклонился ближе с лукавой улыбкой.       Ты лишь закатила глаза, возвращаясь к учебнику на твоих коленях. Тео наклонился, разглядывая обложку.       — Руны! Это я ооочень удачно зашел. Поможешь.       — Тебя не было на прошлом занятии, тебе не помощь нужна, а полное объяснение, - выводя что-то на пергаменте, лежащем поверх книги.       — Ну раз уж ты предложила, конечно, я не против, с чего начнем.       Ты подняла взгляд на воодушевленного Теодора и со вздохом вытянула из-под листа открытый учебник по рунам, протягивая парню.       — Англосаксонские руны 5 века. Перевод односложных слов.       Принимая учебник и разворачивая принесенное с собой задание, Нотт насупился.       — Просто искать перевод и записывать? Какой нудный все-таки предмет.       — Еще и запоминать. Зачем тогда выбирал этот предмет?       — А что еще было делать. Не прорицание же выбирать, когда нет предрасположенности ко всей этой мути. Или чего еще лучше маггловедение, я и так знаю зачем маглам электричество.       — Зато маггловедение один из простейших.       — А я может люблю трудности.       — Ну и зачем же маглам электричество?       Какой идеальный шанс показать свою лояльность к магглам, подумалось Нотту, в последнее время все идет как нельзя гладко.       — Ну у них же нет волшебного огня в светильниках и тем более заклинания «люмус», а обычный огонь не практичен. Вот они и придумали получать свет из энергии металлов. Верно же?       — Вполне, «превосходно» тебе было бы обеспечено. И откуда же такие познания?       — Маглы очень интересные, знаешь. У них же нет магии, и то как они справляются, иногда поражает. Ну прям совсем без магии, это же кошмар. Даже без «акцио», это ведь нужно идти и искать самому, жуть.       — Получается они самостоятельные, тут можно только позавидовать их выносливости. Маги в этом плане выходит жутко ленивые. Вещи сами прилетают в руки, еда сама готовиться, а метла сама убирается.       — Хм, возможно. Точно могу согласиться, что быть магглом очень сложно, и я даже в какой-то степени уважаю их за это.       — Это тебе так кажется, — ты усмехнулась. — Ты просто знаешь обе стороны. Для них их жизнь в неведении от магии вполне нормальная.       — Да думаю, зная я о магии, я бы не смог так.       — Удобство дороже всего?       Теодор на мгновение задумался, ответить хотелось тактично, но при этом правду.       — Дело не столько в удобстве, это целый мир, мой мир, и я не встречал достаточно веской для себя причины, чтобы отказываться от магии. Если бы только, — он вновь задумался, чего стоит для него такая большая жертва. — Если бы это спасло жизнь дорогого мне человека. Если бы был выбор, магия или жизнь с мамой в магловском мире. Я бы все отдал за такую возможность.       Теодор встрепенулся осознавая, что сказал это вслух, что так разоткровенничался с девушкой, которую знает пять дней. Девушкой, которая сидит меньше чем в полуметре от него и смотрит на него так открыто, так с пониманием.       — Это действительно веская причина, — мягко ответила ты.       — Ну таких ультиматумов передо мной уже никогда не встанет, так что.       Ты заметила, как занервничал Теодор. Видимо, как и ты, он не ожидал такой серьезности разговора и быстро уткнулся в задание. Желая сгладить эту ситуацию, ты решила вернуть вектор разговора к предыдущей теме.       — Учитывая, что на уходе за магическими существами я тебя не видела, значит второй предмет у тебя нумерология. Цифры и закорючки, тяжелый случай, особенно для тебя.       — И как это понимать? — Он оторвался от книги с удивленным взглядом.       — Ну не знаю, не в твоем духе как будто предметы. Сам же сказал, слишком нудные.       — Ну а с твоим характером уход за магическими существами тоже как будто не вяжется. — Он оценивающе осмотрел тебя.       — Ну значит ты меня просто очень плохо знаешь, — ты усмехнулась.       — Тогда может и ты меня плохо знаешь. И я весьма не прочь, чтобы мы узнали друг друга поближе, — он, с присущей ему лукавой улыбкой, подмигнул.       То как резко изменилось настроение Теодора, навело тебя на размышление. Как часто и быстро он закрывался, чувствуя неловкость подобных откровений, как ни в чем не бывало, надевая игривую маску вечно веселого распиздяя, коим всегда казался. Говорить по душам для него видимо было тяжело, и этот порыв честности по сути с незнакомкой, говорил лишь о том, что ему бы этого хотелось, ему тоже это было нужно, как бы он себя не обманывал. Ведь всем нам хочется найти человека, которому можно довериться и который всегда поймет.       Спустя полчаса Теодор успешно перевел большую часть рун из задания.       — «Годжё», — коряво прочел руну Тео. — Это же бог?       — Божество, — поправила ты.       — А «эйваз»? И вот это непроизносимое.       — Мудрость. «Слоюу» — свет.       — Только не говори, что ты уже знаешь их наизусть, — взмолился Тео.       — Нет просто эту часть задания я уже выполнила.       — Эту часть!?       — Там на обороте задание на обратный перевод, — рассмеялась ты, видя сокрушенный взгляд Тео.       — Серьезно теперь еще и рисовать эти закорючки, — Теодор развалился на спинке дивана, закинув на тебя руку и притворившись мертвым.       — Ты будто в первый раз делаешь работу по рунам. Как ты только СОВ сдавать собираешься?       — Просто сегодня совершенно нет на это настроения. — Он привстал, заглядывая в твою работу. — А может это, ну, — он игриво закивал бровями, явно намекая на твой пергамент.       Ты неохотно вытянула из-под него свои ступни, которые так уютно там грелись, и неуклюже перевернулась на этом тесном диванчике на другую сторону, облокотившись спиной на плечо Теодора, так, чтобы ему было видно записи всех рун в твоей работе. Поглядывая на раскрытый на столе учебник, ты продолжила выводить пером незаконченную руну.        Да… Так намного лучше. — Как-то удивленно и нежно ответил Тео. — Довольно красиво. — Отметил он, наблюдая за тем как по-особенному ты пишешь руны. — Не просто палки, как у меня.        Люблю выводить завитки и придавать объём этим скучным палочкам, это в какой-то степени успокаивает, да и руны для меня имеют некий символизм.        А еще ты пишешь левой рукой, я не замечал, — хмыкнул парень. — Это удобно?        Для рун очень.       — Потому что они пишутся справа налево?       — Ага.       — Интересно, — протянул Тео.       — Разве, вроде ничего особенного.       Ты резко повернула голову вправо, немного запрокинув, чтобы боковым зрением видеть Теодора. Но видимо увлеченная работой, ты совсем забыла одно но. Очень важное но. На этом тесном диванчике было слишком мало места для двоих. По правой щеке пробежалось, нежно щекоча, горячее дыхание Тео. Которое, ты могла поклясться, сбилось, от осознания парнем такой неожиданной близости. Ты поспешно отвернулась обратно. Обычно ты не допускала таких осечек. Подпустить человека так близко. Это ведь не в твоем стиле, ты не могла себе такого позволить.       — Ты вкусно пахнешь, — тихо произнес Теодор, будто опасаясь спугнуть тебя. — Очень интересные духи.       — И чем же они пахнут по-твоему? — Лишь бы сгладить неловкость спросила ты.       Теодор аккуратно наклонился ближе к твоей шее, делая медленный вдох и прикрывая глаза, как ты учила. И вновь это ощущение близости, оно заставило тебя оцепенеть. Будто лань услышавшая хруст ветки под лапами приближающегося хищника. А от выдоха, обжигающего шею, теперь уже у тебя сбилось дыхание.       — Это похоже на свежий запах леса после дождя, мокрой земли, листьев, мокрой коры. Может что-то ореховое и что-то еще такое мягкое нежное. Что это за запах?       — Я поэкспериментировала немного. Но да, этот запах, что ты описал, в основе духов - это преимущественно аромат белого трюфеля.       — Ты сделала эти духи сама?       — Да, духи — это ведь тоже своего рода зелья. А это у меня неплохо выходит.       — Никогда не задумывался о том, как их создают. Но у тебя определенно талант, тебе очень подходит этот аромат. Так красиво… А как думаешь, какой подошел бы мне?       — Не знаю, такое надо пробовать. Смотреть что сойдется с характером человека. В твоем характере, думаю, я еще недостаточно разбираюсь.       — Я и вправду не прочь это исправить. Мне теперь до безумия интересно, какой аромат ты бы мне выбрала.       — Может быть однажды. Кто знает.       Эта, ничего не обещающая, по сути формальная фраза доставила Теодору некое умиротворение. Кто знает…       Когда почти вся работа по рунам тобой была выполнена, в гостиную влетел маленький, зачарованный, бумажный журавлик. Приземлившись к тебе в руки, он раскрылся, обращаясь в краткую записку, состоящую из двух фраз разного почерка.

«У нас есть шикарная идея, У тебя есть 10 минут»

      Ты вздохнула, закрывая учебник. Содержимое записки и для Теодора не осталось незамеченным.       — Ты что уже уходишь? Мы же еще не закончили.       — Ага, появились небольшие дела. Могу оставить тебе работу, закончишь свою, завтра вернешь.       — Зачем завтра, можно сегодня. Или ты на долго и сегодня тебя не ждать?       — Не знаю, может на пару часов, может на весь вечер.       — Я могу подождать.       — Да не стоит. Я не знаю, когда вернусь. Уже пять, зря вечер пропустишь и ужин.— Ты закинула сумку на плечо, направляясь к выходу.       — У меня нет планов на вечер, я подожду, — бросил в след Теодор, разваливаясь на диване с книгой.

***

      — «Фортуна Майор»       — Ну и где эти двое? — Ты обратилась к Ли Джордану, предварительно кивнув в знак приветствия, сидевшему в компании сокурсников, которые каждый раз настораживались присутствию слизеринки в их гостиной.       — У них снова этот мозговой штурм, я сбежал от них.       — Везет, — ты хмыкнула. — А мне наоборот туда.       — Опять она сюда приперлась, у нее что своей гостиной нет. — Уже на полпути в мужскую спальню до тебя донесся презрительный шепот Лаванды Браун. Вполне тихий, для естественных ей сплетен с подружками, но показательно четкий, чтобы ты явно услышала, что тебе здесь не рады.       — Дорогуша, — ты развернулась на пятках, делая шаг обратно в ее сторону, от чего девушка немного отшатнулась в страхе. — Если есть какие-то претензии по поводу моего нахождения здесь, прошу высказать их лично в глаза старшим Уизли. Ну или в письменной форме, если хваленой гриффиндорской отваги, лично у тебя, хватает только на крысиные фразочки за спиной.       Блондинка стала просто пунцовой от накатившего возмущения. В их гостиной, да еще и пререкается. Лаванда уже было открыла рот, чтобы вылить жалкие попытки отстоять себя.       — Не забывай, — ты вовремя пресекла ее, мило улыбаясь. — Я сильнее и старше тебя на несколько лет, а будучи слизеринкой не побрезгую использовать гнусную игру. Так что все претензии лично Уизли, напоминаю. Могу позвать их прямо сейчас, желаешь?       Девушка, сморщив максимально недовольное лицо, видимо пытаясь сохранить остатки гордости, фыркнула, отвернувшись.       — Ну вот и славно, — ты развернулась, все-таки отправляясь к месту своего назначения.       Стоило открыть дверь в спальню близнецов, как в тебя тут же прилетел лист пергамента. В комнате творился настоящий раздрай, а близнецы валялись на полу в обнимку, видимо снова устроив баталии за злополучное кресло.       — Ну в принципе ничего нового, — ты подала голос, закрывая за собой дверь.       — О ну наконец-то, у нас тут мозговой штурм, — отпуская брата Джордж уселся на пол, поправляя волосы.       — Да меня уже предупредили. Бедный Ли сбежал от вас и теперь проводит время в неприятной компании. — Ты подобрала лист с пола, рассматривая записи, и уселась на пол рядом с парнями.       — Что за неприятная компания? — Оставшись валяться на полу, поинтересовался Фред.       — Да эта ваша трава белобрысая.       — Лаванда что ли?       — Она самая. Ну так рассказывайте, что напридумывали мои юные гении.       — Просто хит вредилок…       — Лихорадочные леденцы, — продолжил за братом Фред.       — И кровопролиточные конфеты.       — Вообще подумываем о наборе…       — Как минимум из пяти видов, — уточнил Джордж.       — Ну посмотрим, — задумчиво протянула ты.

***

      — Я тебя обыскался! Что сидишь в углу в одиночестве?       — Задание по рунам карябаю, — протянул Нотт, отвлекаясь на друга.       — Эта девушка положительно на тебя влияет, — заметив имя Оливии на пергаменте, заключил Забини. — А чего один то, где сама виновница?       — Сбежала к своим Уизли по первой же записке, — фыркнул Нотт.       — Опять? Ну хотя неудивительно, она же знает их лучше и дольше, сам сказал.       — Поэтому я и не возникаю.       — Теодор Нотт научился делиться? Надо же! И когда обещала вернуться твоя сбежавшая невеста?       — Да она не то что бы обещала вернуться, ушла, так сказать, бессрочно.       — И что тогда ты тут забыл, пошли на ужин.       — Не, я хочу еще работу по нумерологии сделать и все-таки дождаться ее.       — Странно конечно, — Блейз свел брови в замешательстве. — Но вроде полезно. Только может поешь?       — Не, вдруг она вернется, пока меня не будет. Будь другом, захвати мне чего-нибудь с ужина на обратном пути.       — Да без проблем. — Блейз перепрыгнул через спинку дивана, удаляясь. — Мне кстати тоже нумерологию надо сделать, составлю тебе компанию тогда, когда вернусь.

***

      На часах время близилось к отбою. Ты, проведя всего 4 часа с близнецами, возвращалась даже не уставшая, это ведь не целая ночь за работой. Их ажиотаж и безудержное вдохновение всегда положительно сказывались на твоем настроении, если не переусердствовать. И эти такие уютные и комфортные посиделки за грандиозными планами Уизли оставляли теплоту. Даже возвращение в привычно мрачное подземелье, ничуть тебя не огорчало.       Встретив в гостиной лишь несколько студентов уже расходившихся по спальням, ты тоже направилась в комнату, оставить вещи. Однако проходя мимо дальнего угла, скрытого от общего помещения небольшим книжным шкафом тебя посетил интерес. Что-то внутри навязчиво требовало заглянуть в этот закуток. Ну не мог же Теодор в действительности все еще ждать тебя там. Уверенность, что парень давно ушел, просто надсмехалась над какой-то тихой, но настойчивой наивностью. И здравый смысл практически возликовал, когда ты завернула за шкаф, но это было преждевременно. Стоило тебе подойти ближе и заглянуть за спинку дивана, как ты увидела свернувшегося в клубок и спящего Теодора. Не удержав это милое чувство ликования, ты хихикнула, глядя на эту картину. На столе лежало еще пару учебников, а Тео, ютившийся на том тесном диванчике, сопел, колыхая дыханием кудри, свалившиеся на лицо.       — Да ты меня удивляешь, Теодор Нотт, — усмехнулась ты, присаживаясь на корточки у дивана.       — Тео, — прошептала ты, в мягком касании убирая волосы с его лица. — Ты конечно жутко милый, когда спишь, но нужно просыпаться.       — Я милый? — Хриплым от сна голосом протянул парень, едва приоткрыв глаза. — Ты все-таки вернулась. Я тебя дождался. — Промурлыкал он потягиваясь. — А который час?       — Почти отбой, — мягко ответила ты. — Ты серьезно провел весь вечер тут? Тебе что действительно заняться нечем было?       — Да, я же обещал дождаться, — он лениво сел на диване, потирая глаза. — И почему нечем. Я закончил руны, и мы с Забини сделали нумерологию.       — И где же твой друг?       — Я его спровадил, когда мы закончили.       — Зачем же? — Удивилась ты.       — Ну а вдруг он бы спугнул прекрасную даму, которую я ждал. Как прошли срочные дела? Вижу, ты в прекрасном расположении духа.       — Да, очень хорошо. Только кушать хочется.       — Мне тоже, — поморщился парень. — То, что Блейз притащил с обеда, за работой слишком быстро переварилось в умственную энергию.       — Так пойдем поедим, — ты встала на ноги.       — Ага, значит развлекаешься с другими, а кормлю тебя я, — беззлобно подшутил Нотт, забирая вещи и поднимаясь следом.       — Это кто еще кого кормить будет. — Обернулась ты на ходу. — Вот ты знаешь, как попасть на кухню? А я знаю.       — На кухню? Откуда ты вообще знаешь, что в замке есть кухня?       — Близнецы рассказали, в качестве платы за пропущенные обеды и ужины. — Вы вышли из гостиной, направляясь по длинному, тусклому коридору подземелья. — Многие тайные места мне показали здесь именно они, а что-то разыскала уже я сама.       — И часто ты водишь парней на кухню?       — Нет, редко. Не люблю делиться едой. И тайнами.       — Получается я особенный? — Он гордо улыбнулся.       — Ну разумеется Теодор Нотт, — ты усмехнулась, копаясь в поясной сумке. — И попрошу не водить сюда своих особенных дам. Секреты должны оставаться секретами.       — Да у меня и нет никаких… — смутился парень. —- Подожди, и это говоришь мне ты? Ты же сама раскрыла секрет про кухню, ведешь меня туда, а Уизли что скажешь?       — Да шучу я. О кухне хоть и знает очень мало человек, но никакой это не секрет. Но эксклюзивность приветствуется. — Ты подмигнула парню, останавливаясь посреди коридора.       — А это и есть наш ужин, нарисованные фрукты? — Удивился вашей локации Нотт.       — Ну почти, здесь нас интересует один конкретный фрукт.       Ты подошла к натюрморту на стене с веселыми фруктами и прикоснувшись к груше слегка ее пощекотала. Она сразу начала тихонько хохотать, превращаясь в зеленую ручку. Потянув за которую, ты отодвинула картину, открывая вам проход в огромное теплое помещение, где, несмотря на размеры, не было совсем никого, на первый взгляд. Ты постучала по каменному откосу трижды, ожидая, когда глухой звук разнесется в глубь помещения. Спустя пару секунд в ответ послышался поспешный звук маленьких босых ног по каменному полу.       — Добрый вечер Чесси, — ты улыбнулась, завидев в темноте знакомого эльфа в привычном полотенце с гербом Хогвартса.       — Строптивая леди снова пропустила ужин? — Послышался пожилой, строгий голосок.       — Я тоже рада тебя видеть, как дела на кухне? — Ты тепло улыбнулась, несмотря на недовольства вышедшего к вам эльфа.       — Еще и привела с собой кого-то. — Чесси заметно подобрела, заметив стоящего рядом Теодора. — Какой красивый юноша.       — Это Теодор, — ты обернулась на удивленного Тео, который смущенно улыбнулся. — А мне ты таких комплиментов не делаешь, Чесси. Как так, я же твой постоянный гость.       — Вот именно, девушка постоянно приходит посреди ночи. Сколько раз Чесси говорить, девушке, нужно кушать вовремя и не перебиваться кусками. А по ночам молодым людям нужно спать. Вот приходите, а бедному эльфу ищи детям еду, когда уже весь ужин убран.       — Да ладно, я же знаю, что у тебя всегда найдется что-то вкусненькое для меня.       — Никак нет, вся еда уже закончилась, юная леди.       — Даже для моего красивого спутника не сделаешь исключение? — Ты хихикнула, кивая на Теодора, на что Чесси на мгновение задумалась, но лишь отрицательно скрестила ручки на груди.       — А если так?       Ты вынула из сумочки пышную розово-оранжевую розу на короткой ножке и наклонилась в поклоне, преподнося ее эльфу.       — Ох, какая красивая, — Чесси тут же просияла, протягивая ручки к цветку. — Прям как твой мальчик. - Она смущенно улыбнулась, пряча лицо в огромном для нее бутоне. — Проходите, так уж и быть, Чесси посмотрит, чем угостить молодых людей.       Эльф поспешно скрылась. А ты прошла к скамейке у небольшого стола рядом с печью, в которой еще горел огонек.       — Даже не знаю, что сказать, — охнул Теодор, усаживаясь напротив.       — Да, Чесси она такая.       — Я думал все эльфы, такие, ну добрые, раболепные. А она с характером, так тебя нравоучала.       — Она добрая, просто как многие старики сварливая. Она очень старый эльф, и вроде как главная тут, не удивлюсь, если она здесь с основания Хогвартса. Ты не подумай, если кто-то из учеников заглянет на кухню, их с радостью и учтивостью накормят, напоят и еще в дорогу еды соберут. И Чесси в том числе, только повозмущается немного незаметно. Она бы нас все равно накормила, просто у нас с ней особые отношения.       — И как же у вас образовались такие интересные отношения?       — Когда близнецы впервые привели меня, Чесси была первой с кем я познакомилась на кухне. И я ей не особо понравилась. Если ты заметил, мой мальчик, она больше расположена к красивым юношам. — Ты вскинула брови, делая на этом акцент, и усмехнулась. — Пришлось находить к ней подход, ради любопытства. По началу она отвергала все мои комплименты и презенты. А потом один из эльфов нашептал мне подсказку. Он заметил, что, когда столы украшались к празднику, Чесси с особым трепетом и восхищением подходила к цветам для сервировки. Ее восторг первому подаренному мной цветку было таким милым. И с того момента она сменила гнев на милость, если это можно так назвать.       — А зачем такие сложности? Можно же было позвать другого эльфа или приходить не к ней?       — Это было бы не так интересно. Не знаю, Чесси мне даже как-то полюбилась. К тому же нас уже сложилась условность, я всегда стучу трижды, и она знает, что посреди ночи это приперлась именно я.       — Как интересно, — Теодор поймал себя на мысли, что хоть для него это и странно, ведь будучи в кругу чистокровных он еще не встречал волшебников с таким отношением к эльфам, но очень даже интересно.       Из темноты кухни послышались шаги и через минутку Чесси взгромоздила на стол поднос с тремя тарелками. На двух основных, с ужином, было картофельное пюре с копченой курицей и кукурузой. На третьей красовался десерт: несколько шоколадных кексов со сливочно-малиновым кремом.       — Спасибо большое Чесси. — Ты сняла тарелки с подноса, заметив, что эльф слегка замешкалась, не торопясь уходить. — Что такое?       — Чесси знает, что юная леди любит курицу и шоколадные кексы. И Чесси хотела узнать, что предпочитает из еды красивый юноша, и как часто он будет тоже приходить.       — Хм, красивый юноша, — ты обернулась к Тео, улыбаясь. —Это к тебе вопрос.       — Да я не привередлив, согласен на все то же, что и ты. А так люблю пирог тыквенный и лимонный. Но лучше только тыквенный без лимонного.       Чесси учтиво кивнула и отправилась по своим делам в дальние помещения кухни.       — Что вызвало такую неопределенность касательно пирога? — Ты принялась за еду, решив не ужинать в тишине.       — Я люблю лимонный пирог, но не хочу его.       Ты свела брови, не улавливая логики. Теодор вздохнул:       — Просто он имеет для меня особое значение. Мне его всегда готовила мама, потому что в детстве я его обожал. А после ее смерти, в день годовщины его готовила моя тетя, специально для меня и в память о сестре. Она часто приезжала, пока я немного не повзрослел. Но суть в том, что рецепт именно того самого идеального знала только мама и тетя. Я не знаю, это глупо, наверное… Теодор поджал губы, уткнувшись в тарелку, катая по ней кукурузу.       — Совсем не глупо. Теперь я поняла, почему ты его любишь, но не хочешь. У других он же не будет тем самым особенным.       Теодор облегченно выдохнул, поднимая глаза, и снова встречая этот понимающий взгляд и мягкую улыбку.       «Да как она это делает!? Главное, чтоб эти откровения не вошли в привычку»       Судорожно ища другую тему, Теодор наконец вспомнил с чего все началось.       — А ты всегда носишь с собой в сумочке цветы?       — Да, всегда есть один, на случай позднего ужина.       — Специально для Чесси?       — Ага. Я даже верю, что она с нетерпением ждет моего визита, просто скрывает.       — Выходит она ждет не тебя, а очередную розочку, какая-то продажная любовь получается?       — Не знаю. Мне просто нравиться приносить в ее маленький, тяжелый мир что-то красивое и приятное. Я могу этого не делать и все равно получу еду. Но почему бы не сделать кого-то счастливым, если для тебя это не составит труда.       — Хм, любопытно, — твои слова запустили в Теодоре какую-то цепную реакцию из размышлений и выводов.       — Выходит вся любовь в твоем понимании продажная? — Ты решила развить его мысль.       — Да. Любые взаимоотношения — это выгода, так или иначе.       — Слова истинного слизеринца.       — А разве нет? Как минимум от общения с человеком ты получаешь приятные эмоции, хорошее настроение, отдачу, или хотя бы интересные беседы, удовлетворяешь свою потребность в коммуникации. Это ведь все своего рода выгода. Когда ты помогла мне с работой или подарила цветок, разве ты не удовлетворила свое внутренне тщеславие, сделав некую благодетель. Или хочешь сказать я не прав?       Теодор сосредоточенно наблюдал за твоей реакцией, уже готовый встретить протест, продумывая новые аргументы и примеры, когда все мысли разбились о спокойное:       — Прав.       — В смысле?       — Да ты прав. Если разбирать на атомы: за всеми человеческими действиями кроется внутреннее удовлетворение тех или иных желаний. Разница лишь в том, как это воспринимается.       — Что ты имеешь ввиду?       — Если ты делаешь каждое действие или хороший поступок с четкой мыслью, что получишь выгоду, да. Это не есть хорошая черта характера. Но мы ведь делаем почти все, что ты перечислил неосознанно. Мы же не дружим с кем-то целенаправленно, для получения приятных эмоций. Просто так получается. А корыстные намерения сразу чувствуются. Видно, когда человек от тебя только что-то получает, но не дает ничего взамен. И это только простое общение, а любовь это и вовсе другое.       — Пожалую и в твоих словах есть доля правды. Вот только «любовь это и вовсе другое». Это как? Что же для тебя в ней такого другого? Такая же эмоция, как и все.       — А ты, хочешь сказать, никогда не любил?       Этот настолько прямолинейный и спокойный вопрос попросту обезоружил. Теодора завораживало и одновременно пугало, как разговоры с тобой постоянно уходили в такие серьезные откровения. Похвастаться такой прямотой он не мог, смущение и паника выдали самый простой вариант — отшутиться.       — Нам по шестнадцать. Ты серьезно думаешь, мы знаем, что вообще такое эта любовь?       — Ну почему же. — Ты снисходительно улыбнулась. — Я ведь не говорю о любви именно между парнем и девушкой. Любовь к родным или друзьям, которые стали как родные. Это ведь такое всеобъемлющее чувство наполнения и гармонии, которое обволакивает и отключает любую рациональность. Когда ты смотришь на человека и понимаешь, что готов сделать для него, что угодно, лишь бы он был счастлив, преодолеть любое препятствие, граничащее с безрассудством, лишь бы его защитить. Любые жертвы и неудобства, не для того, чтобы показать какой ты хороший и получить похвалу, а просто от безграничного желания поделиться и показать несколько он тебе важен. Ты просто хочешь показать свою любовь без всякой выгоды. Поэтому любовь — это совсем другое. Чувствуя ее, ты в первую очередь хочешь отдавать. Неужели ты не испытывал чего-то подобного?       Тоедор подвис. От этого описания в воспоминаниях сразу же всплыла история из детства, которой он, почему-то снова не задумываясь, захотел поделиться.       — Как-то в детстве, нам с Блейзом тогда было лет по одиннадцать, мы играли в парке на площадке, он тогда гостил у меня. В общем, до него стали задираться какие-то мальчишки. Один из них его толкнул, и Забини грохнулся на землю и сильно ударился рукой. Я тогда, как сейчас помню, почувствовал такую ярость. Я схватил первую попавшуюся палку и кинулся его защищать. Я даже не задумался, что их было трое и они были старше нас и в раза два больше. Получили мы тогда знатно, но я был очень доволен. — Теодор усмехнулся, вновь окунувшись в эти воспоминания. — Это похоже на то что ты описала. Я тогда и правда не задумывался, просто хотел его защитить.       Теодор хмыкнул, положив подбородок на руку, и задумался. За ним было очень интересно наблюдать, его размышления будто можно было ощутить физически, словно движение шестеренок воспоминаний можно было заметить, если еще немного приглядеться.       — А еще тетя рассказывала мне историю. Я ее плохо помню, но помню те ощущения. Мне было лет пять, и я отправился в поле рядом с домом запускать воздушного змея. И пропал на несколько часов. Они с мамой начали уже волноваться, когда я вернулся с большим букетом полевых цветов и весь в колючках. Он был таким большим, что не помещался в маленькие ручки, и мне приходилось держать его в обнимку. Оказывается, я два часа лазал по полю и собирал цветы для мамы, потому что они были похожи на те, что были на ее платье в тот день. Оно было белым, усыпанным маленькими желтыми и фиолетовыми цветочками. Я помню, как увидел такие же на поле и просто загорелся желанием принести их маме, только чтобы она радовалась и улыбалась, что даже не заметил, как пролетело несколько часов. Я там, наверное, все поле разграбил. У меня даже где-то есть колдография, где мама с букетом в этом платье и довольный, что маме понравилось, я.       Ты наклонила голову на бок и с улыбкой слушала его рассказ.       — Какая прекрасная история. Вот видишь именно об этом я и говорила.       —Только вот, жаль это все было в детстве. Сейчас все как будто бы по-другому.       — Дааа, — протянула ты морщась. — Чем старше становишься, тем больше думаешь и анализируешь, дети намного искреннее.       — Взрослые выходит чаще поступают из корыстных побуждений.       — Конечно, без этого никуда. Вот только… Вот почему ты мне это все сейчас рассказал?       — Эм, не знаю. Просто захотел поделиться. — Пожал плечами Теодор.       — Вот видишь. Просто поделиться, - ты выделила голосом последнее слово. — А не получить что-то. Типо похвалы, какой ты молодец.       — Ну все, выходит это любовь. — Теодор прищурился, наблюдая за твоей реакцией.       — Определенно. — Ты свела брови, серьезно закивав. — Пойдем, нам бы еще незаметно вернуться.       Вы поставили пустые тарелки обратно на поднос и направились к выходу.       — А что насчет тебя?       — В смысле?       — Я чувствую несправедливость. Я тут с тобой делюсь историями, рассказываю все направо и налево. А ты не рассказала ничего еще ни разу. Я же ничерта о тебе не знаю до сих пор. Что за обман.       — Ну выходит любовь не взаимна, — ты лишь самодовольно улыбнулась, глядя прямо на него, и невинно пожала плечами, толкая дверь кухни спиной.       — Обидно так-то, — надул губы явно недовольный Нотт.       — Что дама впервые не отвечает тебе взаимностью, какая жалость. —- Ты поджала губы в сочувственной улыбке. — Ну хоть в чем-то я буду у тебя первой.       Оказавшись уже в коридоре подземелья, ты резко остановилась, прислушиваясь. Сверлящий твой затылок недовольным взглядом Тео, чуть не врезался в этот самый затылок.       — Тебе нужны предупредительные огонечки, когда ты так резко тормозишь.       — Тссс!       — Что такое? — Перейдя на шепот, взволновался парень.       — Слышишь?       — Что, Филч идет?       — Нет, шум! — Ты обернулась к нему с глазами полными восторга.       — Так это шум дождя, — поняв источник заинтересовавшего тебя звука, констатировал Нотт.       — Дождяяя, — протянула ты, подняв брови.       — Ты меня пугаешь, — приподняв брови, озадаченно проговорил Тео.       — Ты не понимаешь, — ты схватила его за пиджак, утаскивая дальше по коридору.       — Вот именно!       — Там наконец-то идет дождь! Впервые за несколько месяцев!       — И мы видимо бежим на выход, чтоб посмотреть на дождь, — оценив обстановку, наконец додумался Тео.       — Именно!       Вы выбежали за двери замка ведущие во двор. Отпустив Теодора, ты бросила сумку на пол, подойдя ближе к ступенькам. Воздух был одурманивающе свеж. На улице был не просто дождь, шел ливень. Первый сентябрьский, еще теплый из-за затянувшейся летней погоды, ливень. Крупные капли на перебой шлепались о землю и кровлю замка, создавая шелест. Казалось бы, хаотичный шум сплетался в завораживающее созвучие, пленяющее все сильнее. Эту резонирующую симфонию разбивали только изредка громыхающие раскаты. В уже образовавшихся лужах капли выбивали круглое углубление, подскакивали и навсегда пропадали водной поверхности, оставляя расходящиеся круги, разбивающиеся о новые капли. И так десятки ударов в секунду, создавая гипнотизирующую пляску. Смотреть на это можно было бесконечно. Но еще сильнее хотелось почувствовать.       Ты протянула ладонь за навес над ступеньками, защищающий вас.       — Он теплый, — ты восторженно обернулась на Теодора, перекрикивая шум.       — Ты сумасшедшая, даже не думай!       Ты рывком подошла к Тео с коварным взглядом, на что он, выпучив глаза, отшатнулся. Стянув с шеи наушники, которые уже как привычный атрибут почти всегда висели на шее, ты нацепила их на него, всучив в руку устройство, и также рывком выскочила под навес.       Ты вскрикнула, замирая. От внезапного контраста тело вжало голову в плечи, привыкая к ощущениям, резким, неожиданным и бьющим. Дождь за секунды обволакивал тебя теплыми струями, заливая глаза, приходилось надувать щеки и резко выдыхать, чтобы сбить заливающие дыхание капли. Стони касаний за раз будоражили непривычными ощущениями, вызывая восторг.

***

      Теодор в полном шоке наблюдал, как Оливия уже скачет по лужам, и крутил в руках оставленный ею плеер, как внезапно, в наушниках, висевших у него на шее, на всю громкость раздалась музыка.

"Где ты - три дня дождя"

      Безуспешно пытаясь понять, куда он жмякнул, парень решил просто смириться, усаживаясь на кафель. Смириться оказалось проще, чем понять что-либо тут. И он просто надел наушники, вслушиваясь в иностранные, но снова понятные для него, слова, на фоне все еще шумящего, даже через музыку, дождя, пристально наблюдая за веселящейся девушкой.        «Ты задела все живое внутри меня»       По позвонкам пробежались мурашки, толи от настроения песни, толи от ощущения прохладного ветерка и близости ливня.       «Я сделал бы тело себе из твоего запаха»       Запах свежего после дождя леса на ее коже ворвался в воспоминания.       «Я продал бы душу, затем отнял обратно, чтоб ты любила меня неадекватного»       Сквозь тучи сверкнула молния, и раскат грома ощутился вибрациями по каменному полу, заставляя Теодора вздрогнуть.       Девушка, стоявшая посреди хаоса, распростерла руки и запрокинула голову, мокрая насквозь и довольная как ребенок.       «Кто из нас еще неадекватный» - пронеслось в голове парня.       Теодор поспешно стянул наушники, положив их на колени, как только закончилась песня. Странное чувство напряжения не отпускало, а по телу все еще волнами гуляли мурашки. Он поежился, пытаясь стряхнуть тянущий осадок какого-то осознания.       Он поднялся на ноги, когда Оливия вернулась под навес и, вовсю улыбаясь, встала напротив. По ее лицу струйками стекала вода, а на сухом, каменном островке, где она стояла, уже образовывалась лужа.       — Довольная какая, — протянул он, рассматривая девушку.       Оливия в его глазах сейчас выглядела жутко обворожительно. Это детский азарт был ей очень к лицу. И Теодор в каком-то неожиданном порыве потянулся ближе, пальцами убирая прилипшую ко лбу мокрую прядь волос. От дождя они казались совсем черными.       — Так можно и заболеть.       — Как хорошо, что у нас есть магия, — девушка вынула откуда-то сбоку из-под юбки палочку и мгновенно высушила себя простым заклинанием.       — Я набисилась, можем идти, — она подняла с пола сумку и протянула Теодору руку.       — Ах да, - он не сразу сообразил, что речь идет о наушниках, в его руке. — Я кстати там видимо случайно на что-то нажал, и они заиграли. Ты же не против, что я послушал.       — Так уж и быть прощу, — она вернула их на шею, заходя в замок. — И что же они для тебя выбрали?       — Выбрали?       — Да, они зачарованы и сами выбирают для тебя песню, подходящую под настроение и запрос души.       — Оу, ну там было где ты, что-то про дождь и поиски, — уклончиво ответил Тео, специально не называя те фразы, что запомнились ему больше всего.       — Интересный выбор.       До гостиной добрались быстро и незамеченными, благо она была не далеко. В общем зале уже не было ни души. Девушка молча положила вещи на диван и, подойдя к камину, просто села на ковер напротив очага, приобняв колени. Теодор так же молча проследовал за ней. По пути стянув с дивана плед, он накинул его на плечи Оливии и сел рядом.       — Почему огонь в нашей гостиной зеленый? —- Тихо спросила она, наблюдая за изумрудными языками пламени.       — В цвет факультета, — так же тихо ответил парень.       — Так во всех гостиных?       — Не знаю, я не бывал в остальных.       — Гриффиндорцам повезло, не приходится менять цвет пламени.       — Хаффлпаффу тоже подходит естественный огонь.       — Думаешь, у когтевранцев он синий?       — Думаю, они не заморачиваются над пафосными деталями.       — Он странный от того, что зеленый. Прям как твои глаза, — задумчиво констатировала девушка. - Люблю зеленые глаза и голубые, даже карие на солнце прекрасны. А мои просто серые, ни на что не похожие.       — Почему, — пытаясь восстановить в памяти этот образ. — Они ведь как грозовые тучи, которые приносят твой любимый дождь. Разве не подходяще.       — Хм, — она вздохнула. — И в правду не плохо.       Оливия все также неотрывно смотрела на огонь, а Теодор на нее.